CC BY
103
С.В. Навальный, Е.А. Романенко
ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ В РАЗВИТИИ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ
В статье описываются основные этапы развития политической и правовой мысли. Раскрывается понятие преемственности различных исследований взаимодействия политики и права. Авторы отмечают необходимость изучения преемственности политической и правовой мысли в теории права и государства, утверждают, что современная наука ставит своей целью поиск новых путей исследования взаимодействия политики и права, и делают вывод, что наиболее эффективным методом должен стать правовой анализ политики, основанный на изучении преемственности развития политической и правовой мысли.
Ключевые слова: преемственность, государственность, юридический фанатизм, государственное право, метод исследования, политическое право, правовой анализ, Средние века, эпоха Возрождения, естественное право.
Публичная власть, механизмы обеспечения ее легальности и легитимности, ее роль и значение в развитии страны в последнее время стали предметом многих исследований. В первую очередь это выражается в повышенном внимании к изучению соотношения таких явлений, как политика и право.
Сегодня в ряду наиболее востребованных в общественных науках - правоведении, политологии, истории - находится проблематика исследований политического влияния публичной власти на правовую (юридическую) сферу жизнедеятельности общества. Вопросы о месте и роли публичной власти являются предметом изучения не только политологии. Сегодня можно выделить специализированные учебные курсы политико-юридической направленности и в правоведении. Более того, в современной России формируются центры изучения проблематики взаимодействия права и политики, издаются специализированные научные журналы. На сегодняшний день обсуждается широкий спектр проб-лем политико-юридического характера. Однако если основные сферы общественной жизни (экономическая, социальная, духовная) охвачены правом, в результате чего существуют отдельные правовые науки, то в отношении одной из важнейших областей общественной жизни - политической - все еще сохраняется неопределенность в вопросах взаимодействия с правом.
Политико-правовое взаимодействие как социальное явление представляло и представляет интерес в качестве объекта научных исследований. Накоплен поистине грандиозный объем теоретических и практических знаний, научных концепций и выводов, связанных с проблемами взаимовлияния политики и права. Тем не менее резерв научного поиска в этой области далеко не исчерпан, потому что государственная власть постоянно меняет свою форму и содержание. В результате многие современные явления до сих пор не получили своего научного осмысления (например, политико-правовое пространство, политико-правовое сознание и др.).
Современная российская юриспруденция находится в ситуации методологического и мировоззренческого выбора путей своего дальнейшего развития, что существенно повышает значимость и востребованность фундаментальных теоретических знаний о политике и праве. Наблюдается тенденция возвращения к фундаментальным проблемам и категориям с целью их модернизации и переосмысления на основе изменившихся социальных реалий и новых выводов, достигнутых философией и иными гуманитарными науками [1, с. 262-277]. Тем самым происходит определенное содержательное обновление теоретических знаний о праве, политике при максимальном сохранении научной преемственности.
Актуальность темы исследования не вызывает сомнений ввиду тех исторических метаморфоз, которые претерпело государство за все свое существование и продолжает переживать в современную эпоху. В начале XXI в. меняется политическая и правовая карта мира, процессы глобализации принимают характер доминирующего фактора международной политики. Вместе с тем юридическая наука пока недостаточно оперативно откликается на эти новые явления, в результате чего наиболее острые проблемы функционирования политико-правового пространства в большей степени становятся достоянием политологии, в меньшей - юриспруденции. Мы полагаем, что это существенное упущение.
«Каждому, кто когда-либо начинал трудный путь научной деятельности, - справедливо отмечает В.П. Малахов, - знакомо мощное давление авторитетов, признанных точек зрения, привычных дефиниций и аргументов, нередко растворяющих попытки интеллектуального творчества в стремлении заранее вписать новые решения в уже готовую систему взглядов на предмет, представляя их этапом в развитии знания о
предмете» [2, с. 37]. Данный тезис в определенной степени рассматривает цель нашего исследования. Мы исходим из того, что юриспруденция нуждается в рациональной реконструкции. Это одна из актуальнейших задач современных политико-правовых исследований.
На наш взгляд, назрела необходимость формирования нового подхода к изучению и оценке политико-правового пространства, расширения исследования данного процесса в рамках философии права, теории государства и права.
Полагаем, что направлением проведения политико-правового анализа может быть развитие научной мысли и общественного сознания (в частности политико-правового).
