CC BY
47
Л.А.ХАХУЛИНА, •
А.СААР, ■ '
С.А.СТИВЕНСОН , ' . ' V '
Представление о социальной ' справедливости в России и Эстонии: сравнительный анализ
i ’
Вводные замечания. В данной статье представлены результаты сравнительного ' исследования' массовых представлений о социальной справедливости населения России и Эстонии*. | '
Это повторное исследование, выполненное на основе принципов и инструментария, разработанных международным творческим коллективом ученых из 12 стран (Америка, Япония, страны Западной и Восточной Европы, Россия, Эстония).
Время проведения первого' международного исследования совпало с периодом высшей политической активности и позитивных ожиданий, инициированных "бархатной революцией" в странах Восточной Европы 1989 г., и событиями 1991 г. в России, положивших начало распада СССР и становления самостоятельного российского государства, окончательного оформления независимости балтийских государств. Исследование дало возможность зафиксировать то, как люди понимали социальную справедливость и как оценивали под этим' углом зрения' ситуацию в целом и применительно к собственному положению именно в начале переходного периода.
Безусловно, представление о социальной справедливости, во всяком случае, в российском и эстонском обществах, носили в тот период, с одной стороны, значительные черты идей, верований, сформированных в период социализма, а с другой — в них, безусловно, отражались надежды и стремления к более справедливому устройству экономической и политической системы, что составляло идейную основу поддержки перестройки.'Однако новое общество, которое должно было возникнуть в результате экономических, социальных и политических реформ, имело тогда в общественном сознании довольно туманные очертания. Будущее манило открывшейся гласностью, демократизацией жизни, но и пугало перспективами жизни в условиях разгосударствления собственности, усиливающегося неравенства, потери гарантированности рабочего места и заработка.
Спустя пять лет новое общество стало приобретать вполне зримые черты. Жители России й Эстонии обогатились собственным опытом жизни в новых условиях. Поэтому оценки своих возможностей, а также отношения к изменившимся экономическим и политическим условиям жизни отражали сравнение нынешней .и прршлой жизни, а также перспективы на будущее. Для того чтобы оценить характер и масштабы изменений, произошедших в массовом сознании за эти годы, выявить связи между положением разных групп и их отношением к происходящим реформам с позиций справедливого общества, ряд социологов из бывших стран социализма (Венгрии, Болгарии, Чехии и Германии) — участников первого международного исследования представлений о социальной справедливости, решили его повторить, используя тот же инструментарий, естественно скорректировав его с учетом произошедших изменений. В их числе авторы насто-
* Первое международное исследование представлений о социальной справедливости было выполнено в 1990—1992 гг., и его результаты опубликованы в монографии "Социальная справед, ливость и политические перемены: общественное мнение в капиталистических и. посткоммунистических странах. . (Social Justice and Political Change: Public opinion in Capitalist and Post-Communist States / Ed. J.Kluegee, D.Mason, D.Wegentr. Aldinede Irueter, N.Y., 1992.)
ящей статьи,, которые для проведения российско-эстон-ского исследования получили финансовую поддержку со стороны Программы научных исследований Института "Открытое общество" (Research Support Scheme of the High Educational Support Programm, grant N 569/95). Полевые исследования в России и Эстонии были проведены в мае—июле 1996 г.
Основная цель сравнительного российско-эстонского исследования состояла в том, чтобы выяснить в- какой мере сходны и различны представления о социальной справедливости в российском и эстонском обществах, насколько легитимным в глазах населения является нынешнее экономическое и политическое устройство, деятельность ’ правительства и других социальных институтов, насколько оправданно в массовом сознании растущее неравенство, как оцениваются возможности продвижения по социальной лестнице, в какой мере люди удовлетворены своим нынешним положением и каково их отношение к будущему.
В методологическом отношении сравнение России и Эстонии представляется интересным для понимания эволюции взглядов, поскольку, с одной стороны, эти страны объединяет общее прошлое в рамках Советского Союза, а с другой — свое влияние оказывает разная динамика реформ и, безусловно, более ярко выраженная прозападная ориентация в эстонском обществе.
