CC BY
91
А.А. Петуховский*
Предусмотреть непосредственное исследование судом доказательств при осуществлении особого порядка судебного разбирательства**
Аннотация. В статье сопоставляются нормы, определяющие порядок производства судебного следствия, предусмотренные Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. и УПК РСФСР 1923 г., 1960 г., УПК РФ 2001 г., и предлагается предусмотреть непосредственное исследование судом доказательств при осуществлении особого порядка судебного разбирательства. Предлагается предусмотреть при рассмотрении дела в порядке, предусмотренном разделом десятым УПК РФ, наличие признания обвияемым своей вины, внести изменения в ст. 240, 316, 317.7 УПК РФ. Методология исследования: сравнительно-правовой анализ норм, предусмотренных Уставом уголовного судопроизводства 1864 г., УПК РСФСР 1923 г., 1960 г., УПК РФ 2001 г. Научные выводы: на основе анализа уголовно-процессуальных норм Устава уголовного судопроизводства, УПК РСФСР 1923 г., 1960 г., УПК РФ 2001 г., анализа специальной литературы и правоприменительной практики вносится предложение по изменению норм, содержащихся в гл. 40 и 40.1 УПК РФ 2001 г.
Ключевые слова: судебное следствие, установление объективной истины, признание своей вины, непосредственное исследование доказательств, особый порядок, Устав уголовного судопроизводства, УПК 1923 г., УПК 1960 г., УПК 2001 г., А.Я. Вышинский, М.С. Строгович, И.Г. Петрухин.
До принятия УПК РФ 2001 г. российское уголовно-процессуальное законодательство с середины XIX и в течение XX столе-едусматривало обязательность исследования судом доказательств на судебном следствии, являвшегося основной частью судебного разбирательства.
Такой порядок судебного разбирательства был установлен нормами Устава уголовного судопроизводства 1864 г. и в дальнейшем нашел отражение в УПК РСФСР 1923 и 1960 гг.
Ст. 681 и 682 Устава уголовного судопроизводства предусматривали, что если признание подсудимого не возбуждает никакого сомнения, то суд, не производя дальнейшего исследования доказательств, может перейти к судебным прениям. Однако судьи, присяжные, прокурор и участвующие в деле лица могут потребовать, несмотря на сделанное подсудимым признание, судебного исследования, и в таком случае суд приступает к рассмотрению и проверке доказательств. Судебное следствие должно осуществляться в таком порядке, который наиболее способствует раскрытию истины (ст. 613 Устава). Ст. 751 Устава устанавливала, что при постановлении приговора основанием вопросов по суще-
ству дела должны служить не только выводы обвинительного акта, но также судебное следствие и заключительные прения, развивающие, дополняющие или изменяющие эти выводы. Судьи и присяжные заседатели должны определять вину или невиновность подсудимого по внутреннему своему убеждению, основанному на обсуждении в совокупности всех обстоятельств дела (ст. 766 и 804 Устава).
Основываясь на этих положениях Устава уголовного судопроизводства, большинство дореволюционных ученых и судебных деятелей считали недопустимым ограничение доказывания виновности лица исключительно «признательными» показаниями обвиняемого и указывали, что целью уголовно-процессуального доказывания является установление объективной истины.
В частности, И.Я. Фойницкий писал: «Хотя можно принять, что существует значительная вероятность согласия признания с истиной, однако это далеко не устраняет необходимость доказывания самого события, удостоверяемого признанием... Как ни вески представляются в ряду других доказательств собственное признание подсудимого, к нему надо относиться осторожно; как и другие доказательства оно не устраняет не-
© Петуховский А.А., 2014
* Петуховский Александр Абрамович — кандидат юридических наук, профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса, Политехнический институт имени В.С. Черномырдина Московского государственного машиностроительного университета. [ptm41@ya.ru]
107996, Россия, г. Москва, ул. Павла Корчагина, д. 22.
** Материалы международной научно-практической конференции «Уголовное судопроизводство: история и современность», посвященной 150-летию Устава уголовного судопроизводства Российской империи.