В философии под преемственностью понимается связь между этапами и ступенями развития, сущность которой состоит в сохранении тех или иных элементов целого или отдельных сторон его организации при изменении целого как системы [3, с. 360]. Соответственно, преемственность в развитии политико-правовой мысли можно определить как связь между этапами, состоящую в сохранении части элементов теорий. Она представляет собой форму овладения опытом совершенствования политико-правового регулирования, творческого его использования в новой исторической ситуации при изменившихся общественных обстоятельствах, необходимую для того, чтобы не потерять достигнутых результатов прошлого.
Значимость преемственности в развитии политико-правового взаимодействия оценивается учеными как [4, с. 25]: необходимая предпосылка высокой юридической культуры правотворчества; инструмент улучшения национального права законодательным путем [5, с. 109]; явление, определяющее содержание и характер действующего правового регулирования [6, с. 20]; суть правового развития [7, с. 9].
Подобная характеристика преемственности политико-правовой мысли, несомненно, определяет данную проблему как одну из основных в правоведении. Однако в российском правоведении она остается малоисследованной. Тема преемственности стала менее актуальной в теории права. Она нуждается в дальнейшем осмыслении с тем, чтобы обрести значимость для общей теории права [8].
Многочисленные исследования подтверждают, что учения о праве находятся в неразрывной взаимосвязи с политическими позициями (веяниями) соответствующей эпохи. Связь и взаимовлияние права и политики наиболее очевидны в переломные моменты истории. Происходит это, потому что в теории права выделяются проблемы, для решения которых непосредственно используют политические средства. К их числу относятся вопросы о соотношении права и закона, права и свободы, права и силы и т.д. Это во многом способствует образованию нового направления в исследовании теории права и государства - взаимодействие политики и права. Мы полагаем, что это юридическая категория, именуемая «политическое право». Предметно-методологическая взаимосвязь права с политикой представляет собой важную закономерность развития юридических знаний. Поэтому появление принципиально новых учений о праве сопряжено с кардинальными изменениями, происходящими в сфере правовых и политических позиций.
Характеризуя уровень взаимодействия права с политикой, целесообразно выделить основные исторические периоды.
Начнем с Древнего мира. Политико-правовое взаимодействие, взаимовлияние стали объектом исследовательского интереса и человеческого познания еще во времена, когда не только общественная наука, но и вся научная мысль в целом существовала в нерасчлененном, синтетическом состоянии. Она фокусировалась в эмпирических измерениях. Если проанализировать первые исторически известные опыты написания работ на сюжеты, связанные с этой темой (например, индийскую «Архашастру», китайскую «Лунь Юй» [9, с. 8]), то без особого труда можно обнаружить переплетение политических проблем с темами, которые сегодня традиционно рассматриваются правоведением. Для древнего времени характерно огосударствление общественной жизни, связь резкого распределения населения по сословиям-кастам с жестким закреплением этой структуры средствами государства. В этот период общество существует только в состоянии незыблемой кастовой дифференциации, что было гарантировано и увековечено абсолютистскими государствами (Египет, Древняя Греция, Древний Рим и т.д.).
Соотношение общества и государства данного периода характеризуют следующие признаки: значительная функциональная взаимосвязь развернутой сословно-классовой структуры общества и соответствующих ей многообразных форм государственного строя; зависимость формы государства и жизнеспособности общественно-политического организма от соотношения сословно-классовых сил, прежде всего богатых и бедных; взаимосвязь государственных мятежей и переворотов с крайним (чрезмерным) имущественным и политическим неравенством или равенством граждан и сословий; обусловленность наибольшей устойчивости средней формы государственного строя (политии) преобладающей ролью среднего класса в сословной структуре общественного организма и, наоборот, предопределенность непрочности тех государственных форм, которые базируются на крайне бедных и
безвластных или чрезмерно зажиточных и властолюбивых сословиях. Данные положения, объективно содержащие проблему социальной обусловленности государственного строя, нашли свое отражение в работах виднейших мыслителей того времени- Платона, Аристотеля и др. [10; 11; 12; 13; 14].
