CC BY
0
Богданов С.В.
Доктор исторических наук, профессор Губкинского филиала НИТУ «Московский институт стали и сплавов».
Мартынов Б.С.
Кандидат исторических наук, доцент ФГБОУ НИУ «Белгородский государственный университет».
Залюбовская В.В.
Аспирант ФГБОУ НИУ «Белгородский государственный университет».
Преступная деятельность руководителей коллаборационистских репрессивных органов на временно оккупированной территории Курской области, 1941-1943 гг. (по материалам ФСБ РФ по Белгородской области)
Современный миропорядок чрезвычайно усложнился. Количество как внутренних, так и внешних угроз стабильности государства, общества и личности увеличивается фактически экспоненциально. При этом к угрозам открытым прибавились также и скрытые или потенциальные. Одной из таких угроз является забвение исторического прошлого. Это оружие порой оказывается еще более мощным и разрушительным, нежели обычные средства ведения боевых действий. Данное обстоятельство выдвигает перед сотрудниками органов государственной безопасности задачи не только адекватного реагирования на возникающие угрозы, но и их своевременного выявления и предупреждения. Что касается средств и методов психологической войны, то наиболее эффективным способом противодействия выступает информационно-аналитическое противостояние, в т.ч. и попыткам искажения событий Великой Отечественной войны.
Наглядным примером забвения исторического прошлого являются государства Прибалтики, откуда на постсоветском пространстве пошел импульс героизация «борцов за национальную независимость» - т.н. «лесных братьев» с одновременным сносом памятников бойцам Советской Армии. К началу 1990-х прибалтийская волна низвержения советского прошлого докатилась до Украины, но бурной реакции в тот период не вызвала. Для этого нужно было время и наличие русофобски настроенной государственной элиты. Государ-
■ ственный переворот 2014 г. привел к власти отрыто антироссийски
настроенное руководство, для которого искажение советского прошлого стало одним из базисных элементов идеологии. Как итог - по соседству с Россией возникло государство, определенная часть населения которого (особенно молодежи) воспитана в духе откровенной ненависти к России, не знающей подлинной истории как некогда общего государства - СССР, так и своего собственного прошлого, в частности событий Великой Отечественной войны.
Выявление особенностей насаждения немецкого «нового порядка» на временной оккупированной территории Советского Союза фактически невозможно без использования материалов, которые находятся на хранении в архивах территориальных УФСБ - правопреемницы КГБ СССР. Именно эта спецслужба на протяжении всего послевоенного периода осуществляла розыск лиц, которые на временно оккупированной советской территории совершили преступление, квалифицируемое по уголовному законодательству РСФСР, как измена Родине. Поэтому в территориальных архивах управлений КГБ СССР отложились архивно-следственные дела в отношении тех лиц, которые разыскивались и арестовывались органами государственной безопасности.
Курская область представляла особый интерес для немецкого командования в силу её специфического географического положения и значения - выходу на стратегические просторы в центральной части Советского Союза. Она, включавшая 66 районов, потребовала от нацистской Германии отвлечения значительных сил и средств для поддержания оккупационного режима и обеспечения безопасности немецких воинских частей и соединений. Решение данных задач силами только немецких военнослужащих было практически невозможно. Поэтому особая роль отводилась отдельным представителям местного населения, изъявившим желание сотрудничать с оккупационными властями.
Поэтому сразу после захвата территории Курской области повсеместно начался процесс создания коллаборационистских органов власти. Согласно показаниям бывшего заместителя бургомистра Белгорода (одного из районных центров Курской области) А.А. Кур-дюмова, в период первой оккупации немцами Белгорода с 24 октября 1941 г. по 9 февраля 1942 г. «... в городе дислоцировался штаб немецкой разведки, руководителем которого был русский фольксдойче К.К. Штарк, размещался он по улице Ворошилова в доме № 9, а в доме № 7 по ул. Ворошилова размещалась комендатура (ортскомендату-ра). По улице Ворошилова в доме № 11 находилось подразделение русской жандармерии, во главе которой немецким командованием был назначен Беланов. Такое же подразделение размещалось по ул.
