CC BY
31
Электронный научный журнал Эл13№Ф(2771;-8б54
«Социальные аспекты здоровья населения» мр/л/е^кте^.ш
29.12.2018 г.
DOI: https://dx.doi.org/10.21045/2071-5021-2018-64-6-11
■'Владимиров А.В., 2Цыбикова Э.Б.
ПРЕЖДЕВРЕМЕННАЯ СМЕРТНОСТЬ ОТ ВИЧ-ИНФЕКЦИИ И ТУБЕРКУЛЕЗА
1КУ ХМАО-Югра «Ханты-Мансийский клинический противотуберкулезный диспансер»
ФГБУ «Центральный научно-исследовательский институт организации и информатизации здравоохранения» Минздрава России
Резюме
Актуальность. В России в последнем десятилетии смертность от ВИЧ-инфекции возросла в 4,4 раза - с 3,1 до 13,7 на 100000 населения и заняла лидирующее положение в структуре смертности от инфекционных болезней, вытеснив при этом смертность от туберкулеза. Смертность от инфекционных болезней относится к числу предотвратимых, поэтому анализ предотвратимой смертности от туберкулеза и ВИЧ-инфекции представляется своевременным и актуальным.
Цель исследования: оценка предотвратимой смертности населения от ВИЧ-инфекции и туберкулеза и определение возможностей для ее снижения.
Материал и методы: сведения о 1235 случаях смерти от туберкулеза жителей Ханты-Мансийского автономного округа - Югра за 2003-2016 годы и 866 случаях смерти от ВИЧ-инфекции за 2008-2016 годы получены из формы №106/у-08 и формы Росстата №С51. Сведения о среднегодовом половозрастном составе населения получены из формы Росстата № 4PH. Для расчёта коэффициента потерянных лет потенциальной жизни в качестве нормативного принят возраст - 70 лет. Для анализа использовались методы статистического и сравнительного анализа с использованием пакета программ Microsoft Excel.
Результаты. В Ханты-Мансийском автономном округе-Югра в 2003-2016 гг. наблюдалось снижение смертности от туберкулёза, как в мужской, так и женской популяции, сопровождаемое сдвигом возрастной кривой в сторону старших возрастных групп с формированием пикового значения в группе 60-69 лет. За это время коэффициент потерянных лет потенциальной жизни снизился в мужской популяции в 2,3 раза и в 2016 г. составлял 1975 человеко-лет, а в женской популяции - в 3,5 раза и составлял 248,8 человеко-лет. Подобная динамика указывала на улучшение эпидемической ситуации по туберкулезу и сдвиге потерь в более старшие возраста с одновременным их предотвращением среди молодых и активных групп населения.
В 2008-2016 годах показатель смертности от ВИЧ-инфекции ежегодно возрастал, однако его пиковое значение оставалось неизменным и приходилось среди мужчин - на 35-44 года, а среди женщин - на 30-39 лет. За это же время потерянные годы потенциальной жизни возросли в 2,4 раза для мужской популяции и в 2016 г. составляли 7747,5 человеко-лет, а для
женской - в 5,6 раз и составляли 3318,8 человеко-лет. Сравнение возрастной структуры коэффициента потерянных лет потенциальной жизни с таковой показателя смертности от ВИЧ-инфекции выявило совпадение пиковых значений обоих показателей, приходившееся на 25-34 года, что свидетельствовало о негативном развитии эпидемической ситуации и наиболее высоком риске смерти от ВИЧ-инфекции для молодых и средних возрастов.
Ключевые слова: смертность; предотвратимая смертность; летальность; ВИЧ-инфекция; туберкулез; потерянные годы потенциальной жизни.
Контактная информация: Цыбикова Эржени Батожаргаловна, e-mail: [email protected]
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Владимиров А.В., Цыбикова Э.Б. Преждевременная смертность от ВИЧ-инфекции и туберкулеза. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2018; 64(6). URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1033/30/lang,ru/. DOI: https://dx.doi.org/10.21045/2071-5021-2018-64-6-11
1Vladimirov A.V., 2Tsybikova E.B.
PREMATURE MORTALITY FROM HIV-INFECTION AND TUBERCULOSIS
1 Khanty-Mansi clinical TB dispensary, Khanty-Mansiysk 2 Federal Research Institute for Health Organization and Informatics of Ministry of Health of the Russian Federation, Moscow
Abstract
Significance. During the past decade HIV mortality in Russia has increased 4.4 fold - from 3.1 to 13.7 per 100,000 and took the leading position in the infectious mortality structure, kicking out TB mortality. Infectious disease mortality is considered preventable; therefore, analysis of preventable mortality from TB and HIV-infection is relevant and timely.
Purpose: to estimate preventable mortality from TB and HIV-infection and to determine ways for its reduction.
Materials and methods: data on 1235 deaths from TB in Khanty-Mansiysk Ugra autonomous district in 2003-2016 and 866 deaths from HIV in 2008-2016 were extracted from the reporting form 106/y-08 and from the Rosstat form C51. Data on annual average age and sex population structure were extracted from the Rosstat form 4PH. To calculate potential years of life lost (PYLL), age 70 have been selected as a benchmark. The authors used methods of statistical and comparative analysis using Microsoft Excel.
Results. In 2003-2016, the TB mortality in Khanty-Mansiysk Ugra autonomous district reduced both in males and females with the age curve shifting to older ages with a peak in 60-69 years.
Over the same period PYLL reduced 2.3 fold in males adding up to 1975 person years in 2016 and 3.5 fold or 248.8 person years in females.