Рассуждения о соотношении политики и права начинаются с выяснения отношений между сувереном и подданным, государством и человеком. Истоки размышлений о политико-правовом взаимодействии можно встретить в общественной мысли Древней Индии и Китая, но все-таки точкой отсчета в развитии данного вопроса следует считать философию Платона и Аристотеля. Полагаем, что представления этих мыслителей о природе взаимодействия правового и политического открывают первый этап длительной эволюции воззрений на данный вопрос. Аристотель последовательно проводит идею о том, что политико-правовое взаимодействие выражается в сфере государственных отношений («государственного общения», по поводу ведения общественных дел) и государственного управления. Реальной основой для построения политико-правовой модели Платона и Аристотеля выступает город-полис, где нет еще четкого разделения функций и элементов государства и общества. Каждый гражданин полиса выступает в двух ипостасях: как частное лицо, входящее в городскую общину, и как участник государственно-публичной жизни, влияющий на процесс управления и принятия решений. Представление о связи политики и права как государственной жизни или жизни посредством государственного общения между людьми становится доминирующим на протяжении практически двух тысячелетий - начиная с известных «Государства» Платона и «Политики» Аристотеля и заканчивая «Государем» Н. Макиавелли и «Левиафаном» Т. Гоббса. Несмотря на то, что в этот период темы происхождения и природы государства и государственной жизни, характера государственного управления постоянно соприкасаются с социальными проблемами, относящимися к отдельным людям [12], общественным стратам и группам, взаимодействие права и политики выражается, прежде всего, в области государственного управления гражданами.
В Средние века система феодального государства и крепостного господства, а также, в первую очередь, иерархия отношений между вассалами и сюзеренами рассматриваются и зачастую легитимизируются в рамках теологии и правоведения [15, с. 18].
Новое время. Эпоха Возрождения, а вместе с ней и новый этап в эволюции представлений о связи политики и права ознаменованы некоторым смещением центра внимания с собственно внутригосударственных отношений и институтов на анализ взаимодействия государства и гражданского общества.
С конца XVII века развитие научной мысли соприкоснулось с проблемами личности. Именно в данное время появляются первые представления о гражданском обществе.
В этот период наиболее значимыми являются направления, созданные И. Кантом (эта проблема рассматривается в рамках традиционной концепции общественного договора, но с существенными изменениями) и Г. Гегелем (он переносит проблему соотношения общества и государства в область объективного духа) [16; 17; 18].
Научная мысль исходит из того, что право по-рождается духовной деятельностью общества и на него направляет свое действие, но реализуется через специальные органы государства, что создает сложную проблему недопонимания обществом политики властей, и наоборот [19, с. 34-42]. Одним из факторов разрешения такой дилеммы является общее осознание сущностных основ взаимодействия политики и права.
Выше отмечалось, что исторически эта проблема в юриспруденции исследовалась в контексте теории естественного права. Основная идея этой теории заключена в различении естественного и позитивного права. Естественное право при этом рассматривается как более глубокое, основанное на естественном порядке вещей в обществе и природе. Но такое право может быть представлено только в идеальной форме как воплощение объективных свойств и ценностей «настоящего» права. Естественное право, таким образом, выступает образцом, целью и критерием оценки позитивного права, созданного людьми, государственной властью. Естественное право как идеальное «предписывает», каким должно быть содержание права.
«Писаное, позитивное право, - указывает И.А. Ша-повалов, - плод правовой идеологии, ее выражение. Оно отражает видоизмененный идеал и служит способом реализации утопии... Позитивное право -прикладной аспект отражения мифологического правосознания, совокупность должных правил поведения, правил, необходимых для достижения состояния, максимально приближенного к идеалу» [20, с. 85].
Представления отечественной науки о природе политико-правового взаимодействия опираются в своих традициях на философско-правовое учение Г. Гегеля. В его философии духа развивается идея о сущности государства и права. Право рассматривается им как одна из форм проявления объективного духа. Для Гегеля естественное право есть единство бытия и долженствования, осуществляемое в конкретном
индивидуальном творчестве народного духа, а также философия конкретной положительной нравственности. Естественное право, по Гегелю, имеет задачу познать суть положительного права, чтобы найти в нем проявление объективного разума, идеальную основу положительного права. Естественное право не противопоставляется положительному, а составляет его идеальную сущность, вечную основу и вместе с тем фактор всего исторического развития [21, с. 238].
Интересно мнение Г. Кельзена. В своей теории «чистого права» он стремится так развести понятия «право», «государство», «политика», чтобы действия власти, переступающие ограничения закона, не репрезентировались в правовом поле, а относились к области допустимого политического произвола [22, с. 47-48]. Категории допустимого политического произвола в понимании Г. Кельзена также остаются малоисследованными.
