Научная статья на тему 'Презумпция добросовестности в вещных правоотношениях'

Презумпция добросовестности в вещных правоотношениях Текст научной статьи по специальности «Право»

CC BY
1580
243
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПРЕЗУМПЦИЯ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ / ВЕЩНЫЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ / ДОБРОСОВЕСТНОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ / ДОБРОСОВЕСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ / ДОБРОСОВЕСТНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ / PRESUMPTION OF GOOD FAITH / PROPRIETARY RELATIONSHIPS / BONA FIDE ACQUISITION / BONA FIDE POSSESSION / BONA FIDE DISPOSAL

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Булаевский Борис Александрович

В статье анализируются сферы возможного применения презумпции добросовестности в рамках вещных правоотношений. Обращается внимание не только на поведение обладателя вещного права, но и на поведение иных лиц, в том числе фактических владельцев имущества. Исследуются аспекты добросовестности приобретения вещей, а также владения, пользования и распоряжения ими. Анализируются отдельные случаи неэффективного регулирования вещных правоотношений в части применения положений о добросовестности владельца вещи, осуществляющего доходное управление чужим имуществом. В контексте оценки добросовестности субъектов вещных прав особое внимание уделяется проблеме преступного происхождения имущества. Обосновывается вывод об отсутствии в российском законодательстве «презумпции преступного происхождения имущества» и обращается внимание на новеллу гражданского законодательства, позволяющую вести речь о закреплении в российском законодательстве презумпции приобретения имущества на незаконные доходы.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

THE PRESUMPTION OF GOOD FAITH IN PROPRIETARY RELATIONSHIPS

The scope of possible application of the presumption of good faith in the framework of property relationships is analyzed in the article. The author pays attention not only to behavior of the owner of property right, but also to behavior of other persons, including the actual owners of the property. The article explores aspects of good faith acquisitions (a.k.a. bona fide acquisitions), along with the issues of possession, use and disposal of the acquired objects. Certain cases of ineffective regulation of property relationships regarding application of legal provisions of good faith of the owner exercising profitable management of another's property are analyzed. In the context of assessing the integrity of the subjects of property rights, special attention is focused on the problem of illicit origin of the property. It is concluded that the «presumption of illicit origin of the property» is absent in the Russian legislation. The author also draws attention to the novel of civil law which enables to contemplate consolidation of the presumption of acquisition of property by illegal income in the Russian law.

Текст научной работы на тему «Презумпция добросовестности в вещных правоотношениях»

УДК 347.22.02 Б. А. БУЛАЕВСКИИ

ББК 67.304 кандидат юридических наук, доцент,

Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

ПРЕЗУМПЦИЯ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В ВЕЩНЫХ ПРАВООТНОШЕНИЯХ

В статье анализируются сферы возможного применения презумпции добросовестности в рамках вещных правоотношений. Обращается внимание не только на поведение обладателя вещного права, но и на поведение иных лиц, в том числе фактических владельцев имущества. Исследуются аспекты добросовестности приобретения вещей, а также владения, пользования и распоряжения ими. Анализируются отдельные случаи неэффективного регулирования вещных правоотношений в части применения положений о добросовестности владельца вещи, осуществляющего доходное управление чужим имуществом. В контексте оценки добросовестности субъектов вещных прав особое внимание уделяется проблеме преступного происхождения имущества. Обосновывается вывод об отсутствии в российском законодательстве «презумпции преступного происхождения имущества» и обращается внимание на новеллу гражданского законодательства, позволяющую вести речь о закреплении в российском законодательстве презумпции приобретения имущества на незаконные доходы.

Ключевые слова: презумпция добросовестности; вещные правоотношения; добросовестное приобретение; добросовестное владение; добросовестное распоряжение.

B. A. BULAEVSKY

PhD in Law, Associate Professor, Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation

THE PRESUMPTION OF GOOD FAITH IN PROPRIETARY RELATIONSHIPS

The scope of possible application of the presumption of good faith in the framework of property relationships is analyzed in the article. The author pays attention not only to behavior of the owner of property right, but also to behavior of other persons, including the actual owners of the property. The article explores aspects of good faith acquisitions (a.k.a. bona fide acquisitions), along with the issues of possession, use and disposal of the acquired objects. Certain cases of ineffective regulation of property relationships regarding application of legal provisions of good faith of the owner exercising profitable management of another's property are analyzed. In the context of assessing the integrity of the subjects of property rights, special attention is focused on the problem of illicit origin of the property. It is concluded that the «presumption of illicit origin of the property» is absent in the Russian legislation. The author also draws attention to the novel of civil law which enables to contemplate consolidation of the presumption of acquisition of property by illegal income in the Russian law.