Such dynamics indicates improvements in the TB epidemiologic situation, shift of loss to older ages with simultaneous prevention of loss in young active population groups.
In 2008-2016, the HIV mortality was increasing on an annual basis however, the peak value remained unchanged resting in males aged 35-44 and females aged 30-39. Over the same period PYLL increased 2.4 fold in males adding up to 7747.5 person years in 2016 and 5.6 fold or 3318.8 person years in females.
Comparison of the PYLL age structure with the HIV mortality structure showed correspondence of both peak in people aged 25-34 suggesting a negative development of the epidemiologic situation and the highest risk of death from HIV in young and middle ages.
Keywords: mortality; preventable mortality; lethality; HIV-infection; TB; potential years of life lost.
Contacts: Erzheni Tsybikova, e-mail: [email protected] Information about authors:
Tsybikova E.B. https://orcid.org/0000-0002-9131-3584 Vladimirov A.V. https://orcid.org/0000-0003-1534-3295
Acknowledgments. The study had no sponsorship.
Conflict of interests. The authors declare no conflict of interest.
For citation: Vladimirov A.V., Tsybikova E.B. Premature mortality from HIV-infection and tuberculosis. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia (Social aspects of population health) [serial online] 2018; 64(6). Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1033/30/lang,ru/. (In Russ.). DOI: https://dx.doi.org/10.21045/2071-5021-2018-64-6-11
Введение
По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) и Объединенной программы Организации Объединенных Наций по ВИЧ/СПИД (ЮНЭЙДС) [5,6] в 2017 г. в мире наблюдалось 36,9 млн. пациентов с ВИЧ-инфекцией, среди которых 1,8 млн. человек были впервые зарегистрированы в 2017 г. За период с 1981 года по настоящее время ВИЧ-инфекция явилась причиной смерти более чем 35 млн. человек в мире. При этом в 2017 г. от ВИЧ-инфекции умерло 940 тыс. пациентов.
В России за последние годы (2008-2017 гг.) смертность от ВИЧ-инфекции возросла в 4,4 раза - с 3,1 до 13,7 на 100 тысяч населения, что привело к существенным изменениям в структуре основных причин смерти от инфекционных болезней, в результате которых доля пациентов, причиной смерти которых явился туберкулез, сократилась с 78% до 39%, а доля пациентов, причиной смерти которых явилась ВИЧ-инфекция, напротив, возросла с 6,8% до 45%. В результате смертность от ВИЧ-инфекции в молодых возрастных группах населения заняла лидирующее положение в структуре смертности от инфекционных болезней, вытеснив при этом смертность от туберкулеза [17].
Смертность от инфекционных болезней относится к числу предотвратимых, но при условии адекватных и своевременных воздействий со стороны системы здравоохранения [4,14,15,18]. Для оценки эффективности деятельности здравоохранения целесообразно использовать интегральные показатели, позволяющие определить демографические и
экономические потери вследствие предотвратимой смертности. Одним из таких показателей является показатель «Потерянные годы потенциальной жизни» (ПГПЖ) [3,13,15,19], который в отличие от традиционно используемых показателей, аккумулирует две характеристики потерь: во-первых, число умерших пациентов, и во-вторых, возраст, в котором наступила смерть. Последнее особенно важно для адекватной оценки значимости потерь, присущих молодым возрастам и относимым к категории предотвратимых причин смертности [3,4,13,15,19]. В связи с вышесказанным, оценка предотвратимой смертности от туберкулеза и ВИЧ-инфекции представляется своевременной и актуальной.
Цель исследования: оценка предотвратимой смертности населения от ВИЧ-инфекции и туберкулеза и определение возможностей для её снижения.
Материал и методы исследования
Для анализа использованы:
1) сведения о 866 случаях смерти от ВИЧ-инфекции жителей Ханты-Мансийского автономного округа - Югра (далее - ХМАО) за следующие периоды времени: 2003-2004 гг. -4 чел., среди которых все мужчины; 2008-2009 гг. - 143 чел., из них мужчин - 116 чел., женщин - 27 чел.; 2013-2014 гг. - 359 чел., из них мужчин - 254 чел., женщин - 105 чел.; 2015-2016 гг. - 360 чел., из них мужчин - 360 чел., женщин - 196 чел.;
2) сведения о 1235 случаях смерти от туберкулеза: 2003-2004 гг. - 517 чел., из них мужчин - 440 чел., женщин - 77 чел.; 2008-2009 гг. - 404 чел., из них мужчин - 330 чел., женщин - 74 чел.; 2013-2014 гг.- 180 чел., из них мужчин - 153 чел., женщин - 134 чел.; 20152016 гг. - 134 чел., из них мужчин - 109 чел.; женщин - 25 чел.
Вышеуказанные сведения были получены из формы Минздрава России №106/у-08 «Медицинское свидетельство о смерти» и формы Росстата №С51 «Распределение умерших по полу, возрастным группам и причинам смерти». Сведения о среднегодовом половозрастном составе населения получены из формы Росстата № 4PH.
В связи с тем, что в 2003-2016 гг. в ХМАО ежегодное число умерших пациентов с ВИЧ-инфекцией и туберкулезом в отдельных возрастных группах было невелико, для анализа были использованы объединенные данные о случаях смерти пациентов с ВИЧ-инфекцией и туберкулезом за последовательные 2-х летние периоды времени: 2003-2004, 2008-2009, 2013-2014 и 2015-2016 годы.
В качестве нормативного возраста для расчёта ПГПЖ был принят возраст - 70 лет, до которого случаи смерти рассматриваются как преждевременные и предотвратимые [3,13,15]. Случаи смерти среди пациентов старше 70 лет при расчёте ПГПЖ не учитывались.