Исходные посылки. Восприятие того, что справедливо, а что нет —- по определению субъективно. Однако в его основе лежит некая система идей, отражающих принятые в обществе ценности,'убеждения,'нормы поведения. Поэтому идеальные представления о неравенстве, о том, как следовало бы распределять общественное богатство, права, какими должны быть привилегии разных социальных групп, определяют то, в какой мере существующее в реальной жизни неравенство воспринимается людьми как приемлемое и справедливое. Господствующая система ценностей и убеждений обеспечивает легитимизацию социальных принципов распределения, а тем самым — неравенства. Сама же легитимизация очень часто выступает в виде общественного мнения как форма общественного одобрения или поддержки.
Индивидуальное восприятие неравенства с позиций справедливости определяется не только господствующей идеологией, убеждениями, кто чего заслуживает, но и личными обстоятельствами жизни, связанными с позицией индивида в социальной структуре и социальной организации общества (работа, профессия, место жительства, материальные положения, и др.). То, что кажется справедливым горожанину, далеко не всегда может казаться таковым сельским1 жителям.
Связь между объективно существующим неравенством в каждый определенный период и оценками его справедливости в общественном или индивидуальном сознании основана на оценках того, в какой мере заслужено то, что имеют разные общественные группы и индивиды и на социальных ожиданиях того, что они должны иметь. Эти ожидания в получении заслуженного вознаграждения в виде дохода, заработной платы, разного рода льгот, привилегий касаются не только других членов общества, но и самих себя. Исходя из этих идей, представления о справедливости ' рассматривались на макро-м микроуровне. В первом случае объектами оценки в массовом сознании-являются общество в целом, т.е. существующее неравенство и реально действующие механизмы распределения благ. Во втором случае, речь идет об индивидуальных субъективных чувствах, восприятиях', - в. основе которых лежат реальные интересы и достижения. • .
- Социальная справедливость рассматривалась также с позиций дескриптивного и.нормативного подхода. Норма-, тивный подход выделяет компонент должного в пред-
ставлениях о справедливости, т.е. ожидания того, как должны обстоять дела. Дескриптивный подход, наоборот фиксирует, как в действительности обстоят дела.
Глубина расхождений между реальным и должным является показателем справедливости существующего распределения общественного богатства: чем глубже расхождения между ожиданиями людей в распределении, например, бедности и богатства и реальным соотношением в численности и составе бедных и богатых, тем более склонны индивиды и общественное мнение оценивать существующее неравенство как несправедливое.
Особенность нынешнего положения российского и эстонского обществ состоит в том, что в ходе глубоких преобразований экономического и политического устройства кардинальным изменениям подвергаются как социальная структура, так и общественная идеология, т.е. система ценностей, убеждений, взглядов.
Однако, как было показано в исследованиях, система ценностей, убеждений, во-первых, более инерционны, чем происходящие изменения в социальной структуре и общественном неравенстве. Во-вторых, нет прямого соот-. ветствия между изменениями в социальной действительности и в системе общественных взглядов, оценок.
Это означает, в частности, что развитие рыночных отношений не,обязательно предполагает автоматическое распространение среди большей части населения идей справедливости, характерных для обществ с рыночной экономикой. Общественная практика дает немало примеров того, как принципы распределения, характерные для социалистического периода,, продолжают воспроизводиться и в новых условиях, что проявляется в оправдании необходимости усиления государственного регулирования экономики, перераспределения средств из эффективных секторов в неэффективные, в сохранении государственного патернализма в социальной политике. Трудности переходного периода, наоборот, могут сформировать представления о том, что переход к рынку ведет к усилению несправедливости.
Мы предполагаем, что реальные успехи на пути к развитию рыночных отношений в экономике и установлению демократических принципов в политике ведут к повышению легитимности нового порядка, прежде всего на микроуровне поддержке действий властей в этом направлении.
