CC BY
159
Одним из важнейших итогов развития российского права в постсоветский период стало возрождение частного права и признание деления системы права на публичное и частное*. Принципиально, что публичное и частное право не являются отраслями права, а представляют собой целые сферы (зоны) права, нередко именуемые «суперотраслями» [2, с. 24]. К публичному праву относятся, в частности, государственное (конституционное), административное, уголовное, финансовое право, а к частному - гражданское, семейное, трудовое, международное частное право и др.
Характеризуя процесс становления новой отечественной правовой системы, Е.А. Суханов в числе наиболее значимых последствий воздействия проведенных социально-экономических преобразований на всю систему правового регулирования выделяет изменение роли и содержания гражданского права в правовой системе России. «Отказываясь от "наслоений", свойственных организации огосударствленной экономики, гражданское право, - отмечает автор, - возрождается как классическое частное право» [3, с. 28]. Одновременно с данным процессом, по его мнению, многие сферы правового регулирования утрачивают или значительно ослабляют свой публично-правовой характер за счет усиления частноправовых начал, что заставляет по-новому взглянуть, с одной стороны, на систему правовых отраслей и место, занимаемое в ней гражданским правом, а с другой стороны - на систему (объем) самого гражданско-правового регулирования [3, с. 28].
Процессы дифференциации и интеграции (консолидации) отраслей системы права в целом и частного права в частности находятся в диалектическом единстве и опосредуют общее развитие права как системы. Основанием дифференциации, как известно, являются предмет и метод правового регулирования при ведущем значении первого из них.
Напомним, что предмет отраслевого регулирования охватывает однотипные, однородные отношения, соответствующие определенным признакам, в целом характеризующим гомогенность правового положения субъектов, сходство объектов прав, общий тип межсубъектного взаимодействия и вытекающую отсюда общность метода правового регулирования. «Определить предмет правового регулирования той или иной отрасли права, - пишет В.Ф. Яковлев, - это значит установить тот круг отношений, на которые должно распространяться действие этой отрасли; но определение предмета немыслимо без выявления характерных черт этих отношений, так как именно эти черты придают отношениям качественную однородность, объединяющую их в группу отношений, поддающихся воздействию единообразного способа правового регулирования. Поэтому определение предмета регулирования отрасли права и состоит в выявлении указанных признаков отношений» [4, с. 365].
Круг общественных отношений, регулируемых сегодня гражданским и семейным законодательством, определен, соответственно, ст. 2 Гражданского кодекса (в дальнейшем - ГК) РФ и ст. 2 Семейного кодекса (в дальнейшем - СК) РФ.
Согласно абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ гражданское законодательство определяет правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальных прав), регулирует договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников.
В соответствии со ст. 2 СК РФ семейное законодательство устанавливает условия и порядок вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным, регулирует личные неимущественные и имущественные отношения между членами семьи: супругами, родителями и детьми (усыновителями и усыновленными), а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами, а также определяет формы и порядок устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей.
Анализ данных норм свидетельствует о том, что при установлении круга общественных отношений, образующих предметы гражданско-правового и семейно-правового регулирования, законодатель использует общий методологический принцип - критерий объекта регулирования с одновременным выделением основных видов регулируемых отношений. Однако определение предмета отрасли посредством перечисления регулируемых ею общественных отношений (метод перечня) вряд ли исчерпывающе разрешает проблему, поскольку неясным является сам принцип
выделения той или иной совокупности общественных отношений. Иначе говоря, перечневый метод не позволяет выявить тех сущностных свойств общественных отношений, которые и обусловливают их объединение единым предметом отраслевого регулирования. С учетом сказанного посмеем утверждать, что сделанный В.А. Тарховым вывод об отказе современного гражданского законодательства от научного определения предмета гражданского права и отграничения его от смежных отраслей [5, с. 55] имеет более универсальное значение и может быть экстраполирован и на предмет семейного права.
Итак, гражданское и семейное законодательство регулируют однотипные общественные отношения, а именно, имущественные и личные неимущественные. Применительно к предмету гражданско-правового регулирования в качестве дополнительного отраслеобразующего критерия используется признак юридического равенства, автономии воли и имущественной самостоятельности участников, а семейно-правового регулирования - признак принадлежности к семье. Ограниченный объем настоящей статьи позволяет нам высказать только наиболее принципиальные замечания относительно обсуждаемой проблемы.