А.А. Петуховский
обходимости судебного исследования». Н.Н. Ро-зин считал, что показания обвиняемого могут оцениваться лишь в связи с другими обстоятельствами дела и подлежат строгой проверке; закон придает ему («сознанию обвиняемого») юридическое значение лишь в том случае, если оно ни с какой стороны не вызывает сомнения в своем соответствии действительности1. Выдающийся российский юрист А.Ф. Кони указывал: «При обвинениях на суде и я, и некоторые из моих товарищей старались не опираться на собственное сознание подсудимого, даже сделанное в суде, и строить свою речь как бы сознания вовсе и не было, почерпая из дела объективные доказательства и улики, не зависящие от того или другого настроения подсудимого, от его подавленности, желания принять на себя чужую вину или смягчить свою, сознаваясь в меньшем, чем то, в чем его обвиняют»2.
Относительно того, что целью уголовно-процессуального доказывания является установление объективной истины Вл. Случевский писал: «Государство, сосредоточившее в своих руках судебную власть, заинтересовано в том, чтобы поставленное судебное решение было согласовано с истиной и чтобы в общественном сознании воспринималось как таковое». «Интересы государства, — указывал С.В. Познышев, — требуют, чтобы наказание применялось во всех случаях, когда оно по закону должно быть применено... Уголовное правосудие должно быть организовано так, чтобы наказание поражало лишь тех и лишь в такой степени, на кого и как оно должно падать согласно велениям уголовного закона. Для достижения вышеозначенной цели уголовный суд должен стремиться в каждом судимом деле раскрыть объективную, материальную истину»3.
Относительно содержания судебного следствия и оснований судебного приговора УПК РСФСР 1923 г. устанавливал положения, аналогичные тем, которые содержались в нормах Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Ч. 1 ст. 282 УПК РСФСР 1923 г. предусматривала, что если подсудимый согласился с обстоятельствами, изложенными в обвинительном заключении, признал правильным предъявленное ему обвинение и дал показания, суд может не производить дальнейшего судебного следствия и перейти к выслушиванию прений сторон; однако в случае требования кого-либо из судей или сторон, суд обязан произвести судебное следствие, несмотря на наличие признания подсудимого. В ст. 319 указывалось, что суд основывает свой приговор
1 См.: Хрестоматия по уголовному процессу России / автор-сост. Э.Ф. Куцева. М., 1999. С. 219, 221.
2 Кони А.Ф. Приемы и задачи прокуратуры: собр. соч. Т. 4. М., 1967. С. 185-186.
3 Хрестоматия по уголовному процессу России. С. 115, 117.
исключительно на имеющихся в деле данных, рассмотренных в судебном заседании; оценка имеющихся в деле доказательств производится судьями по их внутреннему убеждению, основанному на рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности.
Таким образом, и Устав уголовного судопроизводства 1864 г., и УПК РСФСР 1923 г., который предусматривал нормы, аналогичные нормам Устава, и регулировал порядок судопроизводства до 1961 г., по общему правилу, не допускали постановление приговора лишь при признании подсудимым своей вины и устанавливали, что он (приговор) основывается на доказательствах, исследованных на судебном следствии.
Вместе с тем правоприменительная практика 1930 — начала 1950-х гг. в некоторых случаях придавала особое значение «признательным» показаниям обвиняемого и допускала постановление обвинительных приговоров на основе предположения о виновности подсудимого.
В значительной степени такая практика основывалась на положениях, которые высказывал А.Я. Вышинский.
Являясь Прокурором СССР и в дальнейшем занимая высокие государственные посты, Вышинский считал, что по делам, в которых участвуют несколько обвиняемых, изобличающих друг друга, в частности, по делам о заговорах, о преступных сообществах, об антисоветских, контрреволюционных организациях и группах, признательные показания обвиняемых приобретают характер и значение основных, решающих доказательств, и что условия судебной деятельности ставят судью в необходимость решать вопрос не с точки зрения установления абсолютной истины, а с точки зрения максимальной вероятности тех или иных факторов, подлежащих судебной оценке4.
