CC BY
101
УДК 81'271
Т. С. Оганезова
Причины имплицирования информации в процессе коммуникации
В статье рассматриваются такие причины представления информации в имплицитной форме, как вежливость, феномен «лица», социальный статус собеседника, гендерный фактор, формальность/неформальность ситуации, тенденция к эвфемизации речи, усиление воздействующей функции сообщения (при манипулировании), «диалогичность» и некоторые другие. Показано пересечение причин при выборе коммуникантом стратегии общения. Автор статьи делает вывод о большей воздействующей функции имплицитно представленной информации по сравнению с эксплицитной.
The article studies reasons why this or that information is presented in an implicit (hidden) way. The reasons under analysis include such phenomena as politeness, “face”, social status of an interlocutor, gender, formality/informality of the situation, the tendency to use euphemisms, strengthening the effect of a communicative act (while manipulating), “dialogic affect”, and some others. The reasons revealed do not constitute a strict hierarchy and can intercept each other while choosing a communicative strategy of interactions. The author of the article makes a conclusion about a stronger effect produced by implicitly presented information in comparison with the information presented in an explicit way.
Ключевые слова: имплицитный, эксплицитный, вежливость, подтекст, речевой акт, косвенный речевой акт, «лицо», социальный статус, род, формальность / неформальность, рафинирование, диалогичность, эвфемизация, пресуппозиция, парольная имплицитность.
Key words: implicit, explicit, politeness, subtext, speech act, indirect speech act, «face», social status, gender, formality/informality, refinement, euphemization, dialogism, presupposition, privacy code implicitness.
Способ передачи информации (эксплицитный или имплицитный) определяется автором сообщения в зависимости от ряда факторов. Одной из причин, побуждающих коммуникантов выводить информацию за рамки эксплицитной, является необходимость соблюдения принципа, вежливости, что признается необходимым условием эффективной коммуникации. Впервые о вежливости как о лингвистическом явлении упомянул Поль Грайс. Несмотря на то, что П. Грайс не занимался изучением вежливости как таковой, выдвинутая им теория продемонстрировала значение данной категории для успешного речевого общения.
Следуя принципу вежливости, субъект общения не всегда может прямо выразить собственные мысли и желания, а также требования к собеседнику. Стремление достичь максимальной эффективности коммуникации вынуждают его отходить от прямолинейного способа выражения мыслей в пользу завуалированности и подтекста.
Поворотным моментом в исследовании вежливости как одного из причин имплицирования информации становится разработка теории речевых актов Дж. Остином в 1962 году [12] и далее Серлем в 1969 году [14]. С помощью классификации коммуникативных актов ими делалась попытка объяснить выбор языковых средств для реализации интенции коммуникантов. Введя в науку понятие косвенного речевого акта, ученые определяют, могут ли конкретные речевые акты претендовать на регулярную косвенность, а соответственно на предпочтение имплицитных форм выражения.
Современным взглядом на проблему вежливости как на одно из условий эффективности коммуникации и отнесения определенного количества информации за зону эксплицитности является учение Т. В. Фурменковой: «вежливость является одним из тех социальных феноменов, посредством которых межличностное взаимодействие регулируется таким образом, чтобы оно протекало ровно, успешно и бесконфликтно» [10, с. 6]. Вежливость тесно связывается с «презентацией себя». С точки зрения прагматики вежливость - это «набор стратегий, выбираемых коммуникантами для достижения своих целей наиболее бесконфликтным путем в каждом конкретном коммуникативном акте» [10, с. 6], выбор которых зависит от внешних (параметры ситуации) и внутренних (моральные установки, культура) факторов.
«Понятие «вежливость» хорошо известно в каждой культуре, но его практическое воплощение разнится от одной культуры к другой» [10, с. 27]. Оно основывается не только на лингвистическом компоненте. Невербальные поведение признается важнейшим элементом коммуникации. В рамках успешной коммуникации вежливость выступает интенцией второго уровня наряду с интенцией первого уровня, то есть прямой целью сообщения. Адресант зачастую готов пожертвовать высказыванием непосредственной интенции в пользу реализации принципа вежливости, надеясь на способность адресата восстановить намеренно им имплицированное.
