CC BY
61
ком, после восстания декабристов, но еще до встречи с царем в Кремле в сентябре 1826 г., перешел на консервативные позиции и оставался на них до конца жизни. Однако специфика книги не позволила ученому высказаться с достаточной определенностью. Видимо, этот недостаток данной работы имели в виду ее рецензенты, когда заявляли о ее неконцептуальном характере. Добавим к этому, что аналогичное мнение об отсутствии концепции в данной биографии высказал и видный литературовед русского зарубежья А. Л. Бем [9]. Заметим еще, что книга Гофмана была как бы не замечена в русском зарубежье: ссылок на нее мы не нашли ни у одного из русских эмигрантов, писавших в 1930-е гг. о Пушкине. Да и всего лишь две развернутые рецензии (Алданова и Ходасевича) на книгу крупнейшего пушкиниста эмиграции говорят о явном невнимании к ней.
Разбор работ Гофмана, написанных в эмиграции и посвященных изучению политической биографии Пушкина, нам хотелось бы завершить, сказав несколько слов о статье «Пушкин-"рево-люционер"», написанной к 120-летию со дня смерти великого поэта [10]. Спустя 40 лет после выхода книги «Пушкин. Его общественно-политические взгляды и настроения» (1918) Гофман вновь обратился к монографическому рассмотрению этой важной проблемы. Сам ученый объяснил выход своей работы тем, что его категорически не устраивал характер изучения Пушкина в СССР как «ярого революционера» и «чуть ли не коммуниста» [11]. Однако для появления в свет данной заметки могли быть и другие причины. Рискнем предположить, что Гофман сам ощущал невнятность своего биографического труда в аспекте изучения пушкинского политического мировоззрения и решил внести в рассмотрение этого вопроса необходимую ясность.
С предельным лаконизмом уже в начале публикации Гофман формулирует свою позицию по поводу проблемы политического мировоззрения поэта: «Вот два положения, которые я всю жизнь утверждал и доказывал: во-первых, что Пушкин был свободолюбивейшим поэтом и выше всего в жизни ставил свободу, во-вторых, что он никогда ни в один момент своей жизни не был революционером и не проповедовал революции» [12]. Затем ученый предлагает соответствующую аргументацию, доказывая справедливость своих суждений. Заметим, однако, что аргументация эта оригинальностью и новизной не отличается. Гофман приводит стандартный набор цитат из стихотворений «Вольность», «Деревня», «Из Пин-демонти», а также из «Капитанской дочки». В целом можно сказать, что взгляд Гофмана на характер политического мировоззрения Пушкина за четыре десятилетия не претерпел качествен-
ных изменений и, возможно, в силу этого обстоятельства труды исследователя по данному вопросу, написанные в эмигрантский период, казались устаревшими и не привлекали к себе внимания пушкинистов.
Примечания
1. Гофман М. Л. Пушкин. Его общественно-политические взгляды и настроения. Чернигов, 1918. Далее ссылки на это издание даны в тексте с указанием страницы.
2. Гроссман Л. П. Пушкин или Рылеев? // Недра. 1925. Кн. 6. С. 210-229.
3. Гофман М. Л. Пушкин и декабристы // Последние новости. 1924. № 1435. 28 дек. С. 2. Далее ссылки в тексте.
4. Ходасевич В. Ф. Книга М. Гофмана // Возрождение. 1931. 9 июля. № 2228. С. 4.
5. Благой Д. Д. Проблемы построения научной биографии Пушкина // Литературное наследство. М.; Л., 1934. Т. 16-18. С. 263.
6. Благой Д. Д. Указ. соч. С. 263; Ходасевич В. Ф. Указ. соч. С. 3; Алданов М. A. M. Hofmann. Pouchkine // Современные Записки. 1932. № XLVIII. С. 478.
7. Hofmann M. Pouchkine. Paris. 1931. P. 71. Далее ссылки в тексте.
8. Гофман М. Л. Невеста и жена Пушкина // Письма Пушкина к Н. Н. Гончаровой. Париж, 1936. С. 119-125.
9. Бем А. Л. Письма о литературе. Прага, 1996. С. 300.
10. Гофман М. Л. Пушкин-«революционер» // Возрождение. 1957. № 61. С. 139-142.
11. Там же. С. 139.
12. Там же.
УДК 821.161.1-343.4
Е. А. Самоделова
ПРЕДЫСТОРИЯ ПУБЛИКАЦИЙ РУССКИХ НАРОДНЫХ СКАЗОК А. Н. ТОЛСТОГО в 1938-1939 гг. (ПО АРХИВНЫМ ИСТОЧНИКАМ)
Статья посвящена предыстории создания сборника русских сказок в обработке А. Н. Толстого. Раскрывается переписка А. Н. Толстого с известными фольклористами А. Н. Нечаевым, Н. В. Рыбаковой, а также с редакторами издательств. Сборники сказок А. Н. Толстой предполагал издавать в Детгизе и издательстве «Художественная литература». Раскрывается понимание А. Н. Толстым содержания, структуры и принципов публикации сказок.
This article is devoted to the prehistory of Russian fairy tales collection formation in adaptation of A. N. Tolstoy. The author disclosed Alexei Tolstoy's correspondence with known folklorists A. N. Nechaev and N. V. Rybakova, as well as with editors of publishing houses. Collections of fairy tales Alexei Tolstoy intended to publish in Detgiz and published by publishing house "Hudozhestvennaya literatura". The article expands A. N. Tolstoy's understanding of content, structure and princi ples of stories publication.
© Самоделова E. A., 2011
Ключевые слова: А. Н. Толстой, А. Н. Нечаев, Н. В. Рыбакова, сказка, структура сборника.
Keywords: A. N. Tolstoy, A. N. Nechaev, N. V. Rybakova, fairy tale, collection's structure.
