CC BY
44УДК 62.000.93 (470.5) ББК 330г (235.55)
В. В.Запарий
ПРЕДПРИТЯИЯ ТАНКОВОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ УРАЛА В ПЕРИОД ДЕМИЛИТАРИЗАЦИИ: 1945-1947 гг. *
Ключевые слова: Урал, танковая промышленность, конверсия, демилитаризация, экономика.
Статья посвящена основным проблемам трансформации танковой промышленности Урала в период конверсии, после завершения Великой Отечественной войны. В работе выявлены основные тенденции, характеризовавшие процесс конверсии, отражены важнейшие структурные и административные преобразования, повлиявшие на ее дальнейшую деятельность. Помимо этого показаны базовые противоречия, лежавшие в основе организации отрасли в период Великой Отечественной войны. Освещены важнейшие показатели кризисных явлений, сопровождавших конверсию.
Уделяется внимание и оценке вклада танкостроения Урала в развитие здесь атомной промышленности во второй половине 1940-х гг. Танковая промышленность стала донором кадров, технологий и производственных ресурсов, позволивших форсировано создать на Урале ключевые предприятия атомной промышленности Рассмотрено взаимодействие гражданского и военного направлений промышленной политики, одновременно проводимой государством на ведущих машиностроительных предприятиях Урала, которые в период Великой Отечественной войны входили в сосав НКТП.
Работа характеризует основные меры государственного управления танковой промышленностью, попытки государства стабилизировать ситуацию и добиться выполнения поставленных им целей экономической политики
V. V. Zapary
URAL TANK INDUSTRY PLANTS DURING THE PROCESS OF DEMILITARIZATION IN 1945-1947
Keywords: the Ural, tank production, conversion, demilitarization, economy
The article is devoted to the basic problems of the transformation of the tank industry Ural during the conversion period, after the completion of the Great Patriotic War. The paper identified the major trends that characterized the conversion process, a reflection of the major structural and administrative changes affecting its future activities. In addition, it shows the basic contradiction lay in the basic organization of the sector during the Great Patriotic War. When covering the most important indicators of the crisis that accompanied the conversion.
Attention is paid to assessing the contribution of tank and the Urals to the development of the nuclear industry here in the .second half of the 1940s. The tank industry has become a donor of personnel, technology and production resources, which allowed creating, boosted Urals key enterprises of the nuclear industry. The interaction between civilian and military areas of industrial policy, both conducted by the state on the leading machine-building enterprises of the Urals, which during World War II were part of Sosa NKTP
The work describes the main governance actions tank industry, government attempts to stabilize the situation and to enforce its goals of economic policy.
* Работа выполнена по Программе фундаментальных исследований «Урал в социальных трансформациях России ХХ века: специфика и идентичность исторического процесса». Номер темы (проекта) в государственном задании: 0402-2015-0004. Номер темы (проекта) в УрО РАН: 15-13-6-23.
Одной из важнейших составляющих процесса трансформации уральской танковой промышленности во второй половине 1940-х гг. стала постепенная демилитаризация производства. Уже летом 1944 г., когда исход войны стал очевиден, наиболее дальновидные руководители НКТП -В. А. Малышев, Б. Г. Музруков и Ю. Е. Максарев начинают разрабатывать стратегии развития предприятий отрасли после войны. Директор УЗТМ Б. Г. Муз-руков в начале 1944 г. создал на заводе группу инженеров, задачей которой была подготовка предприятия к производству гражданской продукции [1, с. 132]. Дирекция рассчитывала использовать в дальнейшем богатый опыт массового производства, накопленный за время войны. Нарком танковой промышленности предписал Б. Г. Музрукову разработать конструкцию установок глубокого бурения и освоить их производство, поскольку В. А. Малышев знал, что государство примет масштабную программу расширения нефтедобычи. До войны установки глубокого бурения в СССР не производились, а покупались за границей. Это же относилось и к карьерным экскаваторам большой мощности. Поэтому, когда в конце 1945 г. началось формирование единого плана реконструкции промышленности, Б. Г. Музрукову, представившему уже конкретные разработки, удалось отстоять свою точку зрения на дальнейшее развитие завода [5, с. 174]. (Более подробно эти вопросы освещены в монографии «Танковая промышленность на Урале в 1940-е годы» [6].)
