CC BY
168
Предромантизм как проблема немецкой литературы XVIII в.
А. Н. Макаров (Кировская государственная медицинская академия)*
В статье анализируются особенности предромантизма в немецкой литературе XVIII в. и его понимание в германистике. Предлагается точка зрения, в соответствии с которой предромантизм рассматривается как самостоятельное явление культуры.
Ключевые слова: немецкая литература, XVIII в., предромантизм.
Проблема предромантизма на протяжении многих десятилетий остается дискуссионной. Несмотря на то что за последние годы появились обстоятельные работы М. Б. Ладыгина (напр., Ладыгин, 1978, 1979, 1980, 1982), И. В. Вершинина (напр., Вершинин, 1978, Вершинин, Луков, 2002), Вл. А. Лукова (Луков, 2000, 2006) и кандидатские диссертации (напр., Тютюнник, 2005) по проблемам английского и общим вопросам европейского предромантизма, но, по сути дела, работа над проблемами предроман-тизма именно в Германии еще далека от завершения, хотя можно отметить как несомненную удачу кандидатскую диссертацию З. Е. Перфильевой об иррациональном в эстетике и драматургии Г. Э. Лессинга (Перфильева, 2009), в которой уже можно проследить интерес к явлениям, не укладывающимся в традиционные рамки Просвещения. Поэтому следует ожидать появления новых исследований по проблемам немецкого Просвещения, в которых будут подняты вопросы предромантизма в Германии.
Сложность исследования этого культурного феномена состоит прежде всего в его «переходности», что отмечалось и отмечается всеми его исследователями, в том числе и нами (Макаров, 1981: 66-75). Вместе с тем представляется вполне оправданным в настоящее время говорить уже не о «несамостоятельности» предромантизма (а какое литературное явление полностью самостоятельно, т. е. не имеет никаких черт или сле-
дов влияния других?), а о его особенности, отличности от других явлений того времени, значит, его самобытности и самостоятельности. Предромантизм, и в этом также его уникальность, представил то, что в литературе проявится по-другому уже в рамках романтизма.
Пожалуй, вряд ли можно найти в мировой литературе нечто похожее, явление, которое не только было бы самостоятельным само по себе, но и дало толчок чрезвычайно яркому явлению — романтизму. И это еще одна, дополнительная трудность определения предромантизма как самостоятельного литературного феномена.
Для определения самостоятельности предромантизма на сегодняшний день мы имеем только один инструмент — это его философскую основу (и декларативность положений теории; практика нередко была несколько иной). Изначально признавалось и признается, что философской базой этого литературного явления стал агностицизм. Если мы обратимся к различным и многообразным исследованиям проблем предро-мантизма и творчества его представителей (о чем в последние десятилетия, к счастью, ученые пишут все больше), то мы обнаружим практически общее для всех работ положение — утверждение философского агностицизма предромантиков.
Поэтому следует задаться вопросом, а может ли быть несамостоятельным такое явление культуры, которое имеет свою собствен-
* Макаров Аркадий Николаевич — кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков с курсами латинского и русского языков Кировской государственной медицинской академии. Тел.: +7 (8332) 67-82-90. Эл. адрес: arnim@mak.kirov.ru; arkmakarov@rambler.ru
ную, особую философскую платформу? По-моему, такого мы не встречали нигде. Следовательно, благодаря подобному положению вещей, мы можем утверждать самобытность предромантизма, если, конечно, не будем пугаться приставки «пред-» и постоянно измерять предромантизм романтизмом. Пожалуй, будь у нас иной термин, мы бы не стали особенно ломать голову над вопросом о самостоятельности предромантизма, ведь говорим же мы о том, что непознаваемость мира как черта присуща и барокко, но отнюдь не призываем понимать его в качестве предшественника или даже ранней стадии пред-романтизма, хотя общего между этими явлениями немало.
Получается так, что, говоря о преемственности и мировом литературном процессе, мы постоянно движемся по проторенным дорожкам рассуждений о великих писателях и великой литературе, забывая тот очевидный факт, что величие человека познается не само по себе в отрыве от его окружения, но именно благодаря этому окружению, а процесс — это движение через различные стадии и этапы, формы и проявления. Ведь признаем же мы, что классицизм со временем трансформируется, а не бывает одним и тем же в XVII или XIX вв.
Обратим в данном случае внимание на термин «ваймарский классицизм», который мы переводим с немецкого языка так, как мы привыкли его употреблять в русском языке, забывая, что для немцев это «ваймарская классика» (Weimarer Klassik) — термин, который применяется в таком варианте только в отношении литературы, тогда как в отношении других видов искусства используется термин «классицизм». И никого это не смущает, хотя принципиально важно для понимания именно данного этапа творчества Гёте и Шиллера.