Взгляды Вышинского о приоритетном значении признания обвиняемого (распространившиеся не только на указанные им дела) и о достаточности не достоверного, а лишь предположительного вывода о виновности обвиняемого в приговоре хотя и не получили широкого распространения в российской правовой науке (они лишь активно не поддерживались либо тщательно обходились в силу особого положения автора в государстве), при осуществлении следственной и судебной деятельности оправдывали беззаконие и произвол, имевший место в практике правоохранительных органов в 1930 — начале 1950-х гг.
Законодательное устранение отмеченных изъянов правоприменительной практики было предпринято при составлении УПК РСФСР 1960 г.
4 См: Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М.,1950. С. 264, 201.
В частности, ст. 77 УПК РСФСР устанавливала, что признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу. В качестве одного из основных положений уголовного судопроизводства ст. 20 УПК РСФСР предусматривала, что суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства. В ст. 243 УПК РСФСР, определяющей обязанности председательствующего в судебном заседании, указывалось, что он руководит судебным заседанием, принимая все предусмотренные настоящим Кодексом меры к всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела и установлению объективной истины. Гл. 23 УПК РСФСР не предусматривала каких-либо ограничений при исследовании доказательств в судебном следствии, а ч. 2 ст. 309 УПК РСФСР устанавливала, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана.
Можно сделать вывод о том, что эти нормы УПК РСФСР 1960 г. также основывались на соответствующих положениях Устава уголовного судопроизводства и развивали и дополняли эти положения.
В связи с подготовкой и принятием УПК РСФСР 1960 г. в юридической науке приоритетное значение получили взгляды большинства ученых относительно ограниченного значения показаний обвиняемого, признающего свою вину в совершении преступления, и обязанности при постановлении обвинительного приговора устанавливать объективную истину, и их позиция, по существу, совпадала с приведенными в настоящей статье точками зрения дореволюционных российских ученых.
Так, ведущий ученый-процессуалист М.С. Строгович писал: «Следствие и суд должны ориентироваться не на получение сознания обвиняемого, а на получение таких объективных и достоверных доказательств, которые давали бы возможность найти истину независимо от той позиции, которою займет в деле обвиняемый. Речь идет вовсе не о том, чтобы игнорировать сознание обвиняемого, не считаться с ним, а о том, что на одном сознании обвиняемого, не подтвержденном другими доказательствами, обвинение ни в коем случае не может и не должно основываться»5.
Он же считал необходимым установление объективной (материальной) истины, указывая, что это означает полное и точное соответствие объективной действительности выводов следователя и суда об обстоятельствах расследуемого и разрешаемого дела, о виновности или невиновности привлеченных к уголовной ответственности лиц. Понятие материальной истины совпадает с понятием достоверности установления обстоятельств уголовного дела6. Аналогичную позицию занимали в то время и другие авторы7.
В УПК РФ 2001 г. отсутствуют нормы, предусматривающие обязанности органов расследования, прокурора и суда всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства уголовного дела и содержащие прямое указание на необходимость установления истины по результатам судебного разбирательства (ст. 20 и 243 УПК РСФСР 1960 г.). В связи с этими изменениями, а также расширением в УПК РФ 2001 г. сферы действия принципа диспозитивности (норм, регулирующих совершение тех или иных процессуальных действий, в зависимости от волеизъявления участников уголовного судопроизводства) появились предложения о необходимости корректировки взгляда на установление истинности итоговых процессуальных решений.
Так, И.Б. Михайловская полагает, что в некоторых случаях доминирование принципа диспо-зитивности над принципом публичности делает социально желательней разрешение возникающих конфликтов с наименьшими потерями для общества, чем полное и достоверное установление обстоятельств дела8, а Ю.В. Дерешев по этим же основаниям присоединяется к позиции Вышинского и считает, что при постановлении судебных решений следует руководствоваться максимальной вероятностью существования тех или иных фактов, подлежащих оценке9.
С указанными точками зрения согласиться нельзя.
Во-первых, хотя и представляется необоснованным исключение из УПК РФ нормы, содержавшейся в ст. 20 УПК РСФСР, однако требование всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства уголовного дела нашло отражение в ч. 1 ст. 73 УПК РФ. Когда речь идет об общих правилах исследования доказательств
5 Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М., 1968. С. 423
6 См.: Строгович М.С. Указ. соч. С. 308, 327.
