CC BY
104
Нахимова Е.А.
Екатеринбург
ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ФЕНОМЕНЫ С МЕНТАЛЬНЫМ ПОЛЕМ-ИСТОЧНИКОМ «ТЕАТР»
В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
В современной политической коммуникации текст часто оказывается насыщенным элементами интертекстуальности: в нем обнаруживается множество цитат и квазицитат, реминисценций и аллюзий. Адекватное восприятие такого текста возможно только в дискурсе, с учетом множества фоновых знаний из различных областей культуры. Для исследования этого явления необходимо обратиться к сферам-источникам прецедентных феноменов: важно определить, какие именно сферы (религия, фольклор, литература, театр, политика и др.) служат в том или ином социуме основным источником для репертуара прецедентных имен, событий, высказываний и текстов. Рассмотрение сфер-источников прецедентно-
сти может предоставить также интересный материал как для оценки эрудиции, жизненного опыта, политических предпочтений, прагматических установок и речевого мастерства автора, так и для оценки авторского представления об аналогичных качествах адресата [Гудков, Захаренко, Красных, Багаева, 1997; Кушнерук, 2004; Нахимова, 2004; Слышкин, 2000, Супрун, 1995 и
др.].
При исследовании художественных текстов традиционно различали две источниковые области - литературную и социальную. Так, О.С. Ахманова и И.В. Гюббенет (1977), используя несколько иную терминологию, дифференцируют два вида вертикального контекста: филологический и социально-
исторический. Более широкий подход представлен в монографии создателя теории прецедентных текстов Ю.Н. Караулова [Караулов, 1987: 216-287]. Исследователь предлагает отнести к числу прецедентных явлений не только словесные тексты, но и названия музыкальных произведений, произведений архитектуры и живописи, исторические события и имена политических лидеров, что в свою очередь увеличивает и количество возможных сфер-источников прецедентности. Несколько позднее А.Е. Супрун выделил в качестве источников текстовых реминисценций еще более широкий круг исходных сфер, среди которых Библия, античная мифология, отечественный фольклор, русская и зарубежная литература, популярные песни, политические тексты [Супрун, 1995; 25-27].
При обращении к иным коммуникативным дискурсам возникает необходимость использовать еще более детализированную классификацию сфер-источников. Например, в исследовании Е.А. Земской (1996) при обращении к цитатам в газетных заголовках выделены следующие разновидности прецедентных текстов: стихотворные строки, прозаические цитаты, строки из известных песен, названия художественных произведений, названия отечественных и зарубежных кинофильмов, пословицы, поговорки и крылатые выражения [Земская, 1996: 159-167]. В монографии Г.Г. Слышкина (2000), изучавшего смеховой дискурс, предложена классификация, которая основана на жанровых признаках и учитывает некоторые иные свойства донорских сфер. Автор выделяет следующие десять источников преце-дентности: политические плакаты, лозунги и афоризмы; произведения классиков марксизма-ленинизма; исторические афоризмы; классические и близкие к классическим произведения русской и зарубежной литературы, включая Библию; сказки и
детские стихи; рекламные тексты; анекдоты; пословицы, загадки, считалки; советские песни; зарубежные песни.
Обзор подобных классификаций можно продолжить, нетрудно продолжить и перечень претензий к этим классификациям, но не вызывает сомнений целесообразность подобных исследований, сама перспективность соответствующего подхода к изучению прецедентных феноменов.
В нашем исследовании прецедентных имен, используемых в политическом дискурсе, будет использоваться следующая классификация.
1. Социальная область, в составе которой можно выделить такие сферы, как политика, экономика, образование, религия, развлечения, медицина, война, криминал, спорт.
2. Область искусств, в которую входят такие сферы, как литература, театр и кино, изобразительные искусства, музыка, архитектура, мифология и фольклор.
3. Область науки, которая включает, в частности, следующие сферы: физика, математика, биология, химия, история, география, филология.
Представленный список при необходимости может быть продолжен и уточнен, поскольку это не исчерпывающее описание, а своего рода демонстрация принципов классификации. При необходимости классификацию можно сделать многомерной, то есть учесть и иные критерии (например, отечественный или зарубежный характер прототекста, его темпоральную характеристику, авторский или фольклорный характер и др.
