CC BY
24
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Волков А* А. Стиль массовой коммуняка ции и общественно-языковая практика. М.: На
ука, 1984. 176 с.
2. Рождественский Ю. В, Риторика публич
ной лекции. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1986.
220 с.
3. Роль языка в средствах массовой коммуникации. М.: Мысль, 1986. 253 с.
ПРЕССА И НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ НАРОДОВ ПОВОЛЖЬЯ
П. Ф. ПОТАПОВ, кандидат исторических наук
В последние годы наряду с изменениями в различных сферах общественной жизни наметилась четко выраженная тенденция к росту национального самосознания, получившая характеристику этнического парадокса современности. Суть его заключается в том, что
по мере интернационализации производства, культуры наций, стандартизации жизни народов, а тем самым
и определенного ослабления этнической специфики национальное самосознание не исчезает, а, напротив, усиливается.
Национальное самосознание, отмечают исследователи, вырастает из тех же факторов, которые играют решающую роль в возникновении и развитии нации, складывается под воздействием всего процесса национальной консолидации, развития экономических связей, становления единой знаковой системы общения. Общность экономической жизни, территории, языка, а также национальные традиции, обычаи, система национальных ценностей — все эти факторы влияют на становление и функционирование национального самосознания. Следует иметь в виду, что национальное самосознание не является прирожденным свойством человека, оно меняется в ходе развития этноса и проходит ряд этапов, соответствующих стадиям развития общества [8,
с. 42].
Какая же конкретно информация наиболее активно участвует в формировании национального самосознания? Чтобы ответить на этот вопрос, обра-
тимся к деятельности прессы республик Поволжья — Мордовии, Татарстана и Чувашии. Для исследования взят временной отрезок с 1988 по 1995 год. В этот период в средствах массовой информации открыто говорилось о накопившихся проблемах в жизни народов, появилась возможность соизмерить состояние мордовской, татарской, чувашской нации, наметить перспективы их развития. Нужно сказать, что раньше эта возможность реализовалась не всегда и далеко не в полной мере. Публиковались корреспонденции, статьи, из которых явствовало, что национальные процессы в республиках не такие уж гладкие. Например, среди мордовского и других народов распространялись настроения ущемленности, усилилось стремление к национальной замкнутости, выявилась тенденция к ослаблению национального самосознания.
Реакцией на эту ситуацию стало возникновение в 1988 и последующие годы различных объединений и партий. В их числе в Татарстане — Татарский общественный центр, общество им. Ш. Марджани, Союз татарской молодежи "Азатлык"; в Мордовии — общество национальной культуры "Мае-торава", общество родного слова "Вай-гель", фонд спасения эрзянского языка им. А. Рябова; в Чувашии — Чувашский национальный конгресс и другие. Все они были созданы под воздействием общей демократизации в стране и изменений многих сторон жизни. Следует отметить и заметный рост общественного влияния в религиозной сфере.
В целом в общественном сознании мордвы, татар, чувашей выявился феномен, названный "позитивным национализмом", по мнению М. Г. Степа-нянц, обусловленный тем, что "ущем-ленность интересов различных народов неизбежно питала недовольство, стимулировала обострение национальных чувств, выражающих охранительную функцию — биологического и культурного выживания этноса" [14, с. 29]«
Национальное движение в республиках Поволжья становится влиятельной силой. В Татарстане, по данным социологического опроса, проведенного
в декабре 1990 года, доверие национальным организациям выразили 12 % респондентов, тогда как КПСС — только 9,4 [7, с. 42].
Участниками различных национальных движений, объединений и партий были рабочие и крестьяне, представители творческой интеллигенции, молодежь. Всеми ими руководило огромное желание самим участвовать в национальном строительстве, решать насущные проблемы. Все это наглядно проявилось в отношении населения к вопросам национально-государственного устройства.
