CC BY
30
ИСТОРИЯ ПЕДАГОГИКИ И ОБРАЗОВАНИЯ
УДК 378.1
«ПРЕДВЕСТНИК ВСЕОБЩЕЙ МУДРОСТИ» Я. А. КОМЕНСКОГО В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Посвящается памяти В. Г. Безрогова (1959-2019) — с уважением и благодарностью
В статье рассмотрены разные аспекты становления пансофии, ставшей философским фундаментом педагогической системы Я. А. Коменского. Формирование ее контуров, заложенное в «Предвестнике всеобщей мудрости», продолжится в наследии основоположника педагогической науки. Цель исследования — выявить место и роль «Предвестника всеобщей мудрости» не только в наследии Коменского, но и в общем контексте истории педагогической мысли. Историко-генетический и феноменологический методы исследования позволяют отразить индивидуальный опыт основоположника педагогической науки. Обосновано значение философии сомнения и надежды (А. Ы$Нву$ку) для методологии комениологических исследований.
Ключевые слова: Я. А. Коменский, «Предвестник всеобщей мудрости», пансофия, история педагогической мысли, философия сомнения и надежды (А. Ы$Нву$ку).
Сочинение Яна Амоса Коменского (1592-1670) «Предвестник всеобщей мудрости» (РашорЫае
С. М. Марчуков а
Доктор педагогических наук, проректор Исследовательского педагогического центра им. Я. А. Коменского ЧОУ «Немецкая гимназия „Петершуле", г. Санкт-Петербург E-mail: marchukova@ bk.ru
Svetlana M. Marchukova
Dr. Sc. (Education), Vice-Rector of Research Pedagogical Centre named after J. A. Comenius, Private Educational Institution "German Gymnasium "Peterschule", Saint-Petersburg, Russia
Как цитировать статью: Марчукова С. М. «Предвестник всеобщей мудрости» Я. А. Коменского в контексте развития европейской педагогической мысли // Отечественная и зарубежная педагогика. 2020. Т. 1, № 3 (68). С. 7-17.
Prodromus, далее — «Предвестник») (Комментарий 1) было издано в 1639 г. К этому времени Коменский был известен прежде всего как автор учебника «Открытая дверь языков» (Janua linguarum reserata, 1631), драмы «Лабиринт света и рай сердца» (Labyrint sveta a raj srdcе, 1631) и «Физики» (Physicae ad lumen divinum reformatae synopsis, 1633) (Комментарий 2).
Цель исследования — выявление места «Предвестника» как в наследии Коменского, так и в общем контексте истории педагогической мысли. Историко-генетический и феноменологический методы исследования позволяют обосновать актуальность философии сомнения и надежды для методологии современных комениологических исследований. Остановимся коротко на намеченных Коменским в «Предвестнике» основных контурах его будущей педагогической системы, отражающих его место в истории педагогической мысли от античности до раннего Нового времени (конец XVI — начало XVII в.).
Неоплатонизм Коменского выражен прежде всего в размышлениях автора об идеях: «идея — смысловая сущность вещи», «все, что только ни совершается, осуществляется сообразно идеям», «идея есть определенный план или разум вещи», в идеях содержится «как общий ключ к пониманию вещей, так и норма для действий, удивительный указатель новых изобретений» [4, с. 507, 508, 512]. Центральная идея «Предвестника» — идея пансофии: «Пансофией я называю то, что могло бы служить живым отражением мира — отражением, где все было бы друг с другом связано, друг друга поддерживало, было бы друг другу плодотворно» [Там же, с. 496-497].