С точки зрения продвижения экономических и политических реформ Эстония находится в лучшем положении, чем Россия. Социализм традиционно имел в- Эстонии более слабые корни, поскольку эстонцы всегда считали себя насильно присоединенными к бывшему Советскому Союзу. Уровень и качество жизни населения Эстонии в советский период был выше, чем в России. Эти стартовые условия способствовали более успешному продвижению по пути реформ. Так, по оценкам Мирового банка, Эстония уже в 1994 г. сумела выйти на положительный рост валового продукта (+4%), в то время как Россия еще в 1995 г. имела хотя и небольшой, но все же отрицательный рост (-4%). Средняя зарплата в Эстонии так же была выше, чем в России.
Можно предположить, что в целом система эстонских ценностей, взглядов претерпела больше изменений, легитимность нынешнего экономического и политического порядка выше, жители Эстонии в большей степени оценивают. ситуацию в распределении благ как справедливую, разрыв между ожидаемым и реальным положением вещей в этой сфере ниже.
Представления о справедливости на макроуровне отражают в общественном сознании разные принципы распределения общественного богатства. Эмпирически эти принципы были представлены в виде различных суждений, выражающих ориентацию на неравенство и уравнительность.
В табл. 1 приведены ответы "совершенно согласен" и "скорее согласен" с высказываниями, выражающими принципы распределения.
Что обращает на себя внимание?
Во-первых, глубокое различие между Эстонией и Россией по числу- сторонников прямого уравнительного распределения: 9 против 28%. Однако было бы опрометчивым считать, что это уникальное свойство России, доставшееся в наследство от социалистического прошлого. В действительности уравнительные принципы имеют хождение и в странах с рыночной экономикой. Так, данные первого исследования справедливости (1991 г.) показали, что идею уравнительного распределения как справедливого поддерживают 21% опрошенных в Великобритании, 29 — в Западной Германии, 19% — в США.
Сторонников перераспределения богатства для обеспечения прожиточного минимума всем членам общества (косвенная уравнительность) оказалось около 1/2 опрошенных. В этом случае между Россией и Эстонией особых различий не наблюдается.
Что касается неравенства, то и в России, и в Эстонии подавляющее большинство опрошенных считают его справедливым в том случае, если оно отражает различный трудовой вклад: кто больше трудится, тот и должен получать больше. (91—93% согласны с подобным принципом). В случае'"заработанных денег" 80—83% респондентов в России и Эстонии выступают за то, чтобы люди владели и распоряжались сами всем тем, что они заработали, даже если при этом одни будут иметь больше, чем другие.
Однако идея существования неравенства при условии равных возможностей получения образования, выбора деятельности в Эстонии поддерживают лишь 1/2 опрошенных, в России----3/4.
. Полученные данные свидетельствуют о том, что идея распределения по труду как основополагающий принцип идеологии социализма, оправдывающий неравное распределение благ, по-прежнему остается доминирующим в массовом сознании обеих стран.
Новые идеи, основанные на признании справедливости индивидуальных достижений, если они основаны на равных возможностях получить образование, выбрать для себя подходящее занятие, пока распространены заметно меньше в Эстонии, но оказались, против ожидания, достаточно популярны в России.
