CC BY
80
YAK 37; 378.09; 378.11 ББК 60.561.9
E.B. БОДРОВА
E.V. BODROVA
ПРИЧИНЫ ДЕИНДУСТРИАДИЗАУИИ РФ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД: СПОРНЫЕ ПРОБДЕМЫ
THE CAUSES OF DEINDUSTRIALIZATION OF THE RUSSIAN FEDERATION IN TRANSITION: A CONTROVERSIAL ISSUE
В статье рассматриваются основные концептуальные подходы к исследованию причин, обусловивших деиндустрализацию России в 90-е гг. Сформулированы выводы о многообразии оценок, о резком обострении давно ведущихся споров в настоящее время. Представлена авторская характеристика процессов, протекавших в этот период. Обосновывается вывод о том, что приватизация 90-х гг., сменив собственника, обусловила разрушение промышленного и научно-технического потенциала страны.
The article discusses the main conceptual approaches to the study of the causes contributing to deindustrialization Russia in the 90s of the conclusions on the diversity of estimates of the sharp aggravation of the long-running dispute at the present time. Presents the author's description of the processes occurring in this period. The conclusion is that privatization of the 90s, changing the owner, led to the destruction of industrial and scientific-technical potential of the country.
Ключевые слова: модернизация, деинтустриализация, государственная промышленная политика, эксперты, рынок.
Key words: Modernization, deindustrialization, state industrial policy, experts, market.
Вместе с распадом СССР в 90-е гг. были запущены процессы демодер-низации и деиндустриализации, причины которых до сих пор являются предметом острых дискуссий, но в полной мере не осмыслены.
По мнению М. Кастельса и Э. Киселевой, экономическая катастрофа начала 90-х была вызвана спекулятивными маневрами номенклатуры, безответственными рекомендациями МВФ, ряда западных специалистов и неопытных, внезапно оказавшихся на ключевых постах, отечественных экономистов по вопросам введения абстрактного свободного рынка. Одним из важных факторов явился и паралич демократического государства в результате политических фракционных интриг и личных амбиций. Результатом стали невыносимые условия жизни населения и невиданных размеров криминальная экономика. «Демократы у власти потерялись между верой новообращенных в силу рынка и своей макиавеллистской стратегией, предназначенной для кулуаров политического истеблишмента, но, в общем, не имеющих ничего общего со знанием базовых условий жизни изувеченного населения, рассеянного по огромной территории все более теряющей структуру страны» [5, с. 52].
Иное определение в середине 90-х гг. наблюдающимся в то время процессам дал Ю.В. Яременко, который полагал, что формируется «криминальная демократия», являвшаяся порождением неких существенных обстоятельств нового образа жизни в экономике. Валютный курс стимулировал экспорт сырья. Подобная модель, предрекал ученый, может иметь разрушительные последствия для нашей экономики, так как исчезает внутреннее воспроизводство стимулов к инвестиционной деятельности, к наращиванию производства. В ряду причин, порождающих криминогенный рынок, ученый называл огромные перепады в уровне цен и хозяйственного благополучия между отдельными территориями даже внутри России, деятельность старых мафиозных, монополистических структур, сложившихся в системе распре-
деления и торговли, и обострившуюся их конкуренцию; неразвитость, незрелость демократии [18].
С. Кара-Мурза в связи с этим пишет: «В сознании антисоветской элиты укоренилась нелепая версия утопии «постиндустриализма», при котором человечество якобы будет обходиться без материального производства - промышленности и сельского хозяйства» [6, с. 118]. Автор ссылается на слова Г. Грефа, который в ранге министра заявил: «Могу поспорить, что через 20-25 лет промышленный сектор будет свернут за ненадобностью, также как во всем мире уменьшается сектор сельского хозяйства» [6, с. 118]. Напомним, что А. Чубайс также утверждал, что промышленная политика нам не по карману
По мнению С. Кара-Мурзы, в постсоветской России не было сформировано не только подобие протестантской этики, но появился ее антипод - «этика социального хищника и расхитителя средств производства и жизнеобеспечения общества». Автор предрекает: «Это движение без компаса и карты грозит России многими бедами», имея ввиду также и «неопределенность целей, средств, индикаторов, критериев» в нынешних экономических программах [6, с. 118].
Противоположной точки зрения придерживается В.М. Кудров. По его мнению, проведенные в 90-х гг. ХХ в. «экономические реформы вырвали страну из неэффективной и тупиковой командно-административной системы, твердо поставили ее на путь реальной системной трансформации. И на этом пути уже достигнуты такие результаты, как либерализация и формирование рыночных отношений и механизмов, финансовая стабилизация, приватизация и формирование рыночной инфраструктуры. ...По историческим масштабам это глубокий, всемирного значения системный переворот. Время, затраченное на его проведение в жизнь, оказалось более продолжительным, чем в странах Центральной и Восточной Европы и Балтии, заплаченная цена этой революции тоже намного больше» [7, с. 426].