7 См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / под ред. Н.В. Жогина. М., 1973. С. 59-65, 599-633; Курс советского уголовного процесса. Общая часть / под ред. А.Д. Бойкова, И.И. Карпеца. М., 1989. С. 533-542, 583-589.
8 См.: Михайловская И. Права личности — новый приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Российская юстиция. 2002. № 7. С. 3-4.
9 См.: Уголовный процесс: учеб. для вузов / под ред. Б.Б. Булатова, А.М. Баранова. М., 2008. С. 113-114.
А.А. Петуховский
в судебном разбирательстве, гл. 37, регулирующая порядок судебного следствия, не содержит каких-либо ограничений. Ч. 4 ст. 14 и ч. 4 ст. 302 УПК РФ устанавливают, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств, что и означает установление судом объективной истины. Если по результатам судебного разбирательства виновность подсудимого достоверно не установлена, и сомнения в его виновности не могут быть устранены в порядке, предусмотренном УПК РФ, должен быть постановлен оправдательный приговор (ч. 3 ст. 14 УПК РФ).
Следует согласиться с точкой зрения И.Л.Петрухина, который писал, что хотя процессуальные гарантии, вытекающие из принципа диспозитивности, затрудняют отыскание истины, но если они соблюдены, выводы следствия и суда должны являться достоверными и означать установление объективной истины10.
Вместе с тем следует отметить, что сохранившиеся в УПК РФ нормы, требующие установления истины в обвинительном приговоре, фактически не распространяются на судебное разбирательство, осуществляемое в порядке, предусмотренном разделом Х УПК РФ (Особый порядок судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением и при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве).
Устанавливаемый нормами гл. 40 и 40.1 УПК РФ особый порядок судебного разбирательства при некоторых различиях имеет несомненное сходство с содержащимся в англо-американском уголовном судопроизводстве институтом, именуемым «сделкой с правосудием», предусматривающим возможность разрешения уголовных дел на основе сделки о признании обвиняемым своей вины или превращения в свидетеля обвинения.
Появление этого института основывается на общем положении англо-американского права, согласно которому уголовное дело рассматривается как спор между обвиняемым и обвинителем (государством или частным лицом). Предметом такого спора является обвинение в совершении преступления. Уголовное преследование облекается в форму иска, предъявляемого обвиняемому. Признание обвиняемым своей вины означает признание иска, делает излишним дальнейшее исследование доказательств по делу и является достаточным для постановления обвинительного приговора. Англо-американская
10 См.: Петрухин И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса России. Ч. 1. М., 2004. С. 205.
уголовно-процессуальная доктрина устанавливает, что обвинительный приговор постановляется при отсутствие разумных сомнений в виновности обвиняемого, то есть при наличии предположительного, вероятного вывода о совершении лицом преступления.
Для российского уголовно-процессуального законодательства и правоприменительной практики положения о приоритетном характере признания обвиняемым своей вины для установления его виновности и достаточности вероятного вывода о совершении лицом преступления для постановления обвинительного приговора представляются неприемлемыми. Однако указанные положения нашли отражения в нормах раздела Х и в некоторых иных нормах УПК РФ 2001 г.
Судьей не проводится непосредственное исследование доказательств (ч. 1 ст. 240 УПК РФ), за исключением исследования согласия обвиняемого с предъявленным обвинением (ч. 4 ст. 316 УПК), обстоятельств, характеризующих личность подсудимого, и обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание (ч. 5 ст. 316 УПК), обстоятельств, определяющих содержание содействия подсудимого следствию в раскрытии и расследовании преступления и степень угрозы личной безопасности подсудимому, его близким родственникам, родственникам и близким лицам (ч. 4 ст. 317.7 УПК). Анализ доказательств и их оценка в приговоре не отражаются (ч. 8 ст. 316, ч. 6 ст. 317.7 УПК). Хотя закон и требует, чтобы судья пришел к выводу, что обвинение обосновано и подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу (ч. 7 ст. 316 УПК), однако выполнить это требование реально он не может, поскольку судебное следствие при рассмотрении дела не производится.
