CC BY
114
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2009. № 1
О.Е. Петрунина
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ГРЕКОВ О СУДЬБЕ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ В XVIII - НАЧАЛЕ XX в.
В статье рассматривается проблема развития национального самосознания у османских греков и их отношение к планам раздела Османской империи. В то время как большинство политиков в Греции стремились к дальнейшей экспансии греческого государства за счет империи, османские греки пытались эллинизировать ее изнутри.
Ключевые слова: Греция, Османская империя, греко-турецкие отношения, «Великая идея», Константинопольская Организация, национальное самосознание, Контент-анализ.
The paper deals with the problem of national consciousness of Ottoman Greeks and their attitude to the idea of partition of the Ottoman Empire. While most politicians in Greece dreamed the further expansion of the Greek Kingdom to the ottoman territory, Ottoman Greek leaders tried to Hellenize the Empire from the inside.
Key words: Ottoman Empire, Greece, Greek-Ottoman relations, «Megale Idea», Constantinople Organization, Content analysis, National consciousness.
Османское завоевание в XV в., надолго лишившее греков собственной государственности, вынудило их приспосабливаться к новым политическим реалиям. Оставшиеся в империи представители греческой элиты довольно скоро смирились с новым положением вещей, признав османов продолжателями Византии. Об этом недвусмысленно свидетельствуют труды греческих историков того времени, начиная с Михаила Критовула, считавших султанов законными преемниками византийских императоров. Напротив, эмигрировавшие на Запад соплеменники считали новое положение вещей временным и несправедливым и подталкивали европейских государей к подготовке нового крестового похода. Но время шло, и их надежды на возвращение Константинополя в руки греков становились все более эфемерными. Как видно из фольклорных источников, эти же надежды продолжали жить среди простого народа, который хранил легенду о грядущем воскресении последнего византийского императора и многочисленные пророчества о восстановлении Православного Царства на Босфоре1.
1 О времени появления и содержании этих пророчеств см.: ПоХщд N.r. Апрю-Ssiç So^aoiai nspi anoKoreaaTaasraç тои EMnviKoti éOvouç // ПоМтп? N.r. Лаоурафжа av^^siKTa. AQ-qva, 1920. T. 1. S. 23 Kai sn.; Петрунина О.Е. Пророчества о восстановлении Византийской империи в Греции XIX - начала ХХ века // Петрунин Ю.Ю. Призрак Царьграда. М., 2006. С. 175-194.
Представления как элиты, так и простого народа оставались относительно неизменными практически до конца XVIII в. Это произошло потому что, с одной стороны, государственно-политическое устройство Османской империи позволило грекам сохранить свою национальную самобытность, а с другой - греки постепенно интегрировались не только в экономическую, но и социально-политическую жизнь империи. Вначале это происходило при помощи Православной Церкви, в которой греки занимали господствующее положение, затем (со второй половины XVII в.) греки получили доступ к некоторым государственным должностям. Поэтому антиправительственные движения греков в этот период носили локальный характер. Греки часто принимали участие в войнах Османской империи с европейскими государствами (Венеция, Россия) на стороне последних, но не за собственную независимость.
С конца XVIII в. в среду греческой интеллектуальной элиты стали проникать новые идеи. Главная из них - принесенная из Европы идея нации. Она оказалась очень близкой и понятной грекам. С ее помощью они вспомнили о своем порядком подзабытом античном прошлом и обнаружили, что являются древнейшей нацией в Европе. Пробужденный открытием нации интерес к своему античному прошлому нашел свое выражение и в росте популярности исторических сочинений, и в моде на древнегреческие имена (например, Одиссей, Эпаминонд, Лисандр, Леонид и т.п.)2, и во все более скептическом отношении к византийскому и османскому периоду своей истории. На этом основании стала постепенно выстраиваться идея создания собственного, независимого от власти султана государства. Но, в отличие от представлений предшествующей эпохи, речь шла не о реанимации Византийской империи, а об образовании государства европейского типа. С византийским прошлым его на определенном этапе роднило то, что оно мыслилось многонациональным и совпадало с империей ромеев территориально. Однако вплоть до эпохи национально-освободительной революции 1821 г. это новое представление оставалось достоянием небольшой группы интеллектуалов и медленно проникало в сознание греческой политической элиты. Ее выразителем в законченном виде стал Ригас Велестинлис3.