В исследовании, посвященном античным истокам философско-обра-зовательной концепции Я. А. Коменского, А. С. Степанова подчеркивает наличие в ней терминов с префиксом «pan-», имеющих значение всеобщности, и отмечает, что античная идея природосообразности, одна из центральных у Коменского, развивалась стоиками применительно к вопросам обучения [8, с. 77]. Рассуждая о значении «языческой мудрости» для построения будущей педагогической системы, Коменский утверждает в «Предвестнике»: «Пансофия рассматривает не только нашу коренную задачу — спасение души, но и житейские дела. А ими-то язычники преимущественно и занимались», «Цицерон считал, что мудрость есть мать всех искусств. Она научает и нас прежде всего богопочитанию, потом праву, коренящемуся в общежитии человеческого рода, а также скромности и силе духа; она отгоняет от ума, словно от глаз, туман»
[4, с. 504]. Достижению этой цели призван способствовать природо-сообразный дидактический метод (artificium docendi), основанный на аристотелевском принципе ars imitator naturam (искусство подражает природе). В исследовании К. Шольцовой обосновано значение этого принципа в разработке Коменским системы дидактических правил обучения и воспитания [10, с. 23].
Преемственность античной и средневековой педагогических систем нашла отражение в объединении обучения и воспитания — своеобразной матрице, в основе которой лежит сочетание «семи свободных искусств» с «семью ступенями мудрости», ведущими к «мудрости, которая представляет собой упорядоченное понимание») [6, с. 73-75]. Представление о «всеобщей мудрости» — пансофии — как «упорядоченном понимании» весьма близко Коменскому. Категория порядка в его педагогической системе — одна из важнейших [Там же, с. 76-77]. О «наглядном порядке», который является условием достижения единства и целостности в восприятии мира, неоднократно упоминается в «Предвестнике» [4, с. 487, 497]. В «Великой дидактике» Коменский перечисляет подобные «семи ступеням мудрости» «кардинальные добродетели», без которых, по его мнению, в воспитании, лишенном фундамента, непременно будут «пробелы и нарушения гармонии»: мудрость, умеренность, мужество и справедливость», и заключает: «Порядок — душа вещей <.. .> все зависит от универсального порядка» [4, с. 312, 315]. Так в трудах Коменского развивается античная традиция связи знания и добродетели [6, с. 76-77].
Целью диалога в педагогической мысли Средневековья (хрестоматийный пример — «Вопросник» Алкуина) становится формирование дополнительности разных точек зрения, отражающей ориентацию на формирование целостного образа мира [6, с. 78-81; 2]. Именно в «Предвестнике» утверждается продолжение и развитие этой традиции. Коменский призывает к совету всех, «будь то христианин или магометанин, иудей или язычник <.> всех их допустить и выслушать, что каждый из них даст хорошего» [4, с. 502]. В этом отношении характерно и необычно его обращение в «Предвестнике» к иезуитам: «.обсудите все, что я предлагаю, и сравните с тем, что отстаиваете сами. Если мои проекты лучше, то примите в них участие, я с радостью уступаю вам право на общую часть. Если лучше ваши, то докажите это, и я тоже присоединюсь» [Там же, с. 502] (Комментарий 3). Диалогичность «Предвестника» призвана «приводить между собой в согласие враждебные мнения» [Там же, с. 505]. Именно
такая диалогичность является одним из основных принципов реализации идеи пансофийности в педагогической теории и практике [6, с. 179-190].
Одной из основ диалогичности, ведущей к согласию и взаимопониманию, в средневековой педагогической мысли становится троичность. Путь к мудрости указывали смысловые координаты средневекового знания «Единое, Благое, Истинное» (Unum, Bonum, Verum) [Там же, с. 82]. Эту триаду Коменский называет в «Предвестнике» «первыми атрибутами вещей» [4, с. 520]. В его педагогической системе им соответствуют чувство, разум и откровение (Комментарий 4). «Истину может открыть только приведение в единство принципов познания (которые могут быть только тройственными: чувство, разум и божественное откровение) и консолидация их до непоколебимой силы»,— утверждает «Предвестник» [Там же, с. 520-521]. Этот тезис становится основой синкретического метода Коменского, его трихотомий, отражающих целостность пансофического знания.