Пятитомник русских народных сказок
для детей и вопрос о четырехтомнике
В статье «А. Н. Толстой и русская народная сказка» (1948) А. Н. Нечаев и Н. В. Рыбакова сообщили о том, что перед непосредственной работой над сказками писатель «обратился к прежним опытам издания популярных книг» и выяснил, «что при создании книг народных сказок до сих пор мало уделялось внимания вопросам творческих методов», за исключением литературной правки одного лишь варианта [1].
Из ряда писем А. Н. Толстого, А. Н. Нечаева и Н. В. Рыбаковой в марте 1938 г. известен первоначальный замысел издания 5 томов сказок. Эта идея принадлежала фольклористам и была поддержана писателем. 2 марта 1938 г. А. Н. Нечаев и Н. В. Рыбакова отправили письмо А. Н. Толстому:
«Глубокоуважаемый Алексей Николаевич,
Мы присылаем на Ваше заключение письмо - предложение в Детиздат ЦК ВЛКСМ и одновременно просим Вас принять на себя общую и литературную редакцию издания пятикнижия русских народных сказок для детей. Зная, как трудоемка работа по выбору наиболее полных и художественно законченных вариантов из всего обратного <собранного?> опубликованного и рукописного текстового фонда (часто один и тот же сюжет представлен в сотне и более записей), мы предлагали всю работу по предварительному отбору текстов взять на себя, представляя Вам лишь те варианты, которые наилучшим образом будут отвечать задачам издания и Вашим требованиям.
Н. Рыбакова и А. Нечаев. <...>.
2-III-38 г. <...>» [2].
А. Н. Толстой моментально откликнулся на это перспективное предложение. Высоко ценя возможность сотрудничества с фольклористами, А. Н. Толстой попросил А. Н. Нечаева с его женой Н. В. Рыбаковой стать научными консультантами задуманного писателем издания. К тому времени Н. В. Рыбакова уже имела опыт литературной обработки сказок [3].
Толстой положительно оценивал деятельность Детгиза (Детиздата), ставил его на второе место после Государственного издательства «Художественная литература» по объему выпускаемой продукции. В статье «Мир - первое условие развития культуры» (1937) он отмечал: «Издательство детской литературы выпустило на одном только русском языке в 1936 г. 36 млн экз. книг и на 1937 г. выпускает 70 млн экз. книг отечественной и переводной литературы» [4].
Тут же последовало письмо А. Н. Толстого «В Детиздат ЦК ВЛКСМ» от 8 марта 1938 г., подтверждающее план обработки русских народных сказок в 5 томах. Письмо было составлено вчерне А. Н. Нечаевым с Н. В. Рыбаковой и исправлено писателем (сохранились авторская правка и 4 машинописные копии письма, напечатанные на 2 разных машинках [5]). Вот текст этого письма в окончательной редакции А. Н. Толстого:
«Уважаемые товарищи,
Русский фольклор неизмеримо богаче, чем фольклор немецкий, французский и других народов. Русский фольклор - живая стихия. В наши дни создаются народом замечательные сказки и даже былины уже на советской тематике. Но до сих пор у нас нет проработанного, классического текста былин, сказок и песен от древнейших времен до наших дней. Необходимость такого текста - ясна без слов: - знакомство детей с родным фольклором и, кроме того, обогащение детей всеми сокровищами народного языка.
Выходящие до сих пор случайные сборники русских народных сказок страдают обычно тем, что они очень неполны; сказки часто в них подобраны случайно, колоссальный фонд замечательных текстов остается лежать под спудом. В подавляющем большинстве сборники русских народных сказок для детей содержат только сказки о животных. Почти совершенно игнорируются волшебные, волшебно-героические, сатирические сказки и сказки-новеллы.
За последние 80 лет русская сказка значительно обогатилась новым современным материалом, который до сих пор почти не известен детям. Так, например, от сказочника-рыбака, ныне здравствующего, М. М. Коргуева, - записано полторы тысячи замечательнейших сказок.
Русские народные сказки являются крупнейшим памятником мировой художественной литературы. В течение почти целого века были многократные попытки создать сборники русских сказок для детей, но эти многочисленные издания (главным образом дореволюционные) оказались неудачными и не привились. Они не стали тем канонизированным кругом детского чтения, которое мы имеем на примере сказок Перро, сказок бр. Гримм и т. д.
Наши дети вправе рассчитывать на монументальный корпус прекрасных сказок своей родины» [6].
Далее Толстой указывал конкретный план работы:
«Материал должен быть выбран из всего богатейшего текстового фонда, как опубликованного, так и рукописного, с таким расчетом, чтобы сборник включал все основные сюжеты без вариантов в их наилучшей разработке.
Естественно, что сказки, имеющиеся в научных записях, потребуют литературной обработки, кото-
рая должна идти в двух направлениях: композиционном и стилистическом.
Все издание составит пять книг по 10 авторских листов в каждой книге:
книга первая - включит сказки о животных;
вторая и третья - волшебные и волшебно-героические сказки;
четвертая - новеллистические и сатирические сказки;
пятая - современные сказки с советской тематикой.
Я предлагаю Детиздату ЦК ВЛКСМ - издание под моей редакцией пяти сборников сказок. Работать над текстом будет бригада из трех человек: А. Нечаев, Н. Рыбакова и третий фольклорист, нами намеченный (но окончательно мы еще на нем не остановились).
Приблизительная смета расходов по созданию рукописи для пяти томов:
1. Предварительный отбор текстов и вариантов отдельных эпизодов из опубликованных и рукописных источников по 200 р. за лист х 100 л. (Здесь мы ставим сто листов - которые нужно будет выбрать из всего фольклорного материала для того, чтобы из этих ста листов путем отбора и соединения отобрать окончательный текст в 50 листов)........20.000 руб.
2. Переписка на машинке этого материала и бумага...........3.000 руб.