Годы революции 1821 г. - это важный период в развитии греческого национального самосознания, представлений о дальнейших путях развития, во многом предопределивший дальнейшие судьбы
2 Г.Л. Арш обратил внимание и на названия греческих кораблей того времени: «Перикл», «Посейдон», «Агамемнон», «Алкивиад» и др. См.: Арш Г.Л. К вопросу о национальном самосознании греков в канун революции 1821-1829 // Греческий мир XVIII-XX вв. в новых исторических исследованиях. М., 2006. С. 15.
3 Подробнее см.: Никитина Т.В., Петрунина О.Е. Национальная идея в Греции в Новое время // Национальная идея в Западной Европе в Новое время. М., 2005. С. 470-473.
греческой нации. Именно в это время обретает форму, а затем воплощается в жизнь идея создания греческого национального государства ни территориально, ни этнически не совпадающего с границами Византии. Проведенный нами анализ печатей и другой политической символики греков периода революции показал, как постепенно происходил отказ греческой политической элиты восставших областей от византийско-османской традиции и шло создание новой, национальной традиции, ориентированной на европейский опыт4.
Об этом же свидетельствует и контент-анализ документов революционной власти. Мы провели специальное исследование частоты употребления понятий, связанных со старой традицией и противостоявших ей по многотомной продолжающейся публикации архивных документов эпохи революции 1821 г. (в 1971-2001 гг. было издано 20 томов)5.
Наиболее важные понятия для этих двух традиций - это Tévoq (genos) и s9voq (ethnos). Первое восходило к византийской эпохе и продолжало употребляться в османское время. Оно указывало скорее на религиозную, нежели на этническую принадлежность греков и включало другие православные этносы империи. Понятие P®p,atKóv révoq (Romaikon Genos) примерно соответствовало османскому Rum millet. Второе - калька европейского понятия «нация»6. В ходе нашего исследования выяснилось, что второе встречается в документах гораздо чаще (на 675 с.), чем первое (138 с.). Частота употребления обоих понятий существенно меняется по годам: в первые годы революции (1821-1823) они употреблялись скорее как синонимы, причем на это время приходится подавляющее большинство употреблений понятия révoq. Начиная с 1824 г. оно быстро исчезло из лексикона и в более поздние годы практически не встречается. С s9voq картина прямо противоположная: с 1824-1825 гг. частота его употребления резко возрастает. Во многих случаях оно и образованное от него прилагательное s9viKÓq (ethnikos) использовались в значении «государство, государственный».
В лексиконе революционной власти почти не встречается традиционного самоназвания греков P®p,aíoi (Romei) или Pro^noí (Romni), несколько чаще появляется xpi^xiavoí (christiani), но абсолютно доминирует EÄXqve? (Ellines). Аналогичным образом своих врагов греческие повстанцы избегали называть 09®p,avoí (Othomani) и p,oucouA,pávoi (musulmani), но предпочитали xoúpKoi (turki). Они
4 См.: Петрунина О.Е. Греческие печати на документах эпохи революции 1821 г. как исторический источник // Информ. бюл. ГУ «Московский дом национальностей». 2007. № 8. С. 85-105.
5 Та Apxsía тп? EM/qviKq? naXiyysvscia^. Т. 1-20. AO-qva, 1971-2001.
6 Более подробно о значении обоих понятий см.: Петрунина О.Е. Языковые маркеры смены культурной парадигмы (на материале Греции XVIII-XIX вв.) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007. № 1. С. 170-179.