Так, Н.Д. Егоров справедливо обращает внимание на то, что в качестве предметного признака гражданского права применяются свойства не самих общественных отношений, а их участников. По мнению автора, специфический признак - положение участников имущественных отношений -определяется именно характером этих отношений, но не наоборот [6, с. 11].
Анализируя законодательно установленные отраслеобразующие признаки гражданского права, М.И. Брагинский высказывает заслуживающее поддержки суждение о том, что роль классификационного критерия может выполнять только один из них - равенство сторон. С учетом того, что любое отношение предполагает самостоятельность его участников, а имущественное -самостоятельность имущественную, он делает вывод, что имущественная самостоятельность является атрибутом не только частноправовых, но и публично-правовых отношений, основанных на власти и подчинении. Автономия воли, по мнению автора, является вторичным признаком, производным от равенства сторон [7, с. 67-68].
Проблема предмета гражданского права во многом осложняется также и тем, что признаки равенства, имущественной самостоятельности и автономии воли относятся к определению специфики и предмета, и метода отраслевого регулирования. Мы полностью разделяем высказанное рядом авторов мнение, что их трактовка «...в качестве сущностной характеристики метода приводит к парадоксальному выводу: не предмет определяет метод, а наоборот. Если же данные признаки отнести к характеристике предмета правового регулирования, тогда исчезает легальное определение метода гражданско-правового регулирования» [8, с. 55-56]. Подобная нечеткость разграничения предмета и метода отрасли требует прояснения. В противном случае предмет и метод утрачивают свое значение в качестве критериев отраслевого деления права.
В связи с этим обозначается противоречие, неопределенность в решении которого порождает очередное белое пятно в теории предмета гражданского права: согласно абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ конституирующую роль в отнесении отношений к предмету гражданско-правового регулирования фактически играет метод, однако предметно-отраслевые границы права гражданского не совпадают с пространством юридически регулируемых данным методом частноправовых отношений.
До Октябрьской революции 1917 г. семейное право являлось составной частью гражданского права. Доктринально оно достаточно традиционно определялось как «совокупность юридических норм, регулирующих отношения членов семьи» [9, с. 1]. Законодательной основой его выделения из гражданского права и формирования в качестве самостоятельной отрасли выступила ст. 3 ГК РСФСР 1922 г., которая отнесла регулирование семейных отношений к предмету особого кодекса. В советский период существование семейного права как самостоятельной отрасли права отстаивали С.Н. Братусь, Г.К. Матвеев, А.М. Нечаева, А.И. Пергамент, В.А. Рясенцев, Р.О. Халфина и др. Данная точка зрения пока еще является господствующей и в современной семейно-правовой науке.
Разрешение проблемы соотношения предметов гражданско-правового и семейно-правового регулирования требует уяснения вопроса о том, какими отличиями от гражданско-правовых обладают имущественные и личные неимущественные отношения, регулируемые семейным правом. Иначе
говоря, в чем выражается специфика семейных отношений, предопределяющая их регулирование отдельной от гражданского отраслью права?
Самостоятельность семейного права как отрасли права многими авторами (Е.М. Ворожейкин, В.А. Рясенцев, Г.К. Матвеев и др.) обосновывается приоритетом личных неимущественных отношений в предмете семейно-правового регулирования по сравнению с имущественными отношениями. В советский период данная точка зрения была вполне правомерной как с позиций действовавшего законодательства, так и с позиций соответствующих идеологических представлений о семье как семье нового исторического (социалистического) типа, где имущественные отношения играют, якобы, второстепенную роль. Однако с позиций сегодняшнего дня подобные представления, встречающиеся у современных исследователей [10, с. 4; 11; с. 26; 12, с. 15; 13, с. 9], кажутся достаточно спорными.