Вероятно, в массовом сознании россиян понимание того, что огромные состояния, которые были нажиты в России всего за несколько лет разгосударствления собст-
Таблица 1
Суждения относительно социальной справедливости (% ответивших "совершенно согласен" и "в какой-то мере согласен")
В какой мере Вы согласны с тем, что... Россия Эстония
Стремление хорошо работать возникает лишь тогда, когда различия в доходах достаточно велики 41 42
Пусть предприниматели получают хорошую прибыль, ведь в конечном счете от этого выигрывают все 38 24
Люди бы не стали брать на себя дополнительную ответственность если бы им за это не платили 85 75
Самый справедливый способ распределения собственности и доходов — это дать каждому равную долю 29 9
Когда у одних людей оказывается больше денег, чем у других, это справедливо, если они имели равные возможности их заработать 73 56
Все люди должны иметь то, в чем нуждаются, даже если для этого придется урезать доходы тех, кто зарабатывает больше необходимого 46 49
венности, вовсе не являются результатом равных стартовых возможностей, например в виде получения ваучеров, а являются нередко результатом неравных возможностей доступа к распоряжению госсобственностью.1
Стимулирующая роль неравенства также является оправданием социального расслоения в глазах; общественного мнения. В Эстонии з/4 опрошенных считают, что люди не (будут брать на себя дополнительной ответственности на! работе, если они не, будут за это больше получать. В России такого мнения придерживаются еще больше людей (84%). Однако в 2 раза меньше опрошенных поддерживают утверждение, что для стимулирования инициативы необходимы достаточно большие различия в доходах. Иначе говоря, меньше 1/2 согласны с утверждением, что инициатива стимулируется только большими различиями в доходах (причем и в Эстонии, и в России доля сторонников таких взглядов снизилась по сравнению с 1991 г. на 12—14 пп. — с 56 до 42%). По-видимому, в глазах .общественного мнения, инициатива зависит не только от ■ различий в доходах, но и от других факторов.
Неравенство в доходах влечет за собой неравенство в условиях жизни. В каких случаях оно оправданно в глазах общественного мнения? Во-первых, и в Эстонии, и в России практически все опрошенные (94%) считают, что люди должны иметь право передавать свое богатство детям. Это единодушие понятно, поскольку такое положение вещей придает смысл самому накоплению. Во-вторых, в России 2/3 опрошенных считают справедливым, что состоятельные люди могут иметь лучшие жилищные условия; больше 1/2 (56%) — большие пенсии, однако менее 1/2 респондентов (42%) считают справедливым получение лучшего медицинского обслуживания теми, кто имеет больше средств оплатить его. В Эстонии по сравнению с Россией легитимность неравенства в описанных выше ситуациях оказалась заметно ниже: на 7 пп. в случае жилищных условий, на 14 пп. — в случае пенсионного обеспечения.
Картина будет неполной, если не рассмотреть господствующие взгляды на роль государства в распределении доходов, Известно, что характерной чертой социализма являлась патерналистская политика государства в обеспечении материальными благами, в сглаживании социальной дифференциации. Общественное мнение в обеих странах поддерживает государственный патернализм, но в России эта ориентация выражена несколько сильнее, чем в Эстонии: 93% опрошенных в России и 77% — в Эстонии считают, что государство должно обеспечивать всех желающих работой, 91% — в России и 86% — в Эстонии — что оно должно гарантировать доход на уровне прожиточного минимума. Но одновременно большинство опрошенных.и в Эстонии, и в России отказывают государству в праве ставить ограничения на верхний предел доходов, которые могут иметь граждане: лишь 31% в Эстонии и 39% в России согласны с мнением, что государство может устанавливать такого рода лимиты.
! Обобщая сказанное, хотелось бы подчеркнуть следующее. Наблюдается много общего во взглядах жителей Эстонии и России на принципы справедливого распределения. Доминирующее место занимает принцип трудового участия — убеждение в том, что, кто больше работает, тот и должен больше иметь. По-прежнему распространены ■взгляды на то, что государство должно гарантировать каждому прожиточный минимум и обеспечивать работой, но при этом не должно иметь право вмешиваться в распределение доходов, по крайней мере, непосредственно. В Эстонии взгляды на принципы справедливого распределения выглядят более противоречиво. Здесь минимальная доля сторонников уравнительного распределения (всего 9%), однако меньше и тех, кто поддерживает идею об увеличении справедливости предпринимательских доходов (24 против
39% в России). В Эстонии меньше и доля тех, кто считает справедливым неравенство в жилье, в пенсиях, в медицинской помощи, связанное с неравенством в доходах.
Надо отметить, что в Эстонии больше, чем в России скептиков, считающих, что нет смысла говорить о справедливости, так как невозможно изменить положение вещей (63 против 44% в России), или оценить, что справедливо, а что нет (71 против 54%).