Известно, что путь народов Поволжья к своей государственности оказался достаточно долгим. Лишь у татар она достигнута одним законодательным актом — в 1920 году образована Татарская АССР. У чувашей в 1920 году была создана Чувашская автономная область, преобразованная в 1925 году в Чувашскую АССР, Становление национальной государственности у мордвы проходило в несколько этапов: в 1928 году возник Мордовский национальный округ, позднее преобразованный в Мордовскую автономную область, а в 1934 году — в Мордовскую
АССР.
Во второй половине 80-х годов была открыта новая страница национально-государственного строительства. После принятия I съездом народных депутатов России декларации о суверенитете РСФСР в республиках Поволжья началось движение за суверенитет. Оно проходило в непростое время. Распад
СССР, образование новых государств, появление тенденций к изменению общественно-политического строя, переход к рыночной экономике — никогда на огромном пространстве бывшего Союза не было столь крутых поворотов.
"Слово о государственном суверенитете", "Быть ли Мордовии суверенной", "Суверенитет: каким ему быть" — эти и другие публикации в печати передавали все многообразие суждений о суверенитете республик.
Посмотрим, какие же доводы за и против суверенитета приводились. Одни считали, что не воспринимают идею суверенитета, поскольку понимают ее как полную государственную независимость, как выход из состава России и Союза. Но так вопрос не стояло В понятие "суверенитет" вкладывалось иное содержание, нежели его толкуют словари. Это прежде всего форма государственного образования, которое на равноправной основе войдет в обновленную Россию и будет соответствующим образом строить свои взаимоотношения с другими республиками и государствами.
Были и такие выступления, в которых говорилось о бедственном положении национальной науки, культуры, литературы. Их авторы высказали мнение о том, что суверенитет откроет новый этап самоопределения наций, поскольку, освободившись от диктата центра, республики будут вправе самостоятельно определять национальную политику, решать финансово-экономические и другие вопросы. Суверенитет будет способствовать укреплению связей между родственными народами, что в конечном счете послужит развитию не только культуры, науки, но и экономики.
В пользу суверенитета приводился и такой аргумент, что он активизирует деятельность всех структур. Республики не будут ждать, коща им что-то "распределят", а сами обязаны будут решать жизненно важные вопросы. С этим многие связывали большие надежды на развитие инициативы и творчества масс, пробуждение духовных сил народа.
Но были и иные доводы. В Мор-
»
довии, например, те, кто выступал от имени движения "Демократическая Россия", твердо высказались против принятия Декларации о суверенитете* С их точки зрения, это не что иное, как дань моде, и применительно к автономной республике можно вести речь лишь об ограниченном суверенитете, которым и обладает
МАССР.
Как видим, были и сторонники и противники суверенитета. И все же, при всей противоречивости мнений, участники дискуссии, проведенной в прессе, склонились к мысли: суверенитет необходим, иное дело — в какой форме и какое содержание будет вложено в это понятие»
30 августа 1990 года была принята
Декларация "О государственном суверенитете Республики Татарстан", Чуть раньше — 23 августа газета "Советская Татария" опубликовала заявление творческих союзов и организаций республики, в тексте которого, в частности, говорится: "Декларация является историческим документом, определяющим будущее Татарской республики на многие десятилетия вперед. Она не может приниматься по конъюнктурным соображениям, Народ устал от бесправия, он хочет быть уверенным в своем будущем, в будущем своих детей и внуков".
/
Республиканская печать подробно освещала работу сессии Верховного Совета Татарской АССР, на которой провозглашена Декларация. Первое сообщение о ней появилось в газетах 28 августа, а уже в следующем номере они публикуют информационное сообщение о заседаниях Верховного Совета. В дни, когда началось обсуждение вопроса — Декларации "О государственном суверенитете Республики Татарстан" — на страницах периодических изданий появилась новая рубрика — "Главный вопрос повестки дня"
Декларация была принята от имени всего народа республики. Ее государственный статус подтвержден на референдуме, проведенном 21 марта 1992 года. На поставленный в бюллетене
вопрос — "Согласны ли вы, что Республика Татарстан — суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками и государствами на основе равноправных договоров?" — положительный ответ получен в 61,4 % случаев. Большинство населения высказалось в пользу главной идеи о необходимости повышения государственного статуса республики. Татарский народ проголосовал за суверенитет и тем самым подтвердил свое стремление к поиску более совершенных форм национально-государственного устройства и обновлению России.
