CC BY
16
языкознание
* * *
1. Averincev S.S. Simvol // Kratkaya literaturnaya enciklopediya. M., 1971. T. 6.
2. Afanas'eva A.P. Simvol kak sredstvo diagnosti-ki cennostno-smyslovoj sfery lichnosti: dis. ... kand. psihol. nauk. M., 2002.
3. Bol'shoj tolkovyj slovar' russkogo yazyka / pod red. S.A. Kuznecova. SPb., 1998 [Elektronnyj resurs]. URL: http://www.gramota.ru/slovari/dic/?wo rd=%EB%E5%E1%E5%E4%FC&all=x&bts=x (data obrashcheniya: 21.03.2020).
4. Zagidullina A.A. Yazykovye simvoly i ob-razy: ontologiya i funkcionirovanie (na materiale fran-cuzskogo yazyka): avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. Alma-Ata, 2010.
5. Lotman Yu.M. Simvol v sisteme kul'tury // Ego zhe. Vnutri myslyashchih mirov: Chelovek - Tekst -Semiosfera - Istoriya. M., 1996.
6. Krasnyh V.V. Lingvokul'turnaya identich-nost' homo loquens // Mir russkogo slova. 2007. № 4. S. 11-15.
7. Losev A.F. Problema simvola i realisticheskoe iskusstvo. M., 1995.
8. Maslova V.A. Lingvokul'turologiya: ucheb. posobie dlya stud. vyssh. ucheb. zavedenij. M., 2007.
9. Toporov V.N. Lebed' // Mify narodov mira: v 2 t. M., 1988.
10. Uvarov L.V. Obraz, simvol, znak. Minsk, 1967.
11. Foli D. Enciklopediya znakov i simvolov. M., 1997.
Symbolic image of swan in the Russian linguistic culture
The article deals with the symbolic characteristics of the ornithological image of "swan" in the Russian linguistic culture. There are established the main evaluative meanings of this image: women beauty, spiritual purity, faith and self-sacrifice. Swans in the Russian fairy tales are magic beings who help the main characters and protect them. There is emphasized their celestial essence of these images and their belonging to the world of supreme creatures.
Key words: ornithological symbol, image, linguistic culture, swan, beauty, purity, faith.
(Статья поступила в редакцию 13.07.2021)
В.Ю. АРБУЗОВА, О.С. ШУРУПОВА (Липецк)
прецедентные феномены в эпистолярном тексте
(на материале писем А.П. чехова)
Рассматриваются особенности отражения прецедентных феноменов в тексте личного письма на материале эпистолярного наследия А.П. Чехова. В письмах писателя присутствуют прецедентные феномены, исследование которых позволяет оценить как глубину знаний писателя, так и культурный фон эпохи.
Ключевые слова: эпистолярный жанр, письмо, прецедентный феномен, А.П. Чехов, языковая игра.
Предметом изучения современной науки о языке все чаще становятся тексты различных жанров. Так, внимание исследователей привлекают эпистолярные тексты, создаваемые для дистантного общения в самых разнообразных ситуациях и благодаря этому способные реализовать одновременно несколько функций и сочетать в себе свойства монолога и диалога. По мнению М.Н. Кожиной, «диа-логичность в разных сферах общения проявляется весьма своеобразно: и по степени ее экс-плицитности/имплицитности, и по формам, способам и средствам реализации» [4, с. 15]. текст письма, являясь монологом, одновременно диалогичен, поскольку подразумевает возможность реакции адресата текста в виде ответного письма.
Особенный интерес вызывают неофициальные письма, которые, наряду с дневниковыми записями, можно отнести к письменным жанрам обиходно-разговорной сферы общения. основными чертами подобных текстов служат:
- непринужденность;
- явная выраженность авторской индивидуальности;
- большая свобода выбора средств изложения;
- нежесткая структура.
Каждое неофициальное письмо отражает неповторимые особенности личности автора, служит показателем его образования и духовно-нравственного развития. Яркой особенностью подобных писем является их мно-
О Арбузова В.Ю., Шурупова О.С., 2021
ИЗВЕСТИЯ ВГПУ. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
гомерная диалогизация, которая реализуется в нескольких плоскостях, в том числе - что особенно значимо для эпистолярного наследия представителя интеллигенции - в плоскости «автор - текст», отражающей взаимодействие фоновых знаний автора и предшествующих, прецедентных для данной культуры произведений, нашедших отражение в системе лексических, морфологических и синтаксических средств нового текста.