Е.Г. Ясин полагает, что подобные сопоставления с опытом других стран некорректны из-за различий в ключевых факторах, в том числе, в степени укорененности планово-социалистических институтов, уровне общей культуры, отношении населения к переменам, во взаимосвязи реформ и развала СССР. Все перечисленное, по его мнению, не позволяет оценивать длительность переходного процесса в РФ как чрезмерную. Более того, по масштабам приватизации и снижению номинальной налоговой нагрузки наша страна оказалась впереди. Темпы роста экономики в «нулевые» годы оказались также выше [19, с. 340].
Е.Т. Гайдар сравнивая переход от административно-командной системы к рыночной экономике с переходом от ящеров к млекопитающим [4], таким образом характеризовал перемены: «Обмен власти на собственность» [2]. И утверждал: «Абсурдна сама идея «мускульным» усилием государства «догнать и перегнать» саморазвивающееся общество. Уйти от «третьего мира», догнать страны европейской цивилизации, усиливая в своей стране структуры «восточного» типа государства, развивая «восточный способ производства»! Да не по технике, не по экономической мощи, а прежде всего по социально-экономической структуре мы отстали от передовых стран. И вот этот разрыв, это расстояние мы должны, обязаны преодолеть, стать страной, экономика которой подчиняется законам не мобилизации, а постоянно суммирующихся инноваций. Для преодоления этого разрыва нужна политическая воля - воля развивать страну, качественно изменив в ней функции государства. Государство должно, преодолев градации этатизма, обеспечить неприкосновенность частной собственности, произвести разделение собственности и власти и перестать быть доминирующим собственником, субъектом экономических отношений в стране. Государство должно вести активную политику в области борьбы с инфляцией и стимулирования частных (в том числе иностранных) инвестиций, энергично проводить антимонополь-
ную политику. Такой подход предполагает соответствующую идеологию: секуляризация государства, отказ от «государственничества» как своего рода религии, чисто рациональное, «западное» отношение к государству» [2].
Однако подобные оценки встречали в то время и в последнее десятилетие жесткую критику у значительной части экспертов. Так, по мнению академика РАН Н.П. Шмелева, Е.Т. Гайдар фактически ограбил страну тем, что не ввел инфляционный коэффициент на вклады в сберегательных кассах. Кроме того, нужно было, по мнению ученого, в ходе акционирования предприятий распродать основные фонды этим же предприятиям и работникам: «Не отнимать, а потом делить между мошенниками, а дать людям через акционирование гораздо больше. Боливия в бюджет за период приватизации государственных активов заработала 90 млрд долл. А в огромной России со всем ее промышленным потенциалом приватизация дала бюджету только 9 млрд долл.» [17].
Но негативные характеристики проводимого курса, рекомендации, альтернативные проекты российских и зарубежных ученых игнорировались. Академик РАН А.Д. Некипелов напоминает о том, что Отделение экономики РАН уже в 1992 г. заняло критическую позицию в отношении так называемых «радикальных реформ». Был выдвинут иной подход к трансформации экономики, получивший весьма широкую известность докладах в 1992 и в 1997 гг., в совместном заявлении ведущих российских и американских ученых в 1996 г., в заявлении членов Отделения в связи с финансовой катастрофой 17 августа 1998 г., многочисленных статьях и выступлениях. Академик назвал особенностями системы, созданной в результате максимальной либерализации экономической деятельности, произвольного распределения госсобственности, финансовой стабилизации за счет жесткого ограничения совокупного спроса, «беспрецедентную натурализацию хозяйственной деятельности; устойчивое значительное превышение процентной ставкой уровня отдачи капитала в реальном секторе и неизбежную в этих условиях ориентацию всей экономики на финансово-торговые спекуляции и растаскивание ранее созданного богатства; хронический фискальный кризис, вызванный возникновением «дурной последовательности»: «дефицит бюджета» - сокращение государственных расходов - спад производства и разрастание неплатежей - сокращение налоговых поступлений - дефицит бюджета» [11, с. 87-89].
Как полагает доктор экономики, профессор Гарвардского университета Я. Корнаи, осуществивший сравнительный анализ стратегий стран с переходной экономикой, макроэкономическая стабилизация - не отдельная битва, а бесконечная война. Блицкригом ее не выиграть. Институциональные реформы можно проводить лишь шаг за шагом, сериями больших и малых блоков. Эксперт находит общее в государственной политике 90-х и 30-х гг.: подчинение реформы собственности политическим идеям, страх перед постепенными переменами, нетерпимость и одержимость быстротой преобразований. В России произошло развитие «абсурдной, извращенной и крайне несправедливой формы олигархического капитализма» [13].