Нет сомнений в том, что именно в семье как малой социальной группе ее члены преимущественно удовлетворяют свои духовные (нематериальные) потребности - в общении, любви, дружбе, уважении, заботе и т.п. Однако подобные отношения a priori находятся вне регулятивного воздействия права и регламентируются главным образом морально-этическими, а не юридическими нормами. Поэтому мы разделяем мнение ряда авторов [14, с. 9-14; 15, с. 357-359] об изменении соотношения личных и имущественных отношений в предмете семейного права. Именно имущественные отношения приобретают ведущее значение и обеспечивают осуществление семьей соответствующих социальных функций - репродуктивной, воспитательной, хозяйственно-экономической, рекреативной и др.
Выделение личных неимущественных и имущественных отношений в качестве предмета семейно-правового регулирования осуществляется посредством формального критерия - принадлежности к семье. Это надо понимать в том смысле, что семейные правоотношения могут иметь место только между определенными субъектами. Не вызывает сомнения, что к ним относятся супруги, родители и дети. Однако вопрос о том, кто из упоминаемых в ст. 2 СК РФ других родственников и иных лиц может быть отнесен к семье и ее членам, законодательно не разрешен. Более того, круг таких лиц и пределы их участия в семейно-правовых отношениях, поскольку это в каждом конкретном случае зависит от усмотрения законодателя, могут быть совершенно различными.
Подчеркнем, что отсутствие правового определения понятия семьи характерно не только для семейного, но и для иных отраслей российского законодательства, где принадлежность к семье влечет определенные правовые последствия. Каждая отрасль с учетом специфики предмета правового регулирования по-разному определяет состав семьи. Показательно, что при этом допускается использование критериев, выходящих за пределы кровно-родственных связей. Например, согласно п. 1 ст. 69 Жилищного кодекса РФ к членам семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма относятся, во-первых, проживающие совместно с ним его супруг, дети и родители. Во-вторых, другие родственники и нетрудоспособные иждивенцы при условии их вселения в жилое помещение нанимателем в качестве членов его семьи и ведения с ним общего хозяйства. В-третьих, в исключительных случаях членами семьи нанимателя в судебном порядке могут быть признаны иные лица.
Думается, что понятие семьи и ее состава в отдельных отраслях права с учетом специфики предметов отраслевого регулирования и потребностей правоприменения могут быть различными. Но в семейном праве, где признак принадлежности к семье используется в качестве его дополнительного отраслеобразующего критерия, эти понятия должны иметь четкие законодательные определения, которые могут быть использованы в качестве базовых в иных отраслях при установлении с учетом их особенностей круга лиц, связанных семейными отношениями.
Следовательно, признак особого субъектного состава личных неимущественных и имущественных отношений как элементов предмета семейно-правового регулирования не позволяет отграничить их от аналогичных отношений, регулируемых гражданским правом. Это связано как с отмеченной выше неопределенностью данного критерия, так и с тем, что указанное свойство присуще не только семейным, но и многим гражданским правоотношениям - расчетным, страховым, наследственным (при наследовании по закону) и др.
В качестве особого, присущего только семейным отношениям признака выделяется их лично-доверительная природа. В частности, по мнению Е.М. Ворожейкина, семейные отношения, лишенные данного свойства, существуют искусственно; они в большинстве своем должны быть прекращены или
урегулированы в ином порядке [16, с. 53]. Однако отмеченным признаком обладают и многие гражданские правоотношения, к примеру, отношения, связанные с представительством, участием в полном товариществе и т.д.
Таким образом, семейные личные неимущественные и имущественные отношения не обладают присущими только им отличительными чертами. Они в полной мере отвечают признакам отношений, регулируемых гражданским правом, поскольку их участники, как показывает анализ семейного законодательства (ст. 7, 31, 40-42, 60, 61 СК РФ и др.), юридически равны, обладают автономной волей и имущественной обособленностью. Поэтому можно присоединиться к мнению М.В. Антокольской об одинаковости природы гражданских и семейных отношений [14, с. 8].
Дополнительным, но не избыточным критерием дифференциации отраслей в системе права является самостоятельный метод правового регулирования. В современном гражданском праве он основан на началах децентрализации и принципах частного права, что проявляется в юридическом равенстве, автономии воли, имущественной самостоятельности, инициативы субъектов гражданского оборота, диспозитивности и других его свойствах. В целом он характеризуется как метод автономии (координации, равенства).