Следовательно, рассуждая о предроман-тизме как литературном явлении, мы говорили и говорим о том, что представляет собой его главную особенность, но забываем при этом совершить последний шаг и заявить о его самостоятельности. И речь в данном
случае может идти гораздо дальше. Если мы обратим внимание на те черты, которые являются общими для предромантизма и романтизма (Шекспир, народное искусство и пр.), то придем к выводу о принципиальном различии их наполнения предромантиками и романтиками. Даже перевод произведений разных народов на национальные языки предромантиками и романтиками происходит совершенно по-разному. Это же можно сказать и о восприятии Шекспира, народных национальных песен и пр., о том, что уже привычно входит в набор черт или признаков предромантизма.
Поэтому произведения предроматиков более позднего периода соседствуют с произведениями романтиков, ибо это различные явления, пусть и похожие друг на друга, и потому определяются по-разному. «Переходность» этого явления ничуть не умаляет его значения как самостоятельного. Можно говорить о настоящей уникальности предро-мантизма, но можно и нужно говорить о его независимости. Если уж и зависимо какое-то явление, то это романтизм, который воспринял из предромантизма все его черты, переработав, изменив и, наконец, создав подлинные шедевры великой, высокой литературы, по-настоящему самостоятельные и основанные на иной философской системе.
Когда речь идет о немецкой литературе века Просвещения, то с понятием предроман-тизм связывается литературное движение «Буря и натиск». Видимо, уже нет смысла останавливаться на положениях, которые выдвигал немецкий ученый П. Мюллер, в принципе отвергавший термин предромантизм, считая его явлением, враждебным Просвещению (Muller, 1978), и о чем говорили мы (Макаров, 1981).
Традиционное использование общепринятых терминов (эпоха, век Просвещения) применительно не столько к литературным, сколько к историко-общественным явлениям вносит существенную путаницу в понимание именно литературных, литературно-эстетических терминов. Вряд ли есть смысл на сегодняшнем уровне литературоведческой
науки спорить о самом термине «Просвещение», он в значительной степени устоялся и пока не вызывает никаких возражений, но — применительно к историческим общественным формациям. Автоматический перенос понятия «Просвещение» на все явления XVIII в. может создать и, по сути дела, создавал в перенос общих положений на конкретно-литературные явления. Поэтому предромантизм понимался или как вариант сентиментализма, или как ранний этап романтизма, или как нечто отдельное (не совсем понятное нечто), но не самостоятельное.
Следовало бы более внимательно рассматривать рационализм и сентиментализм, в результате чего вполне можно прийти к выводу об общей платформе обоих этих явлений Просвещения: их несомненной опоре на разумное, когда чувство анализируется так же с помощью разума, т. е. оба они являются дальнейшим движением идеи о разумности Разума и Чувства.
Иная ситуация складывается в случае, когда мы обращаем внимание на возникновение и развитие предромантических представлений и их преломление в художественных произведениях. Отметим попутно, что особенность этого явления по-разному отмечали В. М. Жирмунский (Жирмунский, 1945, 1981), В. П. Неустроев (Неустроев, 1958, 1984), С. В. Тураев (Тураев, 1983) и др.
Прямолинейно понятый сентиментализм сближает Ж.-Ж. Руссо с штюрмерами и запутывает картину предромантизма, хотя за последние годы, особенно благодаря исследованиям Вл. А. Лукова, мы уже воочию увидели предромантичесую сущность творчества великого француза.
Внимание немецких предромантиков к народным сказкам, их размышления по поводу народного творчества (напр., Г. А. Бюргер, а также его баллада «Ленора», раздумья над переводом Шекспира и «Тысячи и одной ночи») позволяют нам говорить о предроман-тическом характере их взглядов. В данном случае нередко предромантический понимается, как «находящийся перед романтизмом (предшественник романтизма)», что, без со-
мнения, верно и представляется нам гораздо более точным, чем «ранняя стадия романтизма».
Наличие в концепциях предромантиков интереса к творчеству народа, Шекспира, к Библии, непостижимости мира и человека, т. е. проявление агностицизма в литературе, преломленного в понятии «оригинальный гений», самым решительным образом накладывает свой отпечаток на все их представления о литературе и человеке в ней. С одной стороны, они стремятся к новому пониманию литературы и фольклора как основополагающего источника любого художественного творчества. С другой стороны, даже самые сильные литераторы Германии эпохи Просвещения (напр., Г. А. Бюргер) так и не смогли в полном объеме применить свою концепцию нового искусства (которое Бюргер называл «народным») и не сумели создать переводы иноязычных авторов (хотя и прекрасно знали иностранные языки, такие как английский и французский).