3. Вызовы современных сказочников и поездки к ним для записей новых текстов.........5.000 руб.
4. Организационные расходы и поездки, связанные с обследованием иногородних архивов..........2.000 руб.
5. Первый том должен быть подобран к Октябрю сего года с тем, чтобы выйти зимой 38-39 года» [7].
Как следует из письма и даже представленной сметы, А. Н. Толстой первоначально планировал очень быстрый темп и строй работы: силами четырех человек (в том числе трех фольклористов) выпустить пять томов сказок без вариантов, которые послужат каноническими образцами для воспитания детей. Писатель изначально не намеревался лично править сказочные тексты, а собирался быть лишь редактором издания, поручив кропотливую сверку и художественную трансформацию произведений профессиональным фольклористам. Серьезность намерений видна в обращении к современным сказочникам и провинциальным архивам, что является избыточным для детского издания (пусть и многотомного): это прерогатива научного труда. Именно в этом плане затея с детским изданием сказок корреспондирует с составлением Полного свода фольклора. Несостоятельность и нереальность замысла (помимо его грандиозности и скороспелости) особенно заметна в содержании 5-го тома - в советской тематике, которая в действительности еще не успела сформировать особую сказочную разновидность.
Текст письма А. Н. Толстого отличался от наброска А. Н. Нечаева и Н. В. Рыбаковой че-
тырьмя моментами. Во-первых, А. Н. Толстой вписал первые два с половиной абзаца, отсутствовавшие в первоисточнике. Там было так:
«В нашей детской литературе имеются многочисленные сборники сказок. Изданы и издаются немецкие, французские, монгольские и многие-многие другие сказки. Но вот русские сказки, к сожалению, очень слабо привлекают внимание издательства детской книги.
Вышедшие до сих пор сборники русских народных сказок и в провинциальных и в центральных издательствах (среди них часто встречаются и хорошие красочные издания) страдают обычно тем, что они очень неполны <...>» [8].
Во-вторых, А. Н. Толстой включил фрагмент про сказочника М. М. Коргуева, разысканного А. Н. Нечаевым в Поморье и известного писателю от него. В-третьих, А. Н. Толстой предложил состав фольклористов-исполнителей и себя в качестве редактора, но вычеркнул пункт: «Гонорар за литературную обработку и общую редакцию» [9]. В-четвертых, наметил сроки выхода издания из печати.
Детиздат ЦК ВЛКСМ принял изложенное в письме А. Н. Толстого от 8 марта 1938 г. предложение по изданию пятитомника сказок. Из письма А. Н. Нечаева от 14.VII.1938 г. к Толстому известна дата реального начала работы над обработкой русских народных сказок для Детиз-дата - апрель 1938 г. [10] (см. ниже).
20 мая 1938 г. из Ленинграда А. Н. Нечаев послал письмо А. Н. Толстому:
«Глубокоуважаемый Алексей Николаевич,
Присылаю Вам вместе с планом издания коротенькую записку-сообщение. Я знаю, что надо делать, чтобы дети получили хороший изборник русских сказок, но написать об этом официально да еще к тому же в такое высокое учреждение мне очень трудно. Я тут посоветовался, но меня запугали на смерть и запутали до последней степени требованиями оригинальных принципов издания. А я твердо убежден, что принцип тут должен быть один: дать в руки детям сказки в наилучшей передаче и в культурном обрамлении. Ваша общая и литературная редакция обеспечит и то и другое. Вот это все я скажу на Секретариате ЦК т. Косареву.
С искренним приветом, преданный Вам А. Нечаев
(А. Нечаев).
"19" мая 1938 г.
РБ. 1. Записка-сообщение и приложенный к ней рабочий план сборника просмотрены и одобрены консультантом издания проф. Н. П. Андреевым. <... >
20-У-38 г. А. Нечаев. <...>» [11].
Параллельно А. Н. Толстой размышлял над проектом полного фольклорного свода. 26 июня 1938 г., за 4 дня перед отъездом с женой в Кис-
ловодск, А. Н. Толстой направил письмо Председателю Совета народных комиссаров СССР В. М. Молотову о научном замысле издания разножанрового фольклорного свода [12].
14 июля 1938 г., когда А. Н. Толстой еще находился в Кисловодске, А. Н. Нечаев из Ленинграда отправил письмо секретарю писателя О. Б. Никифоровой в Москву по поводу подготовки русских народных сказок для Детиздата:
«Глубокоуважаемая Ольга Брониславовна,
не откажите в любезности сообщить, когда Алексей Николаевич предполагает вернуться в Москву.
Дело в том, что работа над сводом русских народных сказок для детей (5 книг) начата в апреле-месяце. Первые две книги будут закончены в самом начале августа. По условию с Детиздатом мы должны сдать материал, составляющий первую книгу Изборника, 1-го августа. Опоздаем дней на десять, но зато будут сданы тексты для двух книг.
Понятно, что в процессе работы накопилось много вопросов, требующих консультации у Алексея Николаевича.
Между 10-м и 20-м августа мы (Н. В. Рыбакова и я) поедем с рукописью в Москву. Естественно, было бы чрезвычайно важно в это же время встретиться с Алексеем Николаевичем» [13].
Из заключительной фразы письма А. Н. Нечаева, предпосланной привету и указанию адреса, следует, что решались одновременно вопросы о подготовке академического сказочного свода и «Изборника» в 4 томах (поименованного с заглавной буквы): «Кроме того, накопилось много вопросов в связи с проектом А. Н. об издании полного свода русских народных сказок и четырехтомного Изборника» [14].
Важно подчеркнуть, что в одном и том же письме назывались два сокращенных издания сказок - в 5 и 4 томах. Можно предполагать, что пятитомник предназначался для детей и готовился для печати в Детгизе, а четырехтомник только замышлялся в качестве «малого свода» дополнительно к «полному своду» русских народных сказок. Также нельзя исключить замысел подготовки четырехтомника для другого издательства (в частности, ГИХЛ).