Другими словами, к середине XIX века в рамках исследования политико-правового взаимодействия русскими философами и теоретиками права начинает активно разрабатываться идея совершенст-вования правовой системы как формы согласования государственных, общественных и личных интересов. Во многих концепциях представлены новые, самобытные взгляды на интересующий нас вопрос, которые остаются актуальными и сегодня. Основная особенность политико-правовых теорий этого времени заключается в анализе правовых вопросов через утверждение сущности права. В этих исследованиях презюмируется господство права над политикой. Такое положение определило особое внимание российских ученых к теории естественного права.
Новейшее время. В.С. Соловьев, Б.Н. Чичерин, П.И. Новгородцев и др. утверждали в своем творчестве идею логической взаимосвязи естественного и положительного права, при этом первое рассматривалось как идеальное основание бытия права. «Рациональная сущность права, - пишет В.С. Соловьев, -различается от его исторического явления, или права положительного. В этом смысле естественное право есть та общая алгебраическая формула, под которую история подставляет различные действительные величины положительного права. При этом само собой разумеется, что эта формула (как и всякая другая) в своей отдельности есть лишь отвлечение ума, в действительности же существует лишь как общее идеальное условие всех положительных идеальных отношений, в них и через них» [23, с. 98].
Влияние политики на право находит свое отражение и в трудах В.М. Гессена, который отмечает, что совершенно новый период в развитии науки общего государственного права наступает со второй половины XIX в. Согласно выводам ученого, параллельно с постепенным усилением догматического элемента в науке государственного права происходит и эволюция от политики к догме и в науке общего государственного права. Именно повсеместное установление конституционного строя - тождественного везде и всюду в своих основных началах - облегчает, по мнению В.М. Гессена, сравнительное изучение государственного права различных государств. Таким образом, именно на почве такого изучения возникает теория конституционного права как высший синтез государственно-правовых начал, отвлекаемых от конституционного права отдельных государств [24, с. 57]. В.М. Гессен констатирует следующее: общее государственное право как теория конституционного государства является не политической, а теоретической дисциплиной; наряду с ней, казалось бы, и может, и должна возникнуть наука политики государственного права, подобно тому, как параллельно с догматической наукой гражданского права зарождается наука цивильной политики. Однако известная В.М. Гессену действительность не выделяет самостоятельной политической науки государственного права, поскольку политические элементы входят случайным ингредиентом в догматическую науку государственного права. В.М. Гессен по этому поводу пишет: «Быть может, настанет время, и государственная жизнь перерастет современные формы государственного строя. Перед наукой права, как в былое время, встанет опять, категорически требуя ответа, политическая проблема. И этот ответ будет дан прямой преемницей естественноправовой доктрины, наукой политики государственного права» [25, с. 198].
Сегодня, почти через сто лет после написания В.М. Гессеном его «Очерков истории науки государственного права», стоит задуматься, не предвидел ли он появление новой политической науки?
Представляют интерес и научные воззрения С.А. Котляревского. Один из основополагающих тезисов его доктрины - политика и право являются субстанциями, обеспечивающими им равновеликую значимость в жизни государства. Власть в своем субстрате есть то неразложимое ядро, которое никогда не поглотится правом, всегда будет выступать его естественным пределом. Поскольку власть неразрывно связана с коренными потребностями общества и государства, предел, устанавливаемый ею праву, неуничтожим [26, с. 18; 27, с. 73-85]. «В сознании членов государственного союза, - пишет далее данный автор, - образуется прочная ассоциация: правовой характер власти обеспечивает ее общеполезное применение; признание в ней социальной функции устраняет элемент личного, безответственного деспотизма. Но правовое самоограничение государства имеет свои пределы. Юридический фанатизм:
pereat mundus fiat iustitia - не лучше всякого другого фанатизма. Никакое государство не может исключить наступления таких обстоятельств, в которых правовая последовательность разрывается. Никакое государство - какова бы ни была его политическая форма или социальный состав - не отдаст себя на гибель лишь для того, чтобы проявить свою преданность правовым началам. Всякие в этом смысле преувеличенные требования и ожидания могут лишь компрометировать эти начала: никто этого не понимал лучше Иеринга, который так высоко ценил и право, и борьбу за право. Но и при отказе от подобного юридического утопизма остается еще достаточно широкий простор для правового развития государства, - для его поступательного, в этом смысле, движения, которое засвидетельствовано всем историческим опытом» [28, с. 331].
