CC BY
21
Вадим Щербаков
Предуведомление
Читатель уже заметил, что у журнала изменился макет. Новый костюм - штука требовательная. Потребно время, чтобы он обмялся и сел надлежащим образом. Да и фигуре следует приноровиться. Времени нам - по обыкновению -не хватило. Журнал разбухал как чемодан кокетки и не желал вместить всего запланированного. Пришлось отказываться от очень нужных вещей.
pro настоящее: идеи и судьбы
Полностью слетел раздел «PRO книги». Однако один текст из него я не могу и не хочу откладывать. Слишком долго он ждал своего часа. Кроме того, предлагаемые им мысли чрезвычайно важны - и для театра (хотя впрямую к нему не относятся), и для любого периодического издания. Да и для национального самосознания важны не менее.
Речь о послесловии Инны Соловьевой к книге «А.С. Суворин: портрет на фоне газеты», которую в прошлом году выпустили ГЦТМ им. Бахрушина и группа «Навона». Рукопись была завершена Инной Соловьевой и Верой Шитовой полвека тому назад, все это время пролежала втуне, а затем вдруг вывалилась-выскочила из шкафчика, взыскуя публичности.
Герой книги многолик. Так же, как сложносоставно человеческое сообщество, из которого газета Суворина успешно организует монолитную массу. Издатель-миллионер, выбившийся из низов; его политические оппоненты; его - в буквальном смысле слова - креатуры: действительные, как всероссийски прославленный им «белый генерал» Скобелев, или мнимые, как непослушный писатель Чехов. Особенно мне дорог в этой веренице лиц персонаж фиктивный, авторами талантливо и живо сочиненный - читатель «Нового времени».
Сей господин средней руки квартирует на Разъезжей улице Петербурга в доме, обставленном богатой мебелью и темной бронзой из третьих рук, счастливо приобретенными в ЪпсаЪгас'е. Он обременен семейством; имеет тещу, привычка которой владеть истинными правилами обихода сильно поколеблена переездом из провинции в столицу. Господин советник взыскан начальством, обеспечен весьма приличным жалованием, позволяющим жить с известной приятностию, и не слишком отягощен часами присутствия.
Он - олицетворение того «среднего класса», который у нас от Гостомысла до дня сегодняшнего с фатальной неизбежностью в основном формируется из бюрократии (разной степени вороватости). Вера у этих господ может быть разная: кто-то верит в Бога, иные - в Табель о рангах, есть истово поклоняющиеся деньгам. Но кроме веры для общественных отправлений требуются еще и убеждения, самостоятельно наживать которые трудно, хлопотно да и опасно (не ровен час окажешься в своей среде белой вороной).
Ответственность за убеждения этого класса взял на себя Суворин. Его «Новое время» вовсе не было чисто коммерческим предприятием (хотя и сделалось очень успешным бизнесом). Иронизируя над
герценовским эпиграфом «Зову живых», Суворин посмеивался и над девизом: «Стоимость объявлений по прейскуранту». Его газета идею и программу имела. Авторы книги убедительно доказывают, что таковыми была позиция «здравого смысла». К читателю обращались уважительно, льстя ему интонацией: мы же с Вами не дети, знаем по чем фунт редьки на Сенном рынке.
Как там у Галича про декабристов? Мальчишки были безусы — Прапоры и корнеты, Мальчишки были безумны, К чему им мои советы?! Лечиться бы им, лечиться, На кислые ездить воды -Они ж по ночам:
«Отчизна! Тираны! Заря свободы!».
Посеянному мальчишками «святому недовольству» газета Суворина противопоставила «довольство» - и освятило его понятной программой развития. Прогресс хорош постольку, поскольку всего становится больше. Пускай пока у немногих, но ведь от нашего блага и другим перепадает. А значит: богатейте, множьтесь, расширяйтесь - и расцветет страна от трудов ваших, от аппетита к бесперебойному поглощению плодов алчной предприимчивости.
В другом веке, на руинах другой империи (но в тех же палестинах) такая программа вновь окажется востребованной, опять покажется достойной и убедительной. Разве здравый смысл плох? Неужели призыв трезво смотреть на жизнь порочен? Что дурного в признании очевидного: люди не равны друг другу, свобода ограничена возможностями, а братство вредит конкуренции, ослабляя ненужными комплексами сильнейших?
Здравый смысл в изложении «Нового времени» был пошлостью прежде всего потому, что прикладывался к действительности усеченно, в ограниченных масштабах. Такова уж судьба «либеральной» идеи - по крайней мере в России - она не только бескрыла, но и пуглива сверх меры. Провозглашая подчинение мечты реализму жизни, идея эта боится увидеть действительность во всей полноте.
