CC BY
88
УДК 37:39 ББК 74+63,3
В.А. Ермолов
ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ВЛАСТИ И ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ РЕФОРМ В РОССИИ В XIX ВЕКЕ
Рассматриваются проблемы преемственности власти и падения престижа венценосцев Российской империи в ХШ в. Анализ поведения и личности правителей России позволил сделать вывод о том, что успех или провал многих начинаний был напрямую связан с их неумением или нежеланием брать на себя ответственность и принимать решения.
Ключевые слова:
конституционное правление, либерализм, общественная жизнь, оппозиция, престолонаследие, переворот, самодержавие, террористы
Произвол в престолонаследии и преемственности власти в России особенно обострившийся в XVIII в. после смерти Петра I, в начале XIX в. совпал с неслыханно бурными и крутыми переменами в государственной жизни и международных отношениях стран европейского континента. Французская буржуазная революция потрясла самодержавную Европу. Правда, Российской империи буржуазные перемены пока не угрожали, поскольку царизм был еще очень крепок. Однако молодые русские дворяне с симпатией отнеслись к Французской революции, пока она не вышла за рамки конституционной монархии и не приняла характера плебейской революции. Граф Растопчин писал Воронцову о петербургской молодежи: «Вы остолбенеете, увидев здесь сотни молодых людей, которые достойны быть приемными сыновьями Робеспьера и Дантона» [14, с. 142]. Поэт и драматург С.Н. Глинка, брат прозаика и публициста Ф.Н. Глинки, перевел на русский язык «Марсельезу» [15, с. 142].
В обстановке всеобщей сумятицы умов нежданно и негаданно произошла смена власти, которую тайно подготовила аристократическая оппозиция. В результате переворота был убит император Павел I. В обеих столицах (Москве и Петербурге) да и в губернских городах страны весть о кончине сумасбродного императора встретили с восторгом, но в королевских домах Европы это известие не получило одобрения.
Старшему сыну императора великому князю Александру Павловичу предстояло занять престол. Но парадокс состоял в том, что все трое Павловичей: Александр, Константин и Николай, как показало время, отнюдь не рвались к власти. При ближайшем рассмотрении периодов их царствования бросается в глаза их нежелание управлять государством и какая-то усредненность личностей российских венценосцев XIX в. Не последнюю роль в про-
цессе и результатах их государственной деятельности сыграло воспитание. Александра в детстве учили, «как чувствовать и как держать себя, но не учили, как мыслить и как действовать; его не заставляли ломать голову, его не воспитывали, а как сухую губку пропитывали дистиллированной политической и общечеловеческой моралью» [7, с. 257]. Учителя жаловались, что только приступая к серьезному труду, «он уже пугался затруднений, смотрел уже на конец, а если конец не был близок, он готов был чувствовать себя утомленным» [11, с. 262]. «Природа, по словам писателя и журналиста Греча, не дала ему самостоятельности характера...» [3, с. 193]. Будучи 18-летним юношей, цесаревич мечтал о том, «как бы впоследствии, отрекшись от престола, поселиться с женой на берегу Рейна и вести жизнь частного человека в обществе друзей и в изучении природы» [10, с. 192].
Средний брат Константин Павлович (1779-1831), великий князь, участник походов А.В. Суворова и Отечественной войны 1812 г. тайно, но добровольно отказался от престола, выбрав для себя светскую жизнь [16, с. 837]. Буквально на следующий день после убийства он заявил: «После того, что произошло, мой брат может царствовать, если ему угодно, но если престол когда-либо перейдет ко мне, я его не приму» [8, с. 129]. Младшему Николаю еще рано было думать о судьбе престолонаследия. На момент переворота 11 марта 1801 г. ему было всего 5 лет. В результате вопрос преемственности власти уже в самом начале XIX в. едва не повис в воздухе. Репутация правящего дома оказалась сильно подмоченной согласием на переворот сыновей царя - Александра и Константина, которые надеялись, что все пройдет бескровно.
Оппозиционеры сделали ставку на Александра, хотя и были наслышаны о ли-
беральных и конституционных намерениях престолонаследника, но рассчитывали парализовать его реформаторские устремления и подчинить своим интересам. Для Александра этот выбор оказался полной неожиданностью. «"От чего я? - растерянно спросил он. - Какого императора вы намерены сделать из меня?". Уваров воскликнул: "Настоящего императора!"» [19, с. 42]. По Петербургу поползли слухи о желании заговорщиков принудить царя подписать конституцию, гарантирующую монополию аристократическому дворянству. В случае несогласия один из заговорщиков (Бибиков) предлагал вообще избавиться от всех членов императорской фамилии. Таким образом, с первых же дней царствования Александр был поставлен под жесткий контроль заговорщиков. Только этим и можно объяснить обещание Александра I, что он будет управлять «богом врученным» ему народом «по законам и по сердцу августейшей бабки нашей», подчеркивая тем самым свою приверженность политическому и экономическому курсу Екатерины II.
