CC BY
157
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Вестник Омского университета, 2006. № 3. С. 115-117. © Е.Л. Невзгодина, 2006
ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО И ПРАВОВОЙ СТАТУС РУКОВОДИТЕЛЕЙ ФИЛИАЛОВ И ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВ
Е.Л. Невзгодина
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского,
кафедра 644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 2005 г.
Аргументируется отсутствие отношений гражданско-правового представительства между филиалами, представительствами и создавшими их юридическими лицами
Правовое положение руководителей представительств и филиалов юридических лиц определено в ст. 55 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ). Прежде всего отметим, что термин «представительство» в данной статье используется в ином значении, чем в главе 10 ГК РФ, регулирующей отношения по выступлению одного самостоятельного субъекта гражданского права лица от имени другого [1]. Представительства и филиалы в ст. 55 ГК РФ рассматриваются как внутренняя часть в структуре юридического лица, хотя и расположенная в качестве обособленного подразделения вне места нахождения юридического лица. Представительства и филиалы вообще не являются субъектами гражданского права, а поэтому между ними и юридическим лицом, элементом структуры которого они являются, не может возникать гражданско-правовых отношений представительства, предполагающего двух самостоятельных субъектов права - представляемого и представителя, которые при добровольном представительстве обычно выступают в качестве сторон договора поручения - доверителя и поверенного. Руководитель представительства или филиала - это работник юридического лица, и в принципе круг его трудовых полномочий (прав и обязанностей) мог бы быть очерчен в учредительных документах юридического лица или в утвержденном руководителем юридического лица положении о филиале, представительстве. В частности, в Письме Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 ноября 1994 г. № С1-7/ОП-742 «О заключении договоров обособленными подразделениями» указывалось, что полномочия руководителей обособленных подразделений юридических лиц (филиалов и представительств) «могут быть оформлены доверенностью
юридического лица либо предусмотрены в его уставе или в положении об обособленном подразделении».
Однако определение компетентности руководителей обособленных подразделений юридических лиц в учредительных документах или положениях, во-первых, вело бы к значительному увеличению объема (содержания) учредительных документов или положений, во-вторых, третьим лицам, по отношению к которым руководитель представительства, филиала осуществляет свои трудовые полномочия, всякий раз пришлось бы истребовать и внимательно изучить должным образом заверенный экземпляр учредительного документа или положения. Кроме того, определение круга правомочий руководителя филиала как работника юридического лица в специальном документе (доверенности) позволяет более мобильно варьировать, менять виды и объем этих правомочий без внесения изменений в учредительные документы или положения. Доверенность можно отменить или изменить в любое время волеизъявлением руководителя юридического лица, предоставить ею по мере необходимости дополнительные правомочия, приложить экземпляр доверенности к совершаемой по ней сделке. Думается, что именно из этих соображений в п. 3 ст. 55 ГК РФ указывается, что руководители представительств и филиалов действуют по доверенности. Доверенность в данном случае - документ, который определяет круг служебных полномочий (компетенцию) работника юридического лица в «ранге» руководителя представительства или филиала.
В то же время следует отметить, что и после вступления в силу ГК РФ судебная практика идет по пути признания легитимности и обяза-
тельности для юридического лица сделок, заключенных его филиалом или представительством без доверенности, но в пределах компетентности, определенной положением о нем. Так, решением Арбитражного суда Омской области по делу ОАО «Транссибнефть» (истец) было отказано в удовлетворении исковых требований о применении последствий недействительности ничтожной сделки - договора аренды, в связи с тем, что договор был заключен без доверенности от имени истца Центральной базой производственного обслуживания (ЦБПО), созданной на правах филиала истца и действующей на основании Положения о ней. Суд установил, что данным Положением начальнику ЦБПО предоставлено право совершать сделки с имуществом, находящимся в хозяйственном ведении ЦБПО в соответствии с основными функциями в пределах своей компетенции, иными словами, предоставлено право осуществлять представительство АО «Транссибнефть» в указанной сфере. Поскольку в тексте договора аренды имелась ссылка на то, что договор заключается на основании Положения о ЦБПО, суд пришел к выводу, что договор заключен руководителем ЦБПО от имени юридического лица - ОАО «Транссибнефть» [2].