После издания «Предвестника» от Коменского ожидают создания фундаментального пансофического труда, но работа замедлилась: сомнения не оставляли автора [11, с. 140-144]. Он сообщает читателю, что «не в состоянии продолжать действовать дальше, полагаясь только на свою интуицию и не узнав прежде, что подумают все эти многочисленные люди, получившие более основательное образование, чем я» [4, с. 638]. Уже в тексте «Предвестника» он просит вникнуть в суть его работы, читать ее внимательно («умоляю и заклинаю отнестись к этому с должным вниманием»), надеется на создание пансофической Коллегии («до сих пор не было видно, чтобы ум одного человека что-либо изобрел и довел до полного совершенства. Ведь либо я, маленький человек, возьму на себя то, в чем, как я вижу, отказано всем, либо от меня одного будут требовать того, чего никогда не требовали ни от кого» [Там же, с. 523, 525]. В чем причина сомнений Коменского? О каких «многочисленных людях» он пишет? Для ответа на эти вопросы необходимо обратиться к предыстории публикации «Предвестника».
Работа над пансофией, способной стать путем к пониманию гармонии мира и основ бытия, полностью захватила Коменского во второй половине 1630-х гг. и отодвинула на второй план работу над учебником «Открытая дверь вещей», который при жизни Коменского так и не будет издан [5, с. 23]. В 1637 г. в Англии выходят «Прелюдии к христианской пансофии» (Conatuum Comenianorum Praeludia, далее — «Прелюдии»).
В них Коменский излагает не только цель и основы пансофического знания, но и метод его достижения.
Эта работа подверглась разнообразной и продолжительной критике в Англии, Франции и других странах [Там же]. Автора упрекали в смешении библейского Откровения с познанием природы, посягательством на догматы об испорченной природе человека и о божественном всезнании. Особенно болезненным было осуждение «Прелюдий» синодом Богемского братства, на заседании которого 20 марта 1639 г. Коменского призвали к ответу. Он ответил на все обвинения трактатом «Объяснение пансофических усилий» (СопаШиш рашорЫсогиш dilucidatio, 1639) и нашел в себе мужество открыто заявить о том, что он скорее порвет с Братством, чем откажется от пансофии. После своего публичного выступления на синоде Коменский был не только полностью оправдан, но в качестве задания братства получил поручение и дальше работать над пансофией. Эта работа заключалась для него в переработке «Прелюдий», результатом которой и стал «Предвестник пансофической мудрости», изданный в том же 1639 г. [5] Между тем многие продолжали воспринимать Коменского только как автора учебников, особенно после успеха «Открытой двери языков». Позже это стало традицией, особенно после издания в Нюрнберге в 1658 г. детской энциклопедии «Мир в картинках» (ОгЫз 8еп8иаНиш pictus), которая на долгие годы послужила основой наглядного обучения. Коменский был не только автором текста, его перу принадлежали 150 иллюстраций. Потомки восприняли Коменского прежде всего как дидакта. Дидактическим стал его хрестоматийный образ. В его целостной и многомерной педагогической системе, фундаментом которой была пансофия, оказалось востребованным инструментальное знание. Пансофия была забыта (Комментарий 4).
Невнимание к пансофии — философии Коменского — часто объясняют разнообразными внешними причинами, неудачными обстоятельствами разного рода: войной, конфессиональным расколом, непониманием сути его «синкретического» метода, критикой, постоянными гонениями и скитаниями, утратой его трудов, необходимостью работать над учебниками, заниматься организацией школ и судьбой Богемского братства, нехваткой помощников и сотрудников, их неспособностью организовать Универсальную пансофическую коллегию и т.д. Между тем сам контекст истории педагогической мысли в ее связи с историей науки представляет весьма серьезные основания для исследования
причин критики пансофии и ее последующего забвения.
Эпоха Коменского, раннее Новое время, была очень короткой и до сих пор недостаточно изучена (Комментарий 5). В XVII столетии уходит в прошлое многовековая европейская замкнутость, начинается формирование глобального мира. Становление позитивной науки способствует отождествлению развития разума человека с развитием математических моделей, восприятию мира в количественном измерении. С развитием науки и техники связывают надежды на преобразование общества. Соответственно, на первый план в развитии педагогической мысли выходит инструментальное знание.
Убеждение Коменского в том, что идея природосообразности имеет телеологическую ориентацию, а вера и знание едины в своей целостности, все больше расходится с общепринятыми взглядами. «Мне необходимо спокойное жилище, где бы я не должен был обращать внимание на грозящие мне удары»,— сетует он [11, с. 142].
