CC BY
53Баймаханов Мурат Таджи-Муратович,
главный научный сотрудник отдела конституционного, административного законодательства и государственного управления Института законодательства РК, экс-президент общества «Эдшет», академик НАН РК, доктор юридических наук, профессор
презентация «книги скорби», содержащей расстрельные списки жертв массовых политических
репрессий, захороненных в урочище жаналык
Казахстанское историко-просветительское и правозащитное общество «Эдшет», выполняя свои гуманистические задачи, издало почти по всем областям нашей республики «Книги скорби» (расстрельные списки). Презентуя последнюю из этих книг [1], мы тем самым имеем возможность подвести некоторые итоги проделанной работы и наметить меры на будущее.
На наш взгляд, трудно переоценить то, что делает общество «Эдшет» по отношению к невинно расстрелянным, очерненным, преданным забвению людям. Их вычеркнули из нашей жизни - вычеркнули физически, морально, вычеркнули из нашей памяти; упоминание их имен грозило в тот период новыми бедствиями для живых. И, тем не менее, шаг за шагом их имена стали выплывать, напоминать о себе и о событиях, связанных с ними. Мы уже не мыслим нашу историю без них, память людская включает их в нее (то есть в историю) в качестве реальных субъектов крупных и мелких событий и деяний. И люди, насильно помещенные в нечеловеческие условия Карлага, Степлага, АЛЖИРА, выходят их них - пусть и посмертно, но становятся в наши ряды.
Презентуемая книга посвящена тем, кто захоронен в урочище Жаналык. Общество «Эдшет» долго не могло попасть на след одной большой группы репрессированных казахстанцев. Из КГБ республики нам ответили, что эти лица не отражены в его архивах. Пришлось обратиться в москву, и по истечении длительного периода времени мы получили огромный список лиц, расстрелянных по решению выездной сессии военной коллегии Верховного Суда СССР. Делая остановки по пути своего следования, военная коллегия в составе диввоенюриста Н.Д.
Горячева, бригвоенюриста Г.А. Алексеева и А.И. микляевой проводила в крупных городах (Актюбинске, Чимкенте, Алма-Ате) выездные сессии. По закону следовало привлекать к этим процессам народных заседателей верховного Суда СССР, избранных по месту жительства, но их почему-то «забывали» приглашать. Все решалось названной «троицей» штатных работников военной коллегии Верховного Суда. Последняя поставила дело на «серийный поток». Так, в Алма-Ате коллегия ежедневно рассматривала дела в среднем на 40 человек (в одни дни - на 42 чел., в другие - на 39 чел. и т.д.), при этом всегда выносился трафаретный приговор - к расстрелу, и в тот же день ночью он приводился в исполнение: по пути якобы в подвал того же здания шедшие за приговоренными чекисты производили выстрелы в затылки осужденных, после чего их грузили в машины и везли в урочище Жана-лык. трупы не закапывались, а просто разбрасывались по ямам, низинам, прикрывались травой, кусками глины, камнями и мелкими случайными предметами. Всего нашли здесь приют 4121 чел.
В последующие годы в ходе хозяйственно-полевых, бытовых и иных работ (например, при прокладке водопровода, выделении и освоении дачных участков, проведении электрокабелей и электропроводов) люди стали чаще натыкаться на человеческие черепа с пулевыми отверстиями на затылках и, конечно, забили тревогу. И постепенно пошла молва и печальная слава о Жана-лыке.
Недавно стали известными факты о том, что И.В. Сталин, которого долгое время считали лично непричастным к массовым репрессиям, вместе с некоторыми членами Политбюро ЦК
ВКП(б) (чаще всего с В.М. Молотовым, К.Е. Ворошиловым, Л.М. Кагановичем, A.A. Ждановым) подписывал расстрельные списки, в которых воспроизведены фамилии 44 тысяч человек по всему Советскому Союзу, в том числе 1081 человек по Казахстану [2]. Последние захоронены в с. Жаналык.