В пределах данной статьи необходимым представляется анализ эпистолярного наследия А.П. Чехова с точки зрения данной плоскости, т. е. исследование особенностей отражения в его письмах прецедентных феноменов. Состав подобных феноменов специфичен для каждого круга людей в зависимости от их принадлежности к национальности, социальному и культурному слою [3]. В образованном обществе велика роль различных прецедентных текстов, имен, высказываний, которые составляют определенный культурный фон данного социума. Особенности проявления в тексте личного письма прецедентных феноменов, как правило, можно проследить в переписке творческой интеллигенции, которая может представить образец изысканного эпистолярного мастерства. Так, своеобразие многоплоскостной системы организации диалога, которая подразумевает упоминание в спонтанной речи письма прецедентных текстов, ярко прослеживается в письмах А.П. Чехова, которые создавались на протяжении 29 лет - с 1875 по 1904 г., адресованы представителям интеллигенции (братьям А.П. Чехова, издателям, писателям, журналистам) и могут быть включены в число наиболее важных для отечественного литературного наследия эпистолярных собраний.
Говоря об эпистолярном наследии Чехова, следует отметить многообразие его тематики. В 4 400 текстах автор описывает свои путешествия, фиксирует этапы работы над различными произведениями, касается событий личной жизни, откликается на общественные, литературные и театральные явления, дает советы начинающим авторам.
Нередко письмо касается нескольких тем одновременно. Как утверждает Н.И. Белунова, явление политематичности «может быть признано характерной особенностью дружеского неофициального письма, поскольку письма творческой интеллигенции есть средство духовного, эмоционально-интеллектуального общения» [1, с. 14].
По словам редакторов «Полного собрания сочинений и писем А.П. Чехова» в тридцати томах, «познавательное значение чеховских писем шире, чем их биографическая ценность: в них бьется пульс всей культурной и общественной жизни России конца XIX - первых лет XX в. Чеховские письма являются образцом эпистолярного жанра; они не уступают по совершенству языка его художественным произведениям и, подобно им, способны доставлять подлинное эстетическое наслаждение» [7, с. 5]. В среде, к которой принадлежал А.П. Чехов, значительный слой культуры составляли мифологические, библейские, художественные, публицистические тексты. Поэтому в эпистолярной коммуникации Чехова велика роль прецедентных текстов, высказываний, ситуаций и имен, которые, по словам исследователей, «становятся символом, их употребление в речи служит для актуализации хранящегося в сознании носителей языка инварианта восприятия прецедентного имени» [Там же, с. 66]. Проанализировав письма Чехова, адресованные как родственникам, так и писателям, журналистам, издателям, можно выяснить, что писатель использует целый ряд прецедентных имен.
так, в письме издателю и журналисту А.С. Суворину от 30 мая 1888 г. Чехов упоминает великих философов: «Пишущим людям, особливо художникам, пора уже сознаться, что на этом свете ничего не разберешь, как когда-то сознался Сократ и как сознавался Вольтер. Толпа думает, что она все знает и все понимает; и чем она глупее, тем кажется шире ее кругозор» [8, с. 280-281]. Письмо демонстрирует хорошее знание наследия великих философов, которого А.П. Чехов, разумеется, ожидает и от адресата письма. Писателю, осуждающему невежд, претендующих на всезнание, оказываются близки философы, признававшие ограниченность возможностей человеческого познания.
В письме своему недавно поступившему в университет брату Ал.П. Чехову от 9 марта 1876 г. А.П. Чехов заявляет: «Ich war gestern im Hause Alferakis auf einen Konzert, und sah dort deine Marie Feist... Du bist ein Masu-rik, und es hat nichts mehr, mein lieber Herr Masepa» [7, с. 14]. На русском языке текст этого письма таков: «Вчера я ходил на концерт в доме Алфераки и видел там твою Мари Фейст... Ты мазурик, и ничего более, дорогой господин Мазепа». А.П. Чехов, рассказывая покинувшему дом брату о таганрогских но-
востях и общих знакомых, в шутку называет адресата письма прецедентным именем Мазепа. В поэме А.С. Пушкина «Полтава» гетман Мазепа предстает не только как предатель, но и как человек, соблазнивший девушку по имени Мария. Таким образом, А.П. Чехов в шутку сравнивает покинувшего таганрог брата, который ранее ухаживал за девушкой, которую тоже звали Марией, с коварным соблазнителем Мазепой, актуализируя в сознании адресата инвариант восприятия этого имени с признаком «соблазнитель». Интересно, что чехов обращается к Александру Павловичу Herr Masepa, насмешливо соединяя имя гетмана-соблазнителя с учтивым немецким обращением к адресату, и намекает этим на немецкое происхождение девушки, которая спрашивала о его брате.