Мысль об изначальном предназначении пятитомника для Детгиза подтверждается еще и первой редакцией «Предисловия», прошедшей путь от чернового автографа до журнальной публикации. В черновом автографе Толстой писал: «Гос-<ударственное> издательство Детская литература просило меня приготовить для издания пять томов русских сказок» [15]. Далее писатель немного изменил текст в двух авторизованных маши-нописях - АМ-1 и АМ-2: «Государственное издательство Детской литературы обратилось ко
мне с предложением приготовить для издания пятитомник русских сказок» [16]. Этот текст вошел в публикацию «Предисловия» в журнале «Молодая гвардия», 1939, кн. 4, с. 60. Журнальный номер был сдан в набор 17-22/1У-1939 г. и подписан к печати 16/У-1939 г.; следовательно, Толстой написал эту редакцию «Предисловия» до 17 апреля 1939 г. В другой (книжной) редакции «Предисловия» фразы о пятитомнике нет.
Сказочным «Изборником» сокращенно именовал А. Н. Нечаев «популярное издание» под редакцией А. Н. Толстого, причем число томов собрания в процессе работы над ним варьировалось от четырехтомного «Свода избранных сказок» до пятитомника для детей, включавшего «первую книгу Изборника» [17].
Сохранился уникальный документ, ошибочно смещающий время на год-другой позже и преуменьшающий долю участия консультантов в работе Толстого над сказками, а также называющий число томов сказочных сборников. Это рукописная автобиография А. Н. Нечаева, подписанная им и датированная «24 июля 1943», с фразой: «С 1939 г. по 1941 г. я совместно с Н. В. Рыбаковой принимал участие в работе по подготовке четырехтомника "Русские сказки" под редакцией А. Н. Толстого - предварительный отбор вариантов для А. Н. Толстого» [18].
Прослеживается история замысла этих много-томников по датам: 4 тома фигурируют у А. Н. Толстого в марте 1938 г. [19] и в «Автобиографии» А. Н. Нечаева 24 июля 1943 г. [20]. 5 томов обозначены как предназначенные для Детгиза в письмах 2 марта 1938 г., а без упоминания издательства - 8 марта и 14 июля 1938 г., в первой редакции «предисловия» (в черновом автографе, двух авторизованных машинописях и журнале «Молодая гвардия»), написанной до 17 апреля 1939 г., в автобиографии Толстого 1943 г. [21]
Сведения о четырехтомнике, помеченные датами 24 июля 1943 г. и 1946 г., имеются также в Личном листке по учету кадров А. Н. Нечаева (ССП). История о планируемом четырехтомнике выходит за пределы жизни Толстого и продолжается в обработке сказок под редакцией М. А. Шолохова (см. ниже).
10 августа А. Н. Нечаев отправил следующее (в содержательном плане - повторное) письмо О. Б. Никифоровой с планированием работы с «Изборником» для Детиздата. Это заказное письмо с обращением «Глубокоуважаемая Ольга Брониславовна» послано из Ленинграда по адресу: «Москва. Улица Горького, 122, кв. 79». Фольклорист писал:
«<...> Не откажите в любезности доложить Алексею Николаевичу содержание моего к Вам письма от 14-УП-38 г.
Около 20 августа мы (Н. В. Рыбакова и я) предполагаем быть в Москве с материалом для изборника русских народных сказок.
С Детиздатом мы уже списались на этот счет. Но время приезда хочу уточнить с Вами (как Вы уже и писали). День нашего приезда будет зависеть от того, когда Алексей Николаевич может принять нас.
Очень Вас прошу переговорить с ним и сообщите мне в самые ближайшие дни, когда мы можем быть в Москве. Лучше бы всего (если это возможно, между 20 и 24 августа).
С искр<енним> прив<етом> А. Нечаев» [22].
20 августа 1938 г. из Ленинграда А. Н. Нечаев написал очередное послание О. Б. Никифоровой на почтовой карточке - с тем же обращением «Глубокоуважаемая Ольга Брониславовна» и с изложением работы над пятитомником. Фольклорист сообщал:
«<...> 10-УШ я послал Вам письмо, в котором просил Вас помочь мне в ближайшие дни встретиться с Алексеем Николаевичем.
Речь в данном случае идет об издании русских народных сказок для детей. Две книги уже подготовлены и первую из них по условию мы должны сдать 1-УШ главному редактору издания - Алексею Николаевичу. Тут же необходимо разрешить ряд принципиальных вопросов, связанных именно с этим изданием. Очень я Вас прошу переговорить с Алексеем Ни-кол<аевичем> и устроить нам (мне и Н. В. Рыбаковой) встречу по этому вопросу. Детиздат ждет рукопись, а без предварит<ельных> переговоров с Алексеем Николаевичем мы не можем ее передать туда. Заранее Вам признателен и жду от Вас извещения.
С прив<етом> А. Нечаев» [23].
Сохранилось недатированное и безадресное письмо, но из его содержания следует, что оно являлось ответом О. Б. Никифоровой на августовские письма А. Н. Нечаева. Секретарь писателя сообщала фольклористу, именуя его «уважаемый»:
«Получив Ваше письмо, я тотчас же спросила Алексея Николаевича относительно Вашего приезда в Москву, на что Алексей Николаевич просил Вам передать, что еще нет окончательного решения по фольклору. Как только состоится такое решение - Алексей Николаевич сразу же Вас известит» [24].
Из приведенных выше писем явствует, что первую книгу вчерне подготовили Н. В. Рыбакова и А. Н. Нечаев для А. Н. Толстого в августе 1938 г. Поскольку эта книга ограничивалась сказками о животных, сюжетов которых было недостаточно по сравнению с другими сказочными разновидностями, то, вероятно, писатель
принял решение объединить первую и вторую книги в одну, затем опубликованную под названием «Русские сказки» в 1940 г.
