CC BY
296
С.Ю. Крицкая
ПРЕЮДИЦИЯ КАК ПРАВОВОЕ СРЕДСТВО СУДЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Работа посвящена проблемам, связанным с теоретическим обоснованием применения в судопроизводстве особого правового средства — преюдиции. Для выяснения сущности этого юридического феномена необходимо выяснить исторические истоки преюдиции, развитие самого понятия и легального закрепления в законодательстве определения преюдиции.
Prejudice as legal instrument in judicature. Svetlana Yu. KRITSKAYA (St.-Petersburg State University of Economics and Finance)
The article is concerned to the original sense, structure, functions of prejudicial acts as rule instruments in jurisdiction. Analysis is used to show that the potential of prejudice in pretrial and trial proceedings of public law and civil law is kept in a focus. In modern times prejudice signifies the premises whose determination is preliminarily necessary to the rendition of judgement.
Известный французский юрист Жан-Луи Бержель, рассматривающий феномен соотнесения судебной практики с социальными реалиями, заметил, что «миссия юристов, в частности судьи, сводится к тому, чтобы применять к фактам регулирующие их правила» [4, с. 137].
Современная отечественная юридическая литература, несмотря на разные точки зрения на сущность судебной деятельности [15], тем не менее, не сомневается, что суд призван осуществлять правосудие путем судебной защиты прав и законных интересов граждан и организаций, иных членов гражданского общества. Однако суд должен иметь правовые средства для осуществления своих функций, «правовые положения для руководства» [14, с. 58] «поскольку ни один правоприменительный орган не возьмет на себя смелость осуществлять юридически значимые действия, не имея установленных компетентным органом предписаний
о процедурах и порядке их осуществления. Кроме того, и это самое главное, принятое без установленной законом процедуры решение или проведенное действие не может иметь какой-либо юридической силы, останется не более чем частным и некомпетентным мнением государственного органа...» [16, т. 3, с. 308—310]1.
1 Поскольку должностные лица, осуществляющие судопроизводство, непосредственно не наблюдали факты, которые стали предметом судебного разбирательства, то при реконструкции в ходе судебного разбирательства истинной картины дела на решение этих должностных лиц могут влиять различные субъективные и объективные факторы: состояние политического режима государства, направление господст-
Государство предоставляет гражданам возможность судебной защиты нарушенных или оспариваемых гражданских прав, причем перечень способов защиты в дополнение к перечисленным может быть расширен за счет «иных способов, предусмотренных законом» (ст. 12 ГК РФ)2.
Установление компетентным судом в предписанной законом форме достоверного знания о фактических обстоятельствах спорного правоотношения, адекватного реальности, реализуется в вынесении обоснованного решения — судебного акта, в котором «содержание правоприменительного решения выражено в виде документально оформленного, обязательного для конкретных адресатов индивидуально-определенного предписания» [12, с. 189—190] и который является одной из форм проявления правовой жизни общества, «рабочим инструментом» правовой политики [20, с. 36].
Ресурсы судебной власти (понимать ли под этим терминологическим сочетанием систему судебных органов или непосредственное осуществление судебными
вующей правовой идеологии, положения научной доктрины права, разделяемые как законодателями, так и судьями, юридическая грамотность населения, умение гражданами отстаивать в суде свои права, а также уровень профессионализма и степень личной добросовестности судьи и т.п.
2 Здесь и дальше ГК РФ — Гражданский кодекс Российской Федерации, ГПК РФ — Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, АПК РФ — Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации, УПК РФ— Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации.
Крицкая Светлана Юрьевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов.
© Крицкая С.Ю., 2008
Работа выполнена в рамках проекта РГНФ № 08-03-00420.
органами правосудия) [11] не безграничны. Судебная деятельность включает в себя не только рассмотрение судами в установленном законом порядке конкретных уголовных и гражданских дел, инициируемых сторонами, разрешение этих дел путем вынесения приговоров и судебных решений, зафиксированных в судебных актах (собственно процессуальная сфера деятельности), но и соблюдение сроков рассмотрения дел в судах, ведение протоколов судебных заседаний и оформление надлежащим образом судебных актов, учет применения тех или иных санкций (делопроизводство) и т.д. и т. п. — словом, все действия по обеспечению нормального функционирования, вплоть до заботы об аппарате, помещениях, материально-технических средствах [10, с. 71]. Следовательно, для оптимального выполнения судами своих функций необходимо избегать повторного рассмотрения дел, по которым уже были приняты соответствующие решения, поскольку это усложняет осуществление правосудия, приводит к бесцельному расходованию ценных ресурсов судебной системы и наносит удар по авторитету судебной власти. Кроме того, «... лицам, участвующим в деле, и судам необходимо будет тратить неоправданно большое количество сил и средств на доказывание и установление одних и тех же фактов и правоотношений, что приведет к неоправданному росту судебных издержек и времени, затрачиваемого на рассмотрение дела. Во-вторых, возникает опасность конкуренции судебных актов в тех случаях, когда одни и те же доказательства, по-разному оцененные судами, приведут к различным выводам и, как следствие, к вынесению противоречивых решений» [2, с. 4].