Таким образом, руководители представительств и филиалов, которые тоже являются работниками юридического лица и, совершая те или иные дозволенные им сделки, по сути, выполняют свои трудовые обязанности по отношению к юридическому лицу-работодателю, не являются его представителями в том классическом значении представительства, которое явствует из п. 1 ст. 182 ГК РФ, когда один субъект гражданского права действует от имени другого и с непосредственными юридическими последствиями для него.
Действия руководителя представительства или филиала в пределах обозначенных руководителем юридического лица для них полномочий -это действия самого юридического лица, что признает, в частности, и Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, указав по конкретному спору, что обращение филиала с исковым заявлением по доверенности, в которой ему предоставлено право выступать от имени юридического лица, правильно признано судом как исковое заявление, поданное самим юридическим лицом [3]. В то же время, как уже отмечалось, к «организуемым» (внешним) отношениям между контрагентами совершаемых руководителями филиалов, представительств сделок вполне применимы по сути по аналогии нормы о представительстве, ибо пока не найдена иная модель, наилучшим образом позволяющая и обозначить относительную имущественную самостоятельность филиала, представительства, и установить контроль
органа юридического лица за юридическими действиями филиала, представительства, в которых выражается деятельность самого юридического лица в целом.
«Выполняя вне места нахождения юридического лица его функции - одну (представительства) либо все или их часть (филиалы), - пишет М.И. Брагинский, - те и другие не являются субъектами гражданского права. Следовательно, они не могут участвовать в гражданском обороте от собственного имени, в том числе на основе договора поручения. Филиалы и представительства можно было бы приравнять к органам юридического лица. Но это, помимо прочего, исключило бы использование выражающих в полной мере их сущность имущественной обособленности, хотя и относительной. И тогда была найдена, после довольно долгих поисков с предоставлением им на определенных этапах отдельных присущих юридическому лицу прав, включенная в ст. 55 ГК РФ модель филиалов (представительств)» [4].
Как раз потому, что, с одной стороны, представительства в его классическом понимании здесь нет и быть не может уже потому, что нет двух самостоятельных субъектов права, а с другой стороны, никакой иной, более совершенной модели наделения руководителя филиала представительства правом совершать юридические действия от лица организации пока «не придумано», в данном случае используется как бы квазипредставительство, его модель. И именно потому в п. 3 ст. 55 ГК РФ необходимо было специально указать на то, что здесь используется модель представительства: не называя руководителей филиалов и представительств представителями, закон в то же время предусматривает, что они действуют по доверенности юридического лица. Соответственно, как и применительно ко всякой доверенности, в отношениях с третьими лицами именно её содержание, фиксирующее правомочия руководителя филиала, представительства, а не положение о филиале или представительстве, определяющее их внутренние (служебные, трудовые) отношения с юридическим лицом, будет иметь решающее значение в отношениях с третьими лицами.
И именно потому, что здесь нет представительства в его классическом понимании, а налицо лишь использование норм этого института к частному случаю, потребовалось разъяснение высших судебных инстанций страны, подчеркнувших, что «соответствующие полномочия руководителя филиала (представительства) должны быть удостоверены доверенностью и не могут основываться лишь на указаниях, содержащихся в учредительных документах юридического лица, положении о филиале (представительстве) и
т. п., либо явствовать из обстановки, в которой действует руководитель филиала.
При разрешении спора, вытекающего из договора, подписанного руководителем филиала (представительства) от имени филиала и без ссылки на то, что договор заключен от имени юридического лица и по его доверенности, следует выяснять, имелись ли у руководителя филиала (представительства) на момент подписания договора соответствующие полномочия, выраженные в Положении о филиале и доверенности. Сделки, совершенные руководителем филиала (представительства) при наличии таких полномочий, следует считать совершенными от имени юридического лица» [5].
Вместе с тем судебная практика иногда признает обязательность для юридического лица сделки, заключенной от его имени руководителем представительства или филиала без доверенности, как заключенной самим юридическим лицом.
