CC BY
144
К.К. Панъко
Панъко Кирилл Константинович — доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права Воронежского государственного университета
Преемственность в праве (на примере развития законодательства о юридической технике)
Изучение хода и тенденций исторического развития законодательной техники с момента возникновения до наших дней происходит путем исследования исторических памятников законодательства и особенно законов о правилах законодательной техники. Как писал Р. Иеринг, «перед нами здесь проблема, для разрешения которой требовалась непрерывная работа многих веков, работа, восходящая назад далеко за эпоху науки в праве»1. Наиболее древним официальным источником права были обычаи, утвердившиеся у возникающих народов с их переходом к цивилизации. В истории Древней Руси обычай со временем становится «правдой» для всего народа. Таковыми были Русская Правда Ярослава Мудрого (1061 г.), Правда Ярославичей (около 1072 г.). Дальнейшее развитие русские правовые начала получили в Уставе Владимира Мономаха (1113 г.). В середине XI века сложился первый общерусский юридический кодекс — Пространная редакция Русской Правды (1017—1054 гг.), объединившая Суд Ярослава (то есть нормы Краткой правды) и Устав Мономаха2, в котором определился относительно обособленный нормативный блок уголовно-правовых предписаний (ст. 1—18), в частности статьи 3—8 представляли собой раздел «Об убийстве»3.
Пространная Правда содержала зачатки положений уголовного права, зарождение норм-принципов, терминов, отдельных уголовно-правовых институтов: соучастия, индивидуализации ответственности и наказания, формы вины. После освобождения Руси от монгольского ига древнерусская традиция развития источников русского права была продолжена в Новгородской и Псковской судных грамотах (1467 г.), в общероссийском великокняжеском Судебнике 1497 года и царском Судебнике 1550 года, уставах и указных книгах царских приказов XVI—XVII веков, а также в источниках церковного права: Кормчей книге, Стоглаве 1551 года, Правосудии Митрополичьем. Свое завершение восточнославянская традиция развития русского права, опирающаяся на самобытные источники и византийскую православную культуру, получила в Соборном уложении 1649 года и Воинском артикуле 1715 года4.
С позиций правил юридической техники Соборное уложение представляет несомненный шаг вперед по сравнению с Судебниками и Указными книгами приказов. В нем правовая система получила более развитое, обобщенное и унифицированное оформление. Уложение впервые классифицировало преступления в зависимости от ценности объекта посягательства: преступления против религии и церкви (глава I), политические преступления (главы II—III), преступления против порядка управления (главы IV—VI), воинские преступления (глава VII), преступления против финансовой системы (глава IX), должностные преступления и преступления против личности (глава X и частично XXII), имущественные преступления (глава XXI), преступления со специальным субъектом — стрельцы, казаки, корчемники (главы XXIII—XXV). В тексте Уложения нашли закрепление некоторые уголовно-правовые дефиниции, принципы и институты будущей Общей части: понятие преступления; в числе общих уголовно-правовых начал формировались принципы равенства сословий или «гражданского равенства». По сравнению с Судебниками получил развитие принцип вины: виновность стала пониматься как психическое отношение субъекта к своему деянию 5.
Детальную разработку получили институты соучастия и прикосновенности к преступлению, подробно характеризуются отдельные участники преступления, подразделяемые на главных — подстрекателей и исполнителей (ст. 12 главы X) и второстепенных виновников — пособников, а также прикосновенных к преступлению лиц — недоносителей, попустителей, укрывателей и т. д. (ст. 15, 19—20,
1 Иеринг Р. Юридическая техника. — М., 2008. — С. 23—24.
2 См.: Ключевский В.О. Сочинения. — М., 1887. — Т. 1. Лекция XIII. — С. 214—231.
3 См.: Лопашенко Н.А. Российский уголовный закон // Уголовное право Российской Федерации: Общая часть / Под ред. Р.Р. Галиакбарова. — Саратов, 1997. — С. 38.
4 См.: Синюков В.Н. Российская правовая система. — Саратов, 1994. — С. 86.
5 См.: Развитие русского права в XV — первой половине XVII в. /Отв.ред. В.С. Нерсесянц. — М.,1986. — С. 37—160; Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2000. — С. 55—56.
59—65, 77—81 главы XXI). Определенное развитие получили институты смягчающих обстоятельств (возраст, воровство вследствие нужды, «простота ума») и отягчающих обстоятельств (особая жестокость, злоупотребление служебным положением, предварительный сговор, использование условий стихийного бедствия) и исключающих уголовную ответственность обстоятельств. Так, впервые в Уложении упоминается о причинении вреда охраняемым законом интересам в состоянии крайней необходимости и вводится понятие превышения ее пределов (ст. 283 главы X)1.
