CC BY
41
УДК 111.32 : 17.023.32
А. С. Казенное
Преемственность периодов жизни индивида и человеческого рода
В статье рассмотрена проблема связи «возрастов жизни» человека в процессе его жизненного пути. Рассматривается единство периодов жизни индивидов и рода. Исследуются проблемы старения и смерти человека, перспективы долголетия и продления человеческой жизни.
The article is devoted to the problem of human 'life ages', the author considering the unity of individual and kin life periods as well as treating the problems of longevity and prolonging human life.
Ключевые слова: возраст, старость, род, юность, жизнь, развитие.
Key words: age, old age, kin (family), youth, life, development.
Проблема периодов жизни человека - это старая философская проблема, известная со времен Солона и Пифагора. Вопрос состоял в том, какие этапы проходит человек в течение своей жизни и сколько может длиться счастливая жизнь человека. В постановке вопроса о протяженности жизни человека, особенно свободного, мудрого и добродетельного гражданина, интерес представляли два момента: сама длительность достойной счастливой жизни и особенности её периодов, циклов. Последний момент интересует также в двух аспектах: 1) длительность циклов (количество циклов и лет в цикле) и их определенность (качество циклов); 2) обусловленность характера циклов природой и деятельностью человека, а следовательно, правомерность деления жизненного пути на периоды.
В Средневековье эта проблема была довольно обсуждаемой, а в эпоху Нового времени устоялась и возник некий обобщенный образ жизненных периодов, отразившийся, в том числе, и в творчестве Гегеля. В XXI в. этот вопрос больше обсуждают специалисты разных гуманитарных дисциплин: демографы, историки, педагоги, врачи, геронтологи и др. А философский дискурс, в основном, сместился к рассмотрению старости и смерти, соотношению жизни и смерти. И напрасно, потому что проблема периодов жизни принципиально важна не только в индивидуально-этическом плане, но и в экономическом (к примеру, стоит ли и на сколько повышать сегодня
© Казеннов А. С., 2016
пенсионный возраст?), и в политическом (опасна ли для государства геронтократия или опаснее молодая когорта «эффективных менеджеров»?), и в прогностически-плановом, и в других отношениях.
Каков же её эвристический потенциал в настоящую эпоху? Думается, что он чрезвычайно велик, если рассмотреть проблему подробно и применительно к практическим ситуациям. Но пока достаточно будет очертить её суть. Чтобы это сделать, надо вспомнить прошлый опыт и концепции, которые уже были разработаны философами.
С развитием современной науки, с расширением и углублением знаний о человеке разработаны многие аспекты возрастных особенностей жизни человека и их обусловленности общим ходом социального развития. Причем последнее обстоятельство выдвинулось на первый план за счет исследований экономистов, психологов, генетиков, геронтологов и специалистов других областей науки. Так что уже во второй половине ХХ в. в качестве общей ориентации была принята «схема возрастной периодизации». О ней известный ленинградский психолог Б. Г. Ананьев писал: «В этой схеме период развития (слева) количественно определяется продолжительностью его существования, измеряемой первоначально днями, затем годами и десятилетиями (справа):
Новорожденные........... .....1 10 дней
Грудной ребенок.......... .....10 дн. - 1 год
Раннее детство............. ..1 - 2 года
Первый период детства.. .....3 - 7 лет
Второй период детства. .....8 - 12 лет для мал.
......8 - 11 лет для дев.
Подростковый..... .....13 - 16 лет для мал.
.....12 - 15 лет для дев.
Юношеский................. .....17 - 21 для мужчин
..16 - 20 для женщин
Средний возраст......:
первый период.. .....22 - 35 мужч.
21 - 35 жен.
второй период..... ..36 - 60 мужч.
36 - 55 жен.
Пожилые люди.............................................61 - 75 мужч.
55 - 75 жен.
Старческий возраст........................................74 - 90 обоих полов
Долгожители.............................................старше 90 лет» [1, с. 129-130].