Относительно метода семейно-правового регулирования в юридической литературе высказаны различные точки зрения. Так, Б.М. Гонгало определяет его как императивный с «некоторым допущением диспозитивности», которая может быть заменена решением суда, т.е. императивным указанием [17, с. 10]. Отмечая превалирование императивных норм в семейном праве, И.М. Кузнецова перечисляет общие черты методов гражданского и семейного права - равенство участников, наличие как императивных, так и диспозитивных норм, установление права судебной защиты нарушенных прав и особенных, свойственных только семейному праву, характеристик метода, к которым относятся специальный субъект, строго личный характер и неотчуждаемость прав, принадлежащих этим субъектам, и ограниченная автономия воли участников семейных отношений в совершаемых ими сделках [1, с. 4]. Представляется обоснованным видение метода семейного права, изложенное М.В. Антокольской: «императивно-дозволительный метод регулирования семейных отношений уступил место диспозитивному» [14, с. 26]. Об этом наглядно свидетельствуют, в частности, правила СК РФ о допустимости определения брачным договором имущественных прав и обязанностей супругов в браке и (или) в случае его расторжения, о заключении соглашения об уплате алиментов, в том числе родителями о содержании своих несовершеннолетних детей, и др. Следовательно, метод семейно-правового регулирования в сущностных своих свойствах совпадает с методом гражданско-правового регулирования.
Проделанный нами в настоящей статье теоретический анализ обнаруживает явную тенденцию к сближению предметов гражданско-правового и семейно-правового регулирования. Внешним отражением данного процесса является диффузия гражданско-правовых норм в сферу семейных отношений, что выражается в их широком субсидиарном применении (ст. 4, ст. 9, п. 7 ст. 38, п. 2 ст. 43, п. 1 ст. 44, п. 1 ст. 100 СК РФ и др.) и является прямым следствием возрастания частноправовых и соответствующим уменьшением публично-правовых начал в регулировании семейных отношений. Идея воссоздания единого частного (гражданского) права не исключает особого правового регулирования семейных отношений посредством Семейного кодекса и может быть поддержана в качестве перспективы развития отечественного законодательства. Но движение в данном направлении предполагает дальнейшие аналитические усилия в исследовании и гражданского, и семейного права как отраслей частного права.
Литература
1. Кузнецова И.М. Семейное право: Учебник. М.: Юристъ, 1999.
2. Алексеев С.С. Частное право: Научно-публицистический очерк. М.: Статут, 1999.
3. Суханов Е.А. Гражданское право России - частное право / Отв. ред. В.С. Ем. М.: Статут, 2008.
4. Яковлев В.Ф. К проблеме гражданско-правового метода регулирования общественных отношений // Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сб. статей. М.: Статут, 2001.
5. Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Чебоксары, 1997.
6. Гражданское право: Учебник: В 3 т. 6-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2003. Т. 1.
7. Брагинский М.И. О месте гражданского права в системе «право публичное - право частное» // Проблемы современного гражданского права: Сб. статей. М.: Городец, 2000.
8. Зинченко С.А., Шапсугов Д.Ю., Корх С.Э. Предпринимательство и статус его субъектов в современном российском праве. Ростов н/Д, 1999.
9. Загоровский А.И. Курс семейного права. Одесса, 1909.
10. Муратова С.А., Тарсамаева Н.Ю. Семейное право: Учеб. пособие. М.: Новый юрист, 1999.
11. Комментарий к Семейному кодексу РФ / Под общ. ред. П.В. Крашенинникова и П.И. Седугина. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2001.
12. Пчелинцева Л.М. Комментарий к Семейному кодексу РФ. М., 2002.
13. Муратова С.А. Семейное право: Учебник. М., 2005.
14. Антокольская М.В. Семейное право: Учебник. М.: Юристъ, 1999.
15. Гражданское право: Учебник: В 3 т. / Под ред. А.П. Сергеева. М.: РГ-Пресс, 2010. Т. 3.
16. Ворожейкин Е.М. Семейные правоотношения в СССР. М., 1972.
17. Семейное право: Учебник / Под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2008.
* Принято считать, что своим происхождением деление права на публичное (jus publicum) и частное (jus privatum, jus civile) обязано древнеримскому юристу Ульпиану (II в. н.э.). Утверждалось, что публичное право защищает интересы государства как целого, а частное - интересы индивида как такового, как автономного частного лица.