Специальные наблюдения показывают, что прецедентные феномены, восходящие к одной сфере-источнику образуют своеобразное поле прецедентных феноменов, в составе которого выделяется целая система прецедентных имен, событий, высказываний и текстов, образующих развернутую подсистему фреймов. Подобное поле во многом оказывается аналогичным ментальному полю, служащему источником для метафорических моделей, однако между двумя указанными феноменами можно обнаружить и существенные различия.
В качестве примера рассмотрим поле прецедентных феноменов с ментальной сферой-источником «Театр». В политической коммуникации это поле-источник включает по меньшей мере следующие составляющие:
1. Прецедентные имена:
- Создатели пьес и сценариев (драматурги, сценаристы и
др.);
- Создатели спектаклей (режиссеры, балетмейстеры и др.);
- Персонажи пьес и спектаклей;
- Актеры.
2. Прецедентные тексты:
- Названия пьес и их фрагментов;
- Названия прозаических произведений, по которым ставятся спектакли;
- Названия спектаклей (например, спектакль Г. Товстоногова по пьесе А.М. Горького «На дне» - это нечто иное, чем другие спектакли по этой пьесе);
3. Прецедентные высказывания:
- Цитаты из пьес;
- Афоризмы и цитаты, связанные с соответствующей ментальной сферой («театр начинается с вешалки», «короля играет свита» и др.).
4. Прецедентные ситуации:
- Ситуации из пьес (например, Софья Фамусова предпочла Молчалина);
- Ситуации из соответствующей ментальной сферы, например, «почкование театров (в частности, разделение на две части «Театра на Таганке» и МХАТа);
- Ситуации, представляющие собой своего рода синтез театральной и политической жизни (например, балет «Лебединое озеро» прочно связывается в современном сознании с августовским путчем 1991 года).
Можно предположить, что использование в политических текстах театральных прецедентных феноменов далеко не случайно. И дело здесь не только в том, что на рубеже веков многие люди театра «ушли в политику» (президент Чехии драматург Вацлав Гавел, известный артист кино, ставший президентом США, Джордж Буш-старший, губернатор Калифорнии, которым стал знаменитый актер Арнольд Шварценеггер, губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов), а многие политики активно осваивают актерские приемы для обольщения избирателей. В эпоху все усиливающейся власти СМИ сценический имидж политика все чаще оказывается более важным, чем его политическая программа или опыт государственной деятельности. Отношения между политическим лидером и электоратом все более становятся похожими на взаимодействие актера и театральной публики.
Для исследования полей прецедентных феноменов, используемых в политической коммуникации, может быть исполь-
зована (с соответствующими уточнениями) предложенная А.П. Чудиновым методика изучения и описания метафорических моделей [Чудинов, 2003: 68-73]. При таком подходе для описания поля прецедентных феноменов должны быть охарактеризованы его следующие признаки:
1. Исходная понятийная область, то есть сфера-источник для соответствующего ментального поля (например, «театр», «литература», «история», «музыка и др.). Во многих случаях в составе того или иного ментального поля-источника можно выделить своего рода подполя, группы и иные подобные единицы.
2. Новая понятийная область, то есть сфера-магнит для соответствующего ментального поля (например, «театр», «литература», «история», «музыка и др.). Во многих случаях в составе того или иного ментального поля-магнита можно выделить своего рода подполя, группы и иные подобные единицы. В настоящей диссертации рассматриваются только ментальные поля прецедентных феноменов, относящихся к сфере-магниту «политика».
3. Типы (по классификации Д.Б. Гудкова, В.В. Красных, И.В. Захаренко и Д.Б. Багаева) прецедентных феноменов, относящихся к данному ментальному полю (прецедентные имена, ситуации, высказывания и тексты).
4. Относящиеся к соответствующей модели фреймы, каждый из которых представляет определенную ментальную часть соответствующего поля.
При необходимости это описание может быть дополнено характеристикой продуктивности соответствующего поля (его способности к развертыванию в тексте и дискурсе) и сведениями о частотности составляющих данное поле единиц. Полезной может быть также дискурсивная характеристика поля прецедентных феноменов, то есть описание типичных для данного поля концептуальных векторов, прагматических интенций и эмо-тивных характеристик, дополненное сведениями о взаимосвязи данного поля с другими полями и с другими составляющими текста и дискурса.