Таким образом, следует констатировать, что действующий Особый порядок судебного разбирательства противоречит ч. 2 ст. 77 УПК РФ (признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющимся по уголовному делу доказательствам), обвинительный приговор постановляется лишь на основе согласия обвиняемого с предъявленным обвинением и содержит вероятный, предположительный вывод о виновности подсудимого, что не соответствует положениям ч. 4 ст. 14 и ч. 4 ст. 302 УПК РФ.
Следует признать обоснованным возникновение институтов, предусмотренных гл. 40 и 40.1 УПК РФ, поскольку они предоставляют возможности смягчить ответственность раскаявшихся обвиняемых, осуществлять экономию процессуальных средств и материальных ресурсов, способствовать эффективному раскрытию и расследованию организованных преступлений. Однако
действующий Особый порядок уголовного судопроизводства не содержит достаточных гарантий от возможных негативных последствий при его применении.
Достоверность показаний обвиняемого в связи с его согласием с предъявленным обвинением не выясняется, нельзя исключить давления на обвиняемого со стороны дознавателя, следователя и судьи в целях получения такого согласия по уголовным делам, по которым имеются сомнения в виновности обвиняемых, возможность самооговора и заведомо ложных доносов при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Участие защитника также не является достаточной гарантией добровольности согласия обвиняемого, в особенности, если защитник участвует в деле по назначению. Не свидетельствует значительное количество рассмотренных в порядке гл. 40 УПК РФ уголовных дел и о заинтересованности потерпевших, не имеющих представителей, поскольку воздействие работников правоохранительных органов на юридически неграмотных лиц также не исключается.
Автору представляется необходимым при осуществлении судопроизводства в порядке, предусмотренном гл. 40 и 40.1 УПК РФ, предусмотреть исследование доказательств на судебном следствии.
Судебное следствие может производиться в ограниченных пределах, однако обязательным условием для этого должно быть признание обвиняемым своей вины и сообщение им сведений о совершенных преступлениях.
Между тем гл. 40 УПК РФ говорит не о признании вины, а о согласии обвиняемого с предъявленным обвинением. Такая формулировка дает основание ряду авторов считать, что при Особом порядке судебного разбирательства признания вины не требуется. Так, например, Л.А. Воскобитова пишет, что согласие с предъявленным обвинением не связанно с позицией обвиняемого относительно фактических обстоятельств дела, он вообще может не давать показания, но при этом не спорить с обвинением11. Такое понимание условия применения Особого порядка судебного разбирательства не соответствует даже требованию, предъявляемому к показаниям обвиняемого при заключении «сделки с правосудием» в США. Ст. 685 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. также устанавливала, что молчание подсудимого не должно быть принимаемо за признание им своей вины.
Представляется, что если лицо не признает себя виновным, особый порядок судебного разбирательства не должен допускаться. Введение сокращенного порядка судебного следствия
как раз и обуславливается тем, что признание обвиняемым своей вины и сообщение об обстоятельствах совершенного преступления отражается на установлении фактических обстоятельств дела. Выводы об этих обстоятельствах в известной мере строятся на этих показаниях при условии подтверждения их иными доказательствами.
Помимо установления в законе обязательности признания обвиняемым своей вины, предлагается также внести в уголовно-процессуальное законодательство следующие изменения.
Из ч. 1 ст. 240 УПК РФ исключить указание о том, что в случаях, предусмотренных разделом Х УПК РФ, доказательства непосредственно не исследуются. Предусмотреть в ч. 1 ст. 316 УПК производство судебного следствия (гл. 37 УПК РФ) с учетом требований настоящей статьи. Ч. 5 ст. 316 УПК РФ изложить в следующей редакции: «На судебном следствии производится допрос обвиняемого относительно обстоятельств совершения преступления, допрос потерпевшего, исследование доказательств об обстоятельствах, характеризующих личность подсудимого, смягчающих и отягчающих наказание. По инициативе судьи или по ходатайствам сторон могут исследоваться иные доказательства». Исключить из ч. 8 ст. 316 УПК РФ фразу: «Анализ доказательств и их оценка в приговоре не отражаются». Исключить из УПК РФ ст. 317, а из ст. 389.27 УПК РФ слова «либо в порядке, предусмотренном гл. 40 и 40.1 настоящего Кодекса». В ч. 4 ст. 317.7 УПК РФ предусмотреть указание о том, что сообщенные обвиняемым при осуществлении сотрудничества со стороной обвинения сведения должны подтверждаться иными доказательствами, исследованными на судебном следствии.
