CC BY
54Информация для цитирования:
Пиликина М. Г. ПРЕДВИДИМОСТЬ УБЫТКОВ В ЕВРОПЕЙСКОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ: КЛЮЧЕВЫЕ АСПЕКТЫ // Herald of the Euro-Asian Law Congress. 2020. № 1. С. 51-59.
Pilikina M. G. FORESEEABILITY OF DAMAGES IN THE EUROPEAN PRIVATE LAW: KEY POINTS. Herald of the Euro-Asian Law Congress. 2020. Is. 1. Pp. 51-59.
УДК 347.447.84
BISAC LAW080000 LAW / Remedies & Damages DOI: 10.34076/2619-0672-2020-4-1-51-59
ПРЕДВИДИМОСТЬ УБЫТКОВ В ЕВРОПЕЙСКОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ: КЛЮЧЕВЫЕ АСПЕКТЫ
МАРИЯ ГЕОРГИЕВНА ПИЛИКИНА,
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург, Россия)
Введение: статья посвящена рассмотрению условия предвидимое™ убытков в европейском частном праве с позиций возможной его имплементации в российское право.
Методы: общенаучные и специально-юридические.
Анализ: автор анализирует регулирование правила предвидимости на примере французского права, английского права, а также Модельных правил европейского частного права и Общеевропейского закона купли-продажи.
Результаты: выделены различия между анализируемыми подходами, а также предложена формулировка принципа предвидимости убытков для закрепления в Гражданском кодексе РФ с учетом опыта европейского частного права.
Ключевые слова: предвидимость убытков, непосредственность, разумность, объективный критерий, DCFR, CESL
УДК 347.447.84
BISAC LAW080000 LAW / Remedies & Damages
FORESEEABILITY OF DAMAGES IN THE EUROPEAN PRIVATE LAW: KEY POINTS
MARIA G. PILIKINA,
Ural State Law University (Yekaterinburg, Russia)
Introduction: the article deals with foreseeability of damages issue in the European private law.
Methods: general scientific and special legal.
Analysis: the author analyzes regulation of foreseeability rule in the context of French law, English law, Model Rules of European Private Law and Common European Sales Law.
Results: differences between approaches in question are defined and on the basis of studying approaches the wording of foreseeability of damages in case of its implementation in the Civil Code of the Russian Federation is proposed.
Keywords: foreseeability of damages, directness, reasonableness, objective criterion, DCFR, CESL
Введение
В 2015 г. в Гражданский кодекс РФ были внесены масштабные изменения, затронувшие, среди прочего, механизм возмещения убытков. Как отмечалось в Концепции развития гражданского законодательства (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.), проведение данной реформы было обусловлено тем, что такая мера гражданско-правовой ответственности, как возмещение убытков, не являлась в достаточной степени востребованной, о чем свидетельствовала судебно-арбитражная практика. В качестве одного из предложений по усовершенствованию данного механизма высказывалась идея о нормативном закреплении принципа предвидимости убытков в главе 25 Гражданского кодекса РФ. Указанная инициатива не получила поддержки и, соответственно, не нашла отражения в действующей редакции Гражданского кодекса РФ. Вместе с тем само по себе наличие предложения по закреплению правила пред-видимости убытков в российском договорном праве свидетельствует об интересе к рассматриваемому правилу в российском правовом поле, а также о возможной будущей импле-ментации принципа предвидимости в положения Гражданского кодекса РФ.
Представляется, что внедрение правила предвидимости в российское договорное право позволит ограничить размер взыскиваемых убытков и тем самым сделает более прозрачным стандарт доказывания по делам о возмещении убытков.