Для анализа данных применены методы описательной статистики с использованием пакета программ Microsoft Excel 2007, а также методы сравнительного анализа с использованием критерия достоверности t.
Результаты
ХМАО относится к субъектам Российской Федерации (РФ) с высоким уровнем распространения ВИЧ-инфекции [1], что и предопределило его выбор для оценки предотвратимой смертности населения от ВИЧ-инфекции и туберкулёза. В ХМАО за период с 2003 по 2016 гг. совокупный показатель смертности от ВИЧ-инфекции и туберкулёза возрос в 2 раза - с 27,4 до 55,4 на 100 тыс. населения (рис.1). В структуре данного показателя доля
смертности от ВИЧ-инфекции среди мужчин, начиная с 2008 г., возросла в 2,7 раза, а среди женщин - еще значительнее, или в 6,1 раза. В результате уровень смертности от ВИЧ-инфекции среди мужчин в 2016 г. достиг - 30,6 на 100 тыс. населения, а среди женщин - 12,2 на 100 тыс. населения (рис.1).
В структуре совокупного показателя смертности за период с 2003 по 2016 гг. доля смертности от туберкулеза, напротив, снизилась: среди мужчин - в 2,1 раза, а среди женщин -в 2,9 раза.
Таким образом, показатели смертности от туберкулеза в 2016 г. составляли - 11,1 на 100 тыс. населения для мужчин и 1,5 на 100 тыс. населения для женщин (рис.1).
45
40
35
| 30 н ъ
о
я 20
А и
Ё 15
с.
I
и
10
I
ВИЧ
1ТБ
22,8
4,3
юд ■
9,7
Ж ен щн н ыМужчнны Ж енщнн ыМуллн н ыЖ ен щн н ы Мужчины Ж ен щн н ыЛ1;
1.1
,1ухчины
2003-2004 2008-200? 2013-2014 2015-2016
Рис.1. Динамика показателя смертности от туберкулеза и ВИЧ-инфекции в зависимости от пола, 2003-2016 годы, ХМАО-Югра, показатель на 100000 населения
Совокупный показатель ПГПЖ, включающий в себя как туберкулёз, так и ВИЧ-инфекцию, за весь рассматриваемый нами период времени (2003-2016 гг.) возрос в 2,4 раза -с 5546 до 13290 потерянных человеко-лет. При перерасчёте значений ПГПЖ на 1000 населения совокупные потерянные годы потенциальной жизни возросли с 7,7 до 16,6 человеко-лет.
Значения ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции в мужской популяции, начиная с 2008 г., возросли в 2,4 раза и в 2016 г. составляли - 7747,5 потерянных человеко-лет (рис.2). В женской популяции за этот же период времени значения данного показателя возросли в 5,6 раз и в 2016 г. составляли - 3318,8 потерянных человеко-лет.
з щ
е
10000 5000 8000 7000 6000 Вй 5000 = 4000 3000 2000 1000 О
77 С
:
4 5 4
0 к }
^71,5 1 5
3 я
а
3 -
5
2003-2004
3 я В
2008-2009
ВИЧ 1ТБ
Рис.2. Значения ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции и туберкулеза в мужской и женской
популяции, ХМАО-Югра, 2003-2016 годы
Значения ПГПЖ вследствие туберкулеза в мужской популяции, напротив, в 2003-2016 гг. снизились в 2,3 раза и в 2016 г. составляли 1975 потерянных человеко-лет (рис.2). В женской популяции снижение данного показателя происходило более интенсивно или 3,5 раза и значение ПГПЖ в 2016 г. составляло - 248,8 потерянных человеко-лет.
Далее были рассмотрены возрастные траектории изменения показателя смертности и обусловленных ею потери потенциальной жизни.
Сравнение значений ПГПЖ вследствие туберкулеза с показателями смертности от туберкулеза за период с 2003 по 2016 гг. показало, что потери потенциальных лет жизни от данной причины сократились в большей степени (на 57% и 71,4% для мужчин и женщин соответственно) по сравнению с частотой смертности от туберкулеза (на 46,3% и 60,3% соответственно). При этом основным фактором, оказавшим влияние на формирование вышеуказанных различий, явилось смещение возрастной модели смертности в сторону более старших возрастных групп (рис.3-6).
I8 ȣ
1С <3
Е-О
Г о
с
Г
о. и
О
80 70 60 50 40 30 20 10 о
/л'4'^ / А А ГТ УЬ*^^ т^
\
■2003-2004 2008-2009 2013-2014 2015-2016
■ 1— 1— (Ч с! т С ........
С VI С VI С
Н т ^ 4
с^ С^
т^- V, V, Щ Щ (-■ ["1111111
V, С VI С VI С V, ^ VI V, Щ Щ ["-["-
^ +
ОС ^
6 К ОС
Возрастные группы
Рис.3. Возрастная структура смертности от туберкулеза в мужской популяции, ХМАО-Югра, 2003-2016 годы, показатель на 100000 соответствующего населения
В самом конце рассматриваемого нами 14-летнего периода времени (2003-2016 гг.) или в 2015-2016 гг. на возрастной кривой смертности, как в мужской, так и женской популяции, сохранилось единственное пиковое значение, приходившееся на старшую возрастную группу - 60-69 лет, в то время как в более ранние периоды времени имелось несколько пиковых значений, которые были распределены между более молодыми возрастными группами - 30-39, 40-49 и 50-59 лет (рис.3-4).