Другой важнейший источник уголовного права, который действовал параллельно с Соборным уложением, был Воинский артикул 1715 года, который объединял главным образом нормы уголовного права и представлял, по сути, свод нормативных предписаний его Особенной части (24 главы и 209 артикулов)2. В нем формировался территориальный принцип действия уголовного законодательства (закон применялся как к подданным Российской империи, так и к иностранцам, находящимся на службе у правительства); общественно опасные деяния впервые обозначались современным термином «преступление», а лица, их совершившие, «преступниками»; тщательную разработку получили основания уголовной ответственности и принцип вины; перечислялись обстоятельства, исключающие преступность деяния: выполнение приказа (арт.195), задержание преступника (арт.205), необходимая оборона (арт. 156-157); система наказаний была дополнена за счет включения в нее каторги, лишения прав, а также «содержания в дисциплинарной воинской части»3.
Отличаясь значительно меньшей казуистичностью и более высоким уровнем обобщенности правового материала, более четкой структурой и последовательностью изложения, Воинский артикул сыграл огромную роль в развитии отечественного законодательства и по уровню законодательной техники соответствовал западноевропейским стандартам XVII—XVIII веков Уголовное законодательство превратилось в самодостаточную комплексную отрасль, в юридический оборот была введена вполне современная унифицированная терминология: преступление, наказание, вина, умысел и так далее; значительных успехов достигла законодательная техника в структурировании нормативного материала за счет введения цифрового обозначения при разделении последнего на главы и статьи. За счет повышения уровня обобщения соответствующих предписаний, последовательности их изложения нормативные предписания Особенной части уголовного законодательства определились в линейную систему, базирующуюся на критерии родового объекта преступных посягательств. Появились прообразы Общей части в виде взаимосвязанных нормативных предписаний, которые, однако, продолжали воспроизводиться всякий раз при описании конкретных преступлений, что приводило к повторяемости и громоздкости уголовного закона; границы объединения конкретных преступлений в виды, что имело важное значение в последующем для их категоризации. Вместе с тем, фрагменты будущей Общей части закреплялись законодателем бессистемно, без каких-либо теоретических обобщений, и носили характер «удачных находок» в области примитивного в целом уголовного законодательства того времени. Нормы Соборного уложения и Воинского артикула действовали вплоть до 1833 года, когда был введен в действие Свод законов Российской империи.
Период самостоятельной восточнославянской традиции в развитии русского права сменился в XVIII веке другой тенденцией — становлением и развитием законодательства абсолютистского имперского государства. Ее начало было положено реформами Петра I и прямо ориентировалось на европейские (прежде всего, германские, французские и шведские) образцы. Более развитые в экономическом и политическом отношении страны Западной Европы имели более высокий научный и законотворческий опыт. В сочинениях великих просветителей Ш. Монтескье, Ч. Беккариа, А. Фейербаха и других были сформулированы основополагающие принципы и общие начала уголовного права: законность, равенство всех граждан перед законом, ответственность при наличии вины, неотвратимость ответственности, соответствие наказания преступлению, превенция как цель наказания4. Они создали фундаментальную теоретическую основу для разработки таких важнейших понятий уголовного права, как уголовный закон, состав преступления, вина, невменяемость, неоконченное преступление, соучастие в преступлении, необходимая оборона, крайняя необходимость, система наказания и т. д.
Следуя идее Ш. Монтескье о целесообразности упорядочения и упрощения законов, И. Бентам создал, по сути, авторский проект Уголовного кодекса, в котором обосновал ряд принципиальных
1 См.: Рогов В.А. История государства и права России IX — начала XX в. — М., 1995. — С. 236; Кузнецова Н.Ф. История российского уголовного законодательства XX века (Общая часть) // Под ред Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжко-вой. — М., 1999.
2 См.: Российское законодательство X—XX вв.: В 9 т. / Под общ. ред. О.И.Чистякова. — М., 1986. — Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма. — С. 327—365; Развитие русского права второй половины XVII— XVII вв. — М., 1992.
3 См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. — Ростов-на-Дону, 1995. — С. 306—333.
4 Монтескье Ш. О духе законов. — СПб., 1900. — С. 585—569; Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. — М., 1995. — С.72, 83—87, 106, 137—140, 230—232; Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая: В 2 т. — М., 1994. — Т. 1. — С. 20; и др.