Keywords: presumption of good faith; proprietary relationships; bona fide acquisition; bona fide possession; bona fide disposal.

Среди наиболее заметных презумпций, применяемых в регулировании вещных правоотношений, пожалуй, самой известной является презумпция добросовестности.

В действующем гражданском законодательстве о вещных правах оценка добросовестности участников гражданских правоотношений может быть обнаружена в нескольких статьях ГК РФ: ст. 220 — о переработке вещи, где речь идет о недобросовестных действиях лиц, осуществив-

ших переработку чужой вещи, ст. 223 — о моменте возникновения права собственности у приобретателя по договору при добросовестном приобретении, ст. 234 — определяющая добросовестность как одно из условий применения института приобретательной давности, ст. 302-303 — о защите добросовестных приобретателей (владельцев).

По сути, ГК РФ отражает практически все основные аспекты применения презумпции

© Б. А. Булаевский, 2013

добросовестности в регулировании вещных правоотношений, что характерно для большинства правопорядков1.

Если оценивать возможные сферы применения данной презумпции в регулировании вещных правоотношений, то представляется, что наиболее оправданы изыскания по двум направлениям: в контексте оценки поведения обладателя вещного права и применительно к поведению всех иных лиц, а также в контексте оценки поведения фактического владельца вещи и иных лиц. При этом, оценивая поведение указанных лиц соответственно их статусу, можно, в частности, вести речь о добросовестности владения, пользования или распоряжения, о добросовестности приобретения вещи, о добросовестном поведении при взаимодействии с правообладателем.

Так, приобретение считается добросовестным если лицо, приобретающее вещь, не знало и не могло знать о том, что лицо, отчуждающее вещь, не имело на это права (п. 1 ст. 302 ГК РФ).

В свою очередь добросовестность владения непосредственно обусловлена добросовестностью приобретения вещи. Невозможно на основании недобросовестного приобретения вещи стать добросовестным владельцем. При этом добросовестным владельцем признается лицо, которое на знало или не должно было знать, что его владение незаконно (такое понимание следует из смысла ст. 303 ГК РФ), а оценка добросовестности происходит лишь в контексте оценки основания приобретения вещи.

Добросовестность пользования вещью в действующем законодательстве не имеет явного выражения. Но, как представляется, основания для применения предположения о подобном поведении все-таки имеются. Так, в ст. 303 ГК РФ указывается, что при истребовании имущества из чужого незаконного владения собственник вправе также потребовать от добросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь со времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности владения или получил повестку по иску собственника о возврате имуще-

1 В специальной литературе даже отмечается, что «право всех государств исходит из презумпции добросовестного владения» [2, с. 500] (автор комментария. — Н. Г. Доронина).

ства2. Оговорка о доходах, которые добросовестный владелец «должен был извлечь со времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности владения», как представляется, содержит в себе, помимо очевидного стимулирующего эффекта, также и определенный карательный эффект, причем недостаточно справедливый (по крайней мере, в отношении лиц, чья деятельность не связана с осуществлением предпринимательской деятельности). Если вещь требует управления и такое управление осуществляется нерадиво, либо не осуществляется вовсе, требование о выплате доходов, которые могли бы быть, должно быть допустимо лишь в ситуации, когда лицо способно управлять соответствующим имуществом. Еще одна сторона проблемы связана с тем, что управление вещью может привести и к таким доходам, которые собственник вряд ли получил, если бы осуществлял управление самостоятельно. Закрепление в законе обязанности передать все полученное в таких ситуациях сводит на нет любые положительные устремления. Представляется, что доходы, которые превышают обычно получаемый доход, могут быть «распределены» иначе — например, поровну между собственником и добросовестным владельцем (стимулируя последнего не прекращать эффективного управления вещью3).