Твердое следование собственным правилам и ясно осознаваемой цели требовало от него мужества и силы духа. В сохранении целостного миропонимания видит он основную задачу образования, и в этом своем стремлении, с одной стороны, идет «против течения», поскольку для науки Нового времени, для эпохи Просвещения, сменившей раннее Новое время, были характерны процессы дифференциации знаний. Любознательность ученых — авторов натурфилософских трактатов — была обращена к чувственно воспринимаемым единичным вещам, их систематизации и классификации. В эпоху Просвещения, после утверждения рационализма в науке и окончательного отлучения теологии от комплекса научных дисциплин, знание становилось все более узкоспециализированным. Таким же становилось и образование. Постепенно возник барьер между гуманитарным и естественнонаучным знанием. Мысль Коменского о пансофическом единстве знания представляется устаревшей. Уходила в прошлое эпоха Возрождения, которая опиралась на античность с ее методом мышления, основой которого было целостное миропонимание.
С другой стороны, и это принципиально важно для понимания актуальности наследия Коменского в социокультурном контексте современного мира, в «Предвестнике» продолжается глубокая философская традиция, идущая от античности и Средневековья [7]. Ее актуальность и эвристический потенциал выявляются сегодня в поисках путей разви-
тия интегральной направленности современного образования, методов становления метапредметного знания в современной педагогике [6].
В попытке осмысления философии Коменского современный исследователь сталкивается прежде всего со следующими трудностями:
- в течение последних четырех столетий на первый план выходили философские системы, основанные на других типах рациональности. Значение Коменского как философа казалось устаревшим, несущественным;
- долгое время христианские основы философии и педагогики Коменского пытались заменить теми моральными нормами, которые выдвигала господствующая идеология;
- образ земного мира как лабиринта (Комментарий 6) в Новое время предстает в образе разумно и рационально устроенного общества, в котором человек уже не будет нуждаться ни в спасении, ни в путеводной нити.
Пути преодоления этих трудностей были намечены на международном симпозиуме в Москве (1990), посвященном памяти Коменского (Комментарий 7) и призванном «вывести науку о Коменском на новый общественный уровень, <...> выявить то, что делает Коменского чрезвычайно созвучным нашей эпохе» [9, с. 8]. На симпозиуме было подчеркнуто, что к проблемам, поставленным Коменским, человечество вплотную подошло лишь в конце XX в., на новом уровне развития научных знаний [Там же, с. 6]. «Высшим достижением Коменского» современные философы и историки назвали пансофию и отметили актуальность разных аспектов пансофии — философии Коменского — как методологического основания его педагогики (Там же, с. 25-30). В поисках ответа на вопрос о том, какие шансы имеет сегодня человечество услышать пансофические устремления Коменского и что для этого можно сделать, в трудах разных лет современные комениологи постоянно возвращаются к тезису о необходимости более глубокого изучения философии Коменского [14, с. 51-60].
Этот тезис определяет перспективы современных комениологических исследований. Ученые разных стран разрабатывают методологические основы выявления эвристического потенциала идей Коменского в социокультурных условиях современного мира [6, с. 8-12]. Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает «философии сомнения и надежды», разработанная современным немецким исследователем Андреасом
Лишевским. Основные тезисы этой философии изложены в его фундаментальных статьях «Ян Амос Коменский и педагогические надежды современности» (2010) и «Белые пятна комениологии — перспективы будущих исследований» (2016) [12; 13]. Автор считает, что актуальная и сегодня борьба между сомнением и надеждой лучше всего характеризует личность Коменского [13].
Именно надежда, по мнению Лишевского, стала для Коменского той категорией, которая легла в основу выработки его учебной программы, в которой он формулирует цели «исправления дел человеческих». Эта «учебная программа» не утратила своей актуальности и может стать «центральной темой» современной образовательной теории, решающим условием обновления системы образования [12, с. 241].
Отмечая, что современная комениология в основе своей не отвечает сегодняшним запросам, Лишевский обосновывает необходимость преодоления традиционного восприятия Коменского исключительно как дидакта. По его мнению, чрезмерное внимание к дидактике, к опыту Коменского, который, как любой опыт, принадлежит своему времени, уводит внимание исследователя от его философии — пансофии — и направляет его основное внимание на систему дидактических правил и современных образовательных технологий. При этом остается в тени эвристический потенциал пансофии, ее истинное значение в истории педагогической мысли [Там же, с. 239, 240].