6 сентября 1938 г. А. Н. Нечаев послал А. Н. Толстому письмо со сведениями о вариантах сказок «Журавль и цапля» и «Лиса и волк». Там же он сообщал о параллельной работе над проектом Полного свода русских народных сказок, который к 15 сентября 1938 г. планируется представить А. Н. Толстому [25].
11 сентября 1938 г. Н. В. Рыбакова написала А. Н. Толстому пространное (на 6 страницах) письмо, дающее подробные разъяснения о характере подготовительной работы консультантов-фольклористов над сказками и подписанное А. Н. Нечаевым с указанием ленинградского адреса и телефона. Фольклористы оправдывались в ответ на замечания А. Н. Толстого и перечисляли просмотренные издания:
«Глубокоуважаемый Алексей Николаевич!
Вчера поздно вечером, точнее уже ночью, мы получили Ваше письмо. Содержание письма и в особенности комментарии В. А. Мануйлова к этому письму требуют исчерпывающих объяснений с нашей стороны.
Во-первых, у нас создалось впечатление, может быть ошибочное, что Вы рассматриваете всю нашу работу над первой книгой как простое списывание и редактирование наспех Афанасьева. Если это так, то мы с полной ответственностью можем заявить, что Ваше впечатление ошибочно. Нами просмотрены все материалы, опубликованные в следующих сборниках <...>.
Кроме того, нами привлекаются и рукописные материалы, имеющиеся в Ленинграде, и в том числе материалы, накопленные нами за 6 лет собирательской работы. Большинство сказок изучено нами в значительном количестве вариантов, иногда доходящем до 40 и более текстов.
Таким образом, с этой стороны совесть наша совершенно спокойна» [26].
Письмо было написано под диктовку А. Н. Нечаева, намечало новые планы по изучению фольклорных первоисточников:
«Без сомнения, было бы очень хорошо привлечь и просмотреть и дополнительные рукописные материалы, о чем я уже с Вами говорил, и на днях мы оба собирались выехать работать в Москву в Литературный музей.
К сожалению, материал для первой книги не изобилен. Количество вариантов сказок о животных значительно меньше, чем сказок других видов. И сказки о животных в сборнике Афанасьева представлены наиболее полно и количественно и качественно. Многие тексты, вошедшие в первую книгу, взяты из Афа-
насьева не потому, что не просматривались другие сборники, а потому что или сюжет не был представлен в другом сборнике, или он был качественно ниже Афанасьевского и меньше отвечал нормам народной сказки. Во всех случаях, когда было наоборот, тексты привлекались и из других источников (Ончуков, Карнаухова, Садовников и т. д.).
Конечно, такой отбор во многом субъективен, но, повторяем, мы все время стремились дать такой текст, такую интерпретацию сюжета, которые бы были типичными для народной сказки. Ошибки быть, безусловно, могли, но злой воли и нерадения не было. Нам просто об этом страшно подумать, так как мы несколько лет лелеяли и вынашивали идею этого издания, тщетно бились с издательской косностью и только благодаря Вашему вмешательству смогли приступить к ее осуществлению» [27].
Далее А. Н. Нечаев рассуждал о принципах редакторской правки и о долях участия в этом деле Толстого и его научных консультантов:
«Что касается Вашего замечания о редактировании текстов, то тут приходится прямо сказать:
В первой книге многие тексты (только в первой книге, во второй они остались неприкосновенными) подвергнуты некоторой предварительной правке, отнюдь не претендующей на литературную редакцию текста; и даже больше того, в некоторых текстах допускалась интерполяция, но как первое, так и второе вызывалось, по нашему мнению, необходимостью избавить Вас от лишней и, как нам казалось, неблагодарной работы. При этом мы подчеркиваем, что в целом ряде случаев то, что на первый взгляд может показаться произвольным редактированием текста, на самом деле является контаминацией текстов, всегда документированных, объясняющейся неполноценностью или другими недостатками основного текста. К сожалению, вышло, что мы оказали Вам медвежью услугу.
Вас здесь не было, когда мы работали, первая книга не велика по объему и потому мы решили сделать эксперимент, сделать так, как нам казалось лучше. Я, передавая Вам тексты первой книги, показывал Вам вторую книгу и при этом говорил, что тексты первой книги подвергались некоторой предварительной правке. Но я, очевидно, все это изложил недостаточно ясно и поэтому произошло страшно неприятное недоразумение.
Вслед за этим письмом мы высылаем Вам подробную документацию всех переданных материалов, в числе которых есть ряд текстов неприкосновенных. Если Вы найдете необходимым все остальные привлеченные нами тексты просмотреть лично в их полной неприкосновенности, мы можем их Вам предоставить буквально в течение нескольких дней.
Материал второго тома, над которым мы сейчас работаем, сохранен в полной неприкосновенности (выброшены только эротические эпизоды и слова, не
употребляющиеся в печати, как мы с Вами в свое время об этом и договаривались).
Простите за такое длинное и несколько взволнованное письмо. Оно пишется под свежим впечатлением беседы с В. А. Мануйловым, которая явилась для нас и неожиданной и чрезвычайно горькой. Не Ваше письмо, конечно, но то, что нам пришлось услышать в передаче В. А. Мануйлова, несколько дезориентировало и даже обидело нас, хотя мы понимаем, что устная передача третьим лицом может исказить и содержание, и тон передаваемого.
Два варианта сказки "Курочка Ряба" завтра получим от машинистки и немедленно Вам перешлем. Сказка же "Война грибов", кроме Афанасьева, опубликована только Шейном.
Проэкт <б1с!> большого издания подходит к завершению, и мы с Н. А. Брыкиным и Г. А. Гуковским предполагали его везти Вам на окончательную Вашу редакцию уже 14, 15 сент<ября>. Очень прошу Вас сообщить мне, считаете ли нужным наш приезд в это время.