Так, в Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (далее - МКАС при ТПП РФ) был предъявлен иск российской организацией к австрийской фирме в связи с неоплатой части товаров, поставленных по двум контрактам. Ссылаясь на отсутствие полномочия у лица, подписавшего контракт от его имени, ответчик заявил о непризнании им компетенции МКАС при ТПП РФ. При вынесении решения по делу было указано, в частности, на то, что два контракта, в связи с неисполнением которых истцом предъявлен иск, были подписаны в Москве от имени ответчика лицом, которое во взаимоотношениях с истцом утверждало, что оно является руководителем постоянного представительства фирмы-ответчика в Москве. Это подтверждалось совокупностью факторов, о которых арбитражу стало известно из показаний свидетелей истца: наличием офиса представительства с табличкой, в которой содержалось наименование фирмы-ответчика, печатью представительства (имеющейся на претензии истца в качестве подтверждения получения ее представительством), презентацией представительства, на которой присутствовал главный управляющий фирмы-ответчика, использованием фирменного бланка и факсимильной печати фирмы-ответчика на расписке этого лица, подтверждающей получение от истца документов, связанных с отгрузкой товара. Свидетелем со стороны истца также было показано, что на подписании одного из названных контрактов присутствовал главный управляющий фирмы-ответчика. На основании изложенных фактов арбитраж сделал вывод, что руководитель фирмы-ответчика, во-первых, знал
о существовании представительства своей фирмы в Москве и санкционировал его открытие и, во-вторых, не мог не знать (в силу своего физического присутствия на подписании) о том, что указанное лицо подписывает контракт на поставку товара для его фирмы. Соответственно, истец имел основания полагать, что на момент подписания контрактов это лицо располагало необходимыми полномочиями [6].
Отказ от трактовки органов, работников юридического лица в качестве его представителей в классической трактовке института представительства имеет и практическое значение. В частности, к их деятельности неприменим п. 1 ст. 183 ГК РФ. В самом деле, предположим, что продавец торгового предприятия, находясь на рабочем месте, продал товар, ранее снятый с продажи по причине установленного в нем брака. Может ли торговое предприятие, в случае предъявления претензии покупателем, ссылаться на то, что продавец превысил свои полномочия, а потому сделка заключена покупателем с ним лично и все претензии должны предъявляться только продавцу? Ответ на этот вопрос очевиден: отвечать придется торговому предприятию.
Применительно к органу юридического лица именно такую позицию занял Президиум Высшего Арбитражного Суда по конкретному спору, указав, что «органы юридического лица, к числу которых относится и руководитель, не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и являются частью юридического лица. Поскольку орган юридического лица не является представителем последнего, в случаях превышения полномочий этим органом при заключении сделки пункт 1 ст. 183 ГК РФ применяться не может» [7].
В плане изложенного желательны некоторые изменения в законодательстве.
1) Абзац п. 1 ст. 53 ГК РФ мог бы быть изложен в следующей редакции: «Юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя обязанности через свои органы и работников, действующих в соответствии с законом, иными правовыми актами, учредительными документами или особым распоряжением. Указанные права удостоверяются соответствующим документом либо явствуют из обстановки, в которой действует работник».
2) Соответственно из п. 1 ст. 182 ГК РФ следует исключить второй его абзац.
[1] В действующем законодательстве, к сожалению, не является редкостью употребление одних и тех
же терминов по отношению к качественно различным понятиям (предприятие, товарищество, полномочие и др.).
[2] Постановление Арбитражного суда Омской области от 17 марта 1997 г. № 28/А // СПС «Консультант Плюс».
[3] См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 октября 1998 г. № 1234/98. Обзор постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по спорам, связанным с представительством и доверенностью // Хозяйство и право. 2001. № 2. С. 116-117.
[4] Брагинский М. Договор поручения // Хозяйство и право. 2001. № 4. Приложение. С. 44.
[5] П. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской федерации». Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (1992-2000 годы). М., 2001. С. 48.
[6] См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда: Научно-практический комментарий / Сост. и автор комментария М.Г. Ро-зенберг. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1997. С. 99-106.
[7] Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. № 5. С. 66.