Зависимое состояние «самодержца» метко подметила на одной из публичных церемоний француженка г-жа Бонней: «Молодой император шел, предшествуемый убийцами своего деда, сопровождаемый убийцами своего отца и окруженный своими собственными убийцами» [22, с. 133].
Постепенно удалив под разными предлогами всех заговорщиков, которые так и остались безнаказанными, Александр I приступил к модернизации страны. Реформы первых 10 лет правления Александра (создание Негласного комитета, Указа «О вольных хлебопашцах», Государственного совета, Министерства народного просвещения, целого ряда новых университетов, Царскосельского лицея, введения в начальной школе бесплатного обучения и либерализации цензуры и т. д.) были положительно встречены обществом, которому особенно импонировало стремление Александра I поставить себя в зависимость от закона. А.С. Пушкин определил этот период как «дней Александровых прекрасное начало» [18, с. 289].
К сожалению, император не смог избежать серьезных промахов как во внешней, так и во внутренней политике. Попытка Александра проявить себя на военном поприще при отсутствии таланта полководца привела в 1805 г. к разгрому русско-австрийских войск при Аустерлице и распаду 3-й антифранцузской коалиции. Вдовствующая императрица Мария Федоровна в письме от 18 апреля 1806 г. сооб-
щала о недовольстве, которое существует не только в столицах, но и в провинции. Публика, «не видя государя в ореоле славы, критикует вольно» [13, с. 50]. Затем последовал Тильзитский мир (1807 г.), по которому вопреки чаяниям общества Россия присоединялась к континентальной блокаде своего основного торгового партнера - Англии. Блокада больно ударила по российским производителям товарного хлеба и понизила курс рубля на 50%. Последнее обстоятельство вызвало застой в торговле, повсеместное безденежье и всеобщее недовольство. «Уважение и любовь к монархам, - сообщал бывший тогда в России торговый агент Леспес, - ...до такой степени ослабели, что надо опасаться всего: ропот стал уже явным, и открыто порицал поступки и поведение правительства» [13, с. 52].
После окончания Отечественной войны 1812 г. русское общество ожидало от императора преобразований, но Александр устал от реформаторских неудач и неготовности России к его благим начинаниям. Он остро чувствовал свою непопулярность и стал постепенно отходить от дел. Александр с увлечением занялся спасением династий Гогенцоллернов и Габсбургов, что никак не соответствовало интересам России и вызвало к жизни уже прогрессивную оппозицию, а с нею и революционные тайные организации. Отсюда опасение императора за свою судьбу и желание покинуть Россию. Звание «примирителя», писал П.А. Вяземский, «дорого по сердцу ему для того, что дает средство при первой искре, вылетающей из трубы, где бы то ни было, сесть в коляску и ускакать от России, которая дома, как неугомонный заимодавец, не дает ему покоя ни днем, ни ночью, требуя уплаты векселей, давно опротестованных перед судом людей и небес» [2, с. 60-61].
К началу 20-х гг. XIX в. Александр I, напуганный революциями в Италии и Испании и выступлением лейб-гвардии Семеновского полка, начинает «чистку» армии, из которой удаляются все инакомыслящие офицеры. В 1824-1825 гг. императора не раз предупреждали о подготовке офицерского заговора и восстания. «Не мне их судить»,— отвечал Александр I и не предпринимал никаких мер [5, с. 16].
Беспримерное отчуждение общественного мнения от мнения правительственного толкало дворянских революционеров к привычному, силовому методу смены верховной власти. Члены «Союза благоденствия» И.Д. Якушкин, Ф.П. Шаховской, Д.И. Завалишин, А.И. Якубович, П.Г. Ка-
3 О
ховский и М.И. Муравьев вызвались совершить цареубийство [9, с. 152]. И лишь преждевременная смерть императора в Таганроге помешало осуществить заду-
манное.
За время царствования Александр (1813-1825) в стране произошло более 500 крестьянских выступлений. Многие были результатом Отечественной войны 1812 г. и крушением надежд на получение свободы. По словам В.О. Ключевского, «правительство и общество разошлись, как никогда не расходились прежде» [10, с. 208].