стремились как можно скорее перейти на язык европейцев, хотя новые понятия не обязательно означали новые реалии. Раньше греки, идентифицировавшие себя прежде всего как христиане, объединяли мусульман империи понятием 09®p,avtxóv Tévoq (Othomanikon Genos). Теперь же, выделив себя из сохранявшего свое единство под властью османов ромейского мира и позиционировав себя как нацию, греческие революционеры не увидели такой нации в турках. ToúpKoi (Turki) - это те же 09®p,avoí (Othomani), это не этническая, а религиозная характеристика. Именно таким образом можно объяснить такие названия, как ToupKa^Pavíxai (Turkalvanite) - букв. «турко-албанцы», но на самом деле «албанцы-мусульмане», и Тоирко-ApaPsq (Turko-Araves), т.е. «арабы-мусульмане».
Изменив в некоторой степени понимание самих себя и в меньшей степени понимание османов и их государства, многие участники революции долго не имели четких представлений о том, за что именно они сражаются - за Грецию или Византию. Зато они хорошо понимали, против кого - турок (мусульман) и их власти в лице султана.
Интересно, что в те же годы те греки, кто не хотел (или не сумел) окончательно испортить отношения с османской властью, не только признавали султана законным государем, но и использовали старую терминологию - Tévoq, Propaíoi, 09®^aviKÓq Baoi^súq (Othomanikos Vasilevs). Документы из подконтрольных греческим повстанцам районов таких примеров дают гораздо меньше.
Создание греческого национального государства дало грекам почву для новых размышлений, поскольку поставило их перед новой реальностью, которая будет оказывать решающее влияние на взаимоотношения с Османской империей на протяжении последующего столетия. Если прежде основная масса греков проживала в пределах одного государства, то теперь их стало два. Примерно четверть всех греков проживали в Греческом королевстве, образованном в 1830 г. Греческая нация, едва успев осознать себя как таковую, оказалась расколотой на две части, интересы которых не всегда совпадали. Греки Греческого королевства сами себя называли 'EA,Anvsq (Ellines), а европейцы именовали их Greeks. Они были недовольны узкими границами своего европеизировавшегося государства и искали случая это исправить. Общественная мысль молодого государства интенсивно работала в поисках обоснования экспансии за счет Османской империи.
В то же время греки, оставшиеся в Османской империи, продолжали представлять большинство греческого населения. Европейцы назвали их Hellenes для того, чтобы отделить от претенциозных Greeks7. У них не было единого самоназвания, потому как они не
7 Позже сами греки придумали обозначения для своих соплеменников, живущих в Греции, - ЕАА,а§и8(; (ЕИаёкез) - для того чтобы выделить их из общей массы рассеянных по миру греков.
имели в такой степени и таком направлении развитого самосознания, как их соплеменники по ту сторону границы. Так, еще в начале ХХ в. христианское население Македонии идентифицировало себя только по религиозному признаку, не будучи в состоянии определиться с этнической характеристикой. Интересно, что среди оставшихся в империи греков сохранилось до наших дней самоназвание (Romnios), совершенно исчезнувшее в Греческом королевстве.
Большинство османских греков было вполне мирно настроено в отношении империи, проживание в которой гарантировало им больший достаток, нежели в маленьком нищем королевстве. Гюль-ханейский хатт-и-шериф и начатые им реформы давали христианам империи надежду на дальнейшее улучшение правового статуса. Несмотря на их последующие бесконечные жалобы на нарушение данных обещаний и несоблюдение прав, правовое, социальное и материальное положение греков видимым образом улучшалось. Об этом свидетельствует расцвет греческих экономических и культурных центров в Константинополе, Смирне, Трапезунде во второй половине XIX - начале ХХ в. Существенно улучшилось (часто в ущерб мусульманам) положение христиан на Крите8. Объективно большинство греков были заинтересованы в сохранении империи. Тем не менее на протяжении всего XIX в. среди османских греков сохранились силы, поддерживавшие экспансионистскую политику Греции. Чаще всего их действия направлялись из Афин.
Первые полтора десятилетия существования греческого независимого государства афинские политики были более заняты внутренними проблемами. Им казалось, что процветанию их государства препятствуют немецкие военные и гражданские служащие, прибывшие в страну вместе с молодым баварским принцем Оттоном. Недовольство местных традиционных элит вызывала также инфильтрация во власть большого числа гетерохтонов - греков, выходцев из областей, оставшихся за пределами Греческого королевства. Отношения с Османской империей в этот период оставляли желать лучшего: большинство политиков и руководимое ими общественное мнение представляли себе их налаживание как дальнейшие уступки со стороны империи, которые должны были привести к ее ослаблению и в конечном счете распаду и усилению Греции на обломках османского государства. Показателем этих настроений стала реакция на заключение министром иностранных дел Зографосом в марте 1840 г. взаимовыгодного греко-турецкого соглашения. В Афинах сочли его унизительным и дом Зографоса закидали камнями.