В целях разработки наиболее полной и точной формулировки условия предвидимо-сти убытков, отвечающей требованиям российского правопорядка, видится целесообразным обращение к анализу подходов других государств в части закрепления рассматриваемого принципа. Правило предвидимости получило широкое распространение в европей-
ском частном праве. В рамках настоящего исследования предметом изучения выступает правовое регулирование условия предвидимости в Модельных правилах европейского частного права (Model Rules of European Private Law) (далее - DCFR)1 и Общеевропейском законе о купле-продаже (Common European Sales Law) (далее - CESL). Кроме того, учитывая факт формирования европейского частного права на основе опыта европейских государств, исследование правила предвидимости в вышеперечисленных актах будет предварять краткий экскурс в анализ предвидимости в праве Франции и Англии.
Следует отметить, что выбор источников не является случайным. Закрепление условия предвидимости во французском праве -с одной стороны, и в праве Англии - с другой, демонстрирует различные подходы к пониманию предвидимости. DCFR и CESL представляют особый интерес как результат не только кодификации подходов, сложившихся в странах ЕС, но и как некий компромисс между подходами континентального права и английского права, оказавшего существенное влияние на формирование права ЕС.
Отмечается, что DCFR «воплощают современную модель гражданского права», они являются «продуктом общеевропейской циви-листической мысли и обеспечивают лучшее, по мнению профессионалов разных стран, регулирование соответствующих отношений, максимально освобожденное от «национальной» зависимости» [Модельные правила 2016: 7-9]. Как следует из предисловия к DCFR, Модельные правила европейского частного права предлагается воспринимать как текст, из которого можно черпать вдохновение для оптимального решения проблем частного
1 Модельные правила частного права являются составной частью документа «Принципы, Определения и Модельные правила европейского частного права. Проект общей справочной схемы» (Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law. Draft Common Frame of reference (DCFR).
права. Так, рассмотрение регулирования условия предвидимое™ убытков, разработанного на качественно ином (в сравнении с национальным уровнем отдельных государств) уровне, позволит увидеть компиляцию и гармонизацию наиболее эффективных подходов к предвидимости убытков.
Общеевропейский закон о купле-продаже также представляет собой результат попытки унификации договорного права в рамках Европейского союза. Вместе с тем считаем целесообразным обратиться к анализу его положений наряду с рассмотрением DCFR ввиду следующих обстоятельств. Во-первых, если DCFR является, скорее, трудом научного характера, то CESL представляет собой законодательный акт: данный закон был принят Парламентом ЕС 26 февраля 2014 г. Во-вторых, различаются сферы действия рассматриваемых актов: если DCFR охватывает область частного права в целом, то CESL регулирует вопросы, касающиеся исключительно договора купли-продажи. Так, анализируя условие предвидимости на уровне европейского права, представляется целесообразным рассмотреть его не только в разрезе доктринального подхода, но и с позиций законодательного регулирования.
Материалы и методы
При проведении исследования использовались общенаучные и специально-юридические методы, в частности сравнительно-правовой метод.
Результаты
Подходы, разработанные как во французском, так и в английском праве, нашли отражение и в DCFR, и в CESL.
Условие предвидимости убытков в CESL сформулировано более сжато в сравнении с DCFR, который, однако, сужает сферу действия данного условия.
В случае имплементации правила предви-димости в российское гражданское право целесообразно учитывать разработки как DCFR в части объективного критерия, так и CESL в части формулировки характеристики последствий неисполнения обязательства.
Обсуждение
Предвидимостъ убытков в праве Франции
В Гражданском кодексе Франции 1804 г. условие предвидимости убытков закреплено в ст. 1150. Наряду с правилом предвидимости убытков в ст. 1151 содержится требование непосредственности убытков. Говоря о соотношении требований «предвидимости» и «непосредственности» убытков, необходимо акцентировать внимание на следующих моментах.
Во-первых, отмечается, что во французском праве критерий предвидимости используется для установления того факта, является ли ущерб «прямым» следствием нарушения обязательства [Zimmermann 2014: 200-201]. Следовательно, условие предвидимости рассматривается как имеющее некоторую вспомогательную функцию при определении того, является ли ущерб «непосредственным и прямым» последствием нарушения договора.