В антропологии, психологии, педиатрии, геронтологии и других практических науках используются и более подробные специальные схемы периодов или возрастов жизни. В этих периодизациях специалисты пытаются установить закономерные количественные опреде-
ленности жизни людей в разные отрезки жизненного пути, найти объективные показатели особенностей качественного состояния человека в определенном возрастном интервале.
В последние годы проблема особенностей функционирования человека в различных возрастах и, особенно, в пенсионном возрасте, приобрела большое практическое значение в связи с обострением ситуации с ресурсами рабочей силы и дефицитом пенсионных фондов. Поэтому снова, как и во времена Цицерона, проблема старости стала актуальной философской проблемой и есть общественный запрос на трактат «О старости», подобный римскому. Но проблемы старости и пенсионного возраста сегодня надо решать не приблизительно и не по меркам древнеримского общества, а на основе современной целостной концепции возрастов жизни человека. И такие попытки у нас были уже в конце 1980-х гг. [8; 10].
Люди с развитием общества проживают все более длинную, все более полную и социально насыщенную жизнь. Поэтому теория возрастов жизни человека должна взять всю его жизнь в целом как родовую, в которой схема жизни индивида совпадает со схемой жизни всех, по крайней мере - большинства людей. В идеале (и в понятии) так оно и есть: человек может прожить столько лет и этапов, сколько их имеется в налично сущем обществе, т. е. в налично сущем человеческом роде. Преемственность возрастов жизни человека совпадает с преемственностью возрастов жизни рода. Однако у каждого человека своя длительность жизни в пределах родовой длительности и свои уникальные циклы жизни, более или менее полные и совпадающие с родовыми. Вместе с тем, эти различия, обобщаемые в социальных положениях индивидов в этносах и классах, приходят за счет социальной конкуренции к их снятию в процессе развития общества и человека. Возрасты жизни не есть что-то раз и навсегда данное от природы, как думали древние, а изменяются вместе с обществом и составляющими его людьми.
Другое дело, что в зависимости от социального положения и благодаря благоприятным индивидуальным условиям существования отдельные люди живут дольше средней (или нормальной) продолжительности жизни - 100, 110 и более лет. Это долгожители в современном обществе. В Средние века таких долгожителей были единицы, в античной Греции известны Демокрит и Горгий. И это были редкие исключения. Сегодня формируется в разных странах уже значимая группа людей-долгожителей современного общества. И это значит, что в данном обществе такая длительность жизни возможна и как родовая, но пока достижима лишь для отдельных индивидов. В этом различии видна перспектива рода и структуры возрастов жизни, и она требует пристального исследования.
Однако нынешние исследователи не задаются вопросами: что составляет субстанцию преемственности возрастов жизни; что составляет момент непрерывности в этом движении жизни по периодам; что является целым?. И отсутствие ответа на эти вопросы резко обесценивает исследования, сводит их к узко-прагматическим результатам, заслоняет перспективу.
Первый и простой ответ состоит в том, что сам человек идет по своему жизненному пути и переживает различные возрасты. И вообще-то это правильно. Это правильно, но не истинно. А истину пытались найти и донести до людей уже древние. Так, древнегреческий законодатель, поэт и философ Солон писал в стихотворении «Седмицы человеческой жизни»:
Маленький мальчик, еще неразумный и слабый, теряет,
Чуть ему минет семь лет, первые зубы свои;
Если же Бог доведет до конца седмицу вторую,
Отрок являет уже признаки зрелости нам.
В третью у юноши быстро завьется, при росте всех членов,
Нежный пушок бороды, кожи меняется цвет.
Всякий в седмице четвертой уже достигает расцвета
Силы телесной, и в ней доблести явствует знак.
В пятую - время подумать о браке желанном мужчине,
Чтобы свой род продолжать в ряде цветущих детей.
Ум человека в шестую седмицу вполне созревает
И не стремится уже к неисполнимым делам.
Разум и речь в семь седмиц уже в полном бывают расцвете,
Также и в восемь - расцвет длится четырнадцать лет.