Важные моменты, характеризующие состояние национального самосознания, выявились в ходе развернувшейся на страницах прессы республик Поволжья дискуссии по вопросу об этнонимах "мордва", "татары", Напомним, что этноним обычно выступает одним из наиболее наглядных этнических признаков, символизируя в целом этнос
[10, с. 31.
В дискуссии активно участвовали все газеты: и районные, и республиканские, хотя освещали они эту тему по-разному. Так, "Социалистик Татарстан" в номере за 15 мая 1988 года опубликовал статью, в которой шел разговор о необходимости восстановить историческое имя народа — "булгары". Однако большинство ученых и деятелей культуры высказались против изменения этнонима "татары", Анализ поступивших в редакции газет писем также показал, что в 85 % из них содержится аналогичное мнение [6].
Несмотря на то, что в освободительном движении среди татар до 1920-х годов существовало течение (известное как "вайсовское движение"), выступившее с лозунгом принятия этнонима "булгары", современную ситуацию необходимо рассматривать вне связи с этим историческим движением. Появление "булгаристов", оформившихся как неформальная группа (клуб "Бул-гар-аль-джадид", позже "Булгарский национальный конгресс"), в ряде аналитических публикаций было расцене-
и
но как реакция на деформации в области национальных отношений в предшествующие годы [13], По нашему мнению, корни этого явления — отрицание исторически сложившегося этнонима — следует искать в сфере межнациональных отношений, в первую очередь в том, что названо "столкновением памяти одного народа с памятью другого народа" [11, с. 190].
Не менее острой была дискуссия и в печати Мордовии, в ходе которой ее участники высказывали мысль об отказе от этнонима "мордва"« Утверждалось, что мордовского народа вообще не существует, а есть два народа — эрзя и мокша. Вновь, как и при создании мордовской автономии, вносились предложения именовать ее не Мордовской, а Мокша-Эрзянской или Эрзя-Мокшанской.
Насколько основательны, аргументированы были такие заявления? Чтобы дать обстоятельный ответ на этот вопрос, редакции газет не только анализировали современные тенденции этно-национального развития народов, но и обращались к истокам их национальной истории. В частности, было выяснено, что деление это искусственное, прецедент вызван политическими амбициями определенных кругов. Напротив, подчеркивает Н. Мокшин в статье "Мордва — имя народа или его прозвище?", уникальность мордовского этноса заключается в том, что внутри него функционируют два самостоятельных языка, но в культурно-бытовом отношении это единая общность и дробление единой культуры может иметь самый плачевный результат [9]. Следует отметить, что среди мордовского населения идея разъединения крайне непопулярна, о чем свидетельствуют данные проведенного в республике эт-носоциологического опроса. В городах более половины представителей мордовской национальности считают, что эрзя и мокша составляют единый мордовский народ [2, с. 151].
Процесс воздействия органов печати на сознание человека сложен и подчас противоречив. Прежде всего здесь проявляется фактор избирательного вос-
приятия. Сознание человека отбирает то, что соответствует имеющимся у него социальным установкам, и ставит барьер тому, что субъективно его не интересует, не соответствует его представлениям. В данном случае пропаганда республиканскими газетами этнонимов "булгары", "эрзя" и "мокша" по отношению к народам, давшим имя Республике Мордовия и Республике Татарстан, является новой информацией, в значительной степени противоречащей установкам большинства представителей мордовского и татарского народа, которые самоопределяются как "мордва" и "татары" Из народов Поволжья довольно высок уровень национальной консолидации у чувашей: 61 % сельских жителей и 52,8 % горожан не причисляют себя к какой-ли-бо субэтнической группе [12, с. 80].