Во многих случаях можно обнаружить также элементы взаимодействия между полем прецедентных феноменов и соответствующим метафорическим полем.
Целенаправленный анализ функционирующих в политической сфере ментальных полей прецедентных источников может способствовать обнаружению специфических свойств современной политической коммуникации и выявлению тенденций в
развитии политического дискурса.
Рассмотрим закономерности развертывания ментального поля прецедентных феноменов со сферой-источником «Театр» в статье Ю. Богомолова «Политночлежка в пределах Садового кольца», опубликованной в газете «Известия» 6 марта 2004 г.
Нынче перед нами поставлен вопрос ребром: кто мы -быдло или напротив?
Хакамада говорит: если вы «напротив», придите и отдайте голос мне.
«Комитет-2008» и Владимир Рыжков говорят: если вы истинные демократы, не ходите к урнам, останьтесь дома.
...Попрыгунья-стрекоза лето целое пропела и проплясала, а теперь, когда зима катит в глаза, принялась обличать и требовать долива после отстоя пены. Теперь она - лицо русской демократии и, как бывший член Государственной думы Киса Воробьянинов, просит подаяния.
Нетрудно заметить, что всякий раз у нас президентская гонка напоминает если не басенный, так литературно-сценический сюжет.
В 199в-м выборы проходили почти по сценарию «Карьеры Артура Уи». Финал был не тот, что в пьесе. Старый президент Генсборо все-таки выбрался из глубокой ямы. Все-таки Уи тогда не прошел в президенты.
В связи с выборами 2000 года мне в свое время пришлось вспомнить «Горе от ума». Появление Путина на политической авансцене вызвало тогда недоумение у передовой общественности. Сразу встал вопрос: кто такой? Ответ на него имел психологический подтекст: он такой, как все, - не самый высокий, не самый красноречивый. Не ярко выраженный блондин и уж точно не брюнет. И никакой у него харизмы. И политическая биография у него совсем коротенькая. И чего в нем нашла Софья Фамусова?
Каждый претендент не ее руку тогда чувствовал себя обойденным Чацким - остроумным, свободолюбивым, непринужденным, с большим политическим опытом. Особенно Явлинский. А она, Софья (в просторечии - электорат), тогда предпочла Молчалина, который на поверку не так уж и прост.
В знаменитой товстоноговской постановке, памятной для нашего поколения, акценты были несколько смещены. Самой яркой актерской удачей был Юрский в роли Чацкого - непринужденный, обаятельный, эксцентричный. Но истинным откровением того режиссерского прочтения все-таки стал
Молчалин в исполнении Кирилла Лаврова. Его Молчалин был, по контрасту, скованный, принужденный, затаившийся - разночинец, шагнувший из тени в свет. Но при всем том его герой не смотрелся ничтожеством. Были в нем какая-то странность, загадочность и сила. Снаружи действительно Молча-лин, а внутри - чуть ли не Базаров.
Молчалин и Чацкий - неразлучная пара в русской литературе. И, возможно, в русской жизни. У Салтыкова они подружились. А у Островского - одно лицо. И имя ему - Егор Дмитриевич Гпумов. Повадки и приемчики у него - как у Молчалина, а резвость ума и либерализм - от Чацкого.
То была середина XIX века. Тогда чиновничество набирало силу и пускало корни. Не было жальче зверя - мелкого чиновника (читайте Гоголя). Не было зверя страшнее крупного бюрократа (смотрите Сухово-Кобылина). Чацкие обезличились к тому времени, Молчалины обрели сановитость.
А уж в начале XX века, когда ветер демократических свобод и буржуазных начинаний впервые задул на просторах России, собирательным ее образом стал не чеховский «Вишневый сад» - им явилась к всеобщему удивлению городская ночлежка из горьковской пьесы «На дне».
Как ни странно она аукнулась в политической жизни России уже XXI века.
Такое впечатление, что компания бомжей из прошлого решила поучаствовать в избирательной кампании 2004-го. Когда идут теледебаты, то сходство становится разительным.