Мощен еще человек и в девятой, однако слабеют
Для веледоблестных дел слово и разум его.
Если ж десятое Бог доведет до конца семилетье,
Ранним не будет тогда смертный конец для людей.
(пер. В. В. Латышева) [12]
Опыт жизни и чувство поэта диктуют ему гармоничность и целостность образа жизни индивида и это работает на концепцию: там, где ему не хватает знаний и понимания, он восполняет их художественной интуицией. И получается очень конкретная и довольно точная картина.
Это деление возрастов жизни хорошо тем, что, во-первых, усматривает однородную единицу дискретности возрастов, т. е. периодов или циклов жизненного пути. Во-вторых, Солон ищет ту определенность каждого периода, которая составляет его заметное свойство (почти качество). Поэтому у него не субъективная схема и, тем более, не фантазия, а серьезная попытка вникнуть в суть дела. И делает он
это, с одной стороны, весьма остроумно, а с другой стороны, опираясь на опыт и социальные установки современных ему рабовладельческих Афин. Не все эти свойства одинаково глубоко укоренены в качестве того или иного периода, как, например, «нежный пушок бороды» или «цвет кожи», но все выражают устремленность на реальное качество. В-третьих, за поэтическим образом явно стоит целостность -идущий по жизненному пути мужчина от первого периода до последнего в некотором идеальном варианте. До 70 лет в Афинах доживали немногие. Скорее здесь имеется в виду перспектива старости или результат удачной счастливой жизни. Хотя не в последнюю очередь подразумевалась и завершенность числа 10 и символизм числа семь. Сам Солон прошел по этим седмицам и как бы удостоверил подлинную возможность такой жизни практически.
Но и недостатки этой концепции также очевидны, в том числе, наверное, и самому Солону. Это, во-первых, выделение разных опре-деленностей для различных возрастных периодов, то есть неоднородность основания деления предмета познания. Да, качества разные по виду, но они должны быть одного рода. Иначе имеет место почва для субъективизма. Во-вторых, даже как будто излишняя точность возрастных периодов, некоторый механицизм и ригоризм в точном указании «семь». Сейчас такая точность оправдана в исследованиях различных конкретных групп людей, а тогда это было гениальной находкой. В-третьих, эти границы взяты из опыта афинских рабовладельцев и имеют произвольно-мистический характер, связанный, помимо прочего, с символизмом семерки. В-четвертых, для одного периода, видимо субъективно важного для самого автора, он делает исключение, определяя его двусоставным их двух единиц: седьмой и восьмой («рассвет длится четырнадцать лет»), т. е. с 49 до 56 лет. Конечно, он, как и многие другие правители той эпохи, был именно в этом возрасте архонтом в Афинах. Да и в нашу эпоху правители часто бывают в этом возрасте: В. И. Ленин руководил государством с 47 до практически 54 лет, В. В. Путин начал руководить государством почти с 47 лет. И это по-своему интересно, но не повод для исключений.
Пифагор в жизни выделял четыре возрастных периода. Как цитирует Диоген Лаэртский:
«Жизнь человеческую он разделял так: "Двадцать лет мальчик, двадцать юнец, двадцать юноша, двадцать старец"». Пифагор не устанавливает собственного качества возрастного периода, но соотносит их с качествами времен года: «Мальчик - весна, юнец - лето, юноша - осень, старец - зима» [4, с. 334-335].
Пифагор, как и Солон, определяет одно количество лет для всех периодов. И это хорошо. Но качество, в этой мере возрастов жизни человека, хотя и одного рода, но не присуще самой природе человека, а носит, скорее, физический характер и в этом смысле внешний. Периоды получились слишком большие, а самих периодов очень мало. Поэтому в целом получилась хотя и весьма образная, но очень общая и схематичная картина. Причем конец её весьма жесткий и абстрактно-всеобщий - дальше двигаться некуда, а это противоречит даже афинскому опыту.