Наиболее сильное влияние на национальное самосознание оказывает языковая ситуация, а именно проблема сохранения и дальнейшего развития мордовского, татарского, чувашского языков. Она нашла яркое выражение в средствах массовой информации. Это и понятно. Ведь язык является одним из важных этнических признаков, средством развития всех форм духовной культуры, это сфера жизни народа, близкая и понятная веем, хотя и не всегда осознаваемая.
Положение языка не могло не оказать воздействия на национальное самосознание. Это влияние было двояким: с одной стороны, проявился языковой нигилизм, а с другой — стремление защитить родной язык. Только в Мордовии, например, по данным последней переписи (1989 г.), более 12 % (28 тысяч) лиц мордовской национальности признали родным языком русский [1]. В Татарстане лишь 49,2 % татар владеют родным языком в совершенстве, 43 — знают только разговорный, а 6,3 % не знают родной язык совсем [5, с. 17 ]. Эти цифры настораживают. Вот почему в опубликованных материалах на данную тему ощущается тревога за национальные языки: "Родной язык: тревоги и надежды" (Сов. Мордовия. 1989. 1 марта),
"Помочь не только словами" (Мокшень правда. 1989. 7 дек.), "Нигилисты поневоле" (Комсомолец Татарии. 1988. 26 нояб.), "Экзамен по языку — экзамен на зрелость" (Сов. Чувашия. 1992. 26 июня). Чем же озабочены авторы? Все они, обращаясь в редакции газет, отмечают плачевное состояние языков, требуют, чтобы журналисты не уходили от острых вопросов языковой политики, анализировали, сопоставляли различные точки зрения.
Так, заслуженный учитель школы Российской Федерации Н. Нарваткин в статье "Не помочь языку разговорами"
пишет, что "наконец-то вопрос о положении мордовских языков в школах и во всей республике становится предметом обсуждения общественности. Правда, оно идет только в периодической печати. А продолжение должно последовать деловое, практическое, которое поможет исправить допущенные в языковом строительстве ошибки" (Сов. Мордовия. 1989. 7 марта).
Следует отметить, что в решении проблемы национально-языковой политики участвовала вся республиканская периодика, как национальная, так и русскоязычная. Последнее особенно важно, поскольку сформировалась значительная группа мордовского, татарского, чувашского населения, сохранившая национальное самосознание, но утратившая по разным причинам родной язык. Кроме того, с заботами коренных этносов имели возможность подробно познакомиться и представители других национальностей, проживающие в Мордовии, Татарстане, Чувашии. Было, например, выявлено, что языковой нигилизм — явление многофакторное. В некоторых материалах, помещенных на страницах газет, отход молодежи от родного языка объяснялся "неразвитостью" , "несвоевременностью" национальных языков. Однако основной причиной ухудшения позиций мордовского и других языков признается отсутствие возможности после завершения среднего образования продолжения обучения на нем в средних специальных и высших учебных заведениях.
Недостаточный уровень функциони-
рования национальных языков в общественно-культурной жизни привел к тому, что в республиках Поволжья сложилась тенденция к регулированию
языковой жизни законодательным путем. В Мордовии, Татарстане, Чувашии были разработаны государственные программы, предусматривающие создание благоприятных условий для свободного развития всех языков^ Их готовили рабочие комиссии, созданные при Верховных Советах республик, в состав которых входили люди разных профессий — ученые, писатели, журналисты, юристы, депутаты. Органы печати подробно освещали эту тему, публикуя в течение многих месяцев аналитические статьи и корреспонденции, обсуждающие сначала проект Закона, а затем Закон о языке.