положений, касающихся структуризации уголовного законодательства, классификации преступлений и наказаний и т. д. В своей книге И.Бентам придерживался известной логики изложения правового материала, ставшей традиционной для современных уголовных кодексов: сначала учение о преступлении, затем — учение о наказании1. В этот период были приняты первые уголовные кодексы, предусматривающие деление на Общую и Особенную части. Наиболее известные и значимые: австрийское Уголовное уложение Марии-Терезии (Терезиана) 1768 года, Уголовный кодекс Франции 1781 года, баварское Уголовное уложение 1813 года.
Екатерина II под влиянием взглядов европейских идеологов, с большинством из которых состояла в личной переписке, направила 30 июля 1767 года комиссии правительствующего Сената «Наказ о составлении проекта нового уложения». Из 227 статей Наказа, относящихся к уголовному праву, 87 статей были позаимствованы из произведений Ш. Монтескье, а 114 статей — у Чезаре Беккариа2. Не будучи официальным нормативным актом, Наказ, тем не менее, сыграл положительную роль в формировании российского уголовного законодательства и в разработке технических приемов создания и формулирования законов. В нем императрица прямо устанавливала такие требования к форме законов, как простота, ясность, точность и краткость языка и слога закона, общедоступность формы изложения (ст. 178, 454, 458)3.
Законодательные акты регламентировали все стороны жизни Российского государства и общества. Вместе с тем, предпринимались попытки кодификации законодательства путем разработки Свода законов вместо Соборного уложения 1649 года. Подготовка данного Свода осуществлялась последовательно сменявшими друг друга десятью комиссиями (1700, 1714, 1720, 1728, 1730, 1754, 1760, 1767, 1796, 1804 гг.). Систематизацию российского права комиссии пытались решить путем «собрания законов» (инкорпорации), составления «сводов законов» (консолидации) и разработки нового уложения (кодификации)4. В частности, перед комиссией 1796 года была поставлена задача «собрать существующие узаконения и извлечь из них три книги законов (уголовных, гражданских и казенных дел), однако результаты их деятельности даже не были переданы на официальное рассмотрение5. Учрежденная Александром I в 1804 году комиссия имела целью создание новых уставов и уложений по всем отраслям права, в том числе уголовному. Проект не публиковался и не обсуждался. В последующей своей деятельности комиссия стала более ориентироваться на зарубежный опыт, создав три варианта проекта Уголовного уложения — 1812, 1813 и 1816 годов. Был внесен в Государственный совет как официальный и опубликован проект 1813 года, однако его судьба оказалась неудачной. К его обсуждению Государственный совет приступил в 1824 году, а в 1826 году (после кончины Александра I) проект, не будучи принятым, был передан в архив6. В период царствования Николая I кодификационная комиссия была преобразована, ее возглавил М.М. Сперанский, который предложил три этапа систематизации законодательства: 1) составление полного собрания законов; 2) составление Свода законов; 3) составление уложений (кодексов)7.
Итогом первого этапа стало издание в 1830 году Полного собрания законов Российской империи в 46 томах, в котором в хронологическом порядке были помещены как действующие, так и утратившие силу законы, начиная с Соборного уложения 1649 года. Второй этап систематизации законодательства был завершен в 1832 году опубликованием Свода законов Российской империи в 15 томах, в которых законы были собраны по отраслевому (предметному) признаку. В 15-ом томе (книга первая) были помещены уголовные законы. Указанная книга включала 11 разделов (765 статей): Общая часть была представлена первым разделом, разделенным на 7 глав, 30 отделений, 22 подотдела и 181 статью; Особенная часть — десятью разделами (584 статьи). Она была отмечена такими недостатками содержания и структуры, что спустя 11 лет после вступления в силу была отменена, успев ознаменовать собой завершение этапа структурного обособления Общей части в системе российского уголовного законодательства. Однако, как справедливо отмечает В.П. Коняхин: «Выделение Общей части в качестве структурного элемента уголовного законодательства явилось колоссальным достижением в области юридической техники. Оно позволило законодателю выразить многое в немногом, вынести «за скобки» общие, руководящие, принципиальные положения уголовного права и тем самым сделать кодифицированный уголовный закон компактным по форме, доступным по содержанию и удобным
1 См.: Бентам И. Основные начала уголовного кодекса // Избранные сочинения Иеремии Бентама. — СПб., 1867. — Т. 1.