Солон и Пифагор, и другие древние мудрецы пытались найти вечные, абсолютные границы человеческой жизни и её периодов. И эти границы они видели в так называемой «природе человека», которую понимали на греческий лад как (физическую, природную), что было следствием исторической ограниченности. Различие и глубина их построений скорее и ярче выступала в моральных характеристиках этих периодов и в отношениях к ним.
Наибольший интерес у древних мыслителей вызывал, естественно, последний период, который они, как правило, называли «старость»: он и концентрирует жизнь человека, показывает успешность его жизни в целом, и помогает осмыслить новый этап жизни, в котором сами мыслители, чаще всего, уже пребывали. Стимулом сограждан к активному долголетию считалось участие в общественной жизни. Цицерон обобщил практическое отношение к возрастам вообще и к старости, в особенности, в знаменитом трактате «О старости». В нем автор убедительно доказывает, что старость это не пора немощи и бездействия, не пора умирания, а время полезной и счастливой жизни для тех, кто привык действовать в предыдущие годы, кто развил свои способности и хочет продолжать действовать. Возвращаясь к себе, Цицерон говорит:
«... мне уже восемьдесят четвертый год... я уже не обладаю такими же силами, какими обладал тогда, когда был солдатом. все-таки, как вы сами видите, старость не совсем ослабила и изнурила меня: ни Курии, ни рострам, ни друзьям, ни клиентам, ни гостеприимцам силы мои не изменяют. Ведь я никогда не соглашался со старинной и часто приводимой пословицей, советующей становиться стариком рано, если хочешь пробыть стариком долго; лично я предпочел бы прожить как старик меньше времени, а не стать стариком раньше, чем стану им в действительности. Поэтому до настоящего времени еще не нашлось человека, для которого я если он захотел со мной побеседовать - оказался бы занят» [11, с. 15].
Здесь ясно осознана мысль, что в процесс старости как в объективное состояние жизни человека входит субъективный момент её отодвигания и преодоления, мысль о возможном совпадении старости и смерти. Цицерон отодвигает смерть, но он готов её принять в момент наступления действительной старости, т. е. когда она совпадет со старостью. Это уже не физика, это уже не природа, это говорит дух, отодвигающий вместе со старостью и смерть. Поэтому смерть человека имеет и субъективный момент и поэтому у каждого она своя, сугубо индивидуальная. Старение - общее состояние, болезни общие, а их течение, преодоление и смерть от них бывают только частные, индивидуальные. И подвижные.
Только в XIX в. концепция возрастов жизни обрела твердую основу. Её заложил Гегель в работе «Философия духа». Рассматривая последовательность жизненного пути человека, он говорит:
«Эта последовательность различных состояний есть ряд возрастов жизни человека». Основанием деления жизненного пути человека он положил взаимное отношение индивида и рода: «Процесс развития природного человеческого индивидуума распадается на ряд процессов, различие коих основывается на различном отношении индивидуума к роду и обосновывает различие между ребенком, мужем и стариком». И он тут же подчеркивает, что «различия эти представляют собой различия понятия» [3, с. 81].
Это правильно, но лишь постольку, поскольку и все истинное выражается понятием. А здесь важно, что различия эти суть различия самого рода и состояния человеческого рода в данную историческую эпоху. К тому же, Гегель не следует здесь своему же принципу, а именно: средний термин сам различается, как понятие, и делится также на три момента. Поэтому всего «возрастов жизни» не три, а по крайней мере пять. Так что Гегель, с одной стороны, ставит проблему на научную основу, а с другой стороны - упрощает, облегчает себе задачу. Облегчает её еще и в том смысле, что не дает определений возрастных границ. Однако думается, что проблема тут и в том, что в его время еще недостаточно созрела структура поколений человеческого рода при модальной длительности жизни индивидов около 60 лет, с формирующимся поколением ветеранов и единичных представителях поколения долгожителей [9, с. 23-25].