Такое же определение было предложено и директором Института экономики РАН Р. Гринбергом. Признав, что к началу девяностых научное сообщество не выработало рационально-прагматической концепции минимально болезненных преобразований, он заявил о том, что в результате политики Б. Ельцина и реформаторов сформировался «олигархический капитализм» [3].
В.А. Красильщиков, напоминает о необходимости учитывать международный опыт, в частности, неолиберальных реформ стран Латинской Америки, которые продвинулись вперед в модернизации сферы финансов, информатизации и телекоммуникациях. Однако в целом они, усовершенствовав производство старых видов товаров, улучшив их качество и снизив издержки, не совершили никаких прорывов по части развития новых технологий, лишь используя чужие достижения. Более того, экономический рост 90-х гг. там сопровождался частичной деиндустриализацией, то есть, снижением доли
обрабатывающей промышленности в ВВП, что отнюдь не означало постиндустриальных сдвигов в экономике стран континента, поскольку одновременно снижался и технологический уровень производства. Сократилась также и занятость, прежде всего в обрабатывающей промышленности. Колоссальной отдушиной для лишних рабочих рук, как и в России, стал неформальный сектор экономики: мелкая, часто уличная, розничная торговля, оказание всевозможных услуг, ремонт бытовой техники и т. п. ВВП на душу населения в целом лишь в 1997 г. превысил уровень 1980 г. А общее число бедных на континенте не уменьшилось по сравнению с началом 90-х гг. Как и в России, неолиберальные реформы на континенте были отмечены расцветом коррупции, что породило тоску по «твердой руке». Причем, чем радикальнее были реформы, как, например, в Аргентине, тем глубже страна погружалась в трясину мздоимства и казнокрадства. Результатом неолиберальной модернизации в Латинской Америке, несмотря на ее относительный экономический успех, стал «левый поворот», чему, помимо прочего, во многом способствовал пример бурно развивающегося Китая [10].
По мнению значительной части экспертов, разрушение советского государственного аппарата, регулирование и либерализация цен привели к огромным диспаритетам в стоимости и финансовом положении предприятий и отраслей. В условиях практически полной монополизации производства, либерализация цен фактически обусловила смену органов, которые их устанавливают: вместо государственного комитета этим стали заниматься сами монопольные структуры, следствием чего являлось резкое их повышение и одновременное снижение объемов производства. В результате, государственная система ценообразования была фактически заменена не рыночной, а монопольной, свойством которой является повышенный уровень рентабельности при низком объеме выпуска продукции, что, в свою очередь, приводит к ускорению инфляции и к сокращению производства. Либерализация цен вызвала галопирующую инфляцию, рост неплатежей и безработицы, обесценивание заработной платы, доходов и сбережений населения, а также усиление проблемы нерегулярности выплаты заработков. Как следствие, к середине 1992 г. российские предприятия остались практически без оборотных средств [1, 8, 12, 15, 16]. Под влиянием гиперинфляции произошла глубокая деформация всех стоимостных пропорций и соотношения цен на продукцию отдельных отраслей, изменившая стоимостные основания финансовой, бюджетной и кредитно-денежной системы. Неравновесие доходов и расходов достигло за годы преобразований такого уровня, что механизм неплатежей перестал справляться с его сбалансированием.
Таким образом, выводы известных ученых и экспертов, подчас, диаметрально противоположны. Эмоциональные, подчас, полярные оценки и сложившаяся в стране современная экономическая ситуация еще более актуализируют исследование проблемы эволюции государственной экономической политики в постсоветский период отечественной истории. По нашему убеждению, в 1990-е гг. попытки создать целостную концепцию реформ не увенчались успехом. Стремление во что бы то ни стало обеспечить макроэкономическую стабильность средствами финансово-денежной политики предопределило явно недостаточное внимание к развитию индустрии, значение которой для создания рыночной экономики явно преуменьшалось. Политика в этой сфере была подменена разработкой и реализацией курса на «приватизацию», нередко, носившую криминальный характер. На деле, приватизация 90-х гг., сменив собственника, не только ограбила народ, но и опрокинула экономику страны. Был разрушен единый хозяйственный механизм, началась волна банкротств действовавших производителей. Отменив субсидированные кредиты предприятиям, правительство сохранило преференции банкам, активизировались такие процессы, как «бегство» капиталов в финансовую сферу, а также за рубеж, «долларизация», бартер, ограничение спроса, затруднение взаиморасчетов предприятий и т. д. К 1998 г. объем инвести-
ций в промышленность сократился в три раза по сравнению с 1991 г., а уровень физического и морального износа основного капитала оказался беспрецедентным. Несостоятельной оказалась антимонопольная политика, мероприятия в области ценообразования, налогообложения. Научно-техническая политика отличалась бессистемностью, непоследовательностью, декларативностью, концептуальной слабостью, неэффективностью управления. В целом, затраты государства на науку в 1995 г. составляли всего 0,5% ВВП [9, с. 24]. С помощью налоговых льгот, запрета приватизации опытных производств, ограниченной финансовой поддержки удалось предотвратить полный развал научно-технического комплекса, в том числе сохранить лишь наиболее значимые для отраслевой науки организации. Отсутствие последовательной, научно обоснованной, системной политики обусловило деиндустриализацию страны, утрату значимых для дальнейшего развития отраслей промышленности. Не можем не согласиться Е.М. Примаковым, заявившем в январе 2015 г., что время кризиса «обязательно должно быть наполнено нашей активностью в первую очередь для диверсификации экономики. Иными словами, поворот от ее сырьевой направленности к развитию обрабатывающей наукоемкой промышленности. Этому должно служить и импортозамещение. Мы пропустили много лет, четверть века, когда эта задача могла бы решаться» [14].