Во-вторых, важно подчеркнуть, что согласно ст. 1150 Гражданского кодекса Франции условие предвидимости не применяется в случае наличия умысла должника при нарушении обязательства. В таком случае презюмируется, что должник при нарушении желал наступления негативных последствий и, следовательно, предвидел его. Напротив, правило непосредственности убытков подлежит применению и при наличии вины должника, так как в любом случае необходимо установить, явилось ли возникновение убытков следствием поведения должника. В этой связи отмечается, что ст. 1151 проводит различие между прямыми непредвидимыми убытками и непрямыми непредвидимыми убытками. И если первые подлежат возмещению при наличии умысла должника, то вторые не могут быть возмещены.
Так, исходя из буквального толкования положений ст. 1150 и 1151 Гражданского кодекса Франции во взаимосвязи правило непосредственности ущерба можно рассматривать как первичное по отношению к правилу предвидимости. Между тем не следует отрицать их тесной взаимосвязи.
В-третьих, для французского права характерно широкое применение теста предвидимо-
сти: предвидима должна быть сама возможность возникновения убытков.
Считается, что первые разработки правила предвидимости во Франции датируются второй половиной XVI в. Одним из основоположников правила предвидимости убытков во французском праве на доктринальном уровне считается Ш. Дюмулен, который на основе анализа римского права пришел к выводу о том, что в случае нарушения договора справедливым следует считать возмещение тех убытков, которые были предвидимы [Сераков 2012: 289; Сераков 2016: 160].
Позиция Ш. Дюмулена получила развитие в работе Р. Ж. Потье [Zimmermann 2014: 201]. Потье обращается к анализу примера, представленного в Дигестах Юстиниана. Продавец (фермер, землевладелец) продает несколько голов крупного рогатого скота, которые заражены инфекционной болезнью, о чем он осведомлен. Как указывает Ульпиан, такое лицо несет ответственность не только за разницу между уплаченной ценой и ценой, которую покупатель уплатил бы, если бы знал о болезни скота, но и за ущерб, причиненный кредитору в результате купли-продажи, включая стоимость других животных покупателя, которые погибли из-за инфекции. Как отмечает Потье, данный ущерб является прямым и непосредственным в отличие от ущерба, который мог понести покупатель в результате невозможности возделывать землю в отсутствие животных. С точки зрения Р. Циммерманна, из позиции Потье неясно, почему дальнейшие последствия ненадлежащего исполнения обязательства продавца (связанные с невозможностью культивации земли) не являются прямыми; автор также отмечает, что ни французские суды, ни ученые не смогли разработать четкие пределы критерия непосредственности [Ibid]. Вместе с тем число дел, в которых убытки, будучи непредвидимыми, при этом являются прямыми, чрезвычайно мало, в связи с чем отсутствует необходимость в выработке критериев непосредственности убытков [Ibid: 202].
Таким образом, разработки французских ученых применительно к правилу предвиди-мости убытков безусловно имели существенное значение для его дальнейшего развития. Представляется, что предвидимость убытков
играет определяющую роль по отношению к требованию непосредственности убытков: об этом свидетельствует, в частности, юридическая техника французского законодателя, который расположил условие предвиди-мости убытков перед требованием об их непосредственности. При этом условия прямого характера и непосредственности убытков следует рассматривать в качестве критериев при определении того, являются ли убытки предвидимыми.
Предвидимостъ убытков в праве Англии: дело Хадли
Появление концепции предвидимости убытков в английском праве связывается с публикацией перевода работы Р. Ж. Потье в 1806 г. [Ferrari 1992-1993: 1265].