С искренним приветом преданный Вам А. Нечаев.
11-1Х-38 г.» [28].
Представленный в письме список изданий, которые могли послужить предварительными источниками текста, внушителен:
«Афанасьев. Народные русские сказки.
Авдеева. Русские сказки для детей. СПб. 1860.
"Живая старина". XXI (1912) вып. 11-1У.
Зеленин Д. К. Великорусские сказки Вятской губ. П. 1914.
Зеленин Д. К. Великорусские сказки Пермской губ. П. 1915.
Записки Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела РГО по этнографии. Т. I. Вып. I и II, Красноярск, 1902, Томск, 1906.
Ончуков Н. Е. Северные сказки. СПб. 1908.
Садовников Д. Н. Сказки и предания Самарского края. СПб. 1884.
Б. и Ю. Соколовы. Сказки и песни Белозерского края. М. 1915.
Смирнов А. М. Сборник Великорусских сказок Архива Русского Географического общества. Вып. III. Петроград, 1917.
Худяков И. А. Великорусские сказки. I—III. М., 1860-1861-1862.
Сказки Саратовской области. Саратовское областное из<дательст>во. 1937.
Волжский фольклор. Советский писатель. 1937.
Сказки Красноярского края. "Художественная литература". 1937.
Сказки Куприянихи. Воронежское областн<ое> книгоиз<дательст>во. 1937.
Песни и сказки на Онежском заводе. Карельский научно-исследовательский институт. Петрозаводск. 1937.
Карнаухова. Сказки и предания Северного края. Academia. 1934.
Капица О. И. Детский фольклор. "Прибой". 1928.
Коренной П. Заонежские сказки. Петрозаводск. 1918.
Ко II тому еще привлечены:
Азадовский М. К. Сказки Верхнеленского края. Иркутск. 1925.
Азадовский М. К. Русская сказка. I—II тт. Academia. 1932.
Песни, собранные П. Н. Рыбниковым. Изд. 2. Т. III. М. 1910» [29].
В дальнейшем этот пространный список фольклорных первоисточников, насчитывающий 22 пункта, будет указываться в «сказочных томах» собраний сочинений Толстого (1948, 1960 и отчасти 1985) - в комментариях (в дополненном или, наоборот, сокращенном виде).
Список изданий открывается сборником А. Н. Афанасьева не только потому, что он идет первым по алфавиту. Ориентация фольклористов на собрание А. Н. Афанасьева при подготовке сказок о животных для последующей обработки не случайна. Дело в том, что сам А. Н. Афанасьев при печатании сказочных текстов редактировал их, стремясь стройно и логично изложить народные сюжеты. Естественно, уже отредактированные сказки А. Н. Афанасьева было легче обработать в дальнейшем и А. Н. Толстому при помощи фольклористов-консультантов. Так думали А. Н. Нечаев и Н. В. Рыбакова. Однако, как видно из содержания приведенного выше их письма, Толстой имел иной взгляд на редактирование сказок, считая это исключительно своей прерогативой.
Тем не менее даже после выраженного писателем недовольства фольклористы по-прежнему осмеливались посылать ему сказочные тексты, составленные ими из соединения разных вариантов. Это следует из письма А. Н. Нечаева от 22.IX.38 к Толстому о подготовленном им варианте "Лисы Повитухи": «Один из них, начинающийся словами: "Жили-были кум с кумой - волк с лисой...", является соединением афанасьевских текстов №№ 2а; 2b; 2d; 2c (2-е изд.)» [30]. В том же письме А. Н. Нечаева от 22.IX.38 сообщается о другом сюжете: «Сказка "Мужик и медведь" ("Тебе вершки, мне корешки...") просмотрена в 11 записях; присланный Вам вариант составлен из двух опубликованных и одного рукописного текста» [31].
Вернемся к приведенному выше письму фольклористов от 11-IX-38 г., из которого также известно ведущее направление правки сказок для детей: это устранение эротических эпизодов и нецензурных слов, о чем была договоренность фольклористов с писателем.
Не удовлетворившись письмом от 11 сентября 1938 г., уже через день, 13 сентября 1938 г.,
огорченный А. Н. Нечаев из Ленинграда отправил еще одно письмо писателю, в котором подробно описал характер их с Н. В. Рыбаковой помощи А. Н. Толстому в ходе первоначальной подготовки фольклорных текстов. В частности, А. Н. Нечаев сообщал: «Точно так же ни в одной из присланных Вам сказок ни один мотив не был придуман нами. Как мы Вам уже писали, нами допускалась контаминация мотивов и, в связи с этим, некоторая предварительная правка, ничуть не претендующая на литературную редакцию сказки» [32].
В этом же письме от 13.IX.1938 г. А. Н. Нечаев послал А. Н. Толстому варианты сказки «Петух и жорновцы» с сопроводительным посланием, которое завершалось первоочередными планами по изданию сказок:
«Выполняя Ваши указания, мы <с Н. В. Рыбаковой> в самой ближайшее время пришлем Вам все тексты для первой книги в их первоначальном нетронутом виде. Так как материал изучен и пробиблиогра-фирован, то время потребуется только главным образом на перепечатку.
Все это может быть выполнено в течение шести дней. Одновременно с первой книгой будет доставлен готовый материал для 2-й книги» [33].
22 сентября 1938 г. А. Н. Нечаев адресовал А. Н. Толстому письмо, в котором содержатся фразы, показывающие ход подготовительной работы:
«Спешу ответить на Ваши вопросы. 1. Сказка "Мужик и медведь" ("Тебе вершки, мне корешки...") просмотрена в 11 записях; присланный Вам вариант составлен из двух опубликованных и одного рукописного текста. 2. У Вас имеются два варианта "Лисы Повитухи". <... > Вам присланы один афанасьевский, правленый мною вариант... <... > Сейчас для Вас пере-печатываются пять лучших вариантов в неприкосновенном виде. Все тексты первой книги заново просмотрены, как Вы указывали... <... > Вся работа будет закончена к 25-му сентября. Одновременно с первой книгой Вам будут переданы тексты 20 сюжетов волшебных и волшебно-героических сказок» [34].