В последнее время все большую актуальность1 приобретает конкретный порядок осуществления юридической деятельности (из разряда так называемых в юридической литературе микропроцедур [8, с. 38]2), относящийся к такому феномену права, как преюдиция, и реализующийся через процесс судопроизводства. Анализ преюдиции, нахождение этиологических корней данного явления, сравнение с преюдициальными отношениями в других правовых системах — все это поможет лучше теоретически понять и практически оце-
1 Актуальность обусловлена принятием Концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007—2011 годы. Утверждена Распоряжением Правительства РФ от 4 августа 2006 г. № 1082—р (СЗ РФ. 2006. № 33). В последнее время ведется жаркая полемика по поводу использования понятия «преюдиция» для решений Конституционного Суда — см. [3, с. 10—11; 7, с. 4—5].
2 Не следует путать микропроцедуры права с мини-процессами (mini-trials) — неофициальной формой процедуры урегулирования споров, затрагивающей узкотехнические или комплексные вопросы общего права. Мини-процессы относятся к альтернативным формам внесудебного разбирательства с участием адвокатов или независимого консультанта, помогающим спорящим сторонам достигнуть мирового соглашения (см. [28]).
нить основные тенденции развития мировой судебной практики. Недаром В.М. Сырых отметил: «Правоотношения, в форме которых осуществляется соответствующая процедура, могут отличаться от правоотношений, закрепленных законодательством других стран, ибо на них... может влиять не только содержание соответствующей процедуры, действия, но и другие факторы» [16, т. 3, с. 310]. При этом в более ранней своей работе В.М. Сырых констатирует известное положение о том, что «выявленные в ходе сравнения сходные правовые явления и процессы чаще всего также являются качественно различными. Присущие им признак, свойство, взятые основанием сравнение и позволившие объединиться исследуемым объектам в один класс, одну эквивалентную группу, могут иметь разные формы своего проявления» [16, т. 1, с. 415].
Обратимся к истокам понятия «преюдиция» в российском праве. Для этого необходимо рассмотреть возникновение этого понятия в римском праве. Поскольку «общечеловеческие проблемы требуют схожих ответов со стороны правовых систем, законодатели и судьи обращаются к разным юрисдикциям за помощью или за прямым заимствованием»3, а римское право и для континентального и для общего права как раз и является той универсальной системой, которая постоянно подвергается рецепции4.
Работ, посвященных преюдиции в римском праве (а это исключительно труды зарубежных авторов) очень мало [24—26, 29, 30], хотя упоминания о преюдициальных отношениях в разных сферах юридической деятельности встречаются довольно часто, начиная с Т. Моммзена [27, S. 367 etc].
Сохранилось документальное свидетельство о применении преюдиции в римском праве: это фрагмент таблицы, содержащий текст 2 законов, принятых и для Рима, и для муниципий Октавианом Августом предположительно в XVII в. до н.э., которые, по сути, заменяли кодекс процессуального уголовного (lex Iulia iudiciorum publicorum — «юлианов закон о судопроизводстве в публичном праве») и гражданского права (lex Iulia iudiciorum privatorum — «юлианов закон о судопроизводстве в частном праве») [1, с. 191], так как
3 См.: рецензию К.Ф. Загоруйко на работу Орюкю Е. Право как транспозиция // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 4: Государство и право. РЖ ИНИОН РАН. 2003. № 1. С. 23.
4 В последнее время термин рецепция все чаще заменяется на транспозицию, что оправдано для английского языка, поскольку reception приобрело очень много значений в самой юриспруденции: усвоение римского права, прием, получение, слушание показаний, поступление в тюрьму, борстал по осуждению или приговору и т.п. (см.: Новый англо-русский юридический словарь. Киев, 1993. С. 207.). Однако этого не скажешь о русской юридической терминологии, где рецепция прочно связана с римским правом и новых значений не приобрела (см.: Толковый словарь русского языка конца XX в. Языковые изменения. СПб., 2002).