В письме детской писательнице М.В. Киселевой от 13 декабря 1886 г. А.П. Чехов, шутливо описывая свою популярность, замечает: «Увы и ах! В Питере я становлюсь модным, как Нана. В то время, когда серьезного Короленко едва знают редакторы, мою дребедень читает весь Питер» [7, с. 278]. Нана -героиня одноименного романа Э. Золя, созданного в 1883 г. и, по всей видимости, весьма популярного в столице, порочная куртизанка, которой удалось снискать благосклонность богатых покровителей. Чехов употребляет слово Нана без кавычек, что вносит в его письмо некоторую двусмысленность: он словно бы одновременно сравнивает свои рассказы с романом Э. золя и себя - с героиней этого романа. По всей видимости, Чехов достаточно сдержанно относился к творчеству модного в то время французского писателя-натуралиста и осуждал общество, которое предпочитало его романы произведениям В.Г. Короленко. Важно, что о своих литературных вкусах А.П. Чехов сообщает именно писательнице, ожидая, что она в полной мере разделит их.
В письме брату М.П. Чехову (апрель, не ранее 5, 1879 г.) автор спрашивает: «Мадам Бичер-Стоу выжала из глаз твоих слезы? Я ее когда-то читал...» [Там же, с. 29]. Брат Чехова, которому в то время было 14 лет и который учился в гимназии, перечисляя прочитанные им книги, упомянул и растрогавший его до слез роман американской писательницы Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», посвященный рабству в США. А.П. Чехов в ответном письме подростку, нуждавшемуся в его наставлении, иронически отзывается об этом
романе и использует прием метонимии, который заключается в переносе имени автора на его творение.
Чехов шутливо именует американскую писательницу мадам, стараясь избежать излишней патетики в разговоре о книге, которая произвела на его брата столь сильное впечатление. При этом автор письма стремится не оттолкнуть подростка излишней строгостью или насмешкой над его литературными вкусами и выражает свое мнение о прочитанной им книге мягко и осторожно.
В письме редактору-издателю журнала «Осколки» Н.А. Лейкину (между 15 и 20 декабря 1886 г.) Чехов с юмором пишет о своем желании немного отдохнуть на Святках от написания рассказов: «Ну-с, значит, прощайте до Нового года. Письма писать буду, а насчет произведений - "довольно!", как сказал Тургенев» [7, с. 280]. В тексте появляются прецедентное для русской культуры имя И.С. Тургенева и название его произведения «Довольно». Но если герой Тургенева отказывается от мечтаний о любви и красоте, то Чехов шутливо запрещает себе работать на каникулах, смягчая этой шуткой отказ работать в праздничные дни.
В письме-открытке от 17 сентября 1880 г., адресованной представительнице интеллигенции Таганрога Л.А. Камбуровой, Чехов пишет: «Поклон Вашим маститым финансистам-чиновникам Николаю и Иоанну добчебоб-чинским» [Там же, с. 35], имея в виду братьев Л.А. Камбуровой, которые служили в банке. Фамилии гоголевских героев у Чехова подверглись контаминации, т. е. «объединению структурных элементов двух языковых единиц на базе их структурного подобия или тождества, функциональной или семантической близости» [6, с. 238].
Прецедентные имена Добчинский и Боб-чинский из комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» писатель соединил в одно слово, благодаря которому ему удалось создать непринужденную атмосферу любезного и пронизанного юмором письма. В то же время можно говорить об ироническом отношении писателя к деятельности «финансистов-чиновников», которое он выражает, употребляя, с одной стороны, пышное определение маститые и церковнославянскую форму имени Иоанн, а с другой - прецедентное имя, связанное с комическими персонажами, олицетворяющими в произведении Н.В. Гоголя мелкое, уездное дворянство и чиновничество.