Не следует забывать, что лингвопрагматика трактует вежливость отлично от ее бытовой интерпретации. Если в бытийном понимании вежливость - это желание либо намерение быть внимательным к собеседнику, то в научном - это набор коммуникативных стратегий, используемых собеседниками для достижения целей коммуникации. В соответствии с лингвистическим пониманием термина особое значение приобретает «выбор», понимаемый как фокус на определенных стратегиях и тактиках ведения коммуникации, а также на конкретных языковых формах. В данном случае можно выделить два подхода к изучению понятия вежливости в коммуникации как причины имплицирования информации: формальный (акцент на языковых средствах) и содержательный (акцент на стратегиях, речевых актах). Нам наиболее ценным представляется последний ввиду недостаточной изученности вопроса именно с этой стороны.
В качестве одной из причин, побуждающих коммуникантов выводить сообщаемое за пределы эксплицитного высказывания, выступает так называемая проблема «лица». Затронутую еще П. Грайсом, ее продолжает рассматривать Е. Гофман. Им было предложено метафорическое понятие лица, которое автор определяет как положительно оцениваемую социальную реалию, на которую говорящий эффективно претендует, а собеседник воспринимает, как полученную им во время социального контакта [13]. Понятие лица может раскрываться не только непосредственно в единичном коммуникативном акте, но быть результатом череды ситуаций.
В продолжение мысли, высказанной П. Грайсом, а вслед за ним Е. Гофманом, Т. В Фурменкова. и С. С Тахтарова говорят о действиях, угрожающих потерей лица или имиджа, что мы считаем одной из причин отнесения собеседником содержания высказывания в разряд имплицитного. «Для того чтобы сохранить гармонию социального и коммуникативного взаимодействия, участники общения вынуждены искать такие стратегии для достижения своих коммуникативных целей, которые могут нейтрализовать угрозу «лицоповреждающего» эффекта от совершаемых ими речевых действий» [10, с. 45]. «Лицо», по Т. В. Фурменковой, может быть как позитивным, так и негативным. «Таковые действия либо ограничивают свободу коммуниканта и независимость выбора, либо не обеспечивают искомого одобрения и симпатии со стороны других ... с одной стороны, эти действия могут быть направлены против интересов «социального лица» адресата, включая как его «позитивное лицо» (например, в случае упрека), так и его «негативное лицо» (например, в случае приказа). С другой стороны, можно говорить о действиях, по определению нарушающих интересы либо «позитивного», либо «негативного» «социального лица» адресанта (ср., например, извинение и предложение услуги)» [10, с. 45].
Собеседники самостоятельно определяют характер коммуникативного действия и, сообразуясь с этим, выбирают соответствующие средства, прямые (эксплицитные) или косвенные (имплицитные) для реализации коммуникативного акта. Лицо (имидж) собеседников находятся в тесной взаимосвязи. Пренебрегая лицом собеседника, адресант наносит ущерб и себе как обладателю коммуникативной компетенции. Избегание категоричности в высказывании служит оптимизации речевого контакта.
Социальный статус собеседников, на наш взгляд, также играет определяющую роль в процессе принятия решения о способе выражения содержания сообщения. Например, У. Лабов рассматривает вежливость на фоне таких концептов, как престиж и стигма [7]. Как престижные характеризуются речевые конструкции, употребляемые представителями высших кругов. Стигматичными признаются конструкции, свойственные речи низших слоев общества. Таким образом, очевиден уклон данной точки зрения в поле социолингвистики. Коммуникативные ситуации в этой связи могут рассматриваться как симметричные (между представителями одного
класса, уровня образованности, пола) и асимметричные (равное социальное положение, одинаковые возраст, пол) [2].
Рядом ученых упоминаются еще и гендерные различия в той степени, в которой они сказываются на применении форм вежливого либо невежливого обращения: «гендерные стереотипы отражают совокупность социальных ролей, особенностей психики и поведения, присущие представителям данного пола в рамках данной культуры» [10, с. 68]. Свой отпечаток на способ выражения также накладывает формальность / неформальность ситуации. Если в неформальной обстановке прямое свернутое выражение может быть воспринято как допустимое, например, для просьбы, то в формальной - это приказ, характеризующийся неуважением либо подчеркиванием более низкого положения адресата.