Подведем итог. Исследование становления контуров философского фундамента педагогической системы Коменского в его сочинении «Предвестник всеобщей мудрости» выявляет развитие глубокой философской традиции, отражающей эволюцию педагогической мысли от античности и Средневековья к началу раннего Нового времени. Анализ текста «Предвестника» в контексте развития европейской педагогической мысли позволяет выявить логику формирования троичности, объединяющей рациональный, эмоциональный и интуитивный аспекты знаний в наследии Коменского, в его известных «трихотомиях», определивших становление ценностной вертикали в педагогике как науке раннего Нового времени.
Методология комениологических исследований, основанная на философии сомнения и надежды, позволяет увидеть новые педагогические смыслы философского наследия Коменского в контексте истории педагогической мысли, раскрывает эвристический потенциал его философ-ско-образовательного проекта в социокультурных условиях современного
мира. От сомнения к надежде призван вести синкретический метод Коменского, имеющий глобальное человеческое измерение.
«Сомнение и надежда» — слова, наиболее точно, на наш взгляд, определяющие контекст создания «Предвестника», который занимает особое место в целостном контексте наследия Коменского. Именно здесь заложены основы его будущей педагогической системы. Здесь в процессе разработки «синкретического» метода Коменского формируется его «пансофический лексикон». Троичность как традиция классической педагогики открывает сегодня перспективы решения актуальных задач современного образования, позволяет преодолеть ценностную поляризацию в обществе, создает предпосылки формирования целостного видения мира, раскрывает возможные пути дальнейшего развития междисциплинарности и многомерности в педагогическом знании, способствует новому осмыслению системных исследований в педагогике.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-013-00940/19 «Эвристический потенциал фи-лософско-образовательного проекта Я. А. Коменского».
Комментарии
1) Один из вариантов перевода названия РашорЫае Prodromus на русский язык — «Предвестник пансофии». Этот перевод представляется нам самым точным, однако в тексте двухтомника Коменского, на который мы далее ссылаемся, использовано общепринятое название «Предвестник всеобщей мудрости».
2) В этих сочинениях Коменский излагает разные аспекты своего философского кредо. Позже они приобретают в «Предвестнике» конкретные очертания и четкие формулировки.
3) Приведенная цитата выразительно иллюстрирует межконфессиональную направленность в наследии Коменского. Иезуиты, как известно, не только использовали его труды, но и издавали их.
4) П. П. Блонский обращал внимание на то, что даже самые убежденные сторонники Коменского с упреком и смущением говорят о его пансофических «мечтаниях» [1, с. 106]. Далее автор рассуждает о разделении «друзей Коменского» на сторонников его дидактики, не признающих значения пансофии, и имеющих «противоположную точку зрения» [Там же, с. 116]. Английский круг друзей Коменского,
при поддержке которых был издан «Предвестник», принципиально видел в Коменском автора пансофии, а не учебников.
5) По мнению Ф. Йейтс, история Пфальца и Праги начала XVII в.— «существенный исторический период», «целая культура», «целая цивилизация», «эпоха, которая осталась во многом неизвестной историкам» и «которая не становится менее значимой оттого, что просуществовала так недолго» [3, с. 10, 56, 404].
6) Этот образ земного мира отражен в сочинении Коменского «Лабиринт света и рай сердца» (1631). Заметим попутно, что «Лабиринт света» как педагогическое произведение до сих пор не исследован в отечественной науке [6, с. 116-136].
7) Проведение этого международного симпозиума стало частью подготовки к 1992 г., объявленного ЮНЕСКО Годом Коменского.
Литература
1. Блонский П. П. Ян Амос Коменский. М.: К. И. Тихомиров, 1915. 121 с.
2. ДжибладзеГ. Н. Философия Коменского. Изд. 2-е, доп. и испр. М.: Педагогика, 1982. 168 с.
3. Йейтс Ф. А. Розенкрейцерское просвещение. М.: Алетейа: Энигма, 1999. 464 с.