Постепенно это село стало крупным местом захоронения репрессированных. Среди них наибольшее число составили расстрелянные на территории г. Алма-Аты и Алма-Атинской области в 1937-1946 гг., а также руководители всех областных и городских партийных, советских, профсоюзных и хозяйственных органов Казахстана, которые после ареста доставлялись в г. Алма-Ату, допрашивались, подвергались пыткам, сортировались, после чего расстреливались. Большое место в числе захороненных здесь репрессированных занимают граждане России, Украины, Белоруссии, Узбекистана, Таджикистана, Армении, Грузии, Молдавии, Прибалтики, а также Германии, Австрии, венгрии, Кореи, Китая, Ирана и других стран. В числе погребенных здесь один американец, один француз, но больше всего русских, затем - казахов.
Среди погребенных в с. Жаналык Ураз Кима-новия Джандосов, Ильяс Джансугуров, Беимбет Майлин, Сакен Сейфуллин, Магжан Жумабаев и другие выдающиеся деятели литературы, искусства, культуры, крупные государственные руководители (председатель КазЦИКа Узакбай Джельдирбаевич Кулумбетов), первый профессиональный философ Ильяс Юсупович Кабулов, множество рабочих, колхозников, служащих, домохозяек и т.д.
Готовя Книгу скорби к изданию, мы в своем предисловии попытались, отталкиваясь от общей характеристики советской политики массовых репрессий, хотя бы вкратце коснуться тех, кто погребен в Жаналыке, классифицировать их по политическим убеждениям, профессиям, национальным, образовательным, религиозным и иным признакам, остановиться на их статусе в период расследования их дел и привлечения к юридической ответственности.
Законодательство о массовых репрессиях отличалось крайней жестокостью, суровостью, безжалостным отношением к тем, кто подозревался в нелояльном отношении к советской власти. Например, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. устанавливалось, что переселение в отдаленные районы Советского Союза чеченцев, карачаевцев, ингушей, балкарцев, калмыков, немцев, крымских татар и
других проведено навечно, без права возврата их к прежним местам жительства [3, с. 124-125].
Еще более одиозными выглядели постановления ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. и от 14 сентября 1937 г., которыми вводился форсированный, упрощенный порядок расследования и разрешения двух категорий дел о контрреволюционных преступлениях. «Упрощение» и форсирование процесса осуществлялось за счет беспрецедентного ущемления и без того урезанных прав обвиняемых и подсудимых. Расследование указанных дел надо было заканчивать не позднее 10 дней, обвинительные заключения следовало вручать обвиняемым за сутки до начала судебного разбирательства, слушание дел проводить без участия сторон. Не допускалось кассационного обжалования приговоров, подачи ходатайств о помиловании, а приговоры к высшей мере наказания приводились в исполнение по их вынесению. Такой процесс ставил обвиняемых и подсудимых в полностью беззащитное положение [3, с. 33-34].
При этом иногда законодательство стремилось сохранить видимость того, будто оно относится ко всем гражданам одинаково. Например, в ст. 1 постановления СНК СССР от 8 марта 1945 г. «О правовом положении спецпереселенцев» говорилось: «Спецпереселенцы пользуются всеми правами граждан СССР, за исключением ограничений, предусмотренных настоящим постановлением» [3, с. 113]. Первая обнадеживающая часть этой статьи, по сути дела, сводится на нет, как только начинаешь знакомиться с ограничениями, установленными для спецпереселенцев. Последние не вправе без разрешения коменданта спецкомендатуры НКВД отлучаться за пределы района расселения, обслуживаемого данной спецкомендатурой. Самовольная отлучка за пределы этого района рассматривается как побег и влечет уголовную ответственность. Долг спецпереселенцев - строго и неукоснительно следовать уставам и циркулярам властей, не проявлять своеволия. За нарушение режима и общественного порядка обязательно следовало применение штрафа, ареста и других карательных мер.
Но особенно показательно положение спецпереселенцев, когда знакомишься с материалами местных органов. К примеру, в письме председателю СНК СССР В.М. Молотову председатель СНК Казахстана Н. Ундасынов и секретарь ЦК КП(б) Казахстана Г. Бурков сообщали, что Нар-комтекстильпром СССР обязан был отгрузить 1200 тыс. метров хлопчатобумажной ткани для спецпереселенцев, а отгрузил лишь 675 тыс. ме-
тров. Обувь же Наркомторгом вообще не была выделена. В результате усилились простудные заболевания, и большая часть детей спецпереселенцев прекратила посещение школ [4].