Собрались политические аутсайдеры с разным житейским опытом, с непохожими судьбами, с несходными менталите-тами и мировоззрениями и плачутся на жизнь и клянут тех, кто предал, захватил, обманул, украл, узурпировал. И поминают лучшие времена, всякий свои.
То выглянет из кого-нибудь брезгливый Барон, гнушающийся босяцким (в политическом смысле) обществом (например, из той же Хакамады), а то буйный Васька Пепел - из Ма-лышкина или Лука, на которого отчасти смахивает бомжующий странник Иван Рыбкин, отчасти - бесконфликтный Сергей Миронов. Как, впрочем, и крестьянин с погонами офицера спецслужбы Николай Харитонов, и социалист-патриот с докторской степенью Сергей Глазьев. Вот такая образовалась политическая ночлежка в пределах Садового кольца.
Вот их демократические лица мы, избиратели, должны
спасти, придя на выборы.
Лицо еще одного отца русской демократии - Владимира Рыжкова - мы можем спасти, если не придем на выборы.
При знакомстве с представленной статьей легко заметить, что прецедентные феномены являются подлинным структурным, смысловым и стилистическим центром этой публикации. Они в значительной степени обеспечивают целостность и связность текста, поскольку развертывание поля начинается уже в заголовке статьи и развивается во всех ее структурнокомпозиционных частях.
Анализируя направления развертывания ментального поля прецедентных феноменов со сферой-источником «Театр» в рассматриваемом тексте, можно выделить следующие составляющие данного поля, прямо или косвенно представленные в статье.
1. Прецедентные имена:
- Создатели пьес и спектаклей (драматурги А.С. Грибоедов,
Н.В. Гоголь, А.М. Горький, А.Н.Островский, Бертольд Брехт, Су-хово-Кобылин, А.П. Чехов; режиссер Г.А. Товстоногов);
- Персонажи пьес и спектаклей (Артур Уи, президент Генс-боро, Чацкий, Молчалин, Софья Фамусова, Барон, Васька Пепел, Лука, Расплюев);
- Актеры (Юрский, Кирилл Лавров).
2. Прецедентные тексты:
- Названия пьес («Карьера Артура Уи», «Горе от ума», «На дне», «Вишневый сад», косвенное упоминание о пьесах «Ревизор» и «На всякого мудреца довольно простоты», а также о трилогии «Свадьба Кречинского», «Дело», «Смерть Тарелкина»)
- Названия спектаклей (спектакль Г.Товстоногова по пьесе А.М. Горького «На дне»).
3. Прецедентные высказывания:
- Цитаты из пьес (неудачники с разным житейским опытом, с непохожими судьбами, с несхожими менталитетами «плачутся на жизнь и клянут тех, кто предал, захватил, обманул, украл, узурпировал. И поминают лучшие времена»);
- Афоризмы и цитаты, связанные с соответствующей ментальной сферой (в рассматриваемой публикации не обнаружены).
4. Прецедентные ситуации:
- Ситуации из пьес (Софья предпочла Молчалина; Барон гнушается босяцким обществом; победа на выборах президента Генсборо и поражение Артура Уи; странствования Луки, который
назван бомжем);
- Ситуация из спектакля Г. Товстоногова, который предложил представил Молчалина в котором была «какая-то странность, загадочность и сила. Снаружи действительно Молчалин, а внутри - чуть ли не Базаров».
- Ситуации из соответствующей ментальной сферы (большой успех постановки Г.А.Товстоногова).
Отметим также, что в данном тексте активно представлены театральные (по сфере-источнику) метафоры (сценарий, пьеса, литературно-сценический сюжет, подтекст, постановка, авансцена и др.), то есть обнаруживается взаимодействие поля прецедентных феноменов с метафорическим полем «Театр», о котором писали О.Н. Григорьева (2001), Н.А. Кузьмина (1999), А.П. Чудинов (2001), Н.Г. Шехтман (2004) и другие исследователи политической метафоры.