4. Коменский Я. А. Избранные педагогические сочинения. В 2-х т. / под ред. А. И. Пискунова. М.: Педагогика, 1982. Т. 1. С. 477-527.
5. Марчукова С. М. О сомнениях и надеждах Я. А. Коменского (к 380-летию издания «Предвестника всеобщей мудрости») // Педагогическая направленности комениологии: ценности и смыслы: коллективная монография по мат-лам Междунар. науч.-практ. конф. (Санкт-Петербург, 6-7 июня 2019 г.) / ред. С. М. Марчукова. СПб.: Петершуле; Скифия-принт, 2019. С. 21-32.
6. Марчукова С. М. Развитие идеи пансофийности в педагогических трудах Я. А. Коменского: дисс. ... д-ра пед. наук: 13.00.01 СПб.: Институт педагогического образования и образования взрослых РАО, 2014. 388 с.
7. Салтыков Б. М. Доказательство тому, что ум без разума беда. И об установлении новой школы российской в пользу государственных училищ, которая неминуемо должна превосходить все прочие школы европейские. СПб.: При Имп. Акад. наук, 1806. [2], VI, 212, XII с.
8. Степанова А. С. Об античных прообразах и архетипах философско-образовательной концепции Я. А. Коменского // Наследие Яна Амоса Коменского в контексте проблем современного образования: мат-лы междунар. науч.-практ. конф. / ред. С. М. Марчукова. СПб., 2007. С. 73-78.
9. Человек — культура — общество в концепции Яна Амоса Коменского: мат-лы Междунар. симп. к 400-летию со дня рожд. Я. А. Коменского, Москва, 1990 г. / отв. ред. Г. П. Мельников. М.: Река времен, 1997. 335 с.
10. Шольцова К. Учение Яна Амоса Коменского в контексте теологии XVII // Отечественная и зарубежная педагогика. 2017. Т. 1, № 5 (43). С. 23-35.
11. Komensky J. A. O sobe / Soubor textu shromazdili A. Molnar a N. Rejchrtova. Praha, 1989, 384 s.
12. Lischewsky A. Blinde Flecken der Comeniologie — Perspektiven für eine zukünftige Forschung // Gewalt sei ferne den Dingen! Contemporary Perspectives on the Works of John Amos Comenius. Wiesbaden: Springer Fachmedien, 2016. S. 239-260.
13. Lischewski A. Johann Amos Comenius und die pädagogischen Hoffnungen der Gegenwart. Grundzüge einer mentalitätsgeschichtlichen Neuinterpretation seines Werkes. Brill/Rodopi, 2010. S. 143-145.
14. Peskova J. Gewalt sei ferne den Dingen. Welche Chancen gibt es nach dem 11. September für die Realisierung dieses Gedankens, und was kann die Menschheit dafür tun? // Comenius und der Weltfriede /
I C. М. MapnyKOBa
herausgegeben von W. Korthaase, S. Hauff, A. Fritsch; unter Mitarbeit von B. Motel, J. Beer, P. Devlin, J. Benes, H.-H. Schroter. Berlin: Deutsche Comenius-Gesellschaft, 2005. S. 51-60.
"PANSOPHIAE PRODROMUS" by J. A. KOMENSKY IN THE CONTEXT OF THE DEVELOPMENT OF EUROPEAN PEDAGOGICAL THOUGHT
The article deals with different aspects of the formation of pansophy, which became the philosophical Foundation of the pedagogical system of J. A. Komensky. The formation of its contours, laid down in the "Pansophiae Prodromus", will continue in the legacy of the founder of pedagogical science. The aim of the study is to identify the place and role of the "Pansophiae Prodromus" not only in the legacy of Komensky, but also in the general context of the history of pedagogical thought. Historical-genetic and phenomenological methods of research allow to reflect the individual experience of the founder of pedagogical science. The value of the philosophy of doubt and hope (A. Lisnevsky) for the methodology comeniological research is substantiated.
Keywords: J. A. Komensky, Pansophiae Prodromus, pansophy, history of pedagogical thought, philosophy of doubt and hope (A. Lishevsky).