Очередная смена власти произошла 26 декабря 1825 г. (14 декабря по ст. стилю). Она еще более обострила проблему преемственности. Константин, отказался от престола и в 1814 г. стал наместником Царства Польского. Младший, Николай, хотя ему было уже 29 лет, не готовился и не желал царствовать. Еще в 1819 г. бездетный Александр I предупредил великокняжескую чету Николая и Александру Федоровну о том, что ему, Николаю, предстоит в будущем занять престол [9, с. 152], а в 1823 г. Александр I подписал соответствующий случаю Манифест, но тот был засекречен [5, с. 34].
Петербургский генерал-губернатор М.А. Милорадович, ничего не знавший о секретном манифесте Александра I, отказался признать новым государем Николая Павловича и настоял на принесении присяги Константину Павловичу. Николай присягнул первым, а за ним присягнули генералы, гвардия и Сенат. Константин, узнав о присяге брата, сам присягнул ему, да и еще прислал письмо со своим отречением матери Николая.
Разразился скандал. Узнав о военном заговоре офицеров, Николай Павлович 12 декабря 1825 г. принял решение объявить себя императором. В письме князю Волконскому он сообщал: «После завтра я буду императором всероссийским, или же буду мертв» [9, с. 155]. Вечером 13 декабря государственный совет присягнул Николаю I, а утром 14 декабря 1825 г. - другие высшие государственные учреждения. В тот же день на Сенатской площади произошло восстание декабристов, подавлением которого Николай I руководил лично [6, с. 35-36].
Николай и по характеру, и по воспитанию, и по образу мыслей заметно отличался от старшего брата. Это была цельная фигура, как в своем мировоззрении, так и в своем выдержанном и последовательном поведении. Он многое сделал для поднятия престижа России и добился немалых военных и внешнеполитических успехов.
Были победоносно завершены войны с Персией (1826-1828 гг.) и Османской империей (1828-1829 гг.) и др.
В тоже время в международных делах Николай I продолжил политику Александра I. По словам фрейлины А.Ф. Тютчевой, «он... считал себя поэтому обязанным служить интересам государей, находящимся в противоречии с либеральными стремлениями народов. Он сделался как бы опекуном государей и полицмейстером народов» [24, с. 167-168]. Все эти устремления Николая дорого обходились государственному бюджету и были чужды интересам России.
В эпидемии холеры, охватившей Петербург в октябре 1830 г., «чернь», по замечанию П.А. Вяземского, видит «более недуг политический, чем естественный, и называет эту годину революциею» [19, с. 21]. В этом же году возникают новые группы тайных кружков: братьев Критских, кружок брата декабриста Владимира Раевского - Петра Раевского, Сунгурова и др. Дворянин Боев соглашается взять на себя убийство Николая I [16, с. 324].
Несмотря на рост недовольства в обществе, Николай I продолжил линию по усилению централизации и бюрократизации государственного аппарата, начатую еще Александром I. Если в 1796 г. в России насчитывалось приблизительно 15-16 тыс. чиновников, то в 1847 г., чиновничий аппарат составлял уже 61 тыс. 548 человек [7, с. 195].
Начиная перестройку государственного управления, Николай I пошел по пути военизации государственного аппарата, поскольку твердо верил во всесилие государства. Вся администрация, по замыслу императора, должна была действовать в русле армейской дисциплины. Результат оказался обратным. Милитаризация управленческой системы в конечном итоге привела к тому, что аппарат управления мог блокировать как указы императора, так и предоставление ему достоверной информации [12, с. 93].
На протяжении всего 30-летнего правления Николая I крестьянский вопрос находился в центре внимания. Признавая крепостное право очевидным злом, император считал, что «прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным», поскольку «земля есть собственность не крестьян, которые на ней поселены, а помещиков» [14, с. 159]. Отсюда все действия по крестьянскому вопросу сводились, хотя и к нужным мероприятиям (переселение государственных крестьян на свободные
земли, регулирование оброчной системы, перевод натуральных повинностей в денежные и т. д.), но все-таки не внесли принципиальных изменений в положение государственных крестьян. С 1826 по 1854 гг. произошло 674 крупных крестьянских волнения [16, с. 42].
Угроза революционного взрыва заставила Николая I в конце 40-х годов открыто встать на путь реакции и отречься от своих прежних намерений постепенно идти к освобождению крестьян. Но поражение в Крымской войне, техническая отсталость и повальное казнокрадство подтвердило нецелесообразность сохранения самодержавного строя, приведшего к катастрофе в войне с государствами, имевшими другие политические и экономические системы управления. Россия оказалась перед выбором: революция снизу или реформы сверху.