Газета "Советская Чувашия" за 25 апреля 1992 года писала о ценности родного языка, который, по ее мнению, не только выполняет функцию человеческого общения, но и, кроме того, является средством функционирования и сохранения накопленных знаний, передачи их от поколения к поколению. Вместе с тем были и категоричные суждения, ущемляющие национальное достоинство и интересы проживающих в республиках эрзян и мокшан, татар и чувашей. Не могут, например, не беспокоить и не огорчать такие материалы, как "Жизнь языка и язык жизни", "Зачем отвлекать внимание?", "Взгляд с Алатырской колокольни". Некоторые авторы отмечали, что все труды по решению языковой проблемы напрасны (Сов. Мордовия. 1989. 7 сент.), другие выступали против приближающегося "признака национализма" (Сов. Татария. 1988. 10 февр.).
Можно, конечно, спорить о каких-то пунктах и формулировках государственных программ, но нельзя не признать, что Закон о языках, зафиксировав равноправный государственный статус языков двух статистически равнозначных в пределах республик этносов — татар и русских, чувашей и русских, мордвы и русских закладывает основы для сохранения межнациональной стабильности и перехода к двух-
стороннему двуязычию. Необходимость такого подхода уже осознается большинством населения Татарстана. Социологи утверждают, что установка на овладение татарским языком составляет среди русских около 60 % [3, с. 25]. Правильно делали редакции газет, что в своей работе постоянно обращались к такой яркой национальной ценности, как родной язык. Публикации на эту тему дополнительно. характеризовали образ коренного этноса республик Поволжья и свидетельствовали о росте национального самосознания.
Исследователи отмечают, что национальной психологии свойственна известная нечеткость, неуловимость ее особенностей [4, с. 65]. И это действительно так, особенно в реальной жизни, причем не только в те моменты, когда национальная идея не актуализирована. Так, например, было в 60 — 70-е годы. Сейчас же мы видим, что в определенные периоды, связанные с интенсивной жизнью народа, яснее проявляются и черты национальной психологии. Анализ опубликованных материалов свидетельствует, что печать республик Поволжья стала больше обращаться к проблемам этногенеза наций, и в частности к ранним этническим процессам. Газеты довольно часто упоминают на своих страницах о финно-угорском, тюркском происхождении мордовского, татарского, чувашского народов. При этом справедливо подчеркивается значение осознания этнической принадлежности для дальнейшего развития наций.
Большой интерес к этническим корням поволжских народов, к проблемам этногенеза наций может быть объяснен эффектом компенсации — реакцией на многолетнее замалчивание этой темы. Еще совсем недавно в исторических трудах о татарах, их взаимоотношениях с русским государством закрепилось немало односторонних, а то и просто неверных трактовок, что не могло не привести к искаженным представлениям о народе. На фоне общего возрастания у татар интереса к историческому прошлому это свидетельство стало одним из катализаторов на-
ционального самосознания, тем более что сложившаяся вокруг исторической памяти татарского народа ситуация затрагивает чувство национального достоинства. Это нашло отражение во многих публикациях республиканской прессы. Газета "Социалистик Татарстан" организовала "круглый стол" с участием творческой интеллигенции, за которым обсуждались проблемы "белых пятен" истории татарского народа и в этой связи затрагивались вопросы происхождения и формирования татарской нации (1988. 23 окт.). Опубликованные материалы вызвали большой интерес у читателей и предопределили появление массы откликов на них, помогли преодолеть односторонность в освещении вопросов истории и формирования татарской нации.
Печать выполняет не только информационную функцию. Через информацию она оказывает идейно-политическое влияние на широкую читательскую аудиторию, формирует общественное мнение ("Искать дорогу к истине" — Вечерняя Казань. 1989. 10 янв.; "Любовь народа делом докажи" — Сов. Татария. 1988. 23 окт.; "Они были первыми" — Сов. Чувашия. 1993. 4 февр.). Статья "Угро-финны в России в ходе столетий" не только знакомит с жизнью далеких предков и их предводителей, содержащаяся в ней информация несет в себе и иную смысловую нагрузку, а именно, подчеркивает историческое родство эрзян и мокшан и других угро-финских народов, обращает внимание на тот факт, что у этих народов общие предки, общие корни (Мокшень правда.