Если указанные изменения будут предусмотрены в УПК РФ, судья реально сможет сделать вывод о том, что обвинение обосновано и подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу, удостоверится, что подсудимым соблюдены все условия и выполнены все обязательства, предусмотренные заключенным с ним соглашением. Обвинительный приговор будет отвечать требованиям, предусмотренным ч. 4 ст. 302 УПК РФ. Такие изменения позволят утверждать, что институты, определяющие Особый порядок судебного разбирательства, действительно являются оригинальными институтами, созданными с учетом российского опыта и современных потребностей. Представляется также, что предлагаемые изменения УПК РФ 2001 г. соответствуют положениям, содержавшимся в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г.
11 См.: Уголовно-процессуальное право России: учеб. для вузов / под ред. П.А. Лупинской. М., 2009. С. 761.
Библиография:
1. Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1950. 308 с.
2. Кони А.Ф. Приемы и задачи прокуратуры: собр. соч. Т 4 . М., 1967. С. 125—186.
3. Курс советского уголовного процесса. Общая часть / под ред. А.Д. Бойкова, И.И. Карпеца. М., 1989. 658 с.
4. Михайловская И. Права личности — новый приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Российская юстиция. 2002. № 7. С. 2—4.
5. Петрухин И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса России: в 2 ч. Ч. 1. М., 2004. 960 с.
6. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т 1. М., 1968. 468 с.
7. Теория доказательств в советском уголовном процессе / под ред. Н.В. Жогина. М., 1973. 736 с.
8. Уголовный процесс: учеб. для вузов / под ред. Б.Б. Булатова, А.М. Баранова. М., 2008. 623 с.
9. Уголовно-процессуальное право России: учеб. для вузов / под ред. П.А. Лупинской. М., 2009. 416 с.
10. Хрестоматия по уголовному процессу России / автор-сост. Э.Ф. Куцева. М., 1999. 272 с.
References (transliteration):
1. Vyshinskii A.Ya. Teoriya sudebnykh dokazatel'stv v sovetskom prave. M., 1950. 308 s.
2. Koni A.F. Priemy i zadachi prokuratury: sobr. soch. T. 4. M., 1967. S. 125—186
3. Kurs sovetskogo ugolovnogo protsessa. Obshchaya chast' / pod red. A.D. Boikova, I.I. Karpetsa. M., 1989. 658 s.
4. Mikhailovskaya I. Prava lichnosti — novyi prioritet Ugolovno-protsessual'nogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii // Rossiiskaya yustitsiya. 2002. № 7. S. 2-4.
5. Petrukhin I.L. Teoreticheskie osnovy reformy ugolovnogo protsessa Rossii: v 2 ch. Ch. 1. M., 2004. 960 s.
6. Strogovich M.S. Kurs sovetskogo ugolovnogo protsessa. T 1. M., 1968. 468 s.
7. Teoriya dokazatel'stv v sovetskom ugolovnom protsesse/ pod red.N.V. Zhogina. M., 1973. 736 s.
8. Ugolovnyi protsess: ucheb. dlya vuzov/ pod red. B.B. Bulatova, A.M. Baranova. M., 2008. 623 s.
9. Ugolovno-protsessual'noe pravo Rossii: ucheb. dlya vuzov / pod red. P.A. Lupinskoi. M., 2009. 416 s.
10. Khrestomatiya po ugolovnomu protsessu Rossii / avtor-sost.' E.F. Kutseva.M., 1999. 272 s.
Материал поступил в редакцию 21 января 2014 г.