Разгребать груду колоссальных злоупотреблений, которую Николай I «нагромоздил вокруг своей бесконтрольной власти», пришлось его старшему сыну Александру II. Сын в отличие от отца «не был одарен от природы ни сильным умом, ни крепкой волею... Недостаток ума заменялся у него устойчивым здравым смыслом, который дозволял ему... остановиться на среднем, благоразумном решении; слабость воли заменялась постоянством...» [1, с. 117]. Но именно ему выпало исполнить одну из труднейших задач, стоящих перед самодержавием - отменить крепостное право.
Александру II пришлось править страной в новый период истории России. Реформирование страны он начал с отмены крепостного права (1861), с введения местного самоуправления - земского (1864) и городского (1870). Затем последовала судебная реформа (1864), новый университетский устав, военная и финансовая реформы. В конце 1850-х гг. левый берег Амура и Уссурийский край стали российскими. В 1864 г. завершилась многолетняя Кавказская война. В 1870 г., используя благоприятную политическую конъюнктуру, Россия отказалась от условий Парижского мира и стала воссоздавать военный флот на Черном море [5, с. 17-18].
Проведение реформ столкнулось с массой трудностей, которые ни император, ни его окружение, ни общество не знали, как разрешить. Сановники Александра II страшились предстоящих перемен, да и в значительной своей части не одобряли реформ. Современники отмечали, что ошибки правительства «возбуждали неприятные толки и насмешки; уважение к власти рушилось в самодержавном государстве:
никакой системы, никакого общего плана действия... С власти слетали роскошные покровы. Она больше не внушала благоговения. Ей уже отказывали в простом почтении» [21, с. 161].
Страна запуталась в перестроечных процессах. Уровень жизни заметно снизился. Осторожная внутренняя политика Александра II вызывала в правительстве резкую критику либералов. Великий князь Константин Николаевич, Д.А. Милютин, М.Х. Рейтнер, А.В. Голицын, А.А. Суворов и другие выступали за скорейшее проведение буржуазных реформ. Поторапливало царя и общество, но Александр II отвергал конституционные требования из опасения, что это ввергнет Россию в смуту и приведет к ее распаду «на куски».
Не находя поддержки среди своего окружения, кроме министра внутренних дел П.А. Валуева, Александр II растерялся. Он перестал доверять «не только себе, он не доверял и другим; он скрытничал, лукавил, старался уравновешивать различные направления, держа между ними весы, но делал это так, что каждое парализовалось...» [1, с. 117].
Вмешательство России в балканские дела закончилось, как известно, войной (1877-1878 гг.), которая с одной стороны ознаменовалась блестящими победами русской армии и территориальными приобретениями в Азиатской Турции и при-дунайской Бесарабии, с другой - обидными для престижа страны условиями мира на Берлинском конгрессе, расстроенными финансами и негодованием большей части русского общества. П.А. Вяземский, недовольный сентиментальными утопиями правительства, да и значительной части русского общества, писал: «Неужели мы своими боками, кровью своей, может быть, будущим благоденствием своим должны жертвовать для того, чтобы сербы здравствовали? Сербы сербами, а русские - русскими. В том-то и главная погрешность, главное недоразумение наше, что мы считаем себя больше славянами, нежели русскими. Русская кровь у нас на заднем плане, а спереди - славянолюбие» [23, с. 318.]
Реформы продолжали идти медленно, что вызывало все большее неудовольствие общества, и оно стало искать нового лидера, на которого можно было сделать ставку. Выбор пал на интеллигенцию. Парадокс выбора состоял в том, что интеллигенция сама находилась в состоянии войны с самодержавием и в случае своей победы неминуемо похоронила бы под обломками самодержавия и самих царских
3 О
бюрократов, делавших все, чтобы дать и Николай II практически ничего не сде-
власть интеллигенции. Началась плано- лали для укрепления престижа власти.
мерная охота на государя, закончившая- Борьба Александра III с народовольцами
ся смертельным ранением Александра II привела к отказу от реформ и переходу к
на Екатерининском канале 1 марта 1881 г. реакции. Полностью прекратилась рефор-
Как отреагировало общество на это со- маторская деятельность, что вызвало даже
бытие? А оно до тех пор завороженно сле- в самых умеренных кругах недовольство
дившее за единоборством правительства правительством и страх перед новым рево-
с кучкой террористов, ужаснулось, узнав, люционным взрывом. По словам одного из
что во главе заговора стояла женщина, да думских депутатов, «иногда сама государс-
и к тому же дочь высокопоставленного чи- твенная система роковым образом подго-
новника [4, с. 22]. товляет политическую катастрофу» [22,
С правления Александра II восстанови- с. 177]. И она произошла в феврале 1917 г.