Представляется, что именно под влиянием взглядов Р. Ж. Потье почти через 50 лет в Англии появился судебный прецедент, закрепивший правило предвидимости: решение по делу «Хадли против Бэксендэйл» (Hadley v. Baxendale) [Honnold 2009: 407; Commentary on the UNIDROIT Principles 2019: 885; Белых 2019: 70]. Суть дела заключалась в следующем. Истцы, владельцы мельницы, заключили с ответчиками договор перевозки коленчатого вала мельницы с целью его доставки производителю для изготовления нового коленчатого вала. Ответчики нарушили сроки выполнения обязательства по перевозке, что в результате повлекло простой в работе мельницы. Истцы обратились в суд с требованием о взыскании с ответчиков убытков в виде упущенной выгоды за период простоя. Суд отказал истцам в удовлетворении их требований и сформулировал два условия, в соответствии с которыми возмещению подлежат убытки, которые: 1) справедливо и разумно могут считаться естественно вытекающими (т. е. соответствующими обычному ходу вещей) из такого нарушения договора, 2) предполагались сторонами в момент заключения договора в качестве вероятного результата его нарушения.
Для понимания содержания принципа пред-видимости по делу в литературе выделяется три уровня предвидимости [Eisenberg 1992: 566].
Первый уровень предвидимости в обычном значении данного понятия подразумевает, что убытки конкретного вида могли быть (could) предвидимы. Отмечается, что в указанном смысле существует вероятность предвидимо-сти почти любых убытков [Ibid].
Второй уровень предполагает не только факт предвидимости конкретного вида убытков, но и то, что возможность возникновения таких убытков более чем незначительна или несущественна. Другими словами, такие убытки должны быть разумно предвидимы (reasonably foreseen).
На третьем уровне помимо возможности предвидимости убытков, а также того факта, что такие убытки могли быть разумно предвидимы, предполагается, что они могли быть предвидимы с высокой долей вероятности.
Отмечается, что для дела Хадли характерен так называемый третий уровень предвидимости [Ibid: 567].
Отказывая в удовлетворении требований по делу Хадли, суд мотивировал решение тем, что, во-первых, упущенная выгода истцов, возникшая в результате простоя, не является естественным последствием нарушения договора. Во-вторых, такие убытки не могли быть предвидимы ответчиком, поскольку истцы не сообщили ему о возможной остановке работы мельницы в результате просрочки исполнения его обязательств по договору. Так, ответчик на момент заключения договора разумно не мог предвидеть вероятность возникновения убытков в виде упущенной выгоды у истцов в результате неисполнения договора.
Впоследствии концепция предвидимости получила развитие и была уточнена в таких ключевых делах, как Victoria Laundry (Windsor) Ltd. v. Newman Industries Ltd. (1949 г.), The Heron II. Koufos v. Czarnikow Ltd. (1969 г.), H. Parsons (Livestock) Ltd. v. Uttley Ingham & Co. Ltd. (1978 г.). Однако сущность анализируемого принципа была заложена именно в решении по делу Хадли.
Таким образом, подход английского права к условию предвидимости убытков не идентичен французскому, даже несмотря на то что именно последний, вероятно, послужил основной для появления правила предвидимости в английском праве. Во-первых, различны
истоки разработки принципа предвидимости во французском и английском праве: если во Франции его появление обусловлено научными достижениями ученых, то в Англии отправной точкой считается судебный прецедент по делу Хадли. Во-вторых, в отличие от достаточно широких пределов предвидимости по французскому праву, правило Хадли устанавливает высокие требования к пред-видимости: убытки должны быть не просто разумно предвидимы, но и с высокой долей вероятности. В-третьих, можно выделить различия в субъекте предвидимости: если в Гражданском кодексе Франции речь идет о должнике, то из решения по делу Хадли следует, что возникновение убытков должны предвидеть обе стороны в момент заключения договора.
Предвидимость убытков в DCFR
Правило предвидимости в DCFR получило закрепление в ст. 3:703 и звучит следующим образом: «Должник по обязательству, возникающему из договора или иного юридического акта, отвечает только за тот ущерб, который он предвидел, или за ущерб, в отношении которого можно разумно ожидать, что он его предвидел, в момент возникновения обязательства, в качестве вероятного результата его неисполнения, за исключением тех случаев, когда обязательство было нарушено умышленно, а также вследствие небрежности или грубой неосторожности должника».