В декабре 1944 г. директор завода № 183 Е. Ю. Максарев создает у себя группу технологов для подготовки возобновления вагонного производства. Ее возглавил главный технолог завода И. В. Окунев. Дирекция предприятия намеревалась также максимально использовать накопленный за время войны опыт массового производства. Планировалось использовать поточные линии, ориентируясь на применение технологий автоматической сварки, многорезцовой обработки и другого высокопроизводительного оборудования [4, с. 257].
Руководство другого крупнейшего танкостроительного предприятия Урала, ЧКЗ, проявило недальновидность, не приступив вовремя к работам по реконструкции своего предприятия для массового выпуска тракторов. Завод, руководимый бывшим наркомом танковой промышленности И. М. Зальцманом, начал проводить ее только в конце 1945 г., потеряв первые семь месяцев мирного времени, когда кадры и оборудование не были загружены. Впоследствии это станет главной причиной невыполнения ЧКЗ плана по выпуску основной продукции [22, с. 145].
Военный потенциал СССР имел тенденцию к постепенному уменьшению. Важным показателем этого стала проведенная в несколько этапов демобилизация армии (июнь 1945-1949 гг.). К концу 1948 г. Советская армия была в целом сокращена с 12,8 млн до 2,8 млн человек, т. е. почти в 6 раз [2, с. 237].
Переход СССР к мирной жизни выразился в резком снижении затрат на производство вооружения. Доля прямых военных расходов в бюджете государства уменьшилась с 54,3 % в 1945 г. до 24,0 % в 1946 г. и 18,0 % в 1947 г. Объем капитальных работ в системе наркоматов обороны и военно-морского флота на период 1946-1950 гг. устанавливался в размере 7 млрд руб., это в два раза меньше, чем в последние предвоенные годы (1938-1941 гг.) [19, с. 193].
В сентябре 1945 г. был упразднен ГКО как верховный чрезвычайный орган государственного управления на период военного времени. Все функции по управлению страной были переданы СНК. Были официально отменены сверхурочные работы и введены 8-часовой рабочий день, а также ежегодные оплачиваемые отпуска. Было принято решение о переводе основных военных заводов на выпуск гражданской продукции.
Руководство СССР провозгласило курс на перестройку военного производства для гражданских нужд. После того как в мае 1945 г. была реорганизована система управления, количество оборонных наркоматов
было уменьшено, военное производство оказалось сосредоточено в Наркомате вооружений (НКВ), Наркомате авиационной промышленности (НКАП), Наркомате судостроительной промышленности (НКСП), Наркомате транспортного машиностроения (НКТМ), Наркомате сельскохозяйственного машиностроения, которые в марте 1946 г. были переименованы в министерства.
Известно, что политика сокращения военного производства и увеличения выпуска гражданской продукции началась уже с конца 1945 г. и велась под личным руководством Л. П. Берии, в годы войны сосредоточившего в своих руках контроль над промышленностью.
В ряду крупных военно-промышленных наркоматов реструктуризации подвергся и Наркомат танковой промышленности, объединявший в себе группу разнопрофильных машиностроительных заводов. Согласно указу Президиума ВС СССР от 14 октября 1945 г. НКТП упразднялся, а на его базе создавался Наркомат транспортного машиностроения (НКТМ). В. А. Малышев сохранил свой пост руководителя отрасли и был назначен наркомом транспортного машиностроения. На бывших танкостроительных гигантах планировалось наладить массовое производство необходимой для восстановления экономики станы техники: паровозов, тепловозов, кранов, тракторов и сельскохозяйственных машин [10, л. 1].
Танковое производство полностью не прекращалось. В рамках наркомата, а затем и министерства был создан главк «Глав-танк», отвечавший за производство танков. При этом, очевидно, что он уже не являлся здесь доминирующей частью наркомата (министерства). Финансирование сокращалось. На фоне этого руководители бывших заводов НКТП уже не имели возможности решать свои производственные задачи в чрезвычайном порядке, как это было в период войны, поскольку оборонная программа уже не рассматривалась как приоритетная. Наоборот, выполнение гражданских заказов часто шло в ущерб военному про-
изводству. При этом государство надеялось сохранить танковое производство на достаточно высоком уровне, о чем говорит тот факт, что четвертый пятилетний план (1946-1950 гг.) предполагал производство 38 250 танков и САУ
Эта политика «выжимания соков» из отрасли привела к тому, что заводы министерства в 1946 г. выполнили план спецпроизводства на 83 %, а в 1947 г. - всего лишь на 65 % [19, с. 199]. Кроме того, дальнейшее следование данной стратегии со стороны государства привело к ухудшению качества управления отраслью и не позволило сохранить изначально высокие показатели производительности труда.