JEU_
Пионерской в доме № 20 под руководством Н. Зырянова. Городская полиция размещалась по ул. Буденного и угол ул. Красина. Во вторую оккупацию комендатура размещалась по ул. Н-Московской в здании бывшей поликлиники и там же была размещена немецкая жандармерия. Городская полиция размещалась по ул. Комсомольской в бывшем доме доктора Сидорова» [1, т. 8, с. 62-63].
В обязанности начальника городской полиции входило общее руководство деятельностью всех подразделений городской полиции, взаимодействие с Городской Управой, немецкой комендатурой.
Обязанности помощника начальника полиции города Белгорода заключались в следующем: руководство всем личным составом городской полиции наравне с начальником полиции; замещение начальника в случае его выбывания; контроль за работой полицейских инспекторов; проверка и контроль караульной службы; следственная работа по уголовным делам; работа с негласным аппаратом (агентурой); организация различных облав, арестов, обысков, патрулирование: приведение в исполнение решений по делам арестованных полицией; выполнение заданий жандармерии, связанных с передачей дел к исполнению решения в отношении арестованных [1, т. 1. с. 73].
В целях предотвращения нарушения немецкого оккупационного порядка на территории Курской области немецкие полицейские органы совместно с созданными по их инициативе административными (управы, бургомистры, сельские старосты, старосты улиц) и силовыми органами (городские и районные отделы полиции, жандармерии) начали проводить мероприятия по выявлению бывших членов ВКП(б), РКСМ, советских активистов, сотрудников НКВД, прокуратуры, судов, лиц, связанных с партизанами, подпольем, просто заподозренных в нелояльности к фашистскому режиму.
Причем, как показал один из активных пособников немецких оккупантов, бывший помощник начальника Белгородской городской полиции Г.И. Федоровский, «...партизанами признавались коммунисты, скрывавшие свою принадлежность к партии, лица, имеющие оружие, граждане, слушающие или распространяющие советские радиопередачи, лица, не имеющие документов, и многие другие категории людей» [1, т. 2. с. 69].
С момента занятия немцами одного из крупнейших районных центров Курской области - Белгорода - начались массовые аресты советских граждан, подозреваемых в связях с партизанами, одновременно началось выявление членов и кандидатов ВКП(б), а также советского актива.
Выполнение работниками Белгородской городской полиции
поручений жандармерии заключалось в следующем. Полиция по заявительским и агентурным данным производила аресты. Если в ходе следствия выяснялось, что арестованный был связан с партизанами, являлся коммунистом, советским активистом, начальник городской полиции или его помощник передавали все материалы и самого арестованного немецкой жандармерии. Как признался на допросе Г.И. Федоровский: «... всего мною было передано в жандармерию до 50 человек советских патриотов».
Начальник полиции Беланов и его заместитель Ушаков с подчиненным им аппаратом арестовывали коммунистов и других лиц, выявленных агентурой К.К. Штарка-Овсянникова, проводили следствие по делам на арестованных и составляли заключения о степени виновности, а также принимали решения о мере наказания вплоть до расстрела. К.К. Штарк самолично утверждал эти заключения и люди расстреливались. Расстрелы арестованных советских граждан производились русскими полицейскими под руководством Беланова или Ушакова, а также немецкого фельдфебеля, находившегося в распоряжении К.К. Штарка при его бюро [1, т. 8., с. 56-57].
Для эффективности своей работы по массовым арестам, жандармерия арестовывала по заранее представленным спискам, составленным низовыми работниками созданных немцами административных органов управления - уличными и сельскими старостами. От арестованных жандармерия добивалась признательных показаний и, если не удавалось получить показания, тогда арестованные становились заложниками. Для того чтобы поскорее получить признательные показания, жандармерия ввела в практику зачитывать приговор непосредственно в камерах среди заложников. Это мероприятие было введено для запугивания заложников [1, т. 8, с. 118].