Меньшая категоричность способствует снижению стигматичности высказывания и появлению иллюзии самостоятельного принятия окончательного решения, что, в свою очередь, способствует большей успешности коммуникативного акта, направленного на стимулирование нужного действия со стороны адресата сообщения.
Среди причин имплицирования высказывания отмечают также существование конвенций, интернациональную стереотипизацию речевого опыта, а также тенденцию к так называемому «рафинированию» языка [11], получившую распространение в последнее время. Прямые способы выражения зачастую ведут к неудаче. Все большее значение в коммуникации приобретают этикетность, что продиктовано правилами, общепринятыми процедурами общения. А. В. Щербинина, наряду со многими авторами, упоминает «социально приятный климат общения», имея ввиду следование этикетным нормам, правилам и обычаям делового общения, объясняя этим причины использования косвенных высказываний вместо прямых, то есть имплицитных вместо эксплицитных. В качестве причины учеными отмечается исключительная емкость косвенных высказываний.
Тенденция к эвфемизации речевой деятельности также способствует увеличению количества подразумеваемой (имплицитной) информации. Под эвфемией Н. М. Потапова понимает «употребление эвфемизма в речи, выбор непрямого способа номинации для более эффективного достижения целей высказывания, а также абстрактное лингвистическое понятие, используемое языковедами для описания бытования эвфемизмов в речи» [4, с. 5], причисляя туда же случаи метафоризации, метонимизации и сокращения. Употребление эвфемизнов тесно связывается с эмоциональной сферой человека. Историческая природа эвфемизмов - табу, боязнь произнести слово, непосредственно называющее предмет, что являлось результатом древних поверий и культурных ценностей. С течением времени страх эволюционировал и превратился в страх выглядеть или звучать неприлично или неуместно. Еще одно сильное эмоциональное чувство - отвращение, что тоже может послужить причиной перефразирования либо
использования наиболее уместного для ситуации выражения. Это может относиться к человеческим недостаткам, физическим порокам, физиологическим функциям, болезни, смерти. Эвфемистическая замена может быть обусловлена чувством стыда.
Эвфемия может быть продиктована социально-обусловленными мотивами [4, с. 35], такими, как статус в обществе (стремление среднего класса соответствовать требованиям общества, когда представители высшего класса могут позволить себе проигнорировать подобные требования) [6], хотя явление эвфемии наблюдается у всех классов и слоев населения. Социальная роль также обусловливает выбор формы выражения, отсюда эвфемистичные названия многих непрестижных профессий. Н.М. Потапова говорит об ассиметричных ситуациях общения (подчиненный - начальник), для которых в большей степени характерно явление эвфемии.
Эвфемизм в процессе коммуникации выполняет ряд функций. Он призван смягчать ситуацию, снимать могущее возникнуть при использовании прямого способа выражения напряжение, снимать возможное ощущение дискомфорта. Эвфемизмы также выполняют маскировочную функцию с целью более эффективного воздействия, что широко используется в публицистическом стиле согласно принципам политкорректности. Эффект смягчения стигматичности достигается в силу семантической редукции (сокращение доли информации), либо изменения статуса сем отрицательной оценки (выдвижение на задний план), что свойственно для эвфемизмов. Эвфемизмы могут также употребляться с целью сокрытия информации от случайных или сторонних слушателей [4, с. 68 - 70].