До конца августа 1945 г. танковая промышленность работала относительно стабильно, сохраняя прежние объемы выпуска бронетехники, а широкомасштабная конверсия началась только в 1946 г. Произошло резкое изменение устоявшегося характера и, главное, технологии производства. В течение 6-9 месяцев с начала перестройки промышленности выпуск гражданской продукции лишь незначительно возмещал падение объемов военных заказов [2, с. 238]. Отмена запретов на личное перемещение привело к усилению движения персонала на заводах и, как следствие, к ухудшению качества производства и падению его объемов [21, с. 155].
Планы конверсии на первый послевоенный 1946 год оказались столь радикальными, что нарком транспортного машиностроения В. А. Малышев и начальник ГАБТУ Я. Н. Федоренко в октябре 1946 г. вынуждены были обратиться к СНК с просьбой о сохранении минимальных оборонных мощностей. Нарком транспортного машиностроения был обеспокоен тем, что многие ведомства, которым раньше принадлежали те или иные предприятия, входящие в состав НКТП, решили предъявить на них свои права. В случае передачи их бывшим хозяевам это означало бы полное прекращение здесь выпуска танков [3, с. 339-342]. Так, Наркомтяжмаш поставил вопрос о передаче ему УЗТМ и завода № 76
в Свердловске, НКПС - завода N° 183, с расчетом полностью перевести его на выпуск вагонов. Государство приняло решение о полном прекращении на УЗТМ со второго квартала 1946 г. производства бронекор-пусов для тяжелых танков и САУ СУ-100. Однако «Уралмаш» отстоять не удалось, он был передан в ведомство Наркомтяжмаша, а последняя машина СУ-100 была собрана из оставшихся заделов в мае 1946 г.
В. А. Малышев считал, что для сохранения и воспроизводства кадрового потенциала танкостроения необходимо на всех танковых заводах сохранить выпуск танков хотя бы на минимальном уровне (от одной до 5 машин в день). Характер гражданской продукции, изготовляемой на танковых заводах, должен был соответствовать характеру танкового производства и квалификации кадров, иначе деквалификация персонала была неизбежна. Министр транспортного машиностроения стремился сохранить все танковые, дизельные и бронекорпусные заводы в одном наркомате для обеспечения единого технического руководства отраслью и запретить растаскивать основные кадры танкостроительных предприятий (конструкторов, технологов, испытателей) независимо то того, на каком заводе до войны они работали [20, с. 11], что было совершенно справедливо.
Общий выпуск танков и САУ в 1946 г. составил 4 219 шт. (2 791 - Т-34-85, 718 -Т-44А, 600 - ИС-3, 200 - САУ ИСУ-152). Это означает, что за весь 1946 год было выпушено меньше бронетехники, чем за последние четыре месяца 1945 г. Среднемесячный выпуск танков и САУ составил -351 шт. [20, с. 11].
В 1947 г. практически завершился выпуск бронетехники, принятой на вооружение в годы войны. Одновременно была начата сборка танков первого послевоенного поколения. УТЗ №183 выпустил первые 22 серийных танка Т-54, а ЧКЗ - 52 танка ИС-4 [16, л. 2]. С учетом выпущенных танков старого поколения (50 ИСУ-152 ЧКЗ, 200 Т-44 завода № 75 и 198 СУ-100 Омского завода № 174) суммарное производство за
1947 г. составило 522 шт., что меньше, чем за два месяца 1946 г. Таким образом, с сентября 1945 г. по январь 1948 г. предприятия Министерства транспортного машиностроения произвели всего 8 879 танков и САУ образца военного времени [20, с. 11].
Процесс сокращения военного производства коснулся в основном устаревающих вооружений, разработанных и использовавшихся в прошедшей войне и уже не нужных в прежних количествах. С 1947 г. началось уменьшение планов по производству гражданской продукции в ряде министерств оборонного профиля (авиационной, судостроительной и транспортного машиностроения), причем уже с 1949 г. снова наблюдается резкий рост военных заказов, обусловленный обострением геополитического противостояния в рамках «холодной войны». В течение первой послевоенной пятилетки была полностью обновлена номенклатура изделий «спецпроизводства», что было обусловлено проведением перевооружения Советской армии, начатым в 1950-е гг. [2, с. 239].