детально регламентировали формулярное (т.е. осуществляемое судьями согласно проекту решения — формуле, составленной магистратом) судопроизводство1. В надписи сказано: SINE PRAEIVDIC...PVBLICO... AVT PRIVATORVM...2 quod haec recusant — «без преюдиции в публичном и частном праве нельзя вновь выносить решение».
Происходит praeiudicium от предлога, перешедшего в приставку, prae — «до, перед, заранее, предварительно» и глагольного корня iudic — «судить» (который дал такие слова, как iudex — «судья», iudicium — «судопроизводство», iudicio — «суд», «судебное решение», iudicare — «судить») и обозначает «предварительное судебное решение».
Самые ранние из сохранившихся свидетельств — это замечания о преюдиции, преюдициальных формулах в формулярном процессе, о преюдициальных исках в трудах Цицерона и Цезаря3. Затем встречаются единичные упоминания о преюдициальных связях в трудах Квинтилиана, Ливия, Плиния, Тацита, Сенеки, Фронтона, Курция, Светония, Мацера, Апулея, Павла, Ульпиана [23, p. 347, 475, 48б, 512, 513, б44], но полнее всего понятие преюдиции дано в «Институциях» Гая и в «Своде римского права»4.
Из этих свидетельств видно, что в разные периоды становления римского права под преюдицией понимали различные правовые явления: и правовую норму, определяющую влияние окончательного судебного решения на любую последующую судебную тяжбу по тому же предмету — res iudicata («дело решено»), и предварительное определение, решение, направленное на установление фактического отношения, от которого будет зависеть решение другого вопроса, и также невыгоду, которая проистекает из предварительного решения побочного процесса, принятого в ущерб одной из сторон. Поэтому определение, данное Д. Франчози, что преюдиции — «иски об установлении, без присуждения, где судья, как правило, должен был установить право какого-либо лица» [19, с. 97], весьма однолинейно отражает сущность этого правового явления.
Во-первых, в двух упомянутых leges Iuliae Августа даются установки для создания формулы, или юридической формулировки, происходящего в суде процесса, которая является основанием для производства во второй стадии процесса — непосредственно в суде (in iudicio). С одной стороны, формула являлась юридическим актом сторон, учитывающим декларации сторон, претензии истца и исковое возражение ответ-
1 Несмотря па то что закон Эбуция (ок. 130 г. до п.э.) декларировал введение формулярного процесса, однако еще долгое время продолжал действовать легисакционный процесс. См. [5, с. 183].
2 Corpus Inscriptionum Latinarum. 14. 4704.
3 Oxford Latin Dictionary. Oxford, 19б8. P. 1453.
4 В словаре: Дыдынский Ф. Латинско-русский словарь к источникам римского права. М., 1997. С. 427—428 — цитаты приведены только из Institutiones Gai и Corpus iuris civilis.
чика, а с другой стороны, она представляла собой проект судебного решения, вернее, инструкцию магистрата, первоначально на первой стадии процесса — in iure («в магистратуре») принявшего дело к производству. Этой формулой должен был руководствоваться судья при вынесении решения по делу. Среди ординарных, или обыкновенных, частей формулы выделялась intentio («намерение, цель») — та часть, где выражалось право, на которое притязает истец, т.е. тот фактический спорный вопрос, который судья должен решить. Эта часть самая важная, так как без претензии истца не было бы иска, а остальные части могут отсутствовать в формуле, например, отсутствует часть формулы, называемая condemnatio («осуждение, присуждение»), по которой судья получает право осуждать или освобождать. И. А. Покровский замечает, что «есть случаи, когда истец добивается в настоящий момент только судебного признания своего права, не требуя никакой condemnatio ответчика; это признание ему необходимо, по общему правилу, для того, чтобы потом возбудить целый ряд исков и, может быть, против различных лиц» [9, с. 145]. Такого рода иски носят название преюдициальных — actions praeiudiciales. «Иногда в формуле указывалась только претензия, особенно в преюдициальных исках, например, если возник вопрос о том, свободен ли данный раб или какова величина приданного, и многие другие вопросы» (Gaius. Inst. 4.44). В формуле следующая за intentio часть— condemnatio заменяется другой — pronuntiatio («объявление, признание, оглашение»), в которой содержится предписание судье объявить о признании или непризнании права сторон, т.е. публично огласить в качестве приговора или судебного решения находящееся в формуле предварительное суждение магистрата в пользу или ущерб истцу или ответчику. Например: «Si paret hominem Stichum ex iure Quiritium Auli Agerii esse iudex eum videri si non paret eum non videri pronuntia» («Если выяснится, что Стикх по праву квиритов является человеком (рабом) Авла Агерия, судья, объяви то, что оказалось, если не выяснится, объяви то, чего не оказалось») (Gaius. Inst. 4.40).