Даже в ХХ в. специалисты в массе своей видели перспективу такой же, как Гегель. Например, геронтолог В. В. Фролькис писал:
«Известный немецкий физиолог Рубнер еще в начале нашего века предложил возрастную классификацию, в которой старость определялась в 50 лет, а почтенная старость с 70. Крупный немецкий патолог Л. Ашоф отнес начало старости к 65 годам. В 1905 г. один из известных американских медиков В. Аслер утверждал, что 60 лет надо считать предельным возрастом, после чего старики становятся в тягость себе и обществу» [10, с. 11].
То есть эта перспектива была реальной в XIX в. и даже в первой половине XX в. Поэтому она отразилась и в философии: один из основателей немецкой философской антропологии в 1928 г. выделял те же этапы, что и Гегель [7, с. 147].
Сравнивая схему современных специалистов (см. Б. Г. Ананьева) с прошлыми концепциями, можно найти много общего. Во-первых, семилетние циклы Солона; они заметны и в современной схеме. Семью годами заканчивается первый период детства, уже давно семилетки начинают учебу в школе, а раньше и школа была семилетней, так что её заканчивали к концу второй седмицы в 14-15 лет; к этому же, примерно, времени 13-16 лет относится подростковый возраст. К 35 годам, т. е. к концу пятой седмицы, заканчивается первый период среднего возраста; пожилые люди считаются до 75, а у Солона до 77, правда у него речь идет о конце жизни. Наконец, современная схема включает «старческий возраст» 74-90 лет и «долгожителей» старше 90 лет. Эти два возраста и есть социальное приобретение со времен Солона и Пифагора. Можно отметить, что и схема Пифагора что-то схватывает: 20-ю годами заканчивается в современной схеме юношеский возраст женщин (у мужчин в 21 год, что весьма близко); 60 годами заканчивается средний возраст мужчин (у женщин - с 55, но это дань их социальной роли в современном обществе). Но ни у древних, ни у современных нет привязки возрастов к социальной (а значит и родовой) сущности человека. Гегель, осознавший это основание и этот принцип, не довел его до конца из-за исторической ограниченности длительности жизни людей его эпохи и ограниченности науки того времени. Поэтому он не мог углубиться в понятие рода и последовать дальше своему принципу. Поэтому же он рассматривал род как Gattung (природный, биологический род), а не как Gens (этнический, человеческий род).
Человеческий род есть динамично развивающееся общежитие частных сообществ - семейных, общинных, этнических, классовых. В процессе материального производства люди не только меняют предметы природы, но и изменяют самих себя, свои отношения. Чем эффективнее процессы изменения природы и себя в соответствии со своими позитивными целями, тем выше эффективность деятельности, а значит больше продукции и выше гарантии выживаемости и дальнейшего развития. Чем лучше живут люди, тем они здоровее и дольше живут. Поэтому и отдельные возрасты жизни человека и рода, и их количество изменяются, а в целом растут. Если древние первобытные роды на ранних ступенях состояли их двух поколений (возрастов жизни) по 13-14 лет и небольшого количества стариков, то старостью
тогда были возрасты 30 и чуть больше лет [9, с. 12-13]. Это определялось тогдашним производством, соответствующей производительностью труда:
«При существующей в первобытном обществе производительности ручного труда устойчиво обеспечивается только простое воспроизводство, то есть производство продуктов в неизменных масштабах. В результате отсутствуют предпосылки для роста численности населения, не прогрессирует величина сэкономленного рабочего времени, образующего субстанцию времени, которым члены общества могут свободно располагать» [5, с. 110].