Уральская танковая промышленность оказалась активно втянутой в основные процессы, происходившие в военной экономике СССР послевоенного периода. Известно, что во второй половине 1940-х гг. основная часть танкостроительных заводов Советского Союза базировалась в его восточных регионах. К числу наиболее мощных из них относилось крупнейшее в мире танкостроительное предприятие - УТЗ № 183 им. Сталина.
В ходе Великой Отечественной войны сложилась материально-техническая и социальная база уральского танкостроения, произошли его становление и превращение в ведущую отрасль машиностроения. Вместе с тем формирование системы происходило в чрезвычайных условиях войны на основе довоенной технологии, в условиях демографического, энергетического и транспортного кризисов. Это означает, что после завершения чрезвычайного периода войны отрасль требовала серьезной трансформации, чтобы продолжать в даль-
нейшем функционировать в мирное время и производить современную продукцию в достаточном количестве. Новые условия также требовали новых подходов в управлении и администрировании на производстве. Необходимо было срочно поднять его эффективность.
Социально-психологический фактор является важным в рассмотрении судьбы послевоенного уральского танкостроения. За годы войны основная масса работников уральских предприятий, проживавших в перенаселенных промышленных городах, имела высокий моральный стимул к труду. От достижения победы над смертельным врагом в конечном счете зависела жизнь всех. Массы людей готовы были переносить любые лишения, чтобы быстрее приблизить победу. После ее достижения имевшееся положение вещей казалось уже более нетерпимым. Неустроенность социальной сферы стала тормозом в развитии отрасли, ставя перед руководством государства и отрасли неотложные вопросы, от решения которых зависели экономические и политические последствия [12, с. 238-261].
Большинство глубинных проблем кризиса уральской танковой промышленности послевоенного периода крылось в принципах ее организации и становления. Она сложилась в экстремальных условиях эвакуации, на основе слияния вывезенных в восточные регионы мощностей с местными предприятиями. Это привело к тому, что отрасль постоянно испытывала дефицит в квалифицированной рабочей силе, необходимом оборудовании и энергии, а также в производственных площадях [7, с. 128-135; 8, с. 47-56]. Станки и оборудование работали на износ. Большая часть работников страдала от бытовой неустроенности. В связи с этим показатели эффективности производства были низки, имел место недопустимо высокий уровень брака [21, с. 146].
Если в военный период станочный парк заводов НКТП некоторым образом пополнялся и обновлялся за счет поставок по ленд-лизу, то после их прекращения, разрушенное станкостроение СССР долго еще
было неспособно поставлять танковым заводам современное специальное оборудование (токарные полуавтоматы, зуборезные и зубодолбежные станки крупных размеров).
Важнейшим источником ресурсов для восстановления оборонной промышленности в первые послевоенные годы становятся «особые поставки», т. е. трофейные оборудование и материалы, а также имущество, изъятое по репарациям из Германии, Японии и других побежденных стран. Практической деятельностью по вывозу оборудования занимался Особый комитет при СНК СССР. Всего за два года работы Особого комитета в СССР было вывезено около 1 млн вагонов различного оборудования с 4 786 немецких и японских предприятий, в том числе с 655 относившихся к военной промышленности [2, с. 235]. Однако и эти поставки не решали проблему полностью. Они могли быть решены только после восстановления станкостроительной отрасли.
Кроме того, танкопром оказался втянутым в работы по созданию ядерного, а затем и ракетного оружия, став кадровым донором для этих перспективных отраслей промышленности. Крупнейшие его руководители В. А. Малышев, Б. Г. Музруков, ИТР (Н. Л. Духов) и квалифицированные рабочие заняли ключевые позиции на предприятиях Первого Главного управления (ПГУ) при Совмине СССР, т. е. в подчиненной Л. П. Берии атомной промышленности. Более того, согласно указу Совмина СССР предприятия танкопрома активно привлекались к разработке и изготовлению сложнейшего оборудования для атомной промышленности и ракетостроения [21, с. 142].
В послевоенный период множество квалифицированных рабочих уральского танкопрома, привезенные сюда в ходе эвакуации, все больше стремились к возвращению на прежние места работы и проживания (Харьков, Ленинград). После отмены законов военного времени отъезд на прежнее место жительство стал носить массовый характер, что также вело к осла-
блению потенциала танковой промышленности региона. Во второй половине 1945 г. резко выросла текучесть рабочих кадров, в результате чего за весь 1945 год заводы Наркомата потеряли свыше 40 тыс. человек (или 12,5 % от общего состава всех проживавших в жилфонде НКТП на 1 января
1945 г.). Увеличились и невыходы на работу (до 14,2 %) [12, л. 238-261].