2 В связи с данными положениями закона обращает на себя внимание позиция Е. Богданова, который утверждает, что «...презумпция добросовестности аннулируется повесткой суда.») [3, с. 63]. На самом деле вести речь об аннулировании презумпции в подобных ситуациях нельзя. Имеет место лишь очевидное определение пределов действия презумпции для конкретных правоотношений. При этом следует иметь в виду, что оценка поведения лица сквозь призму добросовестности не должна прекращаться в течение всего времени участия в гражданских правоотношениях. Просто для различных отношений оценка добросовестности будет проходить по несовпадающим критериям, исходя из особенности конкретных отношений.

3 Подобного рода стимулирующую меру можно обнаружить в действующем законодательстве применительно к деятельности комиссионера. Как известно, в соответствии со ст. 992 ГК РФ в случае, когда комиссионер совершил сделку на условиях более выгодных, чем те, которые были указаны комитентом, дополнительная выгода делится между комитентом и комиссионером поровну, если иное не предусмотрено соглашением сторон. И хотя в данных правилах речь идет о договорных отношениях, сам подход к оценке поведения участников правоотношения с позиции требования добросовестности заслуживает внимания.

Добросовестность распоряжения также не выделяется особым образом в законе, но может иметь значение во многих ситуациях. Среди наиболее ярких примеров следует указать: случаи распоряжения вещью исключительно с намерением причинить вред другим лицам (шикана) либо злоупотребление правом в иных формах (например, путем подселения «неординарных» соседей); распоряжение без получения согласия, когда оно требуется в силу закона (например, распоряжение недвижимым имуществом без согласования с органами опеки и попечительства — см. п. 4 ст. 292 ГК РФ); распоряжение без необходимых на то полномочий (например, отчуждение имущества общества с нарушением правил об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, — ст. 83 Федерального закона «Об акционерных обществах» от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ (ред. от 30 ноября 2011 г.)1) и др.

О добросовестном поведении при взаимодействии с правообладателем в действующем законодательстве можно обнаружить правила в ст. 220 ГК РФ, где, в частности, установлены изъятия из общих правил о не приобретении лицом права собственности на движимую вещь, изготовленную им путем переработки не принадлежащих ему материалов. Так, если стоимость переработки существенно превышает стоимость материалов, право собственности на новую вещь приобретает лицо, которое, действуя добросовестно, осуществило переработку для себя. При этом если собственник материалов утратил их в результате недобросовестных действий лица, осуществившего переработку, он вправе требовать передачи новой вещи в его собственность и возмещения причиненных ему убытков. К оценке добросовестности следует обращаться и в связи с так называемым «правом соседства» (например, при возведении забора либо при установке рекламного щита на крыше, затеняющих соседние участки и (или) строения на них; при организации водоотведения и т. п.).

При этом пределы осуществления права (прежде всего, нормативно закрепленные)

’ Российская газета. 1995. 29 дек.

будут выступать критериями оценки добросовестности.

Так, например, на территории Рузского муниципального района Московской области владельцы частных жилых домов обязаны устанавливать и содержать в порядке ограждения своих земельных участков, соблюдая требования к типу конструкций и размеру этих ограждений (высота забора должна быть не более 1,60 м, ограждения между соседними участками в целях минимального затенения территории должны быть сетчатыми или решетчатыми, т.е. просвет между досками должен быть не менее 1/2 ширины доски, из которой состоит ограждение). Со стороны проезжей части улицы возможна установка глухого забора по согласованию с главным архитектором высотой не более 1,90 м2. В соответствии со СНиП 30-02-97 «Планировка и застройка территорий садоводческих объединений граждан, здания и сооружения»3 индивидуальные садовые (дачные) участки, как правило, должны быть огорожены. Ограждения с целью минимального затенения территории соседних участков должны быть сетчатые или решетчатые высотой 1,5 м. Одновременно по решению общего собрания членов садоводческого (дачного) объединения допускается устройство глухих ограждений со стороны улиц и проездов.

Нормативные пределы могут касаться и таких характеристик, как удаленность одних объектов от других, временные рамки эксплуатации объектов и др. При этом отступление от нормативов есть безусловное

2 Об утверждении Правил благоустройства и санитарного содержания территории Рузского муниципального района Московской области : постановление главы Рузского муниципального района МО от 22 янв. 2007 г. № 103 // СПС «Консуль-тантПлюс».