References
• Blonskij P. P. Yan Amos Komenskij. M.: K. I. Tihomirov, 1915. 121 s. [In Rus].
• Chelovek — kul'tura — obshchestvo v koncepcii Yana Amosa Komenskogo: mat-ly Mezhdunar. simp. k 400-letiyu so dnya rozhd. Ya. A. Komenskogo, Moskva, 1990 g. / otv. red. G. P. Mel'nikov. M.: Reka vremen, 1997. 335 s. [In Rus].
• Dzhibladze G. N. Filosofiya Komenskogo. Izd. 2-e, dop. i ispr. M.: Pedagogika, 1982. 168 s. [In Rus].
• JejtsF. A. Rozenkrejcerskoe prosveshchenie. M.: Aleteja: Enigma, 1999. 464 s. [In Rus].
• Komensky J. A. O sobe / Soubor textu shromazdili A. Molnar a N. Rejchrtova. Praha, 1989, 384 s.
• Komenskij Ya. A. Izbrannye pedagogicheskie sochineniya. V 2-h t. / pod red. A. I. Piskunova. M.: Pedagogika, 1982. T. 1. S. 477-527. [In Rus].
• Lischewsky A. Blinde Flecken der Comeniologie — Perspektiven für eine zukünftige Forschung // Gewalt sei ferne den Dingen! Contemporary Perspectives on the Works of John Amos Comenius. Wiesbaden: Springer Fachmedien, 2016. S. 239-260.
• Lischewski A. Johann Amos Comenius und die pädagogischen Hoffnungen den der Gegenwart. Grundzüge einer mentalitätsgeschichtlichen Neuinterpretation seines Werkes. Brill/Rodopi, 2010. S. 143-145.
• Marchukova S. M. O somneniyah i nadezhdah Ya. A. Komenskogo (k 380-letiyu izdaniya «Predvestnika vseobshchej mudrosti») // Pedagogicheskaya napravlennosti komeniologii: cennosti i smysly: kollek-tivnaya monografiya po mat-lam Mezhdunar. nauch.-prakt. konf. (Sankt-Peterburg, 6-7 iyunya 2019 g.) / red. S. M. Marchukova. SPb.: Petershule; Skifiya-print, 2019. S. 21-32. [In Rus].
• Marchukova S.M. Razvitie idei pansofijnosti v pedagogicheskih trudah Ya. A. Komenskogo: diss. ... d-ra ped. nauk: 13.00.01. SPb.: Institut pedagogicheskogo obrazovaniya i obrazovaniya vzroslyh RAO, 2014. 388 s. [In Rus].
• Peskova J. Gewalt sei ferne den Dingen. Welche Chancen gibt es nach dem 11. September für die Realisierung dieses Gedankens, und was kann die Menschheit dafür tun? // Comenius und der Weltfriede / herausgegeben von W. Korthaase, S. Hauff, A. Fritsch; unter Mitarbeit von B. Motel, J. Beer, P. Devlin, J. Benes, H.-H. Schroter. Berlin: Deutsche Comenius-Gesellschaft, 2005. S. 51-60.
• Saltykov B. M. Dokazatel'stvo tomu, chto um bez razuma beda. I ob ustanovlenii novoj shkoly ros-sijskoj v pol'zu gosudarstvennyh uchilishch, kotoraya neminuemo dolzhna prevoskhodit' vse prochie shkoly evropejskie. SPb.: Pri Imp. Akad. nauk, 1806. [2], VI, 212, XII s. [In Rus].
• Sholcova K. Uchenie Yana Amosa Komenskogo v kontekste teologii XVII // Otechestvennaya i zaru-bezhnaya pedagogika. 2017. T. 1, № 5 (43). S. 23-35. [In Rus].
• Stepanova A. S. Ob antichnyh proobrazah i arhetipah filosofsko-obrazovatel'noj koncepcii Ya. A. Komens-kogo // Nasledie Yana Amosa Komenskogo v kontekste problem sovremennogo obrazovaniya: mat-ly mezhdunar. nauch.-prakt. konf. / red. S. M. Marchukova. SPb., 2007. S. 73-78. [In Rus].