известия вгпу. филологические науки
Пример языковой игры, которая строится благодаря употреблению прецедентного имени, можно также встретить в письме Чехова издателю Н.А. Лейкину: «Сейчас сажусь писать для Вас. Суббота у меня Ваш день. Завтра, вероятно, вышлю, но... не верьте, впрочем... Я мало-помалу становлюсь Подхалимо-вым и обманул Вас уже не раз.» [7, с. 75]. Автор в шутку сравнивает себя с героем ряда произведений Салтыкова-Щедрина («В среде умеренности и аккуратности», 1877, «За рубежом», 1881, «Письма к тетеньке», 1882, и др.), который не выполняет взятых на себя обязательств и постоянно запаздывает с материалами. В шутку называя себя Подхалимовым, Чехов признает себя виновным в задержке корреспонденции для журнала и старается смягчить рассерженного редактора, не теряя при этом собственного достоинства.
Следует отметить, что в своих письмах Чехов нередко ссылается на прецедентные имена и ситуации из художественных произведений. Так, в письме писателю А.Н. Плещееву от 12 июня 1888 г. А.П. Чехов, сообщая о своей поездке в Сорочинцы, пишет: «Едем мы завтра в громаднейшей дедовской коляске, в той самой, которая перешла в наследство Линтва-ревым от тетушки Ивана Федорыча Шпонь-ки» [8, с. 286], напоминая своему адресату о персонаже незаконченной повести Н.В. Гоголя «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», обладательнице брички, у которой «проклятая дитвора повыдергивала сзади все гвозди» [2, с. 182]. Образованный адресат письма должен был сразу понять намек писателя на печальное состояние коляски, в которой должен был ехать Чехов, поскольку бричка тетушки Ивана Федоровича Шпоньки «была именно та самая бричка, в которой еще ездил Адам» [Там же, с. 189].
Эпистолярное наследие А.П. Чехова обнаруживает его прекрасное знание целого ряда прецедентных феноменов, связанных с произведениями самых различных авторов. Можно отметить, что в его эпистолярном наследии достаточно часто можно наблюдать и случаи самоцитации. Так, в письме М.В. Киселевой от 29 сентября 1886 г. Чехов использует цитату из собственного рассказа «Сапоги всмятку»: «Пишите как можно больше!! Пишите, пишите, пишите..., пока пальцы не сломаются (Главное в жизни - чистописание!) Пишите больше, имея в виду не столько умственное развитие массы, сколько то обстоятельство, что на первых порах добрая полови-
на Ваших мелочей, в силу Вашей непривычки к "малой прессе", будет подлежать возврату» [7, с. 263].
В этом же письме Чехов вновь выражает свое отношение к современной ему французской литературе: «Избегайте популярных сюжетов. Как ни тупоголовы наши гг. редакторы, но уличить их в незнании парижской литературы, а особливо мопассановщины, труд нелегкий» [Там же, с. 263]. Признавая популярность Мопассана, он явно оценивает его творчество не слишком высоко, как и произведения Золя. Используя неологизм мопассанов-щина, Чехов подчеркивает распространенность в тогдашней литературе натуралистических мотивов, которые были чужды ему.
Несколько иное явление наблюдается в письме от 15 декабря 1886 г., адресованном публицисту и критику В.П. Буренину: «С медицинской точки зрения такое изобилие является в высшей степени зловещим: если против какой-либо болезни предлагается много средств, то это служит вернейшим признаком, что болезнь неизлечима и что для борьбы с нею медицина не имеет ни одного настоящего средства» [Там же, с. 280]. «Если против какой-либо болезни... - болезнь неизлечима.» - реплика Гаева в первом действии комедии «Вишневый сад», которая будет создана А.П. Чеховым только в 1903 г. В письме получает отражение скрытая цитата из произведения, которое Чехову еще только предстояло создать.
Письма А.П. Чехова по праву называют «вторым собранием сочинений» великого писателя. Его эпистолярное наследие стало ценным материалом не только для изучения жизни и творчества А.П. Чехова, но и для исследования общественных настроений конца XIX в., а также особенностей эпистолярного жанра в целом. Письма Чехова воссоздают культурный фон эпохи, являясь при этом ярким примером элитарного общения, характеризующегося высоким уровнем знания как русских, так и иностранных прецедентных феноменов, а также стремлением использовать это знание, чтобы порадовать и развеселить адресатов писем.