При всех своих стараниях они не смогли проникнуть в дух чужой нации, правда, особо и не пытались этого делать, так как перед ними прежде всего стояла задача переосмысления всего наследия предшествовавшей литературы. В «Буре и натиске» Германия собирала духовные силы для нового движения, искала пути или направления, которые помогли бы ей это проделать. Не забудем при этом, как негативно относились к современной им немецкой литературе самые яркие творческие личности и теоретики того времени (Готтшед, Виланд, Клопшток, Лессинг и, не в последнюю очередь, прусский король Фридрих II, который высказывал практически те же мысли, что и великие немецкие литераторы, и которого за это традиционно принято ругать).
Романтики основывались на достижениях своих предшественников. Они мыслили иначе, хотя и кажется, что так же. Недаром Ф. Шиллер, который при всем своем ваймар-ском классицизме был им гораздо ближе, так резко выступил против своего учителя и предшественника Г. А. Бюргера. Роман-
тизм — это другая эпоха развития немецкой литературы, похожая на предромантиче-скую, но проповедовавшая иные подходы, иное понимание литературного процесса и творческой личности и предпринимавшая иные практические литературные шаги,
о чем традиционно забывается, благо есть великий романтизм, с которым все можно сравнивать.
Понимание Шекспира как величайшего драматурга, равного по мощи таланта древним, существовало для немецких предроман-тиков прежде всего в теории и восторгах. Не случайно возникло понятие «шекспириза-ция», не случайно лишь одно произведение этого времени можно понимать как нечто близкое шекспировским драмам по духу и форме — «Гец фон Берлихинген» Гёте, и не случайно никто из великих современников не написал ничего похожего, используя национальный материал. Не случайно также, что и Гёте, и Шиллер достаточно быстро прошли через штюрмерство (практически параллельно со штюрмерскими произведениями стояла уже «классическая» теория) и стали возрождать классику, которую они понимали не во французской традиции XVII в. (классицизм), а делали попытку воссоздать (можно сказать, возродить) древнегреческую и римскую традиции великой, т. е. классической (не классицистской!) литературы прошлого.
И не случайно классицизм, предроман-тизм и романтизм будут существовать параллельно достаточно длительный промежуток времени. Предромантизм продолжает существовать и в настоящее время, ибо создал, развил и закрепил целый ряд признаков, которые оказались чрезвычайно жизнеспособными (Скобелева, 2008). Это еще один аргумент в пользу нашей позиции в отношении самостоятельности предромантизма.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Вершинин, И. В. (1978) К вопросу о своеобразии английского предромантизма // Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе : сб. науч. тр. Вып. 3. М. : МГПИ. С. 3-18.
Вершинин, И. В., Луков В. А. (2002) Пред-романтизм в Англии. Самара : Самарский гос. пед. ун-т.
Жирмунский, В. М. (1945) Предромантизм // История английской литературы. Т. 1. Вып. 2. М. ; Л. : Изд-во АН СССР. С. 564-568.
Жирмунский, В. М. (1981) Английский предромантизм // Жирмунский В. М. Из истории западноевропейских литератур. Л. : Наука.
Ладыгин, М. Б. (1978) Английский «готический» роман и проблемы предромантизма : ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук. М.
Ладыгин, М. Б. (1979) Формирование пред-романтической эстетики в Англии второй половины XVIII в. // Литературная теория и художественное творчество : сб. науч. тр. М. : МГПИ. С. 35-47.
Ладыгин, М. Б. (1980) Развитие эстетической мысли и литературы в Англии XVIII в. // Зарубежные писатели о литературе и искусстве: английская литература XVIII века. М. : МГПИ. С. 3-16.
Ладыгин, М. Б. (1982) Концепция мира и человека в литературе предромантизма // Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе : сб. науч. тр. М. : МГПИ. С. 34-51.
Луков, Вл. А. (2000) Предромантизм (введение в проблему) // XII Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. М. : МПГУ; МАНПО. С. 11-17.
Луков, Вл. А. (2006) Предромантизм. М.
Макаров, А. Н. (1981) О предромантизме в литературе Германии периода «Бури и натиска» (К постановке проблемы) // Переходные эстетические явления в литературном процессе XVIII-XX веков. М. : МГПИ. С. 66-75.
Неустроев, В. П. (1958) Немецкая литература эпохи Просвещения. М. : Изд-во Моск. ун-та.
Неустроев, В. П. (1984) Немецкая литература // История зарубежной литературы XVIII века: Страны Европы и США. М. : Изд-во Моск. ун-та. С. 287-392.
Перфильева, З. Е. (2009) Иррациональное в эстетике и драматургии Г. Э. Лессинга : авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. Самара.
Скобелева, Е. В. (2008) Традиция «готического» романа в английской литературе XIX и XX веков : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М.