лась преемственность власти и престоло- Революционная волна смела в мусорную
наследие, но отношение общества к влас- корзину истории, как преемственность
ти по-прежнему оставалось негативным. власти, так и престолонаследие. Россия
Последующие государи - Александр III вступила в новый виток своего развития.
Список литературы:
[1] Воспоминания Бориса Николаевича Чичерина. Земство и Московская Дума. Записки прошлого / Под ред. В.И. Невского. - М.: Изд. «Север», 1934. - 372 с.
[2] Вяземский П.А. Записные книжки (1813-1848) / Изд. подготовила В.С. Нечаева. - М.: Изд-е АН СССР, 1963. - 505 с.
[3] Греч Н.И. Записки о моей жизни / Текст по рукописи под редакцией и с коммент. Р.В. Иванова-Разумника, Д.М. Пинеса. - М.;Л.: Academia, 1930. - 896 с.
[4] Ермолов В. А. Фанатики революции // Преподавание истории в школе. Научно-теоретический и методический журнал. - М. - 1998. - № 7.
[5] История России XVIII-XIX вв. Кн. 1. А-М. - М.: ОЛМА-ПРЕСС; Образование, 2004. - 320 с.; ил.
[6] История России XVIII-XIX вв. Кн. 2. М-Я. - М.: ОЛМА-ПРЕСС; Образование, 2004. - 319 с.; ил.
[7] История России. Курс лекций по истории России с древнейших времен до наших дней / Под ред. проф. Б. В. Личмана. - Изд. втор. допол. и пераб. / Кафедра истории России Уральского госуд. техн. ун-та. - Екатеринбург, 1993.- 331 с.
[8] История XIX века / Под ред. Лависса и Рамбо; Пер. с фр. Т. 2. Время Наполеона 1 (1800-1815). Часть вторая. - М.: ОГИЗ, 1938. - 579 с.; ил.
[9] История XIX века / Под ред. проф. Лависса и Рамбо; Пер. с фр. Т. 3. - М.: ОГИЗ, 1939. - 631 с.; ил.
[10] Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. V. - М.: Мысль, 1989. - 457 с.
[11] Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть V, перераб. гос. соц.-экон. изд. - М.: 1937. - 596 с.
[12] Лапин Л. Если бы не военные, то было бы плохо // Родина. - 1993. - № 1.
[13] Мельгунов С.П. Александр I. Сфинкс на троне / С.П. Мельгунов. - М.: Вече, 2010. - 308 с.
[14] Мироненко С. Бессилие власти // Родина - 1993. - № 1.
[15] Новицкий Г.А., Бурджалов Э.Н. История России (XVIII век). Курс лекций. прочитанных в Высшей Партийной Школе при ЦК ВКП(б). - М., 1945. - 186 с.
[16] Окунь С.Б. Очерки истории СССР. Вторая Четверть XIX века. Кризис феодально-крепостнической России. - Л.: 1957.- 431 с.
[17] Первый толковый БЭС (большой энциклопедический словарь). - СПб.: «Норинт»; М.: ИД «РИПОЛ классик, 2006. С. 837. - 2144 с.
[18] Пушкин А.С. Соч. в 3-х томах. Т. 1. Стихотворения; Сказки; Руслан и Людмила: Поэма. - М.: Xудож. лит., 1985. - 735 с.
[19] Русское общество 30-х годов X1X в. Люди и идеи: (Мемуары современников). - М.: Изд. МГУ, 1989.
- 446 с.
[20] Сидорова М.В. При дворе Павла Петровича (Из воспоминаний графа АХ. Бенкендорфа) / Император Павел I - взгляд XXI века (к 250-летию со дня рождения). Материалы научно-практической конференции (в рамках цикла конференции «Императорские Чтения») 21-22 октября 2004 г.: Сб. ст.
- СПб.: ООО «Селеста», 2004. - 280 с.; ил.
[21] Соловьев Ю. Странички летописи сумасшедшего дома // Родина. - 1993. - № 1.
[22] Степанский А. Последнее величие // Родина. - 1993. - № 1.
[23] Татищев С.С. Император Александр I, его жизнь и царствование. Т. 2. - СПб., 1903. - 380 с.
[24] Тютчева А.Ф. Воспоминания при дворе двух императоров / Сост., вступ., ст., пер. с фр. Л. Гладковой; переиздание. - М.: «Захаров», 2008. - 592 с.