Примечательно, что греки, проживавшие за пределами Греции, не рассматривали дальнейшие перспективы развития своего нацио-
8 Развитие событий на Крите подробно проследил британский историк Д. Дакин: Dakin D. The Unification of Greece 1770-1923. L., 1972.
нального государства исключительно в таком ракурсе. Любопытный путь решения сразу нескольких проблем Греческого государства предложил находившийся на российской дипломатической службе грек И. Персиани, автор неопубликованного трактата «Рассуждения о Греции с момента прибытия короля до конца 1834 года». Почти за сто лет до обмена населением между Грецией и Турцией, поставившего крест на греческой Великой идее, он предложил переселить в Греческое королевство своих соплеменников из Османской империи для занятия сельским хозяйством9. В этом случае Греция, как полагал Персиани, смогла бы решить не только продовольственную, но и финансовую проблему, развить свою торговлю и т.п. Подобных мыслей у афинских политиков того времени, видевших магистральное направление развития своей страны в расширении территории, мы не находим. Возможно, к столь оригинальной идее Персиани привела необходимость придерживаться принятой тогда в российском МИДе политической линии в отношении Порты. Эта линия основывалась на принципе сохранения целостности Османской империи, что надо было учитывать Персиани при подготовке предложений по развитию Греческого государства. Высказанная им идея так и осталась на бумаге: сами оставшиеся в империи греки покидать родные места не собирались, а афинское правительство не предприняло никаких мер для того, чтобы привлечь их в Грецию.
Революция 1843 г., решившая проблемы баварцев и гетерохто-нов, позволила вплотную подойти к формулированию внешнеполитической концепции Греческого королевства. Она получила название Великой идеи и была впервые публично высказана И. Колеттисом в январе 1844 г. Принято считать, что вся внешняя политика Греции второй половины XIX - начала ХХ в. определялась именно Великой идеей, причем в двух ее формах: внешней экспансии и «органической работы». Под последней обычно понимают проведение неагрессивной внешней политики в отношении Порты при одновременной активной политике внутренних реформ. Но здесь надо отметить, что при более детальном рассмотрении оказывается, что приверженцы курса «органической работы» были в неменьшей степени сторонниками и внешней экспансии. Но они, в отличие от более радикальных соотечественников, понимали необходимость, во-первых, дождаться благоприятного момента для осуществления своих притязаний, а во-вторых, не забывать при этом о насущных проблемах внутреннего развития.
В Афинах хотели бы видеть и своих оставшихся под властью султана соплеменников в рядах сторонников этой политики. Но эти ожидания не всегда оправдывались. Среди оставшихся в империи
9 Considérations sur la Grèce. Depuis l'arrivée du Roi jusqu'à la fin de l'année 1834 // АВПРИ. Ф. 152. Оп. 505. Д. 66. Л. 151об.
4 ВМУ, востоковедение, № 1
греков бытовали и другие настроения, в частности идея постепенной эллинизации империи изнутри. Уже в середине XIX в. она прослеживается во взглядах интересного греческого религиозного философа Апостолоса Макракиса, который сначала жил в Константинополе, а затем переехал в Грецию, где имел много почитателей10. Одним из наиболее интересных ее выразителей позже стал Афанасий Сулио-тис-Николаидис.