Представляется, что подход, отраженный в DCFR, демонстрирует симбиоз достижений как французского, так и английского права.
Во-первых, видится, что основой формулировки объективного критерия предвидимости в DCFR послужил подход английского права. Так, в DCFR объективный критерий звучит следующим образом: должник несет ответственность за ущерб, в отношении которого можно разумно ожидать, что он его предвидел (reasonably be expected to have foreseen). Указанный подход коррелирует с пониманием предвидимости по делу Хадли касательно того, что убытки должны быть предвидимы с высокой долей вероятности (в контексте так называемого третьего уровня предвидимости по М. Эйзенбергу).
Вместе с тем следует отметить, что сама формулировка представляет интерес. Из ее толкования не просто следует, что убытки должны быть разумно предвидимы (как, например, по смыслу ст. 74 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи), но делается акцент на том, что некие абстрактные лица разумно ожидают, что должник мог предвидеть возникновение убытков. Представляется, что такая формулировка, во-первых, предполагает достаточно высокий стандарт предвидимости и, во-вторых, наиболее точно отражает сущность объективного стандарта. Разработчики DCFR постарались использовать наименее оценочные категории и отойти от таких формулировок, как «должен был предвидеть» (ст. 74 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи) или «разумно мог предвидеть» (ст. 7.4.4 Принципов УНИДРЖ). Действительно, формулировка о разумном ожидании возможности должника предвидеть убытки также является оценочной. Однако в вопросе предвидимости убытков невозможно абсолютно исключить оценочный элемент, можно лишь сформировать критерии наиболее четко и точно настолько, насколько это возможно с учетом оценочного характера данных понятий.
Видится, что разработчики DCFR достаточно успешно справились с задачей и выбрали наименее «оценочные» понятия для закрепления объективного критерия. Несмотря на то что на русском языке формулировка «ущерб, в отношении которого можно разумно ожидать, что он [должник] его предвидел» выглядит достаточно громоздко ввиду отсутствия пассивного залога, на языке оригинала формулировка звучит емко и понятно. Примечательно, что была осуществлена попытка отойти от изложения объективного критерия при использовании в качестве субъекта самого должника. Так, при доказывании того, что именно должник «мог разумно предвидеть» или «должен был» предвидеть, даже несмотря на то, что под этим понимается оценка с точки зрения разумного участника оборота, в любом случае можно столкнуться с привязкой к конкретной личности, пусть даже некоего разумного участника оборота. Напротив, при формулировке в пассивном залоге в качестве субъекта выступает неопреде-
ленный круг лиц. Представляется, что такая формулировка наиболее точно в условиях оценочного характера объективного критерия отражает его суть.
Во-вторых, прослеживается также влияние французского подхода на формулировку условия предвидимости в DCFR. Так, как и в соответствии со ст. 1150 Гражданского кодекса Франции, по ст. 3:703 DCFR правило предвидимости не применяется в случае вины должника в нарушении договора. При этом важно подчеркнуть, что подходы французского законодателя и разработчиков DCFR в данном вопросе не идентичны. Так, если по ст. 1150 Гражданского кодекса Франции правило предвидимости не применимо исключительно при умысле должника, то по ст. 3:703 DCFR исключением для применения условия предвидимости помимо умысла является и неосторожность.
Представляется, что тем самым разработчики DCFR постарались сузить сферу применения условия предвидимости, исключив случаи нарушения должником обязательства по договору как умышленно, так и по неосторожности.
Из анализа правила предвидимости убытков по DCFR следует, что данное положение сформулировано с учетом разработок национальных правовых систем; в ст. 3:703 можно увидеть как результаты разработок французских ученых и законодателя, так и влияние английских прецедентов. При этом необходимо подчеркнуть стремление составителей DCFR максимально отойти от использования оценочных понятий, а также сузить сферу применения условия предвидимости.