Четырехтомный проект получил дальнейшее развитие после смерти А. Н. Толстого, о чем опять-таки свидетельствует А. Н. Нечаев в 1946 г.:
«Свод русских народных сказок (4 книги), участвую в подготовке издания. Сейчас подготавливается (1-ый том).
Весь свод, начатый подготовкой А. Н. Толстым, теперь будет издаваться под редакцией М. А. Шолохова» [35].
Известно, что над этим проектом трудились А. Н. Нечаев и Андрей Платонов, добившиеся положительных результатов (другие писатели поначалу согласились, а затем отказались от этой работы).
В следующем году количество сказочных томов предполагалось уже увеличить до пяти, что являлось возвратом к раннему замыслу А. Н. Толстого; об этом говорится во 2-й части рукописной заметки А. Н. Нечаева «Над чем я работаю», помеченной «Москва, 8 сентября 1947»:
«В плане рукописном работаю, главным образом, по созданию свода избранных русских сказок под редакцией М. А. Шолохова.
Работа в этом направлении находится в таком состоянии:
1. В 1947 г. заканчиваю совместно с Н. Рыбаковой работу (начатую в 1946 г.) по договору с Детги-зом - обследование всех печатных и рукописных источников записей русских сказок и отбор лучших в смысле идейно-художественной выразительности вариантов. Это подготовительная работа к созданию свода избранных сказок в пяти книгах» [36].
Исследователь Н. М. Макаров датирует начало работы более ранним временем: «Одновременно с конца 1945 года вместе с П. П. Бажовым, А. П. Платоновым и М. М. Пришвиным под руководством М. А. Шолохова Нечаев вновь работал над созданием свода русских народных сказок» [37].
В «Автобиографии» от 15 мая 1951 г. А. Н. Нечаев указывал на продолжение этой работы: «В настоящее время пишу статьи по вопросам советской народной поэзии и детской литературы и одновременно работаю, принимаю участие над созданием Свода избранных русских сказок для детей под общей редакцией М. А. Шолохова, рецензирую, подготавливаю сборники народной поэзии» [38].
Попытка сотрудничества с Государственным издательством
«Художественная литература» в 1939 г.
В 1930-е гг. Государственное издательство «Художественная литература» (ГИХЛ) занимало лидирующие позиции в выпуске книг соответствующего профиля. В статье «Мир - первое условие развития культуры» (1937) Толстой отмечал: «За прошлый год одним Государственным издательством художественной литературы издано русских и иностранных классиков, современных писателей - на русском языке и на языках народов, еще не имеющих своих издательств, - 24 млн экземпляров книг. На 1937 год этот план увеличен до 29 млн экз. книг» [39].
Толстой издавал в Государственном издательстве «Художественная литература» беллетристи-
ку и поэтому ратовал за включение в план на ближайшее будущее книги русских народных сказок в авторской обработке. В письме в Ленинградское отделение издательства писатель предлагал видоизменить взятые им ранее обязательства [40]:
«Государственному издательству "Художественная литература".
Ленинградское отделение.
Уважаемый тов. Колесень,
на Ваше письмо от 19 января с. г. сообщаю Вам следующее... <... > Поэтому предлагаю тот листаж, который запланирован на роман "1919 год", использовать таким образом... <... >
3. Издать тиражом в 50 тыс. "Русские сказки". Над этой книгой я сейчас работаю. Она будет готова в июне-июле 1939 г. Объём - 12-13 листов. Этой книге я придаю исключительно важное значение.
Депутат Верховного Совета СССР
Орденоносец
Москва. 27-Ы939» [41].
Сотрудничество с ГИХЛ по поводу издания «Русских сказок» не состоялось. Можно лишь предполагать, что этому помешали следующие причины: 1) уже имевшаяся договоренность с Детизда-том; 2) начавшаяся вскоре война с белофиннами.
При жизни писателя русские народные сказки в обработке Толстого были напечатаны в журналах «Мурзилка», «Молодая гвардия» и изданы отдельными книгами Детгизом в Москве и Ленинграде и Армгизом в Ереване (на русском языке). Также были осуществлены переводы на армянский и английский языки. Имеются сведения о сотрудничестве Толстого с журналом «Крестьянка», которому писатель также представлял сказки, но это уже тема для отдельного исследования.
Примечания
1. Нечаев А. Н., Рыбакова Н. В. А. Н. Толстой и русская народная сказка // Толстой А. Н. ПСС: в 15 т. М., 1948. Т. 12. С. 331.
2. ОР ИМЛИ (Отдел рукописей Института мировой литературы РАН). Ф. 43. Оп. 2. Инв. № 2199/2-б. Л. 13 - 1-й отпуск машинописи с адресом и телефоном, подписью А. Н. Нечаева и датой, проставленными фиолетовыми чернилами. Здесь и далее в письмах сохранены орфография и пунктуация авторов.
3. См.: Северные народные сказки / Обработала для детей Н. Рыбакова. Петрозаводск: Кирья, 1937, 2-е изд. Каргосиздат, 1938.
4. Толстой А. Н. Новый материк. М., 1982. С. 80.
5. См.: ОР ИМЛИ. Ф. 43. Оп. 2. Инв. № 2199/2-а. 9 л.
6. Там же. Л. 7-8 - 1-й экз. машинописи. На л. 4 зеленым карандашом проставлена дата в правом верхнем углу: «8/Ш-38». Опубл.: Толстой А. Н. ПСС: в 15 т. Указ. изд. Т. 10. С. 465-466 - под заглавием «В Детиздат», 8 марта 1938 г., без нумерации пунктов; А. Н. Толстой о литературе и искусстве: сб. М., 1984.