Кадровый военный и одновременно дипломат, он впервые стал заметной фигурой в годы борьбы за Македонию (1904-1908). Именно он стал фактическим руководителем созданного греческим консулом в Салониках Л. Коромиласом греческого тайного общества, получившего название «Салоникская организация». Цель организации заключалась в противостоянии болгарской пропаганде в Македонии, ликвидации болгарских партизанских отрядов, ухудшении политического и экономического положения болгар с тем, чтобы не допустить присоединения Македонии к Болгарии, как это произошло с Восточной Румелией. Для этого «Салоникская организация» располагала не только разветвленной шпионской сетью, тесными связями с местными властями, но и собственными карательными и партизанскими отрядами. Принято считать, что истинные цели организации греков простирались и дальше и заключались в подготовке присоединения этой области к Греческому королевству. Действительно, таковы были устремления афинского кабинета.
Но анализ взглядов Сулиотиса, а также сам факт временного прекращения партизанской войны в Македонии после получения известия о младотурецкой революции говорят о том, что позиция руководителей «Салоникской организации» и многих участников партизанского движения была иной. Они не стремились к включению этой области в Грецию и разрушению Османской империи, считая такое развитие событий невыгодным для себя. При поверхностном рассмотрении взгляды Сулиотиса вполне вписываются в общее национально-патриотическое движение, достигшее тогда подъема в Греческом королевстве. Он оперирует теми же понятиями: Великая идея, возрождение нации, - но трактует их иначе. В его интерпретации Великая идея - так называлась и изданная им в 1908 г. брошюра, где сжато излагались его взгляды - строилась на тех же основаниях, что и ее наиболее распространенная трактовка, но имела иные политические цели11.
Как и многие его соотечественники, Сулиотис придерживался представлений о греческой исторической и культурной исключитель-
10 Подробнее см.: Nicolopoulos J. From Agathangelos to the Megale Idea: Russia and the Emergence of Modern Greek Nationalism // Balkan Studies. Vol. 26,1. Thes-salonica, 1985. P. 54-55.
11 ЕоиАдютл<;-№,коА,а'й/п<; A. H MsyaAn iSsa // Kappas N. Ms iSsoXoyia EMqvi-к^ - NsosAA/nvs<5 nvsuprniKoi ^pras^. AQ-qva, 1998. E. 103-110.
ности, обосновывавших борьбу за гегемонию греков на Балканах. Но эту гегемонию он мыслил не в форме греческого королевства, а в форме империи, где греки занимали бы доминирующее положение. Речь шла не о создании новой империи на базе Греции, а о преобразовании старой Османской империи со столицей в Константинополе в новое качество. В основе этих взглядов лежало убеждение в неправильности греческой внешней политики в отношении Порты. Как полагал Сулиотис, стремление Афин к разрушению Османской империи могло бы дать Греческому королевству некоторые территориальные приращения, однако значительные территории, которые греки считали исторически своими, не только не достались бы грекам, но ушли бы в руки их конкурентов - других молодых балканских государств. В таком случае этим областям грозила бы этническая чистка, и греки навсегда лишились бы надежд приобрести их.
Эти соображения он прямо указывал в другом важном документе - представленном греческому министру иностранных дел Бальтадзису меморандуме, который был составлен совместно с Дра-гумисом и получил название «Греческая программа»12. Поэтому и деятельность Сулиотиса в Македонии преследовала цель обеспечить доминирование греков в этой области при сохранении ее в составе Османской империи, а не присоединение к Греции.
Интересно, что приблизительно к началу ХХ в. в самой Греции стало меняться отношение к Османской империи. Это было связано не с изменением образа султана и его правительства в глазах политиков и общественного мнения Греческого королевства, а с появлением образов новых врагов, в борьбе с которыми Порту можно было использовать в качестве союзника (что и было сделано во время противостояния в Македонии). Этими врагами стали Россия и балканские славяне. Первые признаки новой опасности греки обнаружили в 1878 г., а к началу нового столетия «славянская угроза» настолько овладела умами, что стала оказывать влияние не только на общество, но и на принятие политических решений. Ярким тому примером стало участие греческого правительства в событиях 1904-1908 гг. на территории Македонии. Большую роль в идейной подготовке действий Греции в Македонии сыграли философы, писатели и публицисты этноцентрического направления: П. Яннопулос, М. Херетис, П. Дельта, И. Драгумис и др. Последний, находившийся в тесных отношениях с Сулиотисом-Николаидисом, имел самое непосредственное отношение к подпольной войне на территории Османской империи в 1904-1908 гг.