с с
03
18 8-°
г
с О
16 14 12 10 8 б 4 2 0
■2003-2004 •2008-2009 •2013-2014 2015-2016
Возрастные группы
Рис.4. Возрастная структура смертности от туберкулеза в женской популяции, ХМАО-Югра, 2003-2016 годы, показатель на 100000 соответствующего населения
Средний возраст пациентов, причиной смерти которых явился туберкулез, возрос с 41,9±0,2 года до 47,6±0,3 лет - в мужской популяции, и с 42,3±0,3 до 50,1±0,4 лет - в женской популяции.
Далее нами было проведено сравнение распределения значений ПГПЖ вследствие туберкулеза в возрастных группах, как в мужской, так и женской популяциях, в 2003-2004 и 2015-2016 гг. Возрастная кривая ПГПЖ вследствие туберкулеза в мужской популяции в 20032004 гг. представляла собой плато, образованное высокими значениями ПГПЖ в возрастных группах от 20 до 50 лет, в котором имелось два более выраженных значения в возрасте 30-34 и 45-49 лет (рис.5). Сравнение полученных значений ПГПЖ с наблюдаемыми в последние годы (2015-2016 гг.) выявило значительные перемены: во всех возрастных группах в мужской популяции значения ПГПЖ значительно снизились, причем наиболее интенсивно или в 4 раза - в молодых возрастных группах - от 20 до 29 лет, с формированием пикового значения в возрастной группе 35-39 лет (рис.5).
_ 12
1
10
11*
о
о §
с
й
6
■
=(-)
£ 4
О-
о
«э 2
о н 0
I
-
и-.
^ О. С^. С^. с^. ^ с^. ^ с^.
СЗ ЧП СЗ ЧП СЗ СЗ ЧП СЗ ЧП СЗ
Возрастные группы
■ 2003-2004 2015-2016
Рис.5. Возрастная структура ПГПЖ вследствие туберкулеза в мужской популяции, ХМАО-Югра, показатель на 1000 соответствующего населения
Если сравнить возрастную структуру распределения ПГПЖ вследствие туберкулеза в мужской популяции с возрастной кривой распределения коэффициентов смертности (рис.3 и 5), то отчетливо видны различия, обусловленные расположением пикового значения показателя смертности в возрастной группе 70-74 года, значительно превосходящего таковые в ближайших возрастных группах, по сравнению с значениями ПГПЖ, достигающих наибольших значений в молодых возрастных группах - от 20 до 29 лет, с формированием пикового значения в возрастной группе 35-39 лет.
^
е
с *
4,0
3,5 3,0 2,5 2,0 1, 1, О, 0.
с с с
й
с*. 1/1
I
1/1
ТГ
ТГ ■
1/1
УГ.
1/1 I
1/1 1/1
Возрастные группы
■ 2003-2004 2015-2016
Рис.6. Возрастная структура ПГПЖ вследствие туберкулеза в женской популяции, ХМАО-Югра, показатель на 1000 соответствующего населения
Изменения возрастной структуры ПГПЖ вследствие туберкулеза, наблюдаемые в 2003-2004 гг. и 2015-2016 гг. в женской популяции, были более значительными по сравнению с таковыми среди мужчин (рис.6). Наиболее высокие значения ПГПЖ вследствие туберкулеза среди женщин, зарегистрированные в 2003-2004 гг., приходились на молодые возрастные группы (20-40 лет) с образованием пикового значения в возрасте 35-39 лет. В более старших возрастных группах (40-54 года) наблюдалось резкое снижение значений ПГПЖ с достижением минимального уровня в возрастных группах 55-69 лет. В 2015-2016 гг. в женской популяции наблюдалось многократное снижение ПГПЖ во всех возрастных группах, но при этом наиболее интенсивное - в возрасте от 25 до 39 лет (рис.6).
Среднее значение ПГПЖ вследствие туберкулёза в расчёте на один летальный исход составляло за весь анализируемый период времени (2003-2016 гг.) 26,8±3,3 года, в том числе в мужской популяции 26,6±2,4 года, а в женской популяции 27,3±4,1 года.
Кроме того, было установлено, что среднее значение ПГПЖ в расчете на один летальный исход вследствие туберкулёза в мужской и женской популяции не было статистически значимо ^=0,43).
Рассчитанный показатель характеризует среднее число лет, которое не доживает до 70 лет преждевременно умерший пациент с туберкулезом, что позволяет перейти от констатации числа пациентов, умерших вследствие рассматриваемой причины, к определению социальных и экономических потерь в результате преждевременной смертности, вызванной туберкулезом.
Анализ ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции был проведен за период с 2008 по 2016 гг., поскольку в 2003-2004 гг. случаи смерти от ВИЧ-инфекции носили редкий эпизодический характер. В среднем за период с 2015 по 2016 гг. значения ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции составляли 7747,5 потерянных человеко-лет для мужской популяции и 3318,8 потерянных человеко-лет для женской популяции. За период с 2008 по 2016 гг. значения ПГПЖ
вследствие ВИЧ-инфекции возросли для мужской популяции - в 2,4 раза, а для женской - в 5,6 раз.
В динамике за 2008-2016 гг. значения ПГПЖ возрастали быстрее значений показателя смертности от ВИЧ-инфекции, причём темпы роста ПГПЖ в женской популяции были выше по сравнению с таковыми среди мужской: если в мужской популяции в 2015-2016 гг. от ВИЧ-инфекции умерло в 2,9 раз больше пациентов по сравнению с 2008-2009 гг., то в женской популяции за этот же период времени таковых было больше в 6,5 раз (рис.7-10). При этом основным фактором, оказавшим влияние на формирование вышеуказанных различий, явились темпы изменения возрастной модели смертности.