2 Подробнее об этом см.: Решетников Ф.М. Беккариа. — М., 1987. — С. 33; Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. — Ростов-на-Дону, 1995. — С. 350.
3 См.: Наказ ея императорского величества Екатерины Второй — самодержицы всероссийская, данный комиссии
о сочинении проекта нового уложения, с принадлежащими к тому приложениями. — СПб., 1776. — С. 61,158—161.
4 См.: Обозрение исторических сведений о своде законов. — СПб., 1837. — С. 42.
5 См. там же. — С. 53.
6 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая: В 2 т. — М., 1994. — Т. 1. — С. 103.
7 См.: Скрипилев Е.А. Развитие русского уголовного права в первой половине XIX в. / Е.А. Скрипилев, С.И. Штамм,
В.М. Клеандрова. — М.,1994. — С. 30.
для применения. Отнюдь не случайным выглядит то обстоятельство, что Общая часть впоследствии стала неизменным атрибутом кодифицированного уголовного законодательства России и всех других стран мира, в которых культивировалась романо-германская (континентальная) система права»1.
После 11 лет подготовительной работы в России в 1846 году вступило в силу обособленное кодифицированное уголовное законодательство — Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, которое претерпело три редакции (1857, 1866 и 1885 гг.), но законодателю не удалось до конца преодолеть главные недостатки, изначально присущие Уложению о наказаниях, — многостатейность (2 224 статьи сократились до 1 711 статей), казуистичность, многословность и расплывчатость формулировок, отсутствие согласованности его Общей и Особенной частей. Это обстоятельство в числе многих других причин обусловило необходимость проведения новой кодификации российского уголовного законодательства, которое после длительной (22 года) и кропотливой работы завершилось принятием Уголовного уложения 1903 года с более совершенной композиционной структурой, иной рубрикацией нормативного материала, с более абстрактными, лаконичными и точными законодательными формулировками2. Свод законов Российской империи, который существенно упорядочил законодательство и облегчил его применение, в 1833 году был рассмотрен Государственным советом и утвержден Николаем I, а с 1 января 1835 года вступил в силу.
Длительное время в России сам характер правотворческой деятельности не способствовал выработке понятия закона, соответствующей его надлежащей семиотической репрезентации. Это были грамоты, указы, уставы, регламенты, артикулы, рескрипты, циркуляры, инструкции, которые не отличались какой-либо сбалансированностью и функционировали без какой-либо последовательности. Понятие закона в его правовом смысле появилось лишь в начале XIX века, когда советник императора Александра I М.М. Сперанский составил план государственного преобразования (Введение к Уложению государственных законов), предусматривавший ряд конституционных реформ. В составленном им на основе Полного собрания законов Российской империи (1830 г.) Своде законов Российской империи (1832—1835 гг.) проводилась идея верховенства закона, постулировалась мысль, что закон — это не просто «установление высшей власти», «общее правило, изданное верховной властью»; его родовой смысл увязывался с общим понятием государственной власти, идеей народного представительства, «правильно организованной» законодательной властью3.
Факт учреждения и функционирования законодательных палат уже сам по себе означал весьма крупные перемены в государственном управлении России: Основные законы 1906 года устанавливали обязательное участие представительных органов в законодательном процессе. Император Всероссийский осуществлял законодательную власть вместе с Государственным советом и Государственной думой. Начало верховенства закона формулировалось в статье 42 Основных законов: «Империя Российская управляется на твердых основаниях законов, изданных в установленном по-рядке»4.
Принятый Государственным советом и Государственной думой и утвержденный монархом законопроект становился законом (ст. 7 Основных государственных законов от 23 апреля 1906 г.). Это, однако, не относилось к самым основным государственным законам, почин пересмотра которых принадлежал исключительно императору (ст. 65). В русском Своде можно видеть определенную систему построения и объединения действовавшего законодательства, а именно: деление права на публичное и частное, на материальное и формальное. Система, положенная в основу Свода законов, была разработана М.М. Сперанским, который разделил все законы на 8 разрядов, размещенных в 15 томах, сгруппировал их на государственные законы, гражданские, уголовные и т. д. При этом он исходил из того, что никакая кодификация не может быть успешно проведена без предварительного расположения всего законодательного материала в хронологическом порядке, если оно не велось в процессе законодательствования. Поэтому он, прежде чем приступить к кодификации, собрал весь законодательный материал России, начиная с 1649 года (со времени издания Уложения царя Алексея Михайловича) в полное собрание законов Российской империи, которое было доведено впоследствии почти до Октябрьской революции.