Уже на заключительном этапе Борьбы за Македонию Сулиотис пришел к мысли о том, что вести аналогичную работу надо не только
12 Цит. по: Каррад N. Мб 1§8оЯоу{а ЕЯЯ^ис^ - жуетцатг^ ^рюе^.
А9^а, 1998. Е. 93-94.
в провинциях с большим греческим населением, но и в столице. Возможно, на это его желание повлияло и то обстоятельство, что начиная с 1907 г. турки, видя явные успехи греков в Македонии, перестали относиться к деятельности греческих шпионов и партизан столь благодушно, как прежде. Так или иначе, младотурецкая революция и последовавшее за ней восстановление конституционного строя в империи создавали благоприятные условия для создания греческой политической организации легального характера. Сам факт прихода к власти младотурок был поначалу с энтузиазмом воспринят нетурецкими народами, в том числе и греками. Многие из них настолько уверовали в достигнутую незыблемость греко-турецкой дружбы, что открыто говорили о возрождении Византии, о создании дуалистической империи со столицей в Константинополе13.
В связи с этим Сулиотис, перебравшийся в 1908 г. в Константинополь, стал двигаться двумя путями: путем основания тайного общества по отработанной уже в Македонии модели и путем создания легальной организации греков и их активного открытого участия в политической жизни с целью проникновения в руководящие эшелоны власти. Эта его деятельность активно поощрялась из Афин: есть сведения, что приказ о создании новой организации османских греков по образцу салоникской был отдан самим премьер-министром Г. Феотокисом14. Однако впоследствии дело Сулиотиса и его единомышленников приняло несколько иное направление, нежели это задумывалось в Афинах.
Основанное Сулиотисом в том же 1908 г. тайное общество получило название «Константинопольская организация». Как и в Салониках, организация снабжала оружием греков, проживавших в сельской местности, был создан карательный отряд, поставлена цель нейтрализации болгарской пропаганды. Как и в Салониках, вся работа велась при активной поддержке греческого духовенства и Патриархии. Но в силу специфики региона и обстоятельств деятельность «Константинопольской организации» не стала точной копией мероприятий македонского предка. В Малой Азии не было организовано масштабного партизанского движения, зато больше внимания уделялось культурной политике: греческому языку, школам и т.п. С 1910 г. Сулиотис и его соратники издавали в столице свою газету «Политики эпитеорисис» («Политическое обозрение»). «Константинопольская организация» наиболее активно действовала до начала Балканских войн, когда Сулиотис и Драгумис были направлены греческим правительством в район боевых действий. Но константинопольские греки продолжали начатое дело вплоть до конца 1914 г., когда организация была раскрыта и ликвидирована.
13 AAe£avSprfg А. ПоЯшкш ауар,уп08к;. Патра, 1940. Е. 19.
14 АаукАцдП. Ауар-улабк;. Т. 1. АО^уа, 1965. Е. 310.
Практически с самого начала своего существования «Константинопольская организация» действовала в тесном контакте с легальной политической организацией - Константинопольским греческим политическим союзом. Весной 1910 г. в связи с запретом национальных политических организаций Союз был переименован в Конституционный политический союз. Деятельность Союза была нацелена на расширение политических прав греков империи и проникновение их на вершины государственной власти. На первом этапе наибольшее внимание было уделено подготовке к парламентским выборам, в ходе которых 26 греков были избраны депутатами. В большинстве своем они были членами созданных Сулиотисом и его единомышленниками организаций и использовали парламентскую трибуну для борьбы за дальнейшее расширение политических прав греков. Впоследствии, когда младотурецким правительством был взят открыто националистический курс, греческие депутаты выступали как оппозиция, отражавшая интересы не только греков, но и других нетурецких народов империи, а также турецкой оппозиции. Официальным печатным органом этих сил стала появившаяся в конце 1911 г. газета «Tribune des Nationalités» («Трибуна национальностей»)15.