Средний возраст наступления смерти от ВИЧ-инфекции в 2008-2016 гг. возрос с 32,1±0,7 до 38,0±0,4 года среди мужчин, и с 32,1±1,7 до 37,3±0,3 года среди женщин.
При этом, как среди мужчин, так и среди женщин, за весь рассматриваемый нами период времени не наблюдалось смещения пиковых значений кривой смертности вследствие ВИЧ-инфекции в сторону более старших возрастных групп, в отличие от таковых вследствие туберкулёза (рис.7-8). В 2015-2016 гг., как и в предыдущие годы, пиковое значение возрастной кривой смертности от ВИЧ-инфекции среди мужчин приходилось на возрастную группу 35-44 года, а среди женщин на более молодую возрастную группу - 30-39 лет (рис.78).
'2003-2004 ■2008-2009 ■2013-2014 ■2015-2016
гч> V* -9 ^ <& т®> ^ Ф ^ & "■> #
Возрастные группы
Рис.7. Возрастная структура смертности от ВИЧ-инфекции среди мужчин, ХМАО-Югра, 2003-2016 годы, показатель на 100000 соответствующего населения
■ 2003-2004 2008-2009 ■2013-2014 - 2015-2016
'' ^ ф гр' ф % & &Г ф ф & фГ Ф ЛЪ* ^ ф-Возрастные группы
Рис.8. Возрастная структура смертности от ВИЧ-инфекции среди женщин, ХМАО-Югра, 2003-2016 годы, показатель на 100000 соответствующего населения
Сравнение возрастной структуры ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции за 2008-2009 и 2015-2016 гг. как среди мужской, так и женской популяции, представлено на рис.9-10. В 2008-2009 гг. в структуре возрастного распределения ПГПЖ среди мужской популяции пиковое значение приходилось на молодые возрастные группы от 25 до 34 лет. Если сравнить результаты данного распределения со структурой возрастной кривой смертности от ВИЧ-инфекции, то наблюдается совпадение пиковых значений данных показателей, приходившееся на возрастные группы 25-34 года (рис.7 и 9).
= 30
>25
20
= 10
1
-
1-1,.
12008-200? 12015-2016
— О! О!
1Л
Возрастные группы
Рис.9. Возрастная структура ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции среди мужской популяции, 2008-2016 годы, ХМАО-Югра, показатель на 1000 соответствующего
населения
В 2015-2016 гг. в структуре возрастного распределения ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции в мужской популяции произошли значительные изменения, в результате которых в молодых возрастных группах (<30 лет) значения ПГПЖ снизились, а в более старших возрастных группах (>30лет), напротив, резко возросли (рис.9). При этом, пиковое значение ПГПЖ сместилось в сторону более старших возрастных групп от 30 до 44 лет, что по-видимому было обусловлено возрастанием частоты передачи ВИЧ-инфекции половым путем, в том числе в результате семейных контактов [1,8,12].
Изменения в возрастной структуре ПГПЖ в женской популяции, произошедшие за этот же период времени, отличались от таковых среди мужской популяции. Если в 2008-2009 гг. пиковое значение ПГПЖ приходилось на возрастную группу 25-34 года, в то время как в других возрастных группах оно было минимальным, то в 2015-2016 гг. значения ПГПЖ многократно возросли во всех возрастных группах, но с сохранением пикового значения в возрастной группе 30-34 года (рис.10).
18
«2008-2009 12015-2016
Возрастные группы
Рис.10. Возрастная структура ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции среди женской популяции, 2008-2016 годы, ХМАО-Югра, показатель на 1000 соответствующего
населения
Среднее значение ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции в расчёте на один летальный исход за 2008-2016 гг. составило 35,7±3,2 года, в том числе среди мужской популяции 36,1±3,7 года, а среди женской 35,4±2,6 года.
Далее нами было проведено сравнение полученных данных с использованием критерия достоверности I. Было установлено, что среднее значение ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции, рассчитанное на один летальный исход, было достоверно выше значения ПГПЖ вследствие туберкулёза, как среди мужчин ^=6,11), так и среди женщин ^=4,75). При этом, сопоставление средних значений ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции, рассчитанных на один летальный исход, среди мужчин и женщин, не выявило статистически значимых различий £=0,38).
Обсуждение
Результаты анализа значений совокупного показателя смертности от ВИЧ-инфекции и туберкулеза в мужской и женской популяции, а также совокупного значения ПГПЖ, показали их одновременное нарастание, как в мужской, так и в женской популяции, если причиной смерти являлась ВИЧ-инфекция, и их одновременное снижение, если причиной смерти являлся туберкулез. Сокращение числа случаев смерти от туберкулёза, как в мужской, так и женской популяции. сопровождалось сдвигом возрастной кривой смертности в сторону старших возрастных групп населения с формированием единственного пикового значения в возрастной группе 60-69 лет.
Сравнение значений ПГПЖ вследствие туберкулеза с числом пациентов, причиной смерти которых явился туберкулез, в течение всего рассматриваемого периода времени (2003-2016 гг.) показало, что сокращение потерь ПГПЖ происходило значительно интенсивнее по сравнению с числом умерших от туберкулеза пациентов: потери ПГПЖ сократились в 2,3 раза или на 57% в мужской популяции, и в 3,5 раза или на 71,4% - в женской популяции. Ситуацию, когда темпы сокращения ПГПЖ выше, чем темпы снижения смертности, можно рассматривать как предиктор позитивного развития эпидемической ситуации, поскольку это означает сдвиг потерь в более старшие возраста и их предотвращение среди наиболее активных групп населения [2-4,13,15,19].