Если во втором тысячелетии до новой эры модальный возраст увеличился до 35-40 лет [9, с. 18] при той же, примерно, длительности цикла поколений, то это значит, что на основе роста производительности труда в обществе образовалось три устойчивых поколения (возраста жизни) и возник новый возраст старости - после 42-45 лет. В первобытном обществе цикл воспроизводства поколений носил еще первичный природный (биологический) характер. Поэтому в биологических поколениях почти не различалась социальная определенность возрастов и поколений, и в сознании древних не было двух терминов для человеческого рода, как у Гегеля. Переход от «юноши» к «мужу» у него, поэтому, не связан с родом, а обусловлен фактически формированием сознания (правового, нравственного, религиозного). В конце рассмотрения Гегель, правда, замечает:
«Одно только образование еще не делает его совершенно законченным человеком; таким он становится только благодаря собственной рассудительной заботе о своих насущных интересах...» [3, с. 90].
Такая лаконичность и не логична, и не практична, поскольку как раз этот переход составляет главное дело рода в этот момент: образование новой семьи и нового рода как единства двух прежних семей. Это время противоречий в жизни цивилизованного человека, отмеченное еще Кантом: человек созревает для половой жизни к 15 (по Канту) годам, а для создания семьи к 25. Отсюда, по его мнению, возникает много проблем. И этот сложный переход и сложную проблему Гегель обходит. А ведь тут начинаются и другие проблемы, которые он также обходит и поэтому отводит на рассмотрение «возраста мужа» менее страницы текста, впрочем, как и «возрасту старика».
Дело в том, что с рождением ребенка юноша вместе со своей женой, во-первых, переходит во взрослое поколение родителей; во-вторых, они делают своих родителей старшим поколением (дедами и бабушками), а своих бабушек и дедушек прадедами и т. д. И это движение имеет биологическую предпосылку, но оно вполне социальное. В современном обществе, даже если юноша не завел семью,
он участвует в воспроизводстве подрастающего поколения самим фактом участия в общественном производстве - платит налоги и т. д. Из этого движения и возникает основное возрастное движение жизни человека и социального рода. Нынешние поколения ветеранов и долгожителей - это историческое приобретение общества, преобразованного и развитого за тысячи поколений.
Уже в рабовладельческом обществе забота о подрастающих поколениях, особенно о девочках, формировала общественное понимание особенностей конкретных моментов рода - возрастных и половых, а также их общественную ценность и значимость. В государствах древности известны рекомендации по вступлению молодежи в брак, обоснованные соображениями здоровья матерей и новорожденных. Поэтому Платон и Аристотель уверенно рекомендуют замужество с 18 лет, когда женский организм уже достаточно созрел для рождения здорового потомства. Аристотель обосновывает это достаточно убедительно:
«Соединение молодых неблагоприятно в смысле деторождения. И у всех живых существ приплод от молодых производителей бывает слабый, рождаются по большей части самки, и притом низкорослые. То же самое, разумеется, неизбежно случается и у людей. Доказательство: в тех государствах, где распространены ранние браки, люди слабы и низкорослы. Сверх того, во время родов молодые женщины страдают сильнее и очень многие из них погибают» [2, с. 622].
В целом, такой рекомендации придерживаются и в наше время, хотя тип воспроизводства существенно изменился. Что значит эта рекомендация? Она предлагает определение социального времени (цикла) воспроизводства поколений (для граждан 18 лет) в противовес природному (13-14 лет), полагая, что природный цикл не способствует развитию ни женщины, ни ребенка, ни семьи, ни государства, и что прогресс зависит от разумного поведения человека, от разумной социальной политики, направленной на развитие здорового человека. Правда под человеком Платон и Аристотель понимали свободного человека, члена городской общины, гражданина, а не рабов.
Если в средневековой Европе модальный возраст увеличился до 59 лет при некотором росте цикла воспроизводства поколений (1415 лет), то это значит, что в обществе за счет экономического развития сформировалось четыре поколения и формируется новое социальное поколение, новая социальная старость - 60 и более лет. И если в начале XXI в. в развитых странах средняя продолжительность жизни достигла 80 лет при цикле поколений 18 лет, то это значит, что имеется четыре полных поколения и формирующееся поколение ве-
теранов плюс увеличивающаяся когорта долгожителей. Причем некоторые исследователи говорят, что «поколение столетних в мире не такое уж и маленькое» [6, с. 33]. Поэтому если сегодня Всемирная организация здравоохранения определила возраст старости после 75 лет, то под этим определением есть веские основания. Но это в среднем и формально, а реально не все члены современного общества и даже не большинство доживают или доживут до этого возраста. Это возраст старости зажиточных и богатых классов и слоев общества. У трудящихся классов, у большинства представителей стран Африки и Азии старость и смерть наступают раньше. И это вносит различие в преемственность возрастов жизни человека.