Приказ НКТМ № 130 от 28 февраля
1946 г. «Об итогах работы заводов НКТМ в 1945 г. и о мерах по обеспечению выполнения плана 1946 г.» констатировал, что после сокращения плана выпуска военной продукции многие заводы слишком медленно перестраиваются на гражданское производство, в результате чего приносят государству большие убытки и потери [13, л. 238-261]. Далее эта тенденция только продолжилась.
Изучение приказов НКТМ № 56 от 30 января 1946 г. и № 118 от 22 февраля 1946 г. помогает довольно детально представить всю тяжесть переходного периода в отрасли, когда методы венного времени были отменены, а новые - не обеспечивали необходимого качества управления. Более того, снижение административного нажима на производстве, наконец, вынесло на поверхность все проблемы в отрасли, накопленные за время Великой Отечественной войны.
Предприятия продолжали не выполнять установленные им планы по себестоимости продукции, допускали перерасход фондов заработной платы. Возрос уровень брака. Заводы НКТМ терпели большие убытки от разного рода производственных потерь и расходов, хотя имели большие запасы ненужных для производства материалов. Приказ министра транспортного машиностроения СССР В. А. Малышева № 271 от 23 апреля 1946 г. вновь констатировал низкую экономическую эффективность работы отрасли. На 1 апреля 1946 г. министерство вышло с выросшей по сравнению с 1 января 1946 г. просроченной задолженностью поставщикам, по ссудам Госбанка и, частично, заработной плате [13, л. 215-216]. Такое
напряженное состояние финансов стало результатом образования сверхплановых убытков (переделка оснастки для ИС-4).
Так, ЧКЗ за январь - март 1946 г. превысил себестоимость продукции против плана на 10,5 млн рублей, перерасходовал фонд заработной платы по категории ИТР на 2 934 тыс. рублей, повысил убытки от брака до 5,9 % против 4,3 % в 1945 г., имея при этом на 1 апреля 1946 г. 100 млн рублей сверхнормативных материальных запасов [13, л. 215-216]. На заводе № 183 убытки от брака в начале 1946 г. возросли до 3,8 % против 1,5 % в 1945 г. С учетом получения 68 млн рублей сверхнормативных сырьевых дотаций, завод допустил рост дебиторской задолженности до 10 млн рублей [13, л. 215-216].
Большинство заводов министерства в I квартале 1946 г. работало неудовлетворительно, в результате чего план валовой продукции был выполнен на 93,2 %, а товарной - на 94,0 %. Был недовыполнен план I квартала 1946 г. по вагонам (завод № 183), тракторам (ЧКЗ), а также по танкам и танковым запчастям. Челябинский Кировский завод только за первый послевоенный год дважды срывал установленные правительством сроки серийного выпуска танков ИС-4. В I квартале 1946 г. неудовлетворительно работали металлургические производства всех заводов, ими не был выполнен план выплавки стали, а также производства стального проката, литья [13, л. 215-216].
Руководство отраслью в очередной раз констатировало, что танковые и дизельные заводы Урала слишком медленно осваивали производство деталей для паровозов и вагонов, сорвав в I квартале 1946 г. план поставок своим кооператорам. Особенно «отличились» в этой части ЧКЗ и завод № 200. Завод № 183 неудовлетворительно выполнил установленный ему на июнь 1946 г. план по сборке и сдаче вагонов, узлов, заготовок и кооперированных поставок, чем поставил в тяжелые условия как собственное производство, так и другие вагоностроительные заводы министерства [14, л. 33-34].
Наряду с невыполнением плана валовой и товарной продукции заводы Министерства транспортного машиностроения не выполнили план и по всем качественным показателям. В 1946 г. на ЧКЗ средняя выработка на одного рабочего (по сравнению с 1945 г.) снизилась в моторном производстве на 11 %, а в танковом - на 26,5 %. Потери рабочего времени на уральских заводах НКТМ составили 25 % от общего [21, с. 145]. Все заводы министерства дали в I квартале 1946 г. сверхплановых убытков на 60 млн рублей [13, л. 237-238].
Отмечалась тенденция к непомерному увеличению численности вспомогательных рабочих. Заводы содержали ничем не оправданное большое число служащих и ИТР. Также имело место ослабление внимания к вопросам эксплуатации оборудования со стороны начальников цехов, мастеров, наладчиков и другого ответственного персонала [12, л. 273-275].