; Как оценивается реальное положение вещей в Эстонии и России с точки зрения макропринципов справедливого распределения? Данные табл. 2 наглядно показывают, что оценки неравенства далеко не соответствуют идеальным принципам.
! Ранее говорилось, что данные принципы справедливого распределения поддерживают большинство опрошенных в России и Эстонии. Однако расхождения между принципами и оценками того, как эти принципы действуют в реальности, достаточно большее (в том числе и по сравнению с капиталистическими странами, такими как Западная Германия, США): 3/4 опрошенных в России поддерживают идею справедливости неравенства при условии равных возможностей добиться успеха. Как видно, лишь 1/4 считают, что в действительности люди имеют равные возможности в достижении успеха. В Эстонии ситуация такая же. От 50% опрошенных в Эстонии до 85% в России согласны с идеей, что все люди должны иметь необходимое за счет соответствующего перераспределения доходов. Но немногие среди опрошенных согласны с тем, что в действительности все, кто нуждаются,-имеет необходимое. :
Что касается вознаграждения по труду, то разрыв между идеальными представлениями и оценкой фактического положения еще больше.
Как видим, общественное сознание в России и Эстонии не сбалансированно между тем, какие критерии должны лежать в основе справедливого неравенства и насколько эти критерии на самом деле-определяют реальное неравенство.
Легитимность неравенства. Легитимность, т.е. поддержка, оправдание существующего неравенства во многом зависит от принципов справедливого распределения, которые лежат в основе оценок и суждений.
В нашем исследовании легитимность существующего неравенства выводилась через, оценку глубины расслоения в обществе; через оценку доли бедных и богатых и основных причин, ведущих к бедности и богатству, а также механизмов продвижения; через оценку критериев справедливого вознаграждения за труд. ■ 1
До 90% опрошенных и в России,,и в Эстонии характеризуя социальное неравенство в доходах, считают его либо достаточно большим, либо даже чрезмерно большим.
Таблица 2
Суждения относительно социального неравенства (% ответивших "в какой-то мере согласен" и "полностью согласен")
В ношей стране ... Россия Эстония Западная Германия (1991 г.) США (1991 г.)
Есть равные возмож--ности добиться успеха 23 18 ■ 55 ' 66
■ Люди получают то, в чем они нуждаются '4 5 54 41
Люди вознаграждаются за свой труд '19 14" ' 7Г ' 71
Ум и профессиональное мастерство вознаграждаются 8 ' ’ 28 75 75'
Рис. 1. Что Вы думаете о различиях в доходах у вас в стране?
(В % к числу опрошенных.)
Обращает на себя внимание различие в крайних оценках: в России 60% опрошенных считают неравенство в доходах чрезмерным, в Эстонии такого мнения придерживаются 48% (рис. 1). Оценки доли богатых людей и в России, и в Эстонии совпадают: .16—17%. Бедные в России, по мнению опрошенных россиян, составляют больше 1/2 населения
— 57%, а по оценкам эстонских жителей, меньше — 41%.
Говоря о будущем, в Эстонии 1/2 опрошенных считают, что число богатых через пять лет увеличится, чуть меньше (43%) считают, что и число бедных также возрастет. .
В России, наоборот, около 1/2 (48%) считают, что число бедных через пять лет возрастет, и чуть меньше (43%) думают, что число богатых за это время увеличится.
С этой точки зрения, ожидания жителей Эстонии относительно сокращения соотношения неравенства выглядят оптимистичнее.
. Причины бедности и богатства. На рис. 2 представлены распределение ответов на вопрос о причинах бедности в российском и эстонском обществах.
Наиболее- распространенными причинами бедности в общественном мнении России и Эстонии являются недостатки общественного устройства (плохая экономическая система, отсутствие равных возможностей) и моральные
качества самих бедных. Далее в России, против ожидания, по частоте ответов идет такая причина, как общественные предрассудки и дискриминация, а в Эстонии — опять-таки моральные качества бедных — отсутствие усилий с их стороны преодолеть бедность. В России эта причина лишь пятая по частоте упоминания. В Эстонии на пятое место вышла такая причина, как отсутствие способностей и талантов. В глазах же россиян эта причина бедности является почти не значимой по сравнению с другими.