Тураев, С. В. (1983) От Просвещения к романтизму: трансформация героя и изменение жанровых структур в западноевропейской литературе конца XVIII — начала XIX в. М. : Наука.
Тютюнник, И. А. (2005) Истоки предроман-тических идей в английской литературной критике XVIII века : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Нижний Новгород.
MUller, P. (1978) Grundlinien der Entwick-lung, Weltanschauung und Asthetik des Sturm und Drang // Sturm und Drang: Weltanschauliche und Asthetische Schriften : in 2 Bde. Bd. 1. Berlin und Weimar : Aufbau-Verl. S. XII, XIII.
PRE-ROMANTICISM AS A PROBLEM OF THE GERMAN LITERATURE OF THE 18TH CENTURY A. N. Makarov (Kirov State Medical Academy)
The article deals with the features of PreRomanticism in the German literature of the 18th century and its understanding in Germanistic studies. From the author’s point of view, PreRomanticism should be considered as an independent phenomenon of culture.
Keywords: the German literature, 18th century, Pre-Romanticism.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Vershinin, I. V. (1978) K voprosu o svoeobrazii angliiskogo predromantizma // Problemy metoda
i zhanra v zarubezhnoi literature : sb. nauch. tr. Vyp. 3. M. : MGPI. S. 3-18.
Vershinin, I. V., Lukov V. A. (2002) Predroman-tizm v Anglii. Samara : Samarskii gos. ped. un-t.
Zhirmunskii, V. M. (1945) Predromantizm // Istoriia angliiskoi literatury. T. 1. Vyp. 2. M. ; L. : Izd-vo AN SSSR. S. 564-568.
Zhirmunskii, V. M. (1981) Angliiskii predro-mantizm // Zhirmunskii V. M. Iz istorii zapadno-evropeiskikh literatur. L. : Nauka.
Ladygin, M. B. (1978) Angliiskii «goticheskii» roman i problemy predromantizma : avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. M.
Ladygin, M. B. (1979) Formirovanie predro-manticheskoi estetiki v Anglii vtoroi poloviny
XVIII v. // Literaturnaia teoriia i khudozhest-vennoe tvorchestvo : sb. nauch. tr. M. : MGPI. S. 35-47.
Ladygin, M. B. (1980) Razvitie esteticheskoi mysli i literatury v Anglii XVIII v. // Zarubezhnye pisateli o literature i iskusstve: angliiskaia literatu-ra XVIII veka. M. : MGPI. S. 3-16.
Ladygin, M. B. (1982) Kontseptsiia mira i che-loveka v literature predromantizma // Problemy metoda i zhanra v zarubezhnoi literature : sb. nauch. tr. M. : MGPI. S. 34-51.
Lukov, Vl. A. (2000) Predromantizm (vvedenie v problemu) // XII Purishevskie chteniia: Vsemir-naia literatura v kontekste kul’tury. M. : MPGU; MANPO. S. 11-17.
Lukov, Vl. A. (2006) Predromantizm. M.
Makarov, A. N. (1981) O ppedpomantizme v li-tepatupe Germanii pepioda «Bupi i natiska» (K po-stanovke problemy) // Perekhodnye esteticheskie iavleniia v litepatupnom protsesse XVIII-XX ve-kov. M. : MGPI. S. 66-75.
Neustroev, V. P. (1958) Nemetskaia literatura epokhi Prosveshcheniia. M. : Izd-vo Mosk. un-ta.
Neustroev, V. P. (1984) Nemetskaia literatu-ra // Istoriia zarubezhnoi literatury XVIII veka: Strany Evropy i SShA. M. : Izd-vo Mosk. un-ta. S. 287-392.
Perfil’eva, Z. E. (2009) Irratsional’noe v este-tike i dramaturgii G. E. Lessinga : avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Samara.
Skobeleva, E. V. (2008) Traditsiia «gotichesko-go» romana v angliiskoi literature XIX i XX vekov : avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. M.
Turaev, S. V. (1983) Ot Prosveshcheniia k ro-mantizmu: transformatsiia geroia i izmenenie zhanrovykh struktur v zapadnoevropeiskoi literature kontsa XVIII — nachala XIX v. M. : Nauka.
Tiutiunnik, I. A. (2005) Istoki predromantich-eskikh idei v angliiskoi literaturnoi kritike XVIII veka : avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Nizhnii Novgorod.
Muller, P. (1978) Grundlinien der Entwick-lung, Weltanschauung und Asthetik des Sturm und Drang // Sturm und Drang: Weltanschauliche und Asthetische Schriften : in 2 Bde. Bd. 1. Berlin und Weimar : Aufbau-Verl. S. XII, XIII.