Имплицированная информация склонна оказывать большее влияние на получателя сообщения в сравнении с той же информацией, но выраженной эксплицитно. Связано это с тем, что эксплицитная информация в сообщении воспринимается как предназначенная для осознания, ради передачи которой и было составлено сообщение. Имплицитная же информация, которая обладает меньшей коммуникативной значимостью, вследствие чего и подается косвенно, не в той степени контролируется сознанием, сосредоточенным на восприятии явно выраженной информации. Это свойство имплицитной информации и косвенных речевых актов часто используется при манипулировании. Имплицирование информации способствует усилению аргументации. «В отличие от информации, которая содержится в сообщении в явном виде, имплицитная информация, как правило, не осознается адресатом, она действует в обход аналитических процедур обработки информации. Поэтому адресат не склонен подвергать ее какой-либо оценке, относиться к ней критично или сомневаться в ней» [3, с. 38]. Извлечение скрытой информации представляется адресату как участие в создании сообщения, что делает сообщение более притягательным для восприятия. «Адресат сам выводит эту информацию при интерпретации сообщения, а не получает ее в готовом виде, поэтому, как правило,
принимает ее такой, какая она есть, и не ищет ей подтверждения. Иными словами, действенность имплицитной информации основана на сложности ее извлечения» [3, с. 38].
Разумность имплицирования определенного рода информации может быть обусловлена явлением, которое О. С. Сыщиков называет «диалогичностью», которая может быть как перспективной, так и ретроспективной. О диалогической имплицитности идет речь в случаях, когда обе стороны коммуникации владеют информацией из предшествующей ситуации общения и не видят смысла в эксплицировании последней, либо имеют опыт общения в соответствующем виде дискурса. Имплицитное долженствование также объясняется пресуппозиционными знаниями о статусе партнера, наличие которых делает излишним прямое выражение долженствования. Ситуативные пресуппозиции также могут объяснять причины имплицирования выражения: если речь идет, например, о претензиях, то коммуниканты знают о правах и обязанностях друг друга и могут их не «озвучивать». Выделяется еще и такой вид имплицитности, как парольная имплицит-ность [8], которая в текстах, например, делового дискурса связана с понятием коммерческой тайны.
В рамках данной статьи рассмотрены несколько причин, ввиду которых коммуникант принимает решение о выведении информации либо ее части за рамки эксплицитного способа выражения. Список причин признается автором статьи открытым и может дополняться в зависимости от угла рассмотрения проблемы. Автором также подчеркивается размытость границ и взаимопроникаемость многих из упомянутых причин: например, этикетность, феномен «лица», зависимость способа выражения от статуса партнеров могут входить как составляющие части при рассмотрении такой причины, как вежливость.
Список литературы
1. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. - М., 1985. - С. 73 - 90.
2. Крысин Л. П. Речевое общение и социальные роли говорящих // Социальнолингвистические исследования. - М., 1976. - С. 42 - 52.
3. Пирогова Ю. К. Прагматические функции имплицитной информации как средства воздействия и PR // Проблемы прикладной лингвистики - 2001. - М., 2001. -С. 209 - 227.
4. Потапова Н. М. эвфемизмы в языке и речи (на материале англоязычного делового дискурса): дис. ... канд. филол. наук. - М., 2008.
5. Карасик В. И. Язык социального статуса. - Волгоград, 1992.
6. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград, 2002.
7. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте // Новое в лингвистике. - М., 1975. - Вып. 7. Социолингвистика. - С. 42 - 96.
8. Сыщиков О. С. Имплицитность в деловом дискурсе: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Волгоград: Волгоградский гос. пед. ун-т, 2000.
9. Тахтарова С. С. Импликатуры вежливости в мейотической коммуникации // Скрытые смыслы в языке и коммуникации: сборник статей / сост. И. А. Шаронов. - М.: Изд-во Рос. гос. гуманитарного ун-та, 2008. - С. 215 - 221.
10. Фурменкова Т. В. Средства реализации принципа вежливости в американском варианте современного английского языка (на примере речевых актов общения, просьбы, приветствия): дис. ... канд. филол. наук. - Калининград, 2005.
11. Щербинина А. В. Косвенные высказывания и их функции в тексте (на материале декларативных речевых актов): дис. ... канд. филол. наук. - Самара, 2002.
12. Austin J. L. How to Do Things with Words. - Oxford: Oxford University Press,
1962.
13. Goffman E. Interaction Ritual: essays in face-to-face behavior. - New York: Garden City, 1967.
14. Searle J. R. Indirect Speech Acts // Cole P. and Morgan J. (ads) Syntax and Semantics 3: Speech Acts. - New York: Academic Press, 1975. - P. 59 - 82.