Таким образом, оценка эпидемической ситуации по туберкулезу с учетом коэффициента потерянных лет потенциальной жизни, явившихся следствием преждевременной смертности, более точно свидетельствует о наличии позитивной динамики по сравнению со стандартным учетом числа умерших от туберкулеза пациентов.
Анализ возрастной структуры показателя смертности от ВИЧ-инфекции и ПГПЖ свидетельствовал о развитии негативных тенденций в эпидемической ситуации по ВИЧ-инфекции, сложившихся в ХМАО за последние годы. Средний возраст наступления смерти от ВИЧ-инфекции за период с 2008 по 2016 гг. возрос с 32,1±0,7 до 38,0±0,4 года среди мужчин, и с 32,1±1,7 до 37,3±0,3 года среди женщин. Однако, при этом не наблюдалось смещение пиковых значений показателя смертности в сторону более старших возрастных групп, в отличие от таковых вследствие туберкулёза. В течение всего периода наблюдения (2008-2016 гг.) пиковое значение возрастной кривой смертности от ВИЧ-инфекции приходилось на возрастную группу 35-44 года - среди мужчин и на возрастную группу 30-39 лет - среди женщин.
Сравнение возрастной структуры ПГПЖ с таковой показателя смертности от ВИЧ-инфекции выявило совпадение пиковых значений обоих показателей, приходившихся на молодые возрастные группы 25-34 года. Ситуацию, когда темпы роста ПГПЖ пропорционально соответствуют увеличению смертности, можно рассматривать как предиктор негативного развития эпидемической ситуации, поскольку не только динамика негативна, но и наиболее высокие риски смерти характерны для молодых и средних возрастов [3-4,13,15,19].
Среднее значение ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции в расчёте один летальный исход составило 36,1±3,7 года среди мужской популяции и 35,4±2,6 года - среди женской, что значительно превышало таковые вследствие туберкулеза. Если в 2003-2016 гг. потери ПГПЖ вследствие туберкулеза сократились в 2,3 раза в мужской популяции, и в 3,5 раза - в женской, то потери ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции, напротив, возросли в 2,4 раза для мужской популяции и в 5,6 раза для женской популяции.
Таким образом, проведенное исследование показало, что каждый случай преждевременной смерти от ВИЧ-инфекции, зарегистрированный среди молодых,
трудоспособных и репродуктивных возрастных групп населения, представляет собой значительные потери человеческого капитала [3-4,13,15,19]. В связи с этим, в каждом субъекте РФ, наряду с федеральной государственной политикой в сфере здравоохранения, должны быть сформированы региональные приоритеты, исходя из сложившихся региональных особенностей. Для ХМАО несомненным приоритетом в структуре инфекционных болезней является ВИЧ-инфекция и для предотвращения потерь потенциальной жизни требуется реализация целого комплекса организационных мероприятий [7-12,16].
Выводы
1. В ХМАО в 2003-2016 гг. совокупный показатель потерь потенциальной жизни пациентов с ВИЧ-инфекцией и туберкулёзом возрос в 2,4 раза на фоне увеличения в 2 раза совокупного показателя смертности от этих же причин.
2. Рост совокупного показателя ПГПЖ был обусловлен увеличением ПГПЖ вследствие ВИЧ-инфекции, которое полностью компенсировало сокращение ПГПЖ от туберкулёза.
3. В ХМАО средний уровень показателя ПГПЖ от ВИЧ-инфекции выше по сравнению с таковым от туберкулёза, что соответствует более высокому уровню смертности и ее более молодой модели.
4. В ХМАО среднее значение ПГПЖ на 1 случай смерти от ВИЧ-инфекции достоверно выше аналогичного показателя от туберкулёза, но при этом не установлено статистически значимых различий по средним значениям ПГПЖ на 1 случай смерти между мужчинами и женщинами, как от ВИЧ-инфекции, так и от туберкулёза.
5. Показатель ПГПЖ, и ПГПЖ на 1 случай смерти, наряду с другими интегральными индикаторами здоровья населения или глобального бремени болезней (DALY, YLLs, YDLs, HALE), можно использовать в комплексном мониторинге эффективности реализуемых лечебно-профилактических мероприятий.
6. Показатель ПГПЖ на 1 летальный случай следует рассматривать как более чувствительный показатель для оценки эффективности проводимых лечебно-профилактических мероприятий, поскольку он позволяет перейти от констатации числа событий к оценке потерь и их социально-экономическим последствиям.
7. Каждый субъект РФ, наряду с федеральной государственной политикой в сфере здравоохранения, должен формировать региональные приоритеты, исходя из сложившихся региональных особенностей.
Библиография
1. Владимиров А.В. Динамика показателей смертности от туберкулеза и ВИЧ-инфекции в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре в конце XX - начале XXI века. Социальные аспекты здоровья населения [электронный научный журнал] 2016; 49 (3). URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/756/30/lang.ru/ (Дата посещения: 03.12.2018).
2. Гречко А.В., Чечелашвили Н.Г., Горохова Т.А., Клюйкова Е.А. Проблемы социально-значимых заболеваний. В сб.: Новые организационно-правовые и научные принципы в условиях модернизации здравоохранения России. Москва: ФГУ ЦНИИОИЗ Росздрава; 2006. С. 230-233.
3. Иванова А.Е., Семенова В.Г., Сабгайда Т.П. и др. Потерянные годы потенциальной жизни (ПГПЖ) для обоснования приоритетных проблем здоровья населения России на федеральном, региональном и муниципальном уровнях: методические рекомендации. Москва: ЦНИИОИЗ; 2014. 32 с.