Структура возрастов и поколений была почти однородной в СССР. Она включала пять поколений (возрастов) с циклом воспроизводства примерно 18 лет. Теперь эта структура расстроена, что негативно сказалось, прежде всего, на молодежи и ветеранах, а также и на всем обществе. Но ориентированная на прогресс социальная политика государства все-таки вынуждена будет проводить линию на воспроизводство одинаковой для всех структуры возрастов и поколений общества.
Вольно было Цицерону и в глубокой старости принимать граждан для бесед. Интересно, как бы он чувствовал и вел себя будучи крестьянином или кузнецом. Так и нынче тяжелый физический труд уже к 60 годам сильно изнашивает человека и снижает эффективность его труда и общественной активности. Поэтому задача выравнивания возрастов жизни различных социальных слоев стоит и будет стоять еще долгое время, пока, во-первых, радикально не снизится ежедневная, понедельная, помесячная и ежегодная трудовая нагрузка на трудящегося человека, а во-вторых, не будет обеспечена всеобщая профилактика возрастных болезней. Старость это не болезнь, как считают многие [6], а ослабление способности сопротивления организма, в том числе иммунной системы, вследствие изнашивания. Одно только преодоление раковых и сердечно-сосудистых заболеваний увеличит поколение долгожителей в несколько раз. И это задача не только самих трудящихся, не только руководителей государств, но и всего человеческого общества. Но одной медицины в этом деле недостаточно. Еще важнее содержание самого образа жизни ветеранов и долгожителей. Их жизнь должна быть не скучным дожитием, а интересной и полезной общественно значимой деятельностью, продлением активной деятельности в новых формах и сферах.
Поэтому задача для современного общества формулируется очень просто: завершение формирования поколения ветеранов (до 90
лет) и переход к следующему этапу формированию поколения долгожителей (после 90 лет). Эта цель определенно будет ставиться прогрессивными обществами, которые и выиграют от её своевременного и эффективного решения. Потому что поколения ветеранов и долгожителей - это поколения отодвигания старости как состояния, а вместе с ней и смерти как предела длительности человеческой жизни. Поэтому старость - не время умирания и наступления смерти, а время побед жизни над смертью и отступление смерти, хотя пока и временных. И в этих победах заинтересованы все смертные.
Список литературы
1. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та,
1969.
2. Аристотель. Политика // Аристотель. Собр. соч.: в 4 т. Т. 4. - М.: Мысль,
1983.
3. Гегель Г.В.Ф. Философия духа / Г.В.Ф. Гегель // Энциклопедия философских наук. Т. 3. М.: - Мысль, 1977.
4. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М.: Мысль, 1979.
5. Золотов А. В., Попов М. В. Философия производительного труда. -Н. Новгород: Изд-во Нижегород. гос. ун-та, 2006.
6. Костина Г. Доктор, лечи старость // Эксперт. - 2016. - № 22.
7. Плеснер Х. Ступени органического и человек. Введение в философскую антропологию. - М.: РОССПЭН, 2004.
8. Толстых А. Возрасты жизни. - М.: Мол. гвардия, 1988.
9. Урланис Б. Ц. Эволюция продолжительности жизни. - М.: Статистика,
1978.
10. Фролькис В. В. Старение и увеличение продолжительности жизни. - Л.: Наука, ЛО, 1988.
11. Цицерон. О старости / Цицерон // Философские трактаты. - М.: Наука,1993.
12. [Электронный ресурс]. - URL: http://ancientrome.ru/antlitr/solon/solon.htm