3 СНиП введены в действие с 1 января 1998 г. пос-

тановлением Госстроя РФ от 10 сент. 1997 г. № 18-51. Вместе с тем в настоящее время подготовлена актуализированная редакция СНиП 30-02-97 (см.:

СП 53.13330.2011. Свод правил. Планировка и застройка территорий садоводческих (дачных) объединений граждан, здания и сооружения. Актуализированная редакция СНиП 30-02-97). Однако данный документ не отменяет действие СНиП 30-02-97 (см.: Письмо Минрегиона РФ «О разъяснении статуса сводов правил — актуализированных СНиПов» от 15 авг. 2011 г. № 18529-08/ИП-ОГ) // СПС «Кон-сультантПлюс».

правонарушение и не важно — мешает такое нарушение кому-либо или нет. Например, хозяин участка может не возражать, чтобы расположенный рядом с его участком продуктовый киоск располагался в непосредственной близости от его забора. Однако если при этом не соблюдается требуемое по закону противопожарное расстояние между зданиями и сооружениями1, то расценивать как добросовестные действия лица, установившего продуктовый киоск, нельзя (даже если он оформил согласие владельца соседнего строения). В подобных ситуациях особое значение имеет добросовестность уполномоченных органов в части выявления подобных нарушений и своевременного действенного реагирования на них.

Более глубокое изучение вопроса о добросовестности в вещных правоотношениях позволяет вести речь и об особых проявлениях указанных ранее форм добросовестного поведения. Например, добросовестность приобретения может быть оценена в преломлении так называемой «презумпции преступного происхождения имущества», вопрос о которой неоднократно возникал в практике Европейского Суда по правам человека, в том числе и в связи с применением российского законодательства. В одном из его постановлений указывается: «.Власти Российской Федерации утверждали, что право собственности заявительниц нарушено не было. Приговор суда в части конфискации имущества был принят в строгом соответствии с положениями национального законодательства. При совершении преступления из корыстных побуждений действует презумпция преступного происхождения имущества подсудимого, и конфискация имущества может назначаться без исследования дополнительных доказательств его преступного источника происхождения. В силу того, что имущество было получено преступным путем, Хорошевский районный суд г. Москвы правомерно отказал в удовлетворении требования заявительницы об

1 См.: ч. 1 ст. 69 Федерального закона «Технический регламент о требованиях пожарной безопасности» от 22 июля 2008 г. № 123-Ф3 (ред. от 2 июля 2013 г.) // СПС «КонсультантПлюс».

определении ее доли в совместно нажитом имуществе.»2.

Представляется, что оснований для утверждений о существовании в Российской Федерации «презумпции преступного происхождения имущества» нет. Правила гл. 15.1 УК РФ предполагают такую процедуру конфискации, при которой характер происхождения имущества подлежит обязательному доказыванию и устанавливается на основании обвинительного приговора суда. Для появления такой презумпции необходимо определенным образом изменить редакцию действующего уголовного законодательства. И к радости сторонников данного подхода им не придется «изобретать велосипед». Так, например, в законе Острова Кайман «О доходах от преступной деятельности» (ст. 19) если суд принимает решение о том, что обвиняемое лицо вело преступный образ жизни, то с целью принятия решения о том, получало ли оно материальную выгоду от совершения уголовного преступления, а также принятия решения об определении его материальной выгоды от совершения преступления, суд принимает четыре следующих презумпции: первая состоит в том, что любая собственность, переданная обвиняемому лицу в любой момент времени после соответствующего дня, была получена им в результате совершения преступления общего характера в течение минимального срока его владения такой собственностью; второй презумпцией является то, что любая собственность, переданная обвиняемому лицу в любой момент после даты совершения преступления, была получена им в результате совершения преступления общего характера в течение минимального срока его владения

2 Постановление Европейского Суда по правам человека «Дело «Денисова и Моисеева (Denisova and Moiseyeva) против Российской Федерации» от

1 апр. 2010 г. (жалоба № 16903/03). По делу обжалуется конфискация в рамках исполнения приговора, вынесенного супругу и родителю заявительниц, имущества, фактически принадлежащего последним. По делу допущено нарушение требований ст. 1 протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. № 10.