Круг прецедентных феноменов, которые получают отражение в чеховских письмах, включает в себя имена зарубежных философов (Сократа, Вольтера) и многочисленных писателей (Г. Бичер-Стоу, Э. Золя, Г. де Мопассана), пользовавшихся известностью среди русской интеллигенции конца XIX - нача-
ла XX в. Надо отметить, что А.П. Чехов нередко демонстрирует сдержанное и даже ироническое отношение к крайне модным в то время писателям.
Более значимыми для него мастерами слова, произведения которых явно оказали влияние на А.П. Чехова, являются, как показывает анализ его эпистолярного наследия, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, М.Е. Салтыков-Щедрин. Имена и образы героев произведений русской классической литературы являются для А.П. Чехова и его адресатов прецедентными, поэтому многие шутки и случаи языковой игры в его письмах связаны именно с их использованием.
Кроме того, в письмах А.П. Чехова встречаются случаи самоцитации, обращения к текстам собственных произведений, непрестанная работа над которыми, по-видимому, не могла не отразиться и в его письмах. Можно отметить, что письмам А.П. Чехова свойственно шутливое соединение прецедентных имен с описанием ситуаций из повседневной жизни, нередко нелепых и требующих снисхождения. Брат, покинувший родной город, чтобы учиться в университете, превращается в коварного Мазепу; объясняя редактору причины задержки материала, Чехов сопоставляет себя с нерадивым литературным персонажем; упоминание о старой коляске вызывает воспоминания о повести Н.В. Гоголя, а жалоба на усталость - апелляцию к творчеству И.С. Тургенева. Таким образом, обращение к прецедентным феноменам в письмах А.П. Чехова помогает ему выразить свое мнение о той или иной ситуации, не обижая адресата, мягко и в полной мере способствует созданию свойственной им особой юмористической атмосферы.
Список литературы
1. Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX - начала XX в. (Жанр и текст писем). СПб., 2000.
2. Гоголь Н.В. Иван Федорович Шпонька и его тетушка // Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород. М., 1982. С. 169-192.
3. Гудков Д.Б. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. М., 1999.
4. Кожина М.Н. О диалогичности письменной научной речи: учеб. пособие к спецкурсу. Пермь, 1986.
5. Красных В.В., Гудков Д.Б., Захаренко И.В., Багаева Д.В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9: Филология. 1997. № 3. С. 62-75.
6. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 2002.
7. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. Письма: в 12 т. Т. 1: 1875-1886. М.,
1974.
8. чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. Письма: в 12 т. Т. 2: 1887-1888. М.,
1975.
* * *
1. Belunova N.I. Druzheskie pis'ma tvorcheskoj intelligencii konca XIX - nachala XX v. (Zhanr i tekst pisem). SPb., 2000.
2. Gogol' N.V. Ivan Fedorovich Shpon'ka i ego tetushka // Vechera na utore bliz Dikan'ki. Mirgorod. M., 1982. S. 169-192.
3. Gudkov D.B. Precedentnoe imya i problemy precedentnosti. M., 1999.
4. Kozhina M.N. O dialogichnosti pis'mennoj na-uchnoj rechi: ucheb. posobie k speckursu. Perm', 1986.
5. Krasnyh V.V., Gudkov D.B., Zaharenko I.V., Bagaeva D.V. Kognitivnaya baza i precedentnye fe-nomeny v sisteme drugih edinic i v kommunikacii // Vestn. Mosk. un-ta. Ser. 9: Filologiya. 1997. № 3. S. 62-75.
6. Lingvisticheskij enciklopedicheskij slovar' / gl. red. V.N. Yarceva. M., 2002.
7. Chekhov A.P. Polnoe sobranie sochinenij i pisem: v 30 t. Pis'ma: v 12 t. T. 1. 1875-1886. M., 1974.
8. Chekhov A.P. Polnoe sobranie sochinenij i pisem: v 30 t. Pis'ma: v 12 t. T. 2. 1887-1888. M., 1975.
Precedent phenomena in the epistolary text (based on the letters of A.P. Chekhov)
The article deals with analysis of the peculiarities of the reflection of the precedent phenomena in the text of the personal letter based on the epistolary heritage of A.P. Chekhov. There are observed the precedent phenomena in the letters of the writer, their study allows to value both the depth of the knowledge of the writer and the cultural background of theepoch.
Key words: epistolary genre, letter, precedent phenomenon, A.P. Chekhov, language game.
(Статья поступила в редакцию 06.07.2021)