7. Там же.
8. ОР ИМЛИ. Ф. 43. Оп. 2. Инв. № 2219/2-а. Л. 13. Машинопись с правкой А. Н. Толстого.
9. Там же. Л. 3.
10. Там же. Инв. № 2199/6. Л. 1.
11. Там же. Инв. № 2199/3. Машинопись с подписью, датой и припиской фиолетовыми чернилами.
12. См.: Перхин В. В. А. Н. Толстой и власть (По поводу восьми писем 1933-1943 годов) // Русская литература. СПб., 1998. № 3. С. 239.
13. ОР ИМЛИ. Ф. 43. Оп. 2. Инв. № 2199/6. Л. 1-1об. Автограф.
14. Там же. Л. 1об.
15. ИМЛИ. Ф. 43. Оп. 1. Ед. хр. 749. 6 л.
16. АМ-1 - ИМЛИ. Ф. 43. Оп. 1. Ед. хр. 859. Инв. № 846/1. 2 л.; АМ-2 - Инв. № 846/2. 2 л. Машинопись, 1-й и 2-й оттиски; текстуально совпадает с выправленным текстом - АМ-1.
17. Там же. Л. 1.
18. Архив отдела кадров Союза писателей СССР. Дело А. Н. Нечаева. Л. 21.
19. ОР ИМЛИ. Ф. 43. Оп. 2. Инв. № 2199/5.
20. Архив отдела кадров Союза писателей СССР. Дело А. Н. Нечаева. Л. 21.
21. ОР ИМЛИ. Ф. 43. Оп. 2. Инв. № 2199/2, Инв. № 2199/6.
22. Там же. Инв. № 2199/7.
23. Там же. Инв. № 2199/8. Л. 1. Автограф.
24. Там же. Инв. № 2199/9. 1 л. - Письмо к [Нечаеву А. Н.] Б/д. [1938, август.].
25. См.: Там же. Инв. № 2199/10. 1 л.
26. Там же. Инв. № 2199/11. Л. 1-3об.
27. Там же.
28. Там же.
29. Там же.
30. Там же. Инв. № 2199/13. Л. 1.
31. Там же.
32. Там же. Инв. № 2199/12. Л. 1-1об.
33. Там же. Л. 1об.
34. Там же. Инв. № 2199/13. Л. 1-2.
35. Архив отдела кадров Союза писателей СССР. Дело А. Н. Нечаева. Л. 13.
36. Там же. Л. 2 (8).
37. См.: Макаров Н. М. Писатель-фольклорист А. Н. Нечаев. (Литературно-краеведческий очерк: к 100-летию со дня рождения) // Комплексное собирание, систематика, экспериментальная текстология: материалы V Междунар. школы молодого фольклориста (6-8 июня 2001 г.). Архангельск, 2002. С. 162.
38. Архив отдела кадров Союза писателей СССР. Дело А. Н. Нечаева. Лист без №.
39. Толстой А. Н. Новый материк. С. 80.
40. Благодарим архивариуса Е. Ю. Литвин за указание на это письмо и научного сотрудника Ж. Н. Кирьянова за разыскание этого текста в ОР ИМЛИ.
41. ОР ИМЛИ. Ф. 43. Оп. 2. Ед. хр. б/№. Л. 20.
УДК 82
О. С. Сухих
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ НАД ИСТОРИЕЙ («ЛЕГЕНДА О ВЕЛИКОМ ИНКВИЗИТОРЕ» Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО, «ПОКУШЕНИЕ НА МИРАЖИ» В. Ф. ТЕНДРЯКОВА, «НЕТЕРПЕНИЕ» Ю. В. ТРИФОНОВА)
В статье рассматривается ситуация эксперимента над историческим процессом, художественно отраженная Ф. М. Достоевским в «Легенде о великом инквизиторе» и по-своему переосмысленная в романах «Покушение на миражи» В. Ф. Тендрякова и «Нетерпение» Ю. В. Трифонова. Анализируются параллели в художественных концепциях этих трех произведений.
The article provides an overview of the experiment over the historical process, that was artistically reflected, in Dostoevsky's "Legend about the Great inquisitor" and rethought in its own way in the novels "Attempt against illusions" by V. F. Tendryakova and "Impatience" by Y. V. Trifonov. The author analyses the parallels in the artistic conceptions of these three works.
Ключевые слова: эксперимент над историей, великий инквизитор, христианство, разум, утилитарная этика.
Keywords: experiment on the history, the Great Inquisitor, Christianity, mind, utilitarian ethics.
«Легенду о великом инквизиторе» можно назвать художественным экспериментом в том смысле, что изображённый Иваном герой - «одна фантазия», как говорит Алёша, первый слушатель «поэмы» своего брата, и Иван с этим соглашается. Да и сюжет по своей сути фантастичен: «Поэма развёртывается в фантастическом сюжете <...> Так и остаётся вопросом - оправдана ли фантастика поэмы "бредом", или "видением" 90-летнего старика после вчерашнего аутодафе. Эти оговорки и коррективы в духе "современного реализма" вовсе не отменяют того, чтобы Иван представил невероятное, с точки зрения внешнего правдоподобия, вероятным. Так возник мир поэмы - экспериментальная реальность, мысленно созданная Иваном» [1]. Однако художественный мир «Легенды о великом инквизиторе» имеет экспериментальный характер и в другом смысле: перед нами своеобразный эксперимент над историей человечества, проведённый в сознании Ивана Карамазова - одного из героев Достоевского, «выведенных на орбиту вечности» [2].
В своей «поэме» Иван фактически излагает гипотезу о том, как сложилась бы жизнь человечества, если бы в основу её легли три принципа, сформулированные злым духом в форме иску-
© Сухих О. С., 2011