Насколько данная преюдиция была важна, свидетельствует указание Ульпиана: «Si qui praeiudicio pronuntietur esse libertus» («Если в отношении кого-то (раба) будет принята преюдиция, то он объявляется свободным» (Ulp. Dig. 2.4.8.1). Одной из самых востребованных преюдиций была преюдиция о признании отцовства — praeiudicium de partu agnoscendo (Ulp. Dig. 6.1.1.2), которая принималась судьями наряду с претор-скими интердиктами и авторитарными решениями магистратов.
Во-вторых, поскольку нередко негативное предварительное решение, невыгодное ответчику, может повредить ему, то он может в суде возражать против такого предварительного решения — преюдиции — и добиваться того, чтобы спор о более важном вопросе предшествовал спору о менее важном вопросе, так как
преюдициальное решение второстепенного вопроса могло бы оказать отрицательное влияние на принятие решения судьей в главном вопросе (ведь он, так же как и тяжущиеся стороны, уже был бы связан более ранним преюдициальным решением). Например, решение по уголовному процессу в делах, где приговором могла быть смертная казнь, предшествовало решению по процессу об имущественных спорах; решение по процессу
о наследстве предшествовало решению по обязательствам. Право ноксальной выдачи (ius noxae dandi) предполагало возможность домовладыке (paterfamilias) самому возместить ущерб, причиненный подвластным ему лицом, или выдать подвластное лицо «головой» потерпевшей стороне. Процесс по ноксальному иску (actio noxalis) допускал преюдицию об установлении статуса свободы (например: «Если Тиций является рабом Авла Агерия») и статуса семьи подвластного лица (например: «Если Луций является сыном Авла Агерия»). Ведь от определения статуса подвластного: сына, раба, вольноотпущенника (как либертина, освобожденного по цивильному праву, т.е. по условиям, изложенным в законе, так и либертина, освобожденного домовладыкой, скажем, на пиру (manumissio per mensam), т.е. без приобретения этим либертином прав будущего гражданства), или же клиента, подвластного патрону, зависела по судебному решению и тяжесть личной ответственности виновного, причем рабы и либертины без гражданства подвергались более тяжкому наказанию, чем свободные (Gaius. 1.41; IV. 75 ss)1. Поэтому и истцы, и ответчики пытались минимизировать ущерб, который принесла бы им нежелательная преюдиция. Отсюда в Кодексе Юстиниана сформулировано требование: Res inter alios acta nemini praeiudicari debet («Решение, принятое по делу двоих, никому не должно причинять вред в качестве преюдиции» (Cod. 7.56.2). Адольф Бергер считает, что преюдициальные отношения могли «затемнить» процесс по принципиальным вопросам и поэтому в позднеримском праве термин преюдиция используется в значении «ущерб» [23, р. 644]. Ф. Ды-дынский полагал, что из значения «невыгода, проистекающая из предварительного разрешения побочного процесса» следует понятие «praeiudicalis multa — денежный штраф, который постигает того, кто подает апелляционную жалобу на предварительное решение или определение (interlocutio)»2.
В-третьих, поскольку в римском праве неукоснительно соблюдалось процессуальное правило non bis in idem, или bis de eadem re agere non licet («Дважды по одному и тому же делу не следует возбуждать процесс»),
1 Право ноксальной выдачи было отменено в Кодексе Юсти-пиана (Inst. IV. 8.7.).
2 Дыдынский Ф. Латинско-русский словарь к источни-
кам римского права, с. 428. Ср.: «Si iam praeiudicio se-natus damnatus esset Milo» — «Если уже Милон присужден к выплате штрафа по возмещению ущерба по преюдиции сената» (Quint. Inst. 4.2.25).
то это обстоятельство позволяло магистрату отклонять исковое заявление как истца, так и ответчика, поскольку относительно спорной вещи уже было вынесено судебное решение или поскольку дело было доведено до contestatio— «контестации» (судебного разбирательства) иска. Иногда в процессе контестации судья выносил преюдицию об уже имевшейся юдиции (iudirio) — решению по делу, связанному с данной вещью, или отсылал к преюдициальному приговору по данному делу. Так как судья в качестве мотивировочной части своего решения мог использовать преюдицию другого судьи, то А.Н. Брайан — Браун сделал вывод о том, что преюдицию можно рассматривать как «решение, которое следует взять за образец в последующих делах, или прецедент»3.