В ходе конверсии на большинстве заводов была изменена номенклатура продукции и уменьшена ее серийность. Это факт требовал переквалификации значительной части рабочих. Но заводы в основном не имели возможности или не хотели организовать такую работу. Многие директора вместо того, чтобы навести порядок в нормировании и организации труда, традиционно (со времен войны) шли по наиболее легкому пути - требовали от Наркомата дополнительную рабочую силу. По этой причине большое число рабочих было занято транспортировкой, погрузочными, подсобными и ручными работами.
Помимо военных заказов «Главтанк» и его уральские заводы должны были обеспечить освоение и выпуск важнейших гражданских машин и изделий [21, с. 143-144; 155]. «Танкоград» планировалось превратить в мощное тракторное предприятие с большим объемом производства, чем до войны, при этом сохранив танковое производство. Несмотря на все заявления о сохранении плановых заданий по бронетехнике, на деле произошло резкое уменьшение госзаказа по выпуску серийных танков, что в
корне меняло устоявшуюся систему производства. Возобновление выпуска тракторов потребовало разделения КБ завода, ранее занятого только работой над боевыми машинами. Это привело к заметному ослаблению танкового КБ [21, с. 143-144; 155].
Уральский танковый завод № 183 им. Сталина, в период войны являвшийся головным предприятием по производству Т-34, теперь должен был сосредоточиться на вагоностроении, используя накопленный ранее потенциал высокопроизводительных технологий массового производства. На завод № 183 возлагалась важная задача в обеспечении народного хозяйства необходимыми железнодорожными платформами и комплектующими для их ремонта. При этом производство танков Т-34/85 в феврале 1946 г. было прекращено. Оснастка танкового производства была использована для выпуска запчастей до конца 1946 г. [15, л. 5-6]. Была начата реконструкция УТЗ № 183 под вагонное производство и выпуск новых танков Т-54.
Завод № 50, ранее работавший в рамках тесной кооперации с УЗТМ и выпускавший элементы трансмиссии и ходовой части танков и САУ, теперь окончательно переориентировался на невоенное производство. Основной продукцией данного предприятия становятся угле- и породопогрузочные машины типа «Джой» и «Эймко», а также комплектующие для паровозостроения: тендеры и парораспределительные механизмы.
Завод № 76, в военное время поставлявший дизели для УЗТМ и завода № 112, так же поменял свой профиль, поскольку теперь не требовалось так много дизель-моторов для танков (единственным их производителем в регионе остался ЧКЗ). Наркомат транспортного машиностроения планировал использовать опыт крупносерийного поточного производства, накопленный коллективом завода, и в мирное время. Теперь ему было необходимо перестроиться для выпуска промышленных дизелей (для нужд УЗТМ).
После окончания войны Уралмашза-вод им. С. Орджоникидзе был выведен из
подчинения танковой промышленности согласно приказу НКТМ от 16 октября 1945 г. Вместе со всеми кадрами, оборудованием, жилищным фондом, культурно-бытовыми учреждениями, подсобным и вспомогательным хозяйством и транспортом по балансу на 1 сентября 1945 г. он был передан Наркомату тяжелой промышленности [11, л. 5].
УЗТМ прекратил выпуск бронекорпусов для ЧКЗ и САУ на базе Т-34, был переориентирован на производство металлургического оборудования, установок глубокого бурения и других изделий. К 7 ноября
1945 г. здесь были собраны первые буровые установки «Уралмаш-1» с условной глубиной бурения около 3 200 м, а в июне того же года пущен цех буровых машин [9].
Таким образом, после завершения Великой Отечественной войны на большинстве уральских предприятий танкопрома происходило падение объемов военного производства и вырос выпуск гражданской продукции. Многие из них поменяли профиль деятельности (УЗТМ, № 76 и 50), прекратив выполнять крупные военные заказы. Другая группа предприятий сохранила военное производство, но в усеченном объеме (завод № 183, ЧКЗ), оставаясь важнейшими региональными центрами танкового производства.
Геополитическая ситуация в мире после окончания Второй мировой войны вновь обострялась. После вступления Красной армии в Восточную Европу у союзников СССР - США и Великобритании возникла неудовлетворенность результатами войны, поскольку в их планы относительно ее результатов не входило усиление Советского государства.