Первым систематизированным законодательным произведением классического образца в области уголовного права явилось Русское уголовное уложение 1903 года, при создании которого не ставилась задача сохранить полностью или частично текст старого законодательства и которое создавалось в условиях широкого простора для создания новых правовых норм как по содержанию, так и по форме. Хронологической систематизацией являлись и советские «Собрания Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР», «Собрание Законов и Распоряжений Рабоче-
1 Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. — СПб., 2002. —
С. 48—49.
2 См.: Российское законодательство X—XX вв.: В 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. — М., 1994. — Т. 9.
3 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. — СПб., 1883. — С. 308—309.
4 Свод законов Российской империи. — СПб., 1906. — Т. 1. — Ч. 1 —2.
крестьянского Правительства Союза ССР», Ведомости Президиума Верховного Совета СССР и республик, составляемые в процессе законодательствования.
Отменив законы свергнутых правительств, советская власть в 1918 году совершила неудачную попытку создания Уголовного кодекса, которую повторила в 1922 году. В период между этими двумя датами принимались и другие законы, в которых содержались уголовно-правовые предписания. Так, декрет СНК № 1 «О суде» от 24 ноября 1917 года предусматривал институт помилования и восстановления в правах лиц, осужденных по уголовным делам1. Инструкция НКЮ «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» от 19 декабря 1917 года зафиксировала восемь видов уголовных наказаний2. Декрет ВЦИК «О суде» № 2 от 7 марта 1918 года отменил уголовную ответственность и тюремное заключение для несовершеннолетних в возрасте до 17 лет и ввел условно-досрочное освобождение от наказания3. Постановлением НКЮ от 12 декабря 1919 года были утверждены Руководящие начала по уголовному праву РСФСР — Общая часть уголовного права без Особенной части4. В 1922 году был принят Уголовный кодекс РСФСР5, а в 1924 году — Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик6. В 1926 году был принят обновленный Уголовный кодекс РСФСР, который исходил в основном из Уголовного кодекса 1922 года, но вместе с тем внес изменения, связанные с изданием Общесоюзных начал уголовного законодательства ССР и союзных республик. 25 декабря 1958 года были приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, а 27 октября 1960 года — Уголовный кодекс РСФСР.
Дальнейшее развитие уголовного законодательства было продолжено в рамках шестой кодификации7. 2 июня 1991 года были приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик, которые в связи с распадом СССР не вступили в силу, но наряду с теоретической моделью УК 1987 года оказали влияние на формирование ныне действующего Уголовного кодекса Российской Федерации, принятого в мае 1996 года и вступившего в силу 1 января 1997 года.
Если оценить происшедшие за полтора столетия (с 1845 до 1996 г.) изменения в содержании и структуре Уголовного кодекса, то можно отметить, прежде всего, их накопительный характер, полезность которого в полной мере проявляется в периоды крупных правовых реформ. Кроме того, процесс становления права шел не только от реальных отношений к становлению норм, но и от доктрины к практике. Юридическая техника возникла в истории одновременно с правом, что этимологически представляется не только правомерным, но и необходимым. С одной стороны, юридическая техника первична по отношению к доктрине права, поскольку исторически ей предшествует. С другой стороны, она является вторичной, поскольку «вмонтирована» в правовую доктрину и обусловлена ее характером.
Законодательный процесс сам по себе очень сложен и многообразен. Найти в этом многообразии правильные пути, решить спорные проблемы — в этом и заключается научное изучение отдельного законодательного опыта, исходя из которого можно сделать выводы, имеющие объективное значение. Речь идет, прежде всего, о законодательном опыте античного Рима. Заслуживает внимания и законодательный опыт Англии, где в 1889 году был принят специальный закон о законодательной технике. В 1913 году в России также были составлены правила изложения законопроектов8, в которых особое внимание обращалось на создание крупнейших законодательных шедевров, их редакциях, композиционных перестройках, филиациях (преемственности) замысла и приемах их творческого воплощения, что углубляло не только понимание их сущности и содержания, но и помогало уяснить особенности техники, мастерства и умения законодателя. Примером тому может служить ознакомление с историей создания Свода законов Российской империи или кодификацией Наполеона.
Создание права различных стран имеет много общего и сходного в законодательном процессе, в приемах систематизации законодательного материала, в терминологии. Понятия проекта закона, кодификации имели место во всех законодательных системах и российская юридическая техника переняла многие понятия, выработанные многовековой законодательной практикой.