Как известно, в социальной жизни оказываются тесно связанными ментальные сферы «Театр» и «Литература». Поэтому вполне закономерно, что подобные связи находят отражение и в рассматриваемом тексте, где, помимо театральных, актуализированы еще и прецедентные феномены из сферы-источника «Литература». В рассматриваемой статье упоминаются Егор Дмитриевич Глумов - герой цикла очерков М.Е. Салтыкова-Щедрина «В среде умеренности и аккуратности», Евгений Базаров - герой романа И.С. Тургенева, Киса Воробьянинов - персонаж романа И. Ильфа и Е. Петрова «12 стульев», а также «попрыгунья-стрекоза» из басни И.А. Крылова. Показательно, что в статье использованы также несколько трансформированные прецедентные высказывания из этой басни («Попрыгунья-стрекоза лето целое пропела и проплясала, а теперь, когда зима катит в глаза...») и из романа «12 стульев» («лицо еще одного отца русской демократии» и «бывший член Государственной думы Киса Воробьянинов»).
Продолжая описание ментальных полей прецедентных феноменов в рассматриваемой статье, в соответствии с представленной выше методикой анализа выделим взаимосвязи между полями-источниками «Театр» и «Литература», с одной стороны, и полем-магнитом «Политическая реальность», с другой стороны (в данном случае актуализировано подполе «Федеральные выборы в России»).
1.Фрейм «Политические партии и лидеры» - Фрейм «Персонажи литературных произведений и спектаклей».
1.1. Правые политические силы» (СПС, «Яблоко», Комитет-
2008», Владимир Рыжков, Ирина Хакамада и др.) - попрыгунья-стрекоза, просящий подаяния отец русской демократии Киса Во-робьянинов, «бомжи» из прошлого;
1.2. Ельцин - президент Генсборо;
1.3. Путин - Молчалин в исполнении Кирилла Лаврова;
1.4. Избиратели - непостижимая Софья Фамусова;
1.5. Явлинский - обойденный Чацкий;
1.6. Хакамада - брезгливый Барон;
1.7. Малышкин - буйный вор Васька Пепел;
1.8. Иван Рыбкин, Сергей Миронов, Сергей Глазьев и Николай Харитонов - названный бомжем странник Лука.
2. Фрейм «Избирательные кампании» - Фрейм «Пьесы и спектакли».
2.1. Выборы 1996 года - пьеса Б. Брехта «Карьера Артура
Уи»;
2.2. Выборы 2000 года - пьеса А.С. Грибоедова «Горе от ума»;
2.3. Выборы 2004 года - пьеса А.М. Горького «»На дне».
3. Фрейм «Проведение избирательной кампании»
2.4. Плохая подготовка к выборам - песни и пляски беспечной попрыгуньи-стрекозы;
2.5. Послевыборное поведение политических неудачников
- жалобы и проклятья «политических бомжей» Барона, Васьки Пепла и Луки и нищенские просьбы Кисы Воробьянинова.
Разумеется, рассмотренное соотношение прецедентных феноменов из театральной сферы с реальной политической ситуацией представляет собой лишь один из возможных вариантов представления ситуации. Показательно, что в интервью с режиссером Андреем Житинкиным («Независимая газета», март 2000 г.) предлагается совсем иное распределение ролей. Ср.:
В «Горе от ума» роли распределяются совершенно замечательно. Чацкий - это же Путин. В этом случае, понятное дело, Фамусова играет Лебедь. У Путина / Чацкого сложные отношения с Софьей / Хакамадой. Правда, есть персонажи, у которых отношения складываются лучше. Это в первую очередь Кириенко/Молчалин. Фантастически ярко роль старухи Хлестовой мог бы сыграть Жириновский - с его яркими губами, потрясающей мимикой. В чепчике и с лорнетом он был бы просто неподражаем. Получилась бы яркая, язвительная, всех высмеивающая Хлестова. На роль Скалозуба огромное количество претендентов - например, Руцкой, тот же Лебедь... И, как ни странно, на Скалозуба можно было бы попробовать
Невзорова. В труппе нашего гипотетического театра есть потрясающие «люди двора» - те, кого называют сплетниками. Есть свой резонер. Роль Репетилова я дал бы Доренко. Он фантастически транслирует любую мысль и способен говорить на любую тему.
Отметим также, что в статье Ю.Богомолова, которая была опубликована газетой «Известия» в марте 2000 года, предлагалось еще одно распределение ролей: Скалозуба, по мысли автора, мог бы сыграть Геннадий Зюганов, на роль Фамусова хорошо подошел бы Борис Ельцин. В этом случае играть Чацкого и Молчалина, добивающихся руки Софьи-электората, пришлось бы соответственно Григорию Явлинскому и избранному президенту.