С самых первых шагов деятельности Белгородской городской полиции стало большое внимание уделяться вербовке негласных агентов. Тайная агентура должна была помогать оккупационным властям и коллаборационистской администрации выявлять переброшенных в Белгород советскими разведорганами агентов, партизан, оставшихся неразоблаченными коммунистов, советских активистов, уцелевших евреев, лиц, проживающих без прописки. Как признавался на допросе помощник начальника Белгородской городской полиции Г.И. Федоровский: «Своей агентуре мы не давали заданий по выявлению лиц, сделавших мелкие нарушения оккупационного режима, занимавшихся самогоноварением, спекуляцией» [1, т. 1, с. 176].
Когда полицейские по агентурным материалам подвергали аресту того или иного советского гражданина, полицейские, как правило, не до-
водили следствие до конца. Первичный протокол допроса, агентурные материалы и самого арестованного городской отдел полиции передавал немецкой жандармерии. Таким образом, работа с агентурой была направлена непосредственно на оказание помощи немецким оккупантам.
Денежного вознаграждения полиция не выдавала своей агентуре. Агентура пособников обеспечивалась продовольственными пайками. Делалось это в строго секретном порядке. Начальник составлял общий список, отдавал его на печать машинистке горполиции. Список составлялся так, что, прочитав его, нельзя было понять иным лицам. Агентура была замаскирована словами «список рабочих такого-то предприятия на получение продовольственного пайка». Список утверждался городским головой Г.Х. Пфецером и передавался в продовольственный склад Городской управы. По этому списку агенты полиции получали в указанном складе продовольственные пайки [1, т. 1, с. 78].
Спустя год с начала немецкой оккупации Белгорода, руководство городской полиции чувствовало себя довольно уверенно. Это ощущалось в их действиях и речах. Так, помощник начальника городской полиции Г.И. Федоровский, выполняя поручение своего руководства, написал для оккупационной газеты «Восход» статью, приуроченную к первой годовщине городской полиции. В архивно-следственных делах Управления КГБ СССР по Белгородской области отложились также трофейные документы, принадлежавшие как различным немецким разведывательно-контрразведывательным органам, так и русским коллаборационистским властным структурам, которые содержат отдельную информацию о работе с агентурой на временно оккупированной территории Курской области в 1941-1943 гг. [3, с. 170-196].
В качестве одного из примеров, воспользуемся материалами оперативной сводки, подготовленной одним из карательных подразделений тайной полевой полиции (ГФП-725), действовавшим в южных и юго-восточных районах Курской области в июне 1942 - январе 1943 гг. На двух страницах машинописного текста сообщалась следующая информация: «В последнее время банды (так в немецких документах называли партизан - авторы) стали значительно оживленнее, установлены отдельные лагеря и о них нам сообщено. В отдельных населенных пунктах банды убили и увели с собой жителей, состоящих на немецкой службе (вспомогательное управление и т.д.). При этом в тех же населенных пунктах они не тронули маленькие немецкие команды. Ввиду хорошего вооружения банд для них не было бы трудным делом угнать и убрать наши слабые посты на железнодорожных линиях. Они этого не делают, хотя в близлежащих населенных пунктах они осуществляют акты мести. Повсеместно агенты
■ и пленные говорят, что банды находятся под твердым руководством,
имеют приказ уничтожать сторонников немцев из населения, а затем нападать и на самих немцев. В настоящее время, как установили агенты, происходит организация банд в селах, лежащих в дальних районах леса. Как говорят, группы состоят из 6 или 8 человек, вооружены, имеют задание вести себя тихо до получения боевых приказов.
Агенты ГФП, в виду хорошо работающей разведки банд, отказываются идти в отдаленные села и лес, т.к. они известны (т.к. их знают) и поэтому боятся за свою жизнь. Общее впечатление таково, что население склонно к тому, чтобы идти вместе с немцами, однако их удерживает от этого террор банд, тем более что в последнее время распространяется устная пропаганда о скором возвращении русских» [4, т. 21, с. 179-80].
Один из бывших русских добровольцев ГФП-725 Кремер Д.Д. признавал: «Я помню, что при ГФП были штатные агенты. По фамилиям я помню Луценко и Кравченко. Оба появлялись в штабе в гражданской одежде, пользовались особыми привилегиями, имели связи непосредственно с руководством ГФП-725» [4, т. 21, с. 218, 220, 252].