Итак, недостатки системы прежде всего, а затем моральные качества бедных являются в глазах общественного мнения основными причинами распространения бедности в обеих странах.
Напротив, причины богатства оказались в обеих странах даже более сходными, чем причины бедности (рис. 3). Наиболее часто упоминаемой оказалась такая причина, как наличие нужных связей, на втором месте по частоте упоминаний — недостатки экономической системы, позволяющей получать несправедливые доходы, на третьем
— личная нечестность самих богатых, на четвертом — большие возможности в начале жизненного пути и лишь затем способности и упорная работа. Заметим, что упорная работа как причина богатства в России оказалась наименее значимой из всех.
Сравнения с данными первого исследования, проведенного в 1991 г., показывают, что структура причин бедности и богатства за прошедшие пять лет принципиально не изменилась. Как и прежде люди чаще склоны видеть причины как бедности', так и.богатства в характеристиках системы, и реже — в личных качествах. Особенно это касается представлений о возникновении богатства, которые соответствуют народной мудрости: "Трудами, праведными не наживешь палат каменных". Личные же качества, такие, как упорный труд, исключительные способности, оказываются на последних местах по числу упоминаний. Это означает, что нынешнее богатство и сами богатые не легитимны в глазах значительной части населения. В немалой степени такое отношение к богатству лежит корнями в официальной идеологии социализма, где оно рассматривалось как результат личной нечестности, а поэтому было общественно неодобряемым. Частично же в том, что нынешние пути обогащения, связанные с новыми экономическими отношениями, далеко не всегда соответствуют общественным идеалам. Это при том, что само по себе предпринимательство, предпринимательские доходы пользуются поддержкой з/4 населения.
Результаты первого исследования социальной справедливости показали также, что легитимность богатства в
Плохая экономическая система Отсутствие равных возможностей Предрассудки и дискриминация Отсутствие усилий со стороны бедных Несоблюдение этических норм и пьянство Отсутствие везения, удачи Отсутствие талантов и способностей [Ш Россия Н Эстония
Рис. 2. Как часто причиной бедности людей в нашей стране является- (% ответивших "часто" и "очень часто" среди всех ответивших)
.странах с разным типом общественного устройства зависит и от индивидуального статуса: чем больше будет людей, оценивающих свой общественный статус и уровень доходов как достаточно высокий, тем чаще позитивные качества людей рассматриваются в качестве причины богатства. Поэтому легитимность богатства зависит также и от того, как члены общества представляют себе те условия, которые могут обеспечить успех жизни.
Как в Эстонии, так и в России (рис. 4) практически все опрошенные считают основным условием, чтобы добиться успеха в жизни — это наличие нужных социальных связей (88—90%). (Напомним, что связи указывались также в обеих странах как одно из главных причин богатства.) Домимо связей в Эстонии условием успешного продвижения почти столь же часто считается наличие способностей, талантов (86% опрошенных); а также упорный труд (79%). В России упорный труд также, по мнению большинства опрошенных, может обеспечить успех в жизни (72%), а вот способностям, талантам, здесь придается меньшее значение (на это условие указали 2/3 опрошенных).
Как видим, существуют различия в оценках причин богатства и условий продвижения по социальной лестнице. Меритократические ценности, такие, как способность, таланты, упорный труд, оказываются не главными в оценке причин богатства в посткоммунистических обществах. Но при оценке критериев продвижения (которые отражают скорее идеальную модель неравенства, чем реальные результаты расслоения) оказываются после соци-■ 1.
альных связей главными в глазах общественного мнения. Более явно эта тенденция проявляется в Эстонии.
Критерии справедливой оплаты труда. Представления о справедливой оплате и критериях, в действительности определяющих дифференциацию в оплате труда, также являются показателями легитимности существующего неравенства. Данные, приведенные на рис. 5 и 6, показывают, что и в России, и в Эстонии существуют заметные различия между оценками того, какие критерии должны лежать в основе неравенства в заработной плате и как в действительности они учитываются в реальной оплате труда.