1992. 17 дек.).
Итак, проведенный контент-анализ свидетельствует о том, что в настоящее время народы нашей страны, в том числе мордовский, татарский, чувашский, переживают массовый всплеск национального самосознания и пресса республик Поволжья играет в его формировании важную, подчас определяющую роль. Материалы газет в той или
иной степени отражают национальные интересы и цели, способствуют позна-
нию нацией самой себя, своей этнической общности. Вместе с тем печать много пишет и о других ценностях и символах, в том числе национальной территории, националь-
ном языке, национальных героях. Все это, по нашему мнению» влияет на формирование национального самосознания, помогает возрождению наро-
ОВ.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Беляева Н. Ф. Современная этноязыковая ситуация в Мордовской АССР И Традиционное и новое в культуре народов России. Саранск,
1992. С. 81 — 82.
2. Бромлей Ю. В., Пименов В. В., Шлы-гина Н. В. Современные этноязыковые процессы у народов финно-угорской языковой семьи в
СССР // Сов. финно-угровед. 1985. № 2. С. 149 — 155.
3. Гурьянова Р. Время учить татарский // Татарстан. 1994. № 3/4. С. 25.
4. Дашдамиров А. Ф. К методологии иссле-шния национально-психологических проблем Сов. этнография, 1983. № 2. С. 62 — 74.
5. Исаев Г., Комлев Ю. Межнациональные отношения: вчера, сегодня, завтра // Татарстан.
1993. № 8. С. 13 — 17.
6. Ислам шина Т. Большинство шютив // Социалистах Татарстан. 1988. 11 нояо.
7. Исхаков Д. Современное татарское национальное движение: подъем и кризис // Татарстан. 1993. № 3. С. 25 — 31.
8. Кушнср П. И. Этнические территории и экономические границы. М.: Иэд-во АН СССР,
1951. 280 с.
9. Мокшин Н. Мордва — имя народа или его прозвище? // Сов. Мордовия. 1992.
12 мая.
10. Никонов В. А; Этнонимия // Этнонимы.
М., 1970. С. 3 — 5.
П. Память и "Память*. О проблемах исторической памяти и современных национальных отношений // Знамя. 1988. № 1. С. 188 — 203.
12. Современные этноязыковые процессы & Чувашии if Чуваши: современные этнокультурные процессы. М., 1988. С. 76 — 87.
13. Фасахов К. Знать историю своего народа // Вечерняя Казань. 1988. 1 февр.
14. Философские проблемы теории и практики национальных отношений при социализме. Материалы 44 круглого столаw // Вопр. фил ос.
1988. № 9. С. 28 — 90.
Экономика
и
юриспруден ц и я
ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ В СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ СФЕРЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА
Л. П, ТРОПИНА,, аспирант
Термин "эффективность" наиболь
70-х
получил
ее распространение в конце
начале 80-х годов нашего сто-
летия. Войдя в разряд модных у экономистов, он стал довольно часто употребляемым (порой необоснованно) и у обществоведов, юристов, психологов, педагогов, философов. Анализ научной литературы указанного периода выявил, что нередко авторы, не вникая в сущность понятия "эффективность" подменяли им другое понятие — "эффект" .
"Эффект производства ес^ъ его спе-
цифический продукт или результат. Эффективность производства — это не сам результат, а отношение его к затратам данного производства. Эффект не всеща выражае!- вдяъ производства. Эффективность же выражает степей!» реализации цели производства" II, с. 10].
Высшим критерием эффективности производства является полнота удовлетворения общественных и личных потребностей при наиболее рациональном использовании общественных ресурсов. Она выражает общее соотноше-