Предвидимостъ убытков в CESL
Согласно ст. 161 CESL «должник несет ответственность только за ущерб, который должник предвидел или в отношении которого ожидалось, что должник его предвидел, в момент заключения договора, в качестве результата неисполнения обязательства».
Отмечается, что правило предвидимости по CESL сформулировано очень сжато [Zimmermann 2014: 205].
Во-первых, формулировка объективного критерия предвидимости близка к формули-
ровке, закрепленной в DCFR, однако они не идентичны. Так, в CESL опущена характеристика «разумности» ожидания.
Представляется, что такое различие является достаточно значимым. По DCFR в качестве субъекта предвидимости выступает не просто круг лиц, которые могли ожидать от должника, что он мог предвидеть возникновение убытков, но данному кругу лиц присваивается характеристика - разумность. По CESL требование разумности в отношении ожидания не закреплено. В связи с этим возможно слишком широкое толкование принципа пред-видимости при использовании объективного критерия. Видится, что категория «разумности» ожидания, даже будучи оценочной, призвана сузить спектр ожиданий от должника и тем самым предотвратить необоснованно широкое применение условия предвидимости.
Во-вторых, из ст. 161 CESL следует, что правило предвидимости подлежит применению также в случае наличия вины должника в любой форме.
В-третьих, следует обратить внимание на формулировку характеристики последствий неисполнения обязательства. По CESL должник предвидит ущерб в качестве результата неисполнения обязательства, в то время как по DCFR используется понятие вероятного результата. Вместе с тем представляется, что исключение оценочной характеристики последствий неисполнения обязательства в CESL не является столь же существенным, как опущение критерия разумности.
Таким образом, формулировка принципа предвидимости в CESL отличается емкостью. Думается, что отказ от использования критерия разумности в объективном критерии предвидимости не является целесообразным, в то время как опущение оценочных характеристик в отношении последствий неисполнения обязательств является допустимым.
Выводы
На основании проведенного исследования необходимо сделать следующие выводы:
1) французские ученые внесли существенный вклад в развитие правила предвидимо-сти; во французском праве условие предвидимости тесно связано с требованием непосредственности убытков, имеет широкие пределы
и не применяется в случае наличия умысла должника при нарушении обязательства;
2) в английском праве правило предвидимости получило дальнейшее развитие в ряде судебных прецедентов; в отличие от французского подхода, в английском праве установлены достаточно высокие требования к пред-видимости: убытки должны быть не просто разумно предвидимы, но с высокой долей вероятности; кроме того, по делу Хадли предвидеть возможность возникновения убытков должны обе стороны договора;
3) правило предвидимости по DCFR сформулировано с учетом как французского, так и английского подходов; формулировка объективного критерия с использованием категории разумного ожидания наиболее точно отражает сущность данного критерия; в DCFR предпринята попытка сузить сферу применения условия предвидимости, исключив возможность его применения при наличии вины должника;
4) в сравнении с DCFR формулировка принципа в CESL отличается емкостью; отказ от использования критерия разумности в объективном критерии предвидимости представляется нецелесообразным, в то время как опущение оценочных характеристик в отношении последствий неисполнения обязательств является допустимым.
Таким образом, в случае закрепления правила предвидимости убытков в российском праве, безусловно, необходимо учитывать опыт как отдельных зарубежных стран, так и Европейского союза в целом. В связи с этим при формулировании условия предвидимости в тексте Гражданского кодекса РФ видится целесообразным обратить внимание на формулировки данного условия как в DCFR, так и в CESL. Так, объективный критерий предвидимости может быть заимствован из DCFR, а характеристика последствий неисполнения обязательства - из CESL. Условие предвиди-мости убытков в Гражданском кодексе РФ может быть сформулировано следующим образом: должник несет ответственность только за ущерб, который должник предвидел или в отношении которого разумно ожидалось, что должник его предвидел, в момент заключения договора, в качестве результата неисполнения обязательства».
Список литературы
Белых В. С. Возмещение убытков как средство защиты по праву Англии и России // Экономическое правосудие в Уральском округе. № 3. 2019. С. 58-74.