В период становления советского политического режима утвердился тезис о том, что без государства и его принудительного аппарата право не существует. Идеологической базой советского тоталитаризма выступила социалистическая концепция права, согласно которой право понималось как продукт исключительно государственной деятельности. В соответствии с этим подходом формула К. Маркса и Ф. Энгельса о буржуазном праве лишь как о возведенной в закон обусловленной условиями жизни класса воле господствующей буржуазии была интерпретирована в том смысле, что право - это система установленных или санкционированных государством формально-определенных, общеобязательных норм, выражающих волю экономически господствующего класса (или союза классов и социальных слоев) и выступающих в качестве классового регулятора общественных отношений [29]. Такое понимание права утвердилось в нашей стране после доклада академика А.Я. Вышинского на Всесоюзном совещании ученых-юристов в 1938 г. и стало господствующим в отечественной науке вплоть до 80-х гг. ХХ в.
Право согласно этой интерпретации непосредственно исходило от государства, определялось им, хотя одновременно не отрицалась и обусловленность права в конечном счете существующими общественными отношениями, объективными закономерностями исторического развития. С середины 50-х гг. в советской науке изредка стали появляться публикации, в которых ставился вопрос о расширении толкования права, о включении в его содержание наряду с нормами права правоотношений. Однако при этом не подвергалась сомнению сама мысль о совпадении права и закона, что порождало необходимость лишь вводить новые термины, подчиняя их, по существу, не меняющимся основным установкам советской юриспруденции. Конечно, следует признать, что заидеологизированный узкопозитивистский подход к праву достаточно быстро перестал себя оправдывать. Еще до объявления перестройки в СССР возникла дискуссия о новом правопонимании [30]. При всем разнообразии высказанных в этой связи мнений, как представляется, главным в дискуссии оказался вопрос о взаимосвязи права и политики, права и власти, права и силы.
В современной юридической литературе соотношение политики и права все чаще рассматривается через «политизированный» подход к определению природы гражданского общества, правового государства. Особенность данного подхода в том, что, в отличие от традиционных представлений о внегосударственной, внеполитической природе институтов гражданского общества [31, с. 89; 32, с. 7; 33, с. 85], не превращает государство и гражданское общество в несоприкасающиеся явления, а рассматривает их как «абсолютно взаимозависимые величины» [34, с. 101]. С этой точки зрения гражданское общество представляет собой комплекс общественных институтов как носителей частных целей и интересов, независимых от государства, но тесным образом взаимодействующих с ним. Такой подход позволяет избежать крайности противопоставления гражданского общества и государства, подчеркнуть наличие между ними взаимонаправленных связей и отношений и, соответственно, рассмотреть государственные и общественные институты как равноправных субъектов политической системы [35, с. 72; 36, с. 50-52]. Соотношение права и политики раскрывается через понятия легитимности, легальности власти, взаимодействия гражданского общества и государства.
Легитимность является одним из важнейших свойств публичной политической власти и качественной характеристикой специфического состояния политической и правовой систем, где «существующий порядок властных отношений обеспечивает возможность направлять действия всех социальных субъектов с минимальным использованием средств и технологий принуждения и насилия» [37, с. 8]. Легитимность представляет собой качество государственной системы, способствующее поддержанию веры населения и социальных групп в то, что существующие публично-правовые институты наиболее адекватны конкретному этапу исторического развития общества. В этом плане легитимность публично-правовых институтов является фактором обеспечения стабильности и интеграции социального целого, отражает совокупность представлений о роли и значении социального порядка и определяется степенью признания публичных институтов власти обществом, добровольным согласием каждого индивида, социальной группы не только следовать установленным нормативно-институциональным правилам, но и поддерживать их в повседневной практике.
Современный этап развития фундаментальной науки обозначил обособление государствоведения, а также политологии от правоведения. 2 октября 2007 г. в Институте государства и права Российской академии наук прошли Вторые философско-правовые чтения памяти академика В.С. Нерсесянца, на которых были обозначены, на наш взгляд, главные проблемы современных научных изысканий, необходимость пересмотра базовых категорий. Позиция профессора В.Г. Графского [1] подтверждает, что одним из актуальных направлений в современном историческом правоведении следует считать исследование взаимосвязи наличествующего правового массива не только с государством, но также с обществом, с олицетворяемыми это общество лицами, группами, а также социальными ролями лиц и институтов в ходе общественных перемен. И только фундаментальная юридическая наука способна осмыслить и предложить магистральные направления развития права, правосознания, правовой формы государственно-властного регулирования общественных отношений, эффективной организации политического процесса и законодательства.