«Волевые проектанты» будущего (как их точно называют соавторы книги) гнут и корежат жизнь, ломают ее через колено ради воплоще-
рко настоящее: идеи и судьбы
ния своих идеальных построений. Они презирают органические законы бытия. Несовершенство наличествующей действительности дает им, по вере их, право расчищать место для новой жизни, не считаясь с жертвами, без угрызений совести и сомнений применяя насилие. Эти проектанты предлагают обществу восхититься ослепительным светом своей мечты и свято верят, что кости убитых ради нее сгниют, прах разнесет ветер и ничто не сможет бросить тень на их сияющие грады.
В пику «схематизаторам», сторонники здравого смысла насилие уважают лишь в гигиенических пределах. В качестве острастки для горячих голов, как лекарство от эксцессов, не более. На словах они за то, чтобы жизнь сама - под руководством правильно думающих, трезвых людей, разумеется, - очищала себя от иррациональной скверны, оставляя простор для развития лишь полезному созиданию. По остроумному замечанию авторов книги: Суворину хотелось бы, чтоб жизнь вообще не менялась, а только умножалась, наполняясь все большим и большим количеством пригодного к потреблению добра.
И все же - реализм такого рода «либералов» и «демократов» оказывается условным до чрезвычайности. Он ценит правдоподобие, а не правду; удобную для его целей иллюзию точности, но не подлинность.
Эта коллизия объемно представлена на примере взаимоотношений издателя с Чеховым, про которого в книге рассказано и определено замечательно. Его, полагают авторы, Суворин видит своим созданием: «Десять лет слал газету "в жизнь" - и оттуда <...> ко мне пришел этот Антон Павлович. <...> Мое, мое! - и эта антипатия к самому слову направление, и это нежелание прослыть либералом или консерватором, и эта усвоенная уверенность, что всякая идейность в конце концов неискренна или нежизненна, что это "фирма и ярлык"; <...> этот запах жилья в каждом его рассказе, эта неостановимая разговорчивость персонажей <...>. Вот он, первый художник "партии жизни", мною созданный»1.
Желание Суворина увидеть в Чехове талантливого сына-продолжателя обречено на разочарование, ибо не учитывает «несовместимость природы искусства как такового и программы, ради которой жило "Новое время". Когда Чехов писал о себе: "Я не либерал, не постепеновец, не монах, ни индифферентист. Хотел бы быть свободным художником и - только", - Суворину бы не радоваться - "мое, мое", - но задуматься: а как вообще совмещается "свободный художник" с его, суворинским, складным, бодрящим проектом мироустройства»2.
Никак. Искусство - это способ познания; художник может быть пристрастен или привержен предрассудку любимой мысли, но он исполнен мужества смотреть на мир открытыми глазами.
«Новое время» открывает и практически обкатывает механизм подмены истины в массовом сознании. Правда - не то, что случилось, а то, про что напечатано. Главное - повторять почаще. Ибо достоверность определяется частотой употребления (тиражом) и предугадыванием ожиданий. Чем точнее журналист понимает страхи и чаяния читателя, тем вернее его трактовка жизни окажется принятой за правду.
Рецепт богатый, исправно работающий вплоть до сего дня. Наше время, конечно, внесло в него свои коррективы: факт публикации сам по себе уже не создает ауру достоверности. Все настолько привыкли к обману, что новостной и аналитический поток протекает теперь непосредственно в область веры. Люди сами выбирают себе события из массы предложений и верят, что они точно случились, а остальное -пропаганда.
Читая книгу И. Соловьевой и В. Шитовой, я - как не удивительно это мне самому - больше задумывался не о механизмах управления массовым сознанием, а о судьбе жизнестроительных идей в России. О том, что самая красивая мечта, самый лучший план социального переустройства компрометируются неспособностью видеть реалии их воплощения. Это же, как выяснилось, относится и к несимпатичным мечтам, идеям и планам.
Думал я и о том, насколько трудно достижим идеал внепартийного журнала, единственным направлением которого должно быть уважение к искусству и аргументированным высказываниям о нем людей, с чьим мнением ты не обязан соглашаться.
Впрочем, передаю слово Инне Соловьевой. Публикуемый текст не вошел в издание книги. Мне он кажется важным - и как взгляд на предысторию создания работы, и как продолжение размышления о массовом сознании, и как приглашение задуматься о смысле исторических сближений.
1 Соловьева И., Шитова В. А.С. Суворин: портрет на фоне газеты. М.: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, издательская группа «Навона», 2017. С. 87.
2 Там же. С. 90.