На наш взгляд, это довольно смелое предположение, поскольку в самом римском праве понятие судебного прецедента было не развито.
Кроме того, термин преюдиция в в позднеримском юстиниановом праве приобрел еще значения «предубеждение» и «преимущество» (Codex Iustiniani 10.31). Своеобразным отголоском этого «нового» понимания преюдиции может послужить выступление знаменитой американской певицы — сопрано Джесси Норман по поводу предубеждения (the decision to prejudge Simpson) суда белых в виновности черного спортсмена
О. Дж. Симпсона, обвинявшегося в убийстве своей жены [25, р. 56].
Многоаспектность применения преюдиции в римском праве, многовариантность ее значений с очевидностью доказывают, какое значительное место занимала преюдиция в процессуальном праве римского государства.
В российском процессуальном праве преюдиция занимает намного более скромное место. Под преюдицией в отечественной юриспруденции чаще всего понимается комплекс обстоятельств (юридических фактов и правоотношений), которые не нуждаются в доказывании, поскольку они установлены вступившим в законную силу судебным актом по ранее рассмотренному делу [22].
Урегулированный нормами процессуального права ход установления истины путем перехода от вероятных суждений к достоверным утверждениям, подтверждающим или опровергающим существование искомых фактов, представляет собой судебное или процессуальное доказывание. Однако есть две разновидности фактов, которые не нуждаются в доказывании, так как по решению суда они устанавливаются как истинные. Во-первых, это факты, признанные судом как общеизвестные или известные широкому кругу лиц (объективное условие) или всем членам суда (субъективное условие), а во-вторых, факты совершения действия или совершения действий конкретным лицом, которые установлены вступившим в законную силу приговором суда, реше-
3 Oxford Latin Dictionary. P. 1433.
нием суда общей юрисдикции или арбитражного суда и которые носят название преюдициальных фактов [17, с. 39 и далее].
К проблемам правового регулирования оснований освобождения от доказывания как теоретического, так и практического характера отечественная юриспруденция относится с пристальным вниманием. В отечественной юридической литературе во многих работах даются различные толкования процессуальных норм, в том числе и норм о преюдиции, однако специальных работ, непосредственно посвященных исследованию преюдиции, не так много (см. [13; 18, с. 323—328; 21, с. 56—60]. Поэтому большой интерес вызывает монография А. М. Безрукова «Преюдициальная связь судебных актов», в которой дано комплексное исследование преюдиции как процессуального явления, установлены пределы и основания преюдиции, рассмотрена правовая природа и особенности преюдициального взаимодействия судебных актов, вынесенных в рамках гражданского и административного судопроизводства, специфика преюдициальной связи судебных актов в гражданском и уголовном судопроизводстве [2].
Действующее процессуальное законодательство создает нормативную базу для применения преюдиции в судебной практике. Однако в отличие от римского права, где преюдиции чаще всего применялись в процессах по частному праву и реже — по публичному, в российской правовой системе преюдиция формально зафиксирована только в Уголовно-процессуальном кодексе РФ в части первой, главе 11 «Доказывание», статье 90, которая так и называется — «Преюдиция»: «Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле». Таким образом, преюдиция в уголовном процессе соответствует тем признанным обстоятельствам, которые установлены приговором, вступившим в законную силу. Опровержение или вторичное доказывание этих обстоятельств отвергаются, и судье, рассматривающему иное уголовное дело, достаточно сослаться на уже имеющийся законный судебный акт.
В гражданском судопроизводстве, несмотря на то что термин «преюдиция» в тексте Гражданского процессуального кодекса РФ отсутствует, тем не менее в статье 61 «Основания для освобождения от доказывания» присутствует сам «дух преюдиции»: «Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица».
Довольно странное толкование преюдиции дает Н.А. Колоколов: «.для упрощения задач управленческого характера, а именно для скорейшего умиротворения общественного сознания, такая правовая конструкция, как преюдиция судебного решения перед иными актами управления, оказалась жизнеспособной и совершенно необходимой. Иными словами, реальное установление истины судом вовсе не обязательно (!!! — С.К.), просто для достижения конкретных управленческих целей все готовы согласиться, что юридический факт установлен судом» [6, с. 185]. Получается, что преюдиция — это некий акт управления, но почему-то установленный судом, который при этом вовсе не должен устанавливать реальный факт и выяснять истину. Вероятно, автор путает преюдицию как правовое предписание с некоторой предварительной договоренностью сторон о том, что для общего блага лучше было бы отказаться от судебного разбирательства.