Таким образом, современная наука ставит своей целью поиск новых путей исследования политико-правового взаимодействия. Мы полагаем, что наиболее эффективным методом должен стать правовой анализ политики сквозь призму формирования политического права индивида.
Литература
1. Бориев А.В., Палахов М.Ю. Вторые философско-правовые чтения, посвященные памяти академика В.С. Нерсесянца // Политика и право. 2008. № 2.
2. Малахов В.П. Правосознание: природа, содержание, логика. М., 2001.
3. Философская энциклопедия. М., 1967. Т. 4.
4. Проблемы совершенствования советского законодательства. М., 1997.
5. Очерки сравнительного права / Под ред. В.А. Туманова. М., 1981.
6. Пиголкин А.С. Основные черты законодательства развитого социализма // Советское государство и право. 1981. № 10.
7. Швеков В.Г. Преемственность в праве. М., 1983.
8. Морозова В.М. Рецензия. Общая теория государства и права. Акад. курс: В 3-х т. / Отв. ред. М.Н. Марченко. М., 2001.
9. Дягтерев А.А. Основы политической теории: Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 1998.
10. Аристотель. Соч.: В 4-х т. М.: Мысль, 1983.
11. Платон. Собрание сочинений. М.: Мысль, 1990-1994.
12. Кривушин Л.Т. Проблемы государства и общества в домарксистской мысли. Л.: ЛГУ, 1978.
13. Новгородцев П.А. Политические идеалы Древнего и Нового времени. М.: Тип. тов-ва И.Н. Кушнерева, 1914.
14. Асмус В.Ф. Античная философия. М.: Мысль, 1976.
15. Михайлов М.В. Типичное и атипичное в политико-правовом развитии государственности: теоретико-методологический аспект // Право и политика. 2007. № 10.
16. Кант И. Трактаты и письма. М.: Политиздат, 1980.
17. Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. М.: Мысль, 1972.
18. Гегель Г.В.Ф. Философия права: Пер. с нем. М.: Мысль, 1990.
19. Ивашевский Л.С. Идеальная сущность права: постановка проблемы // Журнал российского права. 2007. № 6.
20. Шаповалов И.А. Некоторые теоретические аспекты формирования российского правосознания // Государство и право. 2005. № 4.
21. История философии права / Под ред. Д.А. Керимова. СПб., 1998.
22. Кельзен Г. «Чистое» учение о праве: Пер. с нем. М., 1987. Вып. 1.
23. Соловьев В.С. Право и нравственность // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. Л., 1990.
24. Корнеева Н.В. Теоретико-правовые взгляды В.М. Гессена на историческую эволюцию науки государственного права // История государства и права. 2007. № 13.
25. Известия С.-Петербургского политехнического института императора Петра Великого. Отдел наук экономических и юридических. СПб., 1911. Т. XVI.
26. Кроткова Н.В. Пределы правового ограничения государства (из теоретического наследия С.А. Котляревского) // Гражданин и право. 2006. № 11.
27. Кроткова Н.В. Взгляды С.А. Котляревского на конституционный строй Российской империи и Советской России // Государство и право. 2008. № 3.
28. Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. СПб., 2001.
29. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Сочинения: В 8-ми т. М., 1958.
30. О понимании советского права («круглый стол») // Советское государство и право. 1979. № 7, 8.
31. Кочетков А.П. Гражданское общество: проб-лемы исследования и перспективы развития // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. 1998. № 4.
32. Каджиев К. Гражданское общество и правовое государство // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 9.
33. Матузов Н.И. Гражданское общество: сущность и основные принципы // Правоведение. 1995. № 3.
34. Мамут Л.С. Гражданское общество и государство: проблема соотношения // Общественные науки и современность. 1991. № 5.
35. Бобылев А.И. Общество, гражданское общество, личность, государство, право. Их взаимодейст-вие на современном этапе // Право и политика. 2001. № 3.
36. Перегудов С. Гражданское общество как политический феномен // Свободная мысль. 1992. № 9.
37. Турсункулов А.Б. Национально-культурная легитимация и легализация институтов российской государственной власти: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2006.