Литература
1. Волконский, В.А. Драма духовной истории: внеэкономические основания экономического кризиса. Экономические основания многополярного мира [Текст] / В.А. Волконский. - М. : Наука, 2002. - 262 с.
2. Гайдар, Е.Т. Государство и эволюция [Электронный ресурс] / Е.Т. Гайдар. -М., 2005 // Режим доступа: http://www.sps.ru/?id=2143669 (дата обращения: 17.08.2013).
3. Гринберг, Р. Не нужно никаких реформ [Текст] / Р. Гринберг // Новая Газета. - 2008. - № 16.
4. Известия. 2001. - 14 нояб.
5. Кастельс, М. Кризис индустриального этатизма и коллапс Советского Союза [Текст] / М. Кастельс, Э. Киселева // Мир России. - 1999. - № 3.
6. Кара-Мурза, С. Управление развитием [Текст] / С. Кара-Мурза // Свободная мысль. - 2010. - № 12 (1619). - С. 118.
7. Кудров, В.М. Россия и мир. Экономика России в мировом контексте [Текст] / В.М. Кудрова. - СПб. : Алетейя, 2010. - 573 с.
8. Кувалин, Д.Б. Экономическая политика и поведение предприятий: механизмы взаимного влияния [Текст] / Д.Б. Кувалин. - М. : Макс Пресс, 2009. -320 с.
9. Калинов, В.В. Государственная научно-техническая политика СССР и Российской Федерации (1985-2011 гг.) [Текст] : автореф. дис. ... д-ра ист. наук / В.В. Калинов. - М., 2012. - 42 с.
10. Красильщиков, В.А. Модернизация: Зарубежный опыт и уроки для России [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://do.gendocs.ru/docs/ index-60317.html (дата обращения: 14.08.3013).
11. Некипелов, А.Д. Рецензия на книгу «Путь в XXI век» [Текст] / А.Д. Некипе-дов // Вестник РАН. - 2000. - Т. 70. - № 1. - С. 87-89.
12. Откуда пошел российский бизнес, или как возникла «экономика физических лиц» [Текст] / Р.М. Нуреев // Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ) ; под ред. Р.М. Нуреева. Сер. «Научные доклады». - М., 2001. - 804 с.
13. Путь к свободной экономике: десять лет спустя (переосмысливая пройденное) [Текст] // Вопросы экономики. - 2000. - № 12 Режим доступа: http:// www.r-reforms.ru/kornai.htm (дата обращения:14.07.2014).
14. Примаков, Е. Единственной альтернативой для России является опора в первую очередь на внутренние резервы и возможности [Электронный ресурс] / Е. Примаков // Режим доступа: http://tpprf.ru/ru/news/v-tsentre-mezhdunarodnoy-torgovli-moskvy-sostoitsya-zasedanie-merkuriy-kluba-i61924.
15. Смагин, Б.И. Экономический анализ и статистическое моделирование аграрного производства [Текст] / Б.И. Смагин. - Мичуринск, 2007. - 153 с.
16. Социальные проблемы переходного периода [Текст] / Н.М. Римашевская // Социальная защита населения. Российско-канадский проект ; под ред. Н.М. Римашевской. - М. : РИЦ ИСЭПН РАН, 2002. - 288 с.
17. Шмелев, Н. Страна к Горбачеву несправедлива [Текст] / Н. Шмелев // Независимая газета. - 2010. - 20 апр.
18. Яременко, Ю.В. Экономические беседы [Электронный ресурс] / Ю.В. Яременко. - Режим доступа: http://www.sbelan.ru/content.
19. Ясин, Е.Г. Структурные изменения в российской промышленности [Текст] / Е.Г. Ясин. - М. : Изд. ГУ-ВШЭ, 2004. - 365 с.