таковы лишь некоторые штрихи и особенности советского законодательства о массовых политических репрессиях в стране. В те памятные годы критиковать это законодательство было нельзя не только потому, что это сурово каралось и пресекалось властью, но и потому, что оно было глубоко засекречено, и доступ к нему для всех членов общества оказался недоступен и надежно закрыт.
Хочется также подчеркнуть, что при подготовке «Книги скорби» к изданию мы невольно обращали внимание на то, что приговоры в отношении репрессированных в большинстве своем не содержали ссылок на уголовные законы, по которым производилось осуждение и избиралась
мера наказания (расстрел, каторга и т.д.). Лишь учтя, что приговоры «двоек», «троек», особых совещаний НКВД и других неконституционных органов подписывались не профессиональными юристами, а членами партийно-политических ячеек, мы поняли, что иного и не могло быть.
Как видно, с какой бы стороны мы не изучали политику массовых политических репрессий, она выступала как несправедливое, жестокое деяние советской власти по отношению к невинным людям. Она заслуживает осуждения. Мы должны исключить такое деяние из нашей жизни, бороться с ним, не допускать его [5, с. 22, 35, 51-52].
Проведенная нами презентация полезна со всех точек зрения. Она позволяет оценить зло в нашей жизни, познать ценность человеческого бытия, заставляет объединить все силы во имя прогресса и процветания.
Список литературы
1. Книга скорби. Захоронение «Жаналык», вып. 9. Мартиролог. - Алматы: Изд-во «Арыс», 2011. -488 с.
2. Сталин: Расстрельные списки. 1937-1938. Историко-исследовательский центр «Эдшет», «Алаш». Казахстанское историко-просветительское общество «Эдшет». Ассоциация историков Казахстана. Алматы, 2010; Международная научно-практическая конференция «Сталинизм: репрессированный Казахстан» / Материалы международной научно-практической конференции 24 февраля 2009 г. Алматы, 2011.
3. Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. - М.: Изд-во «Республика», 1993.
4. ЦГА. Ф. 1987, оп. 1с, д. 16, п. 21.
5. Казахстанское историко-просветительное общество «Эдшет»: от тоталитарного прошлого к демократическому будущему. - Алматы, 2011.
Жаппай саяси vygbin-CYpsin цурбандарыныц атып Жацалыц шатцалында жерлегендердгц т1з1м1 бар «Цайгы-цаарет ктабында» автор Цазацстан Республикасындагы кецес зацыныц ерекшелiгiн жэне жаппай саяси цысымшылыцтар туралы кейбiр цырларын ашады.
Туй1н свздер: цурбандар, саяси цугын^ргш, Жацалыц шатцалы, кецес зацнамасы.
Презентуя «Книгу скорби», содержащую расстрельные списки жертв массовых политических репрессий, захороненных в урочище Жаналык, автор раскрывает некоторые штрихи и особенности советского законодательства о массовых политических репрессиях в Республике Казахстан.
Ключевые слова: жертвы, политическая репрессия, урочище Жаналык, советское законодательство.
Presenting «The Grief Book», containing death lists of victims of the mass political repressions buried in the natural boundary Zhanalyk, the author opens some strokes and features of the Soviet legislation on mass political repressions in the Republic of Kazakhstan.
Keywords: buried, political repression, the natural boundary Zhanalyk, the Soviet legislation.
Баймаханов М.Т.,
главный научный сотрудник отдела конституционного, административного законодательства и государственного управления Института законодательства РК, экс-президент общества «Эдшет», академик НАН РК, д.ю.н., профессор
Презентация «Книги скорби», содержащей расстрельные списки жертв массовых политических репрессий, захороненных в урочище Жаналык
М.Т. Баймаханов,
КР Зац шыгару институтыньщ бас гылыми ^ызметкер^ КР YFA академигi, з.г.д., профессор, «Эдiлет» ^огамыныц экс-президентi
Жаппай саяси к^ын^ргшде атылFан , Жацалык шаткалында жерлеген курбандар тiзiмi бершген «^аЙFы-касiрет ютабыныц» тусау кесерi
Murat T. Baimahanov,
оfthe constitutional and administrative legislation ofthe Institute of Legislation of Public Administration, Legislation former president of the society «Adilet» National Academy of Sciences, doctor of juridical sciences, professor.
Presentation «Of the grief book» containing death lists of victims of mass political repressions, buried in the natural boundary Zhanalyk