Сегодня, когда греческая община Константинополя близка к исчезновению, планы Сулиотиса и его единомышленников по эллинизации империи кажутся утопией, но тогда, до Первой мировой, до катастрофы начала 1920-х, эти планы не выглядели фантастикой. Позиция руководимых Сулиотисом столичных греков, понимавших необходимость сохранения целостности империи, больше соответствовала интересам страны, нежели экспансионистская политика афинских политиков. Достижение поставленной цели эллинизации империи, первые шаги в направлении которой были предприняты в те годы, было возможно только при сохранении благоприятной политической конъюнктуры. Политика младотурок стала непреодолимым препятствием на пути реализации программы Сулиотиса: они почувствовали, что конечную цель «Константинопольской организации» и ее легальной ипостаси составляет все та же греческая экспансия, только в скрытой форме. Вот почему после многочисленных безуспешных попыток найти общий язык с новой властью в империи Сулиотис сделал ставку на объединение нетурецких народов против турок под эгидой балканских государств и тем самым фактически перешел на позицию Афин.
Как мы видели, эта позиция разделялась не всегда и не всеми греками. Некоторые из них, преимущественно проживавшие в империи, вовсе не стремились к ее разрушению, но видели ее будущее
15 Много лет спустя Сулиотис составил довольно подробное описание своей деятельности в Константинополе: EouA.iraTnç-NiKoA.aïS'nç A. Opyavraaiç KravaxavTi-vounôXsraç. AQ-qva, 1984.
в несколько ином качестве. Первая мировая война и последовавшие за ней трагические (и для греков, и для турок) события означали крушение не только многовековой империи, но и столь же долгих надежд греков на восстановление своей власти в Константиновом Граде. Ни мечта о завоевании Малой Азии, ни планы эллинизации империи изнутри больше не имели под собой реальных оснований. Греческим политикам и мыслителям предстояло заняться выработкой новой, более соответствующей изменившейся геополитической ситуации идеологии. И все же до сего дня находятся среди греков такие, кто не теряет надежды на то, что Стамбул вновь станет Константинополем.
Список литературы
Никитина Т.В., Петрунина О.Е. Национальная идея в Греции в Новое время //
Национальная идея в Западной Европе в Новое время. М., 2005. Петрунина О.Е. Греческие печати на документах эпохи революции 1821 г. как исторический источник // Информ. бюл. ГУ «Московский дом национальностей». 2007. № 8.
Петрунина О.Е. Пророчества о восстановлении Византийской империи в Греции
XIX - начала ХХ века // Петрунин Ю.Ю. Призрак Царьграда. М., 2006. Петрунина О.Е. Языковые маркеры смены культурной парадигмы (на материале Греции XVIII-XIX вв.) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007. № 1. Considérations sur la Grèce. Depuis l'arrivée du Roi jusqu'à la fin de l'année 1834 //
Архив внешней политики Российской империи. Ф. 152. Оп. 505. Д. 66. Dakin D. The Unification of Greece 1770-1923. L., 1972.
Nicolopoulos J. From Agathangelos to the Megale Idea: Russia and the Emergence of
Modern Greek Nationalism // Balkan Studies. Vol. 26,1. Thessalonica, 1985. Ta Apxeia Tqç EAXqviKfç naXiyysveaiaç. T. 1-20. A9f|va, 1971-2001. AXe^avSpfç A. noXmKai ava^vfaeiç Патра, 1940. AayK^fç П. Ava^vfaeiç. T. 1. A9fva, 1965.
noXiinç N.r. Ar|^rôSeiç So^aaiai nepi апокатаатааеюд тои EMnviKoü éOvouç //
noXÎTr|ç N.r. Лаоураф1ка oü^eiKTa. AOfva, 1920. T. 1. £ouA,iroTnç-NiKoXaïôr|ç A. H Meyâ^n iSéa // Kappâç N. Me löeoXoyia EAXqviKf - Ne-
oéAXqveç nveu^aTiKoi fproeç. A9fva, 1998. £ouA,iroTnç-NiKoXaïôr|ç A. Opyâvroaiç KrovaTavTivounôXeroç. A9fva, 1984.
Сведения об авторе: Петрунина Ольга Евгениевна, канд. ист. наук, доц. кафедры новой и новейшей истории исторического ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: [email protected]