Преемственность содержания права является отражением преемственности в экономике и социальном развитии государств на различных этапах истории цивилизации. Эта преемственность харак-
1 См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917—1952 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. — М.,1953. — С. 16.
2 См. там же. — С. 20.
3 См. там же. — С. 22—23.
4 См. там же. — С. 57—60.
5 См. там же. — С. 116—122.
6 См. там же. — С. 199—207.
7 Подробнее об этом: Кузнецова Н.Ф. История российского уголовного законодательства XX века (Общая часть) / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. — М., 1999. — С. 54—61; Кленова Т.В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. — Самара, 2001. — С. 128—138; Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части Российского уголовного права. — СПб., 2002. — С. 15—75.
8 См.: Унковский М. О неясности законодательства как общественном бедствии. — СПб., 1913. — С. 19—22.
теризуется не простым повторением старого, а его развитием применительно к новым условиям. Преемственность в области формы права, в способах и средствах правового выражения значительно шире. Она наблюдается в систематике права, во внешнем оформлении нормативного акта, то есть в средствах законодательного отображения действительности средствами юридической техники. Например, кодификация как метод правотворчества находила очень широкое применение с появлением писаного права.
С кодификацией права мы встречаемся в правовых системах стран Древнего Востока: Кодекс Хаммурапи, Кодекс Бокхориса в Египте, кодификация Ликуя в Китае, Законы Ману в Индии. Более высокого уровня кодификация достигла в Риме, где уже в середине V века до н. э. были составлены Законы XII таблиц. Венцом кодификационной деятельности является Corpus Juris Civiles (529—533 гг.), основную часть которой составил Кодекс Юстиниана — собрание законов Римского государства. Для практического руководства по применению этого Кодекса были изданы дигесты или пандекты в 50 книгах1.
Вся история Средних веков полна кодифицированных работ (Саллическая правда, Ренуарская правда и др.). В 1532 году, после окончания Крестьянской войны в Германии появляется первый общеимперский кодекс «Каролина». В XIII веке была проведена кодификация Канонического права, в результате которой был составлен Corpus Juris Canonis.
Начало кодификации в России связывается с изданием Русской Правды. Проведение больших кодификаций относится к XIV веку, когда были составлены Псковская и Новгородская судные грамоты. Общегосударственное значение имел Судебник 1497 года и Судебник Ивана Грозного. Неизгладимый след в истории кодификации оставило Соборное уложение 1649 года. Однако наибольшего процветания кодификация достигла в период XVIII и XIX веков, ярким выражением которого были и остаются знаменитый кодекс Наполеона 1804 года и создание Свода законов Российской империи.
Краткий обзор кодификационной деятельности свидетельствует не об использовании формы старых законов в целом, а только тех свойств и качеств, которые являются общими и присущими форме права на всех этапах его развития. Исторический подход в изучении проблем юридической техники позволяет путем сравнения важнейших кодификаций исследовать круг вопросов, входящих в предмет изучения юридической техники: характеристику законодательства, связанную с проблемой внутреннего и внешнего единства права; источников законодательства, используемых при изготовлении нормативного акта; форм законодательной деятельности, различаемых в зависимости от законодательного органа, содержания нормативного акта и отношения его ко всей законодательной системе; структуры нормативного акта; форм и методов его изготовления, языка закона и др.
Преемственность в праве определяется потребностями общественного развития, для удовлетворения которых законодатель обращается ко всему созданному ранее и отбирает в свою копилку самое ценное, не устаревшее, устойчиво стабильное, привнося в него новое. К тому же уровень развития юридической техники тесно связан с уровнем развития самой юриспруденции, что подтверждается историческим материалом. Так, относительно слабое развитие юридической мысли во времена Хаммурапи предопределило низкий уровень техники его законов. Казуистичность, бессистемный характер расположения законодательного материала, отсутствие обобщений, определений и внутреннего логического единства — таковы технические качества отдаленного прототипа современных кодификационных актов. Юридическая техника в каждой эпохе соответствовала уровню развития общества, основывалась на достижениях юриспруденции, составной частью которой она является, и совершенствовалась на базе развивающейся правоведческой мысли, без которой нельзя научно обосновать формы и методы создания права.
1 См.: Дигесты Юстиниана. Книги I — IV / Отв. Ред. Л.Л.Кофанов; Пер. с лат. — М., 2002.
362 Юридическая техника. 2011. № 5