По мнению подавляющего большинства опрошенных в обеих странах (85—90% ответов), различия в-оплате труда должны определяться уровнем образования, индивидуальными усилиями, ответственностью работы и условиями труда. З/4 опрошенных назвали также стаж работы. Однако нормативные представления в, реальлности воплощаются намного реже. Характеризуя фактическое положение дел в "оплате труда, .россияне в_2,5—3 раза реже упоминают эти критерии: образование — только 42% опрошенных, индивидуальные усилия, вклад —- 33, ответственность — 36, стаж и плохие условия — 37—39%. В Эстонии разрыв между идеальным и реальным положением в дифференциации заработков меньше: здесь от 2/з до 1/2 опрошенных указывают ■на образование, ответственность, трудовой вклад как основу неравенства в оплате труда, и в 1,5—2 раза меньше
— на стаж и плохие условия труда (32—35%).
Рис. 5. Критерии оплаты труда (Россия) (в % к числу опрощенных)
Рис. 6. Критерии оплаты труда (Эстония) (в % к числу опрошенных)
Приведенные данные свидетельствуют о том, что в массовом сознании жителей Эстонии разрыв между тем, чем должно определяться неравенство в заработках и чем оно в действительности определяется, заметно меньше по сравнению с Россией. Общественное мнение оценивает неравенство в оплате труда как более справедливое в Эстонии и менее справедливое в России.
Социальная справедливость на микроуровне измерялась нами через удовлетворенность доходом и уровнем жизни, их оценками в сравнении с потребностями и заслугами. Информативным показателем является также соотношение тех, кто считает себя выигравшим или проигравшим в результате происходящих перемен. Люди, выигравшие от идущих перемен, чаще склонны считать нынешний порядок более справедливым, чем те, кто проиграл.
В России 1/4 опрошенных считают, что материальное положение семьи за. последние пять лет стало лучше. Однако тех, кто считает, что оно ухудшилось, почти в 2 раза больше — 53%, причем почти 1/з (35%) считают, что оно стало намного хуже. В Эстонии оценки изменения материального положения за прошедшие пять лет почти такие же, может чуть оптимистичнее: здесь 1/з опрошенных считают, что оно стало лучше или гораздо лучше, примерно то же число респондентов, что и в России (52%), полагают, что оно ухудшилось. Однако тех, кто считает, что материальное положение стало намного хуже в Эстонии меньше — 25%.
В Эстонии выше и средний индекс (балл)* удовлетворенности своим уровнем жизни (3,8) по сравнению с Россией (2,8). В России оказался больше разрыв между удовлетворенностью нынешним уровнем жизни и тем, который был пять лет назад (2,8 и 4,8). В Эстонии этот разрыв меньше (3,8 и 4,8). Ожидания изменения уровня жизни в предстоящие пять лет в обеих странах довольно песси-местичны: в целом они близки к оценке нынешнего уровня жизни. Подавляющее большинство опрошенных (87— 93%), как в России, так и в Эстонии, считают, что имеющийся семейный доход меньше того, в котором нуждается семья. Причем в России 70% считают, что он значительно меньше необходимого, в Эстонии таковых 50%.
Столь же негативны оценки дохода и заработков с точки зрения того, насколько он соответствует заслугам: профессиональному мастерству, уровню образования, трудовому вкладу. з/4 опрошенных в России считают, что получаемый доход ниже того, который они заслуживают. Чуть больше — 1/з опрошенных — считают также, что их доход ниже в сравнении с людьми, имеющими такой же уровень образования и квалификации.
В Эстонии разрыв между фактическим и заслуживаемым доходом, заработком отметили около 1 /з опрошенных, т.е. почти в 2 раза меньше, чем в России. Заметно меньше
* Средний балл рассчитывался как среднее значение на семипозиционной шкале удовлетворенности.