Страх перед распространением коммунизма и переход к его сдерживанию привел к обострению отношений между бывшими союзниками сразу после завершения войны. Спусковым механизмом холодной войны в отечественной историографии считается речь У Черчилля в г. Фултоне 5 марта
1946 г. С этого периода главным двигателем международных отношений стало военное противостояние двух складывавшихся бло-
ков, а также форсированное развитие программ по совершенствованию ядерного оружия.
Эти обстоятельства привели к тому, что демилитаризация экономики СССР после войны не была достаточно полной. К концу 1940-х гг. эта тенденция пошла на спад. Основные усилия государства в быстро менявшихся условиях были направлены теперь не на повышение благосостояния населения, а на усиление военной мощи, чтобы противостоять внешней угрозе.
Несмотря на то, что ликвидация ядерной монополии США являлась основным лейтмотивом развития советской военной промышленности до середины 1949 г., производство обычных вооружений в конце 1940-х гг. также заметно возросло. Был разработан перспективный план производства бронетехники, однако состояние танковой промышленности не позволило воплотить его в полном объеме. Программа производства танков в 1946-1947 гг. не была выполнена, а в 1948 г. выпуск этой продукции был снижен в связи с кризисом отрасли. Кризисные явления в танковой промышленности удалось преодолеть только в начале 1950-х гг. [17, л. 16-18; 18, л. 13].
Послевоенная конверсия и кризис танковой промышленности на Урале в 19451947 гг. показали невозможность дальнейшего развития и эффективной работы той промышленной системы, которая сложилась в чрезвычайных условиях Великой Отечественной войны. Быстрый прогресс общества, техносферы и экономики потребовал от промышленности СССР в послевоенный период перейти на качественно новый уровень развития, создать более сложные и, главное, более надежные боевые машины.
Эта задача встала и перед уральской танковой промышленностью. Решение данной задачи осложнялось инерцией предыдущего курса. Эта инерция наблюдалась не только в сфере технологий, но и в практике управления персоналом и администрирования как на общегосударственном уровне, так и на уровне отдельных наркоматов и министерств.
Библиографический список
1. Богуненко Н. Н. Музруков / Н. Н. Богуненко. - М. : Молодая гвардия, 2005. - 399 с.
2. Быстрова И. В. Советский военно-промышленный комплекс 1930 - 1980-е гг.: проблемы становления и развития. / И. В. Быстрова. - М. : Изд-во ИРИ РАН, 2006. - 704 с.
3. Ермолов А. Ю. Государственное управление военной промышленностью в 1940-е годы: танковая промышленность / А. Ю. Ермолов. - СПб. : Алетейя, 2013. - 408 с.
4. Ермолов А. Ю. Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны / А. Ю. Ермолов. - М. : Литера-С, 2009. - 310 с.
5. Ефимова Т. И. Уралмашевцы / Т. И. Ефимова. - Свердловск : Сред. Уральское кн. изд-во, 1982. - 297 с.
6. Запарий В. В. Танковая промышленность на Урале в 1940-е гг. / В. В. Запарий. - Екатеринбург : УМЦ-УПИ, 2015. - 218 с.
7. Запарий В. В. Танкпром век ХХ: история, историография, источники, музейное воплощение / В. В. Запарий // Танковая промышленность Урала в период послевоенного пятилетия: основные проблемы развития - Н. Тагил, 2013. - С. 128-135.
8. Запарий В. В. Танкпром II век ХХ / В. В. Запарий // Исторический опыт функционирования предприятий танковой промышленности на Урале в 1940-е гг. - М., 2014. - С. 47-56.
9. Неизвестный Уралмаш / сост.: С. Агеев, Ю. Бриль. - Екатеринбург, 2003. - 500 с.
10. Нижнетагильский городской исторический архив (НТГИА). - Ф. Р-417. - Оп. 1. - Д. 345.
11. НТГИА. - Ф. Р-417. - Оп. 1. - Д. 354.
12. НТГИА. - Ф. Р-417. - Оп. 1. - Д. 389.
13. НТГИА. - Ф. Р-417. - Оп. 1. - Д. 390.
14. НТГИА. - Ф. Р-417. - Оп.1. - Д. 392.
15. НТГИА. - Ф. Р-417. - Оп. 1. - Д. 411.
16. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). - Ф. 8734. - Оп. 6. - Д. 1546.
17. РГАЭ. - Ф. 8798. - Оп. 4. - Д. 40.
18. РГАЭ. - Ф. 8798. - Оп. 4. - Д. 95.