Из этих определений явствует, что с римским правом российскую преюдицию объединяет только одно: и в том, и в другом случае это — правовая норма, устанавливающая пределы влияния конечного судебного решения на любое последующее судебное дело по тому же предмету и кругу лиц, участвовавших в ранее проведенном процессе. Другие значения римской преюдиции оказались пока еще не востребованы российским правом. Однако намечающаяся интеграция правовой системы Российской Федерации в общемировое юридическое пространство потребует унификации процессуальных норм и транспозиции их в основном из континентальной правовой системы и системы общего права. Понятие преюдиции в этих системах является рецепцией римского права, а следовательно, у российского процессуального права еще будет возможность создать универсальную модель преюдиции, основанную на преюдиции в римском праве.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бартошек М. Римское право: Понятия, термины, определения. М., 1989.
2. Безруков А.М. Преюдициальная связь судебных актов. М., 2007.
3. Белкин А.А. Источники права и судебная практика в Российской Федерации // Учен. зап. Ин-та права С.-Петерб. ун-та экономики и финансов. СПб., 2001. Вып. 8.
4. Бержель Ж.-Л. Общая теория государства и права. М., 2000.
5. Гарсиа Гарридо М.Х. Римское частное право: Казусы, иски, институты. М., 2005.
6. Колоколов Н.А. Термин «судебная власть»: проблемы толкования и законодательного определения // Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политикоюридические, морально-психологические и практические проблемы. Н. Новгород, 2007.
7. Лазарев Л.В. Конституционный Суд России и развитие конституционного права // Журн. рос. права. 1997. № 11.
8. Лазарева О.В. Правовая процедура. Саратов, 2004.
9. Покровский И.А. История римского права. СПб., 1998.
10. Попондопуло В.Ф., Слепченко Е.В. Об организации судебной системы в России // Ленингр. юрид. журн. 2007. № 1 (7).
11. Савельева Т. А. Судебная власть в гражданском процессе. Саратов, 1998.
12. Сапун В. А. Правоприменительная деятельность: особенности и структура // Ленингр. юрид. журн. 2005. № 3 (4).
13. Семенов В.М. Преюдициальное начало в советском гражданском процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1951.
14. Смирнова М.Г. Правоположения судебной практики как нетипичный источник права // Ленингр. юрид. журн. 2006. № 1 (5).
15. Судебная власть / под ред. И. Л. Петрухина. М., 2003.
16. Сырых В. М. Логические основания общей теории права. Т. 1. Элементный состав. М., 2000; Т. 3. Современное пра-вопонимание. М., 2007.
17. Треушников М.К. Судебные доказательства. М., 1997.
18. Фетисов А. К. Нормоконтроль и преюдиция // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. М., 2002. № 1.
19. Франчози Д. Институционный курс римского права. М., 2004.
20. Шопина О.В. Понятие, признаки и системные связи правовых актов // Ленингр. юрид. журн. 2006. № 2 (6).
21. Штутин Я. Л. Предрешения (преюдиции) в советском гражданском процессе // Государство и право. 1956. № 5.
22. Ярков В.В. Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессуального права. Свердловск, 1992.
23. Berger A. Encyclopedic Dictionary of Roman Law. New York, 1953.
24. Gates Jr., Louis H. Thirteen Ways of Looking at a Black Man: on the Decision to prejudge Simpson // New York. 1995. Vol. 71, Iss. 33. P. 33—41.
25. Crock S. What a Supreme Court Justice Prejudges? // Business Week. 1996. Iss. 3482.
26. Millar R.W. The Premises of the Judgment as RES JUDICATA in Continental and Anglo-American Law // Michigan Law Review. 1940. Vol. 39, N 1. P. 1—36.
27. Mommsen Th. Romisches Strafrecht. Berlin, 1899.
28. Nolan-Haley J. Alternative Dispute Resolution in a Nutshell. West, 1992.
29. Pissard H. Les questions prejudicielles en droit romain. Paris, 1907.
30. Podgers J. Prejudgement Interest Held Available in DC-10 Suits // Amer. Bar Assoc. Journ. 1980. Vol. 66, Iss. 2.