Модельные правила европейского частного права / науч. ред. Н. Ю. Рассказова. М.: Статут, 2013. 989 с.
Сераков В. В. Исторические аспекты предвидимости убытков. Соотношение предвидимости убытков в ст. 74 Венской конвенции 1980 г. и решении по делу Hadley v. Baxendale // Вестник гражданского права. 2012. № 6. С. 289-301.
Сераков В. В. Сравнительно-правовой анализ предвидимости убытков как способа ограничения размера причиненных убытков // Вестник гражданского права. 2016. № 4. С. 159-184.
Commentary on the UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts (PICC) / ed. by S. Vogenhauer, J. Kleinheisterkamp. Oxford: Oxford University Press, 2019. 1319 p.
Eisenberg M. The Principle of Hadley v. Baxendale // California Law Review. № 80. 1992. P. 563-614.
Ferrari F. Comparative Ruminations on the Foreseeability of Damages in Contract Law // Louisiana Law Review. 1992-1993. Vol. 53. P. 1257-1270.
Honnold J. O. Uniform Law for International Sales under the 1980 United Nations Convention / ed. by H. M. Fletchner. Alphen aan den Rijn: Kluwer Law International B. V., 2009. 748 p.
Zimmermann R. Limitation of Liability of Damages in European Contract Law // Edinburgh Law Review. 2014. № 18. P. 193-224.
References
Belykh V. S. Vozmescheniye ubytkov kak sredstvo zaschity po pravu Anglii i Rossii [Compensation of damages as a remedy in law of England and Russia], Economic Justice in Ural Region, 2019, no. 3, pp. 58-74.
Eisenberg M. The principle of Hadley v. Baxendale, California Law Review, 1992, no. 80, pp. 563-614.
Ferrari F. Comparative ruminations on the foreseeability of damages in contract law, Louisiana Law Review, 1992-1993, vol. 53, pp. 1257-1270.
Honnold J. O. Uniform law for international sales under the 1980 United Nations Convention, Alphen aan den Rijn, Kluwer Law International B.V., 2009, 748 p.
Rasskazova N. Yu. (ed.) Model'nyepravila evropeiskogo chastnogoprava [Model rules of European private law], Moscow, Statut, 2013, 989 p.
Serakov V. V. Istoricheskiye aspekty predvidimosti ubytkov. Sootnosheniye predvidimosti byutkov v st. 74 Venskoi konventsii 1980 g. i reshenii po delu Hadley v. Baxendale [Historical aspects of foreseeability of damages. Correlation between foreseeability of damages in art. 74 of CISG and in Hadley v. Baxendale case], Herald of Civil Law, 2012, no. 6, pp. 289-301.
Serakov V. V. Sravnitel'no-pravovoi analiz predvidimosti ubytkov kak sredstva ogranicheniya razmera prichinennykh ubytkov [Comparative analysis of foreseeability of damages as an instrument of limitation of amount of harm caused], Herald of Civil Law, 2016, no. 4, pp. 159-184.
Vogenhauer S., Kleinheisterkamp J. (eds.) Commentary on the UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts (PICC), Oxford, Oxford University Press, 2019, 1319 p.
Zimmermann R. Limitation of liability of damages in European contract law, Edinburgh Law Review, 2014, no. 18, pp. 193-224.
Информация об авторе
Мария Георгиевна Пиликина - аспирант кафедры предпринимательского права, Уральский государственный юридический университет (ул. Комсомольская, д. 21, Екатеринбург, Россия, 620137; e-mail: mariapilikina@yandex.ru).
Information about the author
Maria G. Pilikina - postgraduate student of the Business law department, Ural State Law University (21 Komsomol'skaya St., Yekaterinburg, Russia, 620137; e-mail: mariapilikina@yandex.ru).
Дата поступления в редакцию / Received: 25.06.2020
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 01.07.2020
© M. Г. Пиликина, 2020