29. Симонов Н. С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е гг. / Н. С. Симонов. -М. : РОССПЭН, 1996. - 336 с.
20. Устьянцев С. В. Т-54/Т-55 / С. В. Устьянцев, Д. Г. Колмаков. - Нижний Тагил : Медиа-Принт, 2006. - 200 с.
21. Шубарина Л. В. Оборонно-промышленный комплекс на Урале: региональный опыт развития 1945- 1965 гг. / Л. В. Шубарина. - Челябинск : Урал. акад., 2011. - 280 с.
References
1. Bogunenko N. N. Muzrukov / N. N. Bogunenko. - M. : Molodaja gvardija, 2005. - 399 s.
2. BystrovaI. V. Sovetskij voenno-promyshlennyj kompleks 1930 - 1980-e gg.: problemy stanovlenija i razvitija. / I. V. Bystrova. - M. : izd-vo IRI RAN, 2006. - 704 s.
3. ErmolovA. Ju. Gosudarstvennoe upravlenie voennoj promyshlennost'ju v 1940-e gody: tankovaja promyshlennost' / A. Ju. Ermolov. - Spb. : Aletejja, 2013. - 408 s.
4. Ermolov A. Ju. Tankovaja promyshlennost' SSSR v gody Velikoj Otechestvennoj vojny / A. Ju. Ermolov. - M. : Litera-S, 2009. - 310 s.
5. Efimova T. I. Uralmashevcy / T. I. Efimova. - Sverdlovsk : Sred. Ural'skoe kn. izd-vo, 1982. - 297 s.
6. Zaparij V. V. Tankovaja promyshlennost' na Urale v 1940-e gg. / V V Zaparij. - Ekaterinburg: UMC-UPI, 2015. - 218 s.
7. Zaparij V. V. Tankprom vek HH: istorija, istoriografija, istochniki, muzejnoe voploshhenie / V V Zaparij // Tankovaja promyshlennost' Urala v period poslevoennogo pjatiletija: osnovnye problemy razvitija - N. Tagil, 2013. S. 128-135.
8. Zaparij V. V. Tankprom II vek HH / V. V Zaparij // Istoricheskij opyt funkcionirovanija predprijatij tankovoj promyshlennosti na Urale v 1940-e gg. - M., 2014. - S. 47-56.
9. Neizvestnyj Uralmash / sost. S. Ageev, Ju. Bril'. - Ekaterinburg, 2003. - 500 s.
10. Nizhnetagil'skij gorodskoj istoricheskij arhiv (NTGIA). - F. R-417. - Op. 1. - D. 345.
11. NTGIA. - F. R-417. - Op. 1. - D. 354.
12. NTGIA. - F. R-417. - Op. 1. - D. 389.
13. NTGIA. - F. R-417. - Op. 1. - D. 390.
14. NTGIA. - F. R-417. - Op. 1. - D. 392.
15. NTGIA. - F. R-417. - Op. 1. - D. 411.
16. RGAJe. - F. 8734. - Op. 6. - D. 1546.
17. RGAJe. - F. 8798. - Op. 4. - D. 40.
18. RGAJe. - F. 8798. - Op. 4. - D. 95.
29. Simonov N. S. Voenno-promyshlennyj kompleks SSSR v 1920-1950-e gg. / N. S. Simonov. - M. : ROSSPJeN, 1996. - 336 s.
20. Ust'jancev S. V T-54/T-55 / S. V Ust'jancev, D. G. Kolmakov. - Nizhnij Tagil : Media-Print, 2006. - 200 s.
21. Shubarina L. V. Oboronno-promyshlennyj kompleks na Urale: regional'nyj opyt razvitija 19451965 gg. / L. V Shubarina. - Chelyabinsk : Ural. akad., 2011. - 280 s.
Поступила в редакцию 2 февраля 2016 г.
Сведения об авторе
Запарий Василий Владимирович - кандидат исторических наук, научный сотрудник сектора политической и социокультурной истории Института истории и археологии УрО РАН. Область научных интересов: история науки, история науки и техники, история экономики, отечественная история. Автор более 30 научных и учебно-методических работ, 2 монографий и 1 учебного пособия.
E-mail: pantera.zap@gmail.com
Zapary Vasily Vladimirovich - candidate of historical sciences, research fellow, department of political and socio-cultural history of the Institute of History and Archaeology, Ural Branch of RAS. Research interests: history of science, history of science and technology, economical history, national history. The author of more than 30 scientific papers, two monographs and one textbook.
74 экономическая история