4. Иванова А.Е., Кондракова Э.В. Обоснование прогноза продолжительности жизни населения в регионах России до 2025 г. Социальные аспекты здоровья
населения [электронный научный журнал] 2008; 5 (1). URL:
http://vestnik.mednet.ru/content/category/5/33/30/lang,ru/ (Дата посещения: 03.12.2018).
5. Информационный бюллетень: доклад ВОЗ. 15 февраля 2018 г. [Интернет]. URL: http://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/hiv-aids (Дата посещения: 03.12.2018).
6. Информационный бюллетень: доклад ЮНЭЙДС. 01 ноября 2018 г. [Интернет]. URL: https://unaids.us1.listmanage.com/track/click?
u=94fc225f2ba81deab36e2b259&id=f187baf64f&e=e5eaf26ff1 (Дата посещения: 03.12.2018).
7. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федеральный закон от 21.11.2011 №323-ФЗ. [Интернет]. URL: https://www.rosminzdrav.ru/documents/ 7025 (Дата обращения 3 декабря 2018) (Дата посещения: 03.12.2018).
8. О государственной стратегии противодействия распространению ВИЧ-инфекции в РФ на период до 2020 г. и дальнейшую перспективу: распоряжение Правительства РФ от 27.10.2016 №2203-р. [Интернет]. URL:
http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71421338/ (Дата посещения: 03.12.2018).
9. О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы: Указ Президента Российской Федерации от 01.06. 2012 №761 [Интернет]. URL: http://base.garant.ru/70183566/ (Дата посещения: 03.12.2018).
10.Поручения по итогам заседания Правительственной комиссии по вопросам охраны здоровья граждан: протокол заседания Правительственной комиссии по вопросам охраны здоровья граждан от 23.10.2015]. [Интернет]. URL: http://www.spid.ru/spid/ru/news/o 3264 (Дата посещения: 03.12.2018).
11.Руководство по мониторингу и совместной деятельности по борьбе с ТБ/ВИЧ. Женева: ВОЗ; 2011. 51 с. [Интернет].
URL:http://whqlibdoc.who.int/publications/2011/9789244598191 rus.pdf (Дата посещения: 03.12.2018).
12.Руководящие принципы для интенсивного выявления туберкулеза и профилактической терапии изониазидом у людей, живущих с ВИЧ, в условиях нехватки ресурсов. Женева: ВОЗ; 2011. 39 с. [Интернет]. URL: http://whqlibdoc.who.int/ publications/2011/9789244500705 rus.pdf (Дата посещения: 03.12.2018).
13.Рязанцев С.В., Иванова A.E., Гришин A.C Методика оценки предотвратимой смертности населения: территориальный и исторический подходы Экономика и право 2013; (6): 69-76.
14.Скачкова Е.И., Вороненко В.В., Стерликов CA., Шестаков М.Г., Aкшикин В.Г., Пономарева Е.Г., Гречко A3. Система управления качеством противотуберкулезной помощи населению России. Проблемы стандартизации в здравоохранении. 2010; (12): 53-57.
15.Стародубов В.И., Михайлова Ю.В., Иванова A.E. Здоровье населения России в социальном аспекте 90-х годов. Москва: Медицина; 2003. 288 с.
16.Федеральные клинические рекомендации по диагностике и лечению туберкулеза у больных ВИЧ-инфекцией. Тверь: ООО «Издательство «Триада»; 2014. 56 с.
17.Цыбикова Э.Б., Владимиров A3. Aнализ смертности от туберкулеза и ВИЧ-инфекции в субъектах Российской Федерации с использованием матрицы Туберкулез и болезни легких 2015; (12): 37-43.
18.Holland W.W. European Community Atlas of Avoidable Death. Commission of the European Communities Health Services Research Series. Oxford Medical Publications 1977; 5: 102.
19.Holland W.W. Avoidable death as a measure of quality. Quality Assurance in Health Care 1990; 2: 227-233.
References
1. Vladimirov A.V. Dinamika pokazateley smertnosti ot tuberkuleza i VICh-infektsii v Khanty-Mansiyskom avtonomnom okruge - Yugre v kontse XX - nachale XXI veka [Dynamics of mortality caused by tuberculosis and HIV-infection in Khanty- Mansijsk autonomous district -Yugra at the end of XX century and beginning of XXI century]. Sotsial'nye aspekty zdorov'ya naseleniya [serial online] 2016 [cited 2018 Dec 03]; 49 (3). Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/756/30/lang.ru/ (In Russian).
2. Grechko A.V., Chechelashvili N.G., Gorokhova T.A., Klyuykova E.A. Problemy sotsial'no-znachimykh zabolevaniy [The problems of socially significant diseases]. In: Novye organizatsionno-pravovye i nauchnye printsipy v usloviyakh modernizatsii zdravookhraneniya Rossii [New organizational, legal and scientific principles in conditions of healthcare reforming in Russia]. Moscow: FGU TsNIIOIZ Roszdrava; 2006. P. 230-233. (In Russian).
3. Ivanova A.E., Semenova V.G., Sabgayda T.P., et al. Poteryannye gody potentsial'noy zhizni (PGPZh) dlya obosnovaniya prioritetnykh problem zdorov'ya naseleniya Rossii na federal'nom, regional'nom i munitsipal'nom urovnyakh: metodicheskie rekomendatsii [Lost years of potential life to justify the priority problems of Russian population health at the federal, regional, and municipal levels. Guidelines]. Moscow: FGU TsNIIOIZ Roszdrava; 2014. 32 p. (In Russian).