Сразу же после изгнания немецких захватчиков с территории Курской области, органы государственной безопасности начали масштабную работу по выявлению лиц, активно сотрудничавших с немецкими оккупационными властями и коллаборационистскими структурами.
В соответствии с докладной запиской УКР «Смерш» Центрального фронта № 3/13365 в ГУКР «Смерш» НКО СССР о разоблачении агентуры противника, предателей и пособников на освобожденной территории за время наступательных операций на Орловско-Кур-ском направлении от 15 августа 1943 г. были созданы оперативные группы для проведения мероприятий по отработке и фильтрации подозрительных лиц с целью выявления «контрреволюционного шпионского элемента из числа жителей, находившихся на территории, ранее оккупированной немцами».
Аресту были подвергнуты лица, занимавшиеся шпионажем, изменники Родины и предатели, которые по категориям распределились следующим образом: шпионов - 12 чел.; диверсантов - 4 чел.; власовцев - 1 чел.; старост - 37 чел.; полицейских - 62 чел.; переводчиков - 2 чел.; предателей, служивших в немецкой армии, - 13 чел. Всего - 131 чел. [5, с. 247-248].
Деятельность органов государственной безопасности осложнялась во многих случаях недостаточным количеством документальных материалов, относившихся к деятельности оккупационных
органов власти, в т.ч. и вспомогательной полиции порядка. Так, _
бывший помощник начальника Белгородской городской полиции Г.И. Федоровский свидетельствовал: «В конце января или начале февраля 1943 г. под моим наблюдением были уничтожены путем сожжения различные документы - приказы, распоряжения, следственные дела, протоколы допросов, данные о количестве дел, переданных жандармерию, сведения о лицах, которые подвергались истязаниям, данные об агентуре и другие материалы, характеризующие деятельность полиции в пользу фашистской Германии» [1, с. 69-70].
В справке, подготовленной Управлением НКГБ по Курской области, о проделанной работе по состоянию на 1 октября 1943 г. была представлена следующая информация. Всего было арестовано 13552 человека, в т. ч. 381 агент немецких спецслужб, действовавший на территории области в период ее оккупации, 12898 активных пособников фашистской Германии и бывших полицейских [6, с. 61].
Таким образом, сотрудниками органов государственной безопасности СССР на протяжении всех послевоенных десятилетий была проделана огромная работа по розыску, задержанию, проведению следственных действий и преданию суду активных пособников немецких захватчиков, в том числе и агентуры немецких разведывательных органов из числа предателей Родины.
Библиографический список
1. Архив Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Белгородской области (АУФСБ РФ по Белгор. обл.). Ф. 12. Д. 11183. (во всех цитируемых документах сохранены орфография и грамматика оригиналов).
2. Восход. 1942. 25 ноября. № 113.
3. Неотвратимое возмездие: продолжение истории. Из истории борьбы органов государственной безопасности с активными пособниками немецких оккупантов и изменниками Родины. Белгород, 2015. Главы III, IV.
4. АУФСБ РФ по Белгор. обл. Ф. 12. Оп. 1. Д. 13140.
5. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сб. документов. Т. 4. Кн. 2. М.: 2008.
6. АУФСБ РФ по Курск. обл. Ф. 10. Оп. 1. Д. 5 (1945).
References
1. Archive of the Office of the Federal Security Service of the Russian Federation for the Belgorod Region (AUFSB of the Russian Federation for the Belgorod Region). F. 12. D. 11183. (in all quoted documents the spelling and grammar of the originals are preserved).
2. Sunrise. 1942. November 25. № 113.
3. Inevitable retribution: continuation of the story. From the history of the struggle of state security agencies with active collaborators of the German occupiers and traitors to the Motherland. Belgorod, 2015. Chapters III, IV.
4. AUFSB of the Russian Federation for Belgor. region F. 12. Op. 1. D. 13140.
5. State security bodies of the USSR in the Great Patriotic War. Sat. documents. Vol. 4. Book. 2. M.: 2008.
6. AUFSB of the Russian Federation in Kursk. region F. 10. Op. 1. D. 5 (1945).