(21%) и тех, кто оценивают свой доход ниже по сравнению с другими людьми такого же .уровня образования.
Приведенные выше оценки свидетельствуют о глубокой неудовлетворенности доходами. Как в России, так и в Эстонии, их воспринимают как несправедливые, поскольку они не соответствуют, по мнению значительной части опрошенных, ни потребностям семьи, ни их трудовым заслугам.
Как оценивают свое положение люди — проиграли ли они в конечном счете или выиграли, от идущих перемен, и каково| соотношение между выигравшими и проигравшими? (Рис. 7). г, ■
, В Эстонии выигравшими себя считают в 2,5 раза больше респондентов, чем в России (32, против 13%). Эти данные свидетельствуют о том,,что общая оценка идущих перемен на микроуровне в Эстонии более благоприятная; чем в России. ' г •
Исследователями справедливости на макро- и микроуровне было замечено, что эти два уровня оценки существующего экономического и политического неравенства далеко не всегда взаимосвязаны. Можно оценивать свое материальное положение как хорошее и тем не менее считать, что принципы справедливого распределения благ в данном обществе не реализуются или реализуются не в полной мере*.
Для того чтобы понять насколько неудовлетворенность нынешним положением влияет на приверженность экономическим и политическим реформам, нами были использованы показатели — отношение к рыночной экономике как необходимому условию экономического развития страны и отношение к социализму, который одновременно воплощал в себе и тип экономики, и тип распределения, и тип идеологии.
Данные показывают, что 1/2 опрошенных в России и 2/3 в Эстонии поддерживают идею о том, что рыночная экономика необходима для развития страны (рис. 8).
Однако 1 /3 опрошенных в; России выступают за социализм, примерно столько же выступают против него (рис. 9).
В Эстонии соотношение сторонников и противников СО- ' циализма заметно в пользу последних.
Как видно, настроение возврата к прошлой экономической и политической системе (социализму) не является доминирующим в обеих странах, несмотря на большие материальные трудности, которые испытывает на себе большинство населения.
Обобщая сказанное, заметим, что во взглядах на основные принципы справедливого распределения практически нет сколь-нибудь существенных различий между Эстонией и Россией. В обеих странах меритократические ценности (упорный труд, трудовой вклад, мастерство, умение) лежат в основе признания неравенства как справедливого. В Эстонии значительно в меньшей степени распространена ориентация на уравнительность, но в то же время в ней по сравнению с Россией существенно ниже поддержка неравенства в жилье, медицинской помощи, пенсионном обеспечении, основанная на неравенстве в доходах. ■ и ■ ■ 1
Вместе с тем в оценках того, как в действительности реализуются критерии справедливого распределения (как должно быть и как обстоят дела в действительности) разрыв заметно меньше в Эстонии, чем в России. Это свидетельствует о том, что легитимность существующего неравенства в Эстонии несколько выше, чем в России. Не случайно поэтому в Эстонии 1/4 опрошенных считают, что правительство часто или очень часто поступает правильно, а в России это мнение высказывают лишь 8,5%.
И все же полученные результаты подтверждают мнение о том, что в обеих странах общественное мнение относительно справедливости нового экономического и политического
Рис. 7. А Вы лично выиграли или проиграли от идущих пере-, мен? (В % к числу опрошенных.)
Рис. 8. Согласны ли Вы с тем, что экономика свободного рынка необходима для экономического развития страны (% ответивших "согласен" и "совершенно согласен" среди всех ответивших)
* Social Justice and Political Changes: Public opinion in Capitalist and Post-Communist States. Ch. III.
Рис. 9. Основываясь на опыте Вашей жизни в СССР при социализме, можете ли Вы сказать, что Вы целиком за социализм, который был в: нашей стране до 1985 г.?
неравенства не сформировалось, а по некоторым1 ключевым вопросам поддержки реформ, приверженности социализму оказалось расколотым. Разница лишь в том, что в России сторонники и противники идущих перемен пред-, ставляют почти равные социальные силы, в Эстонии же сторонники имеют хотя и небольшой, но все же перевес.