О судьбе еще одного активного участника избирательной кампании 2000 года - Бориса Березовского - размышляет журналист А. Угланов: Да, у лондонского сидельца все еще немало помощников в России. Они - остатки некогда большой армии, служившей БАБу за деньги. Так что в его сегодняшней активности явно прослеживается комплекс короля Лира - он продолжает думать о тех, кого поставил на ноги, вывел во власть, как о своих детях. Но нужен ли он этим «детям» сегодня?! [...] Так что БАБ все больше становится похож на Фирса из «Вишневого сада» А.П. Чехова. Пришли новые олигархи - и старый больше не нужен. Демонизировнная фигура окончательно отлучена от российской политики (А. Угланов. Березовский атакует российский трон. АиФ, 2003, № 24).
Рассмотренные примеры (а также многие другие) показывают, что ментальные поля прецедентных феноменов со сферами-источниками «Театр» и «Литература» обладают широкими возможностями для развертывания в современных российских политических текстах. При дискурсивной характеристике названных полей прецедентных феноменов можно отметить, что они проникнуто концептуальными векторами, представляющими политическое событие как что-то вторичное, неподлинное, как своего рода игру, имитацию настоящей жизни. Использование названных полей для характеристики политической ситуации часто носит иронический характер и позволяет выразить негативное отношение к некоторым участникам политической борьбы и политической ситуации в стране в целом, а также многие иные концептуальные смыслы.
Высокая продуктивность и частотность использования в политической коммуникации прецедентных феноменов, относя-
щихся к рассматриваемых полям, в значительной степени объясняется общей «театроцентричностью» и «литературоцентрич-ностью» русской культуры: в нашей стране театр и литература издавна служат своего рода «учебниками жизни» - источниками моральных ценностей, стереотипных представлений и репертуара прецедентных имен, ситуаций, текстов и высказываний.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ахманова О.С., Гюббенет И.В. «Вертикальный контекст» как филологическая проблема // Вопросы языкознания, 77 № 3.
2. Григорьева О.Н. Политический театр современной России (взгляд филолога) // Интернет-ж. «Полемика» 2001. № 9.
3. Гудков Д.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. М., 1999.
4. Гудков Д.Б., Захаренко И.В., Красных В.В., Багаева Д.В. Некоторые особенности функционирования прецедентных высказываний // Вестник МГУ, Сер.9. Филология 1997, № 4.
5. Земская Е.А. Цитация и способы ее трансформации в заголовках современных газет // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. М., 1996.
6. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.
7. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультуроло-гия. М., 2002.
8. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции языка. Екатеринбург - Омск, 1999.
9. Кушнерук С.Л. Денотативный и коннотативный асекты функционирования прецедентных имен в российской и американской рекламе // Лингвистика. Бюллетень уральского лингвистического общества. Том 13. Екатеринбург, 2004.
10. Нахимова Е.А. О критериях выделения прецедентных феноменов в политических текстах // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. Т.13. Е-бург, 2004.
11. Разумова Л.В. Стилистические аспекты вторичной номинации имен собственных в структуре художественного текста. Автореф. дис... канд. филол. наук. Челябинск, 2002.
12.Ростова Е.Г. Использование прецедентных текстов в преподавании РКИ: цели и перспективы // Русский язык за рубежом, 1993, № 1.
13. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М., 2000.
14. Смулаковская Р.Л. Своеобразие использования прецедентных феноменов в газетном дискурсе // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. Т.12. Е-бург, 2004.
15. Соловьева М.А. Роль аллюзивного антропонима в создании вертикального контекста (на материале романов А. Мердок и их русских переводов). Автореф. дис... к.ф.н. Е-бург, 2004.
16. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. - 1995. - № 6.
17. Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации. Екатеринбург, 2003.
18. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991 - 2000). Екатеринбург, 2001.
19. Шехтман Н.Г. Зрелищные искусства и жанры представлений как источник метафорической экспансии в политическом дискурсе России и США // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. Вып. 14. Екатеринбург, 2004.
© Нахимова Е.А., 2005