4. Ivanova A.E., Kondrakova E.V. Obosnovanie prognoza prodolzhitel'nosti zhizni naseleniya v regionakh Rossii do 2025 g. [Justification of the forecast for population life expectancy in the Russian regions until 2025]. Sotsial'nye aspekty zdorov'ya naseleniya [serial online] 2008 [cited 2018 Dec 03]; 5 (1). Available from: http://vestnik.mednet.r^u/content/categor^y/5/33/30/lang.ru/. (In Russian).
5. Informatsionnyy byulleten': doklad VOZ. 15 fevralya 2018 g. [Information bulletin. WHO report. 2018 February 15]. [Online] [cited 2018 Dec 03]. Available from: http://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/hiv-aids. (In Russian).
6. Informatsionnyy byulleten': doklad YuNEYDS. 01 noyabrya 2018 g. [Information bulletin. UNAIDS report. 2018 November 01]. [Online] [cited 2018 Dec 03]. Available from: https://unaids.us1.listmanage.com/track/click?
u=94fc225f2ba81deab36e2b259&id=f187baf64f&e=e5eaf26ff1, (In Russian).
7. Ob osnovakh okhrany zdorov'ya grazhdan v Rossiyskoy Federatsii: [On the population health protection in the Russian Federation]. Federal'nyy zakon ot 21.11.2011 №323-FZ. [Online] [cited 2018 Dec 03]. Available from: https://www.rosminzdrav.ru/documents/7025. (In Russian).
8. O gosudarstvennoy strategii protivodeystviya rasprostraneniyu VICh-infektsii v RF na period do 2020 g. i dal'neyshuyu perspektivu [On the state strategy to counter the prevalence of HIV-infection in the Russian Federation for the period up to 2020 and beyond]. Rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 27.10.2016 №2203-r. [Online] [cited 2018 Dec 03]. Available from: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71421338/. (In Russian).
9. O Natsional'noy strategii deystviy v interesakh detey na 2012-2017 gody [On the National action strategy for children for the period 2012-2017]. Ukaz Prezidenta Rossiyskoy Federatsii ot 01.06. 2012 №761. [Online] [cited 2018 Dec 03]. Available from: http://base.garant.ru/70183566/. (In Russian).
10.Porucheniya po itogam zasedaniya Pravitel'stvennoy komissii po voprosam okhrany zdorov'ya grazhdan [Instructions by the results of the meeting of the Government Commission on citizens' health protection]. Protokol zasedaniya Pravitel'stvennoy komissii
po voprosam okhrany zdorov'ya grazhdan ot 23.10.2015. [Online] [cited 2018 Dec 03]. Available from: http://www.spid.ru/spid/ru/news/o 3264. (In Russian).
11.Rukovodstvo po monitoringu i sovmestnoy deyatel'nosti po bor'be s TB/VICh [Guidelines on monitoring and joint activity in TB/HIV control]. Geneva: WHO; 2011. 51 p. [Online] [cited 2018 Dec 03]. Available from:
http://whqlibdoc.who.int/publications/2011/9789244598191 rus.pdf . (In Russian).
12.Rukovodyashchie printsipy dlya intensivnogo vyyavleniya tuberkuleza i profilakticheskoy terapii izoniazidom u lyudey, zhivushchikh s VICh, v usloviyakh nekhvatki resursov [Guidelines for intensive TB detection and isoniazid preventive therapy in people living with HIV in resource-limited settings]. Geneva: WHO 2011. 39 p. [Online]. [cited 2018 Dec 03]. Available from:
http://whqlibdoc.who.int/publications/2011/9789244500705 rus.pdf. (In Russian).
13.Ryazantsev S.V., Ivanova A.E., Grishin A.S. Metodika otsenki predotvratimoy smertnosti naseleniya: territorial'nyy i istoricheskiy podkhody [Methods to assess avoidable death of population: regional and historical approaches]. Ekonomika i pravo 2013; (6): 6976. (In Russian).
14.Skachkova E.I., Voronenko V.V., Sterlikov S.A., Shestakov M.G., Akshikin V.G., Ponomareva E.G., et al. Sistema upravleniya kachestvom protivotuberkuleznoy pomoshchi naseleniyu Rossii [Quality management system in providing tuberculosis care to population of Russia]. Problemy standartizatsii v zdravookhranenii 2010; (1-2): 53-57. (In Russian).
15.Starodubov V.I., Mikhaylova Yu.V., Ivanova A.E. Zdorov'e naseleniya Rossii v sotsial'nom aspekte 90-kh godov [Russian population health in a social aspect of the 90s]. Moscow: Meditsina; 2003. 288 p. (In Russian).
16.Federal'nye klinicheskie rekomendatsii po diagnostike i lecheniyu tuberkuleza u bol'nykh VICh-infektsiey [The Federal clinical guidelines on TB diagnosis and treatment in HIV-infected patients]. Tver': OOO «Izdatel'stvo «Triada»; 2014. 56 p. (In Russian).
17.Tsybikova E.B., Vladimirov A.V. Analiz smertnosti ot tuberkuleza i VICh-infektsii v sub"ektakh Rossiyskoy Federatsii s ispol'zovaniem matritsy [The analysis of death cases from tuberculosis and HIV infection with using the matrix in the subjects of the Russian Federation]. Tuberkulez i bolezni legkikh 2015; (12): 37-43. (In Russian).
18.Holland W.W. European Community Atlas of Avoidable Death. Commission of the European Communities Health Services Research Series. Oxford Medical Publications 1977; 5: 102.
19.Holland W.W. Avoidable death as a measure of quality. Quality Assurance in Health Care 1990; 2: 227-233.
Дата поступления: 14.10.2018.