Примечательно, что лишение имущественных прав супругов (или иначе — разграбление) как правовой институт известно достаточно давно. В отечественном праве упоминание о нем (в связи с нормами уголовного права) относится к временам Русской Правды и современных ей памятников [1, с. 328—329].

такой собственностью; третьей презумпцией является то, что любые расходы, понесенные обвиняемым лицом в любой момент времени после соответствующей даты, были выплачены за счет собственности, полученной им в результате совершения уголовного преступления общего характера; и, наконец, четвертой презумпцией выступает то, что для оценки собственности, полученной (или получение которой условно допущено) обвиняемым лицом, считается, что обвиняемое лицо получило ее без любых прочих прав требования на нее. При этом суд общего или упрощенного производства не вправе принимать необходимую презумпцию в отношении отдельных объектов собственности или расходов, если у него имеются основания полагать, что такая презумпция не является соответствующей, либо предполагать серьезный риск неосуществления правосудия в случае принятия такой презумпции1.

1 См. подробнее: ч. III «О конфискации» Закона «О доходах от преступной деятельности» от 30 июня 2008 г. № 10/2008 // СПС «WBL — World Business Law», код документа в Системе — 17698; о формах выражения презумпции преступного происхождения имущества см. также: Постановление Европейского Суда по правам человека от 9 февр. 1995 г. «Уэлч (Welch) против Соединенного Королевства» // СПС «КонсультантПлюс».

Вместе с тем положение дел меняется и, прежде всего, в связи с бурным развитием так называемого антикоррупционного законодательства. В результате к настоящему времени в гражданском законодательстве появилась норма, позволяющая вести речь о презумпции приобретения имущества на незаконные доходы. С 1 января 2013 г. п. 2 ст. 235 ГК РФ «Основания прекращения права собственности» дополнен подп. 8, закрепляющим еще один случай принудительного изъятия у собственника его имущества — обращение по решению суда в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы2.

2 См.: О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» : федер. закон от 3 дек. 2012 г. № 231-Ф3 / / Собрание законодательства РФ. 2012. № 50 (ч. 4). Ст. 6954.

Список использованной литературы

1. Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права / М. Ф. Владимирский-Буданов. — 6-е изд. — СПб. ; Киев : Изд. книгопродавца Н. Я. Оглоблина : Тип. Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко, 1909. — 699 с.

2. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / М. П. Бардина, Б. А. Булаевский, Н. Г. Вилкова и др. ; под ред. Н. И. Марышевой, К. Б. Ярошенко. — 3-е изд., испр. и доп. — М. : КОНТРАКТ : ИНФРА-М, 2010. — 672 с.

3. Ушаков О. В. Добросовестное правоприобретение от неуправомоченного лица / О. В. Ушаков. — Ижевск : ИД «Удмуртский университет», 2003. — 260 с.

References

1. Vladimirskii-Budanov M. F. Obzor istorii russkogo prava [Review of history of the Russian law]. 6th ed. Saint Petersburg, Kiev, 1909. 699 p.

2. Bardina M. P., Bulaevskii B. A., Vilkova N. G., Marysheva N. I., Yaroshenko K. B. Kommentarii k Grazhdanskomu kodeksu Rossiiskoi Federatsii, chasti tretei (postateinyi) [Article by article commentary on the Civil Code of the Russian Federation, Part 3]. 3th ed. Moscow, CONTRACT Publ., INFRA-M Publ., 2010. 672 p.

3. Ushakov O. V. Dobrosovestnoe pravopriobretenie ot neupravomochennogo litsa [Good faith acquisition made by an unauthorized person]. Izhevsk, Udmurt University Publ., 2003. 260 p.

Информация об авторе

Булаевский Борис Александрович — кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, отдел гражданского законодательства и процесса, Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 117259, г. Москва, ул. Б. Черемушкинская, 34, e-mail: bboulaevski@rambler.ru.

Author

Bulaevsky Boris Alexandrovich — PhD in Law, Associate Professor, senior research scientist, Department of Civil Legislation and Process, Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, 34 B. Cheremushinskaya St., 117259, Moscow, Russia, e-mail: bboulaevski@rambler.ru.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.