CC BY
18Священник Александр Задорнов, преподаватель МДАиС, доцент МГЛУ
Предисловие к публикации С. В. Троицкого «Митрополит Сергий
и примирение русской диаспоры»
-+-
История русской политической и церковной эмиграции на Балканах, особенно в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 года — Королевство Югославия), сегодня не может считаться исчерпывающе исследованной, тем более что общность персоналий и позиций в двух этих сферах эмиграции порождает новые вопросы и попытки их разрешения. Интриги и отчаяние расстроили военную организацию эмигрантов, однако и духовный их центр также не избежал соблазна расколов и политических дрязг.
Постановление Святейшего Патриарха, Священнейшего Синода и Высшего церковного совета Православной Российской Церкви от 7/20 ноября 1920 года за №362 имело своей целью определить канонический статус и тем самым легитимировать появившиеся на канонической территории Православной Российской Церкви временные Высшие церковные управления. Необходимость создания таких управлений возникала в случае невозможности всякого общения с Высшим церковным управлением в Москве, о чем и говорит пункт 2 этого постановления.
Временный характер такой меры вытекал как из общего смысла документа (пункт 10), так и даты его принятия — в дни, когда почти все члены Временного высшего церковного управления (ВВЦУ) юго-востока России во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) находились уже в Константинополе, после эвакуации туда из Крыма войск генерала Врангеля.
Сам текст постановления ясно говорит о том, что описываемое им положение мыслится как временное, «форс-мажорное» обстоятельство, о чем свидетельствуют следующие выражения: «впредь до организации высшей инстанции церковной власти» (п. 4); «впоследствии, в случае восстановления
центральной церковной власти» (п. 10). При этом специально оговаривается ситуация, при которой «положение вещей, указанное в пунктах 2 и 4, примет характер длительный или даже постоянный» (п. 5).
Сам возглавлявший ВВЦУ митрополит Антоний (Храповицкий), безусловно, склонялся к мысли о прекращении деятельности возглавляемого им Управления вследствие пребывания вне канонической территории Российской Православной Церкви. При этом он прекрасно сознавал невозможность автономного церковного образования в пределах Константинопольского Патриархата.
Территориальная проблема, тесно связанная с временным характером деятельности этой комиссии, была сочтена решенной почти год спустя, когда Временное высшее церковное управление за границей (официальное название эпитропии) заручилось поддержкой Сербской Церкви и оказалось на ее территории (февраль 1921 года), где и преобразовалось в Высшее церковное управление за границей (ВЦУЗ). Последнее событие произошло в начале декабря 1921 года на Русском всезагранич-ном церковном соборе в городе Сремски-Карловци. Постановлению 1920 года в этой связи отводилась роль канонического основания для подобного рода образования.
Решения 1-го Всезарубежного собора политического характера вызвали сильное недовольство советского правительства. В 1922 году Святейший Патриарх Тихон вынужден был издать распоряжение о закрытии ВЦУЗ. Спустя несколько дней после этого патриарх был арестован в связи с кампанией по изъятию церковных ценностей. В августе 1922 года в Югославии состоялся Собор архиереев Заграничной Церкви, который постановил указ патриарха выполнить и ВЦУЗ упразднить. В этот период именно как диаспору воспринял положение ВЦУЗ Синод Сербской Церкви, благодаря чему «русская эпитропия» вне согласования с Константинопольским Патриархатом оказалась на территории Сербии.
Однако в сентябре 1922 года Архиерейский собор РПЦЗ преобразовал упраздненный указом патриарха ВЦУЗ во Временный Священный Архиерейский Синод РПЦЗ. Основанием для такого учреждения являлась уже не ссылка на постановление №362, но «несвобода Патриарха в принятии им решений». После этого любая деятельность зарубежного русского Высшего церковного управления рассматривалась в Москве
как не имеющая канонического основания. Указом Синода от 9 мая 1928 года Заграничный Синод и Собор были объявлены упраздненными, и все их действия — отмененными.
Однако не все представители русской церковной эмиграции могли закрыть глаза на канонический аспект происходящего. В этой связи важна позиция профессора Белградского юридического факультета Сергея Викторовича Троицкого (1878-1972). Эта позиция передается им самим известными словами: «Всех я признаю, но ничьих ошибок не одобряю»1. Свою задачу как канониста он и видел в том, чтобы выяснить нарушенные канонические нормы. Аберрация близости, мираж синодальной эпохи, связанной цепями с государствами, — вот психологический фон этих ошибок. Троицкий нелицеприятен, видит ошибки и в поведении карловчан, и у митрополита Сергия, и у сторонников митрополита Евлогия.
Коренятся эти ошибки в привычной аналогии между территориальным делением государственным и церковным: «Стремление сохранить, во что бы то ни стало, непрерывное единство церковного управления, этот своего рода церковный империализм, и является главной причиной современных церковных нестроений»2. Только проявляется это по-разному: карловчане претендуют на управление всеми заграничными русскими епархиями, митрополит Сергий претендует на то же самое, глядя из Москвы, хоть и «невольно становится орудием большевистских планов в отношении к эмиграции», митрополит Евлогий, «не решившись превратить свою епархию во временно самостоятельный митрополичий округ с полнотой иерархической власти, пошел навстречу запоздалой мегаломании Константинополя»3.
Конечный печальный итог всех этих процессов видится С.В. Троицким в превращении Православной Церкви в несколько слабых копий Ватикана. Чтобы этого не произошло, нужно различать правомерность размежевания от неправедного раскола и не выдавать за каноническую или догматическую верность сохранение, во что бы то ни стало, исторически образовавшихся церковных организаций.
1 Троицкий С.В. Размежевание или раскол? Париж, 1932. С. 6.
2 Там же. С. 7.
3 Там же.
Для Троицкого размежевание может быть признано справедливым в случае а) большего блага Церкви, б) способности отделяющейся части к самостоятельной жизни и в) наличие всецерковной рецепции.
В случае размежевания парижской группы митрополита Евлогия, считает Троицкий, необходимо соблюдение всех трех условий. Однако ошибка митрополита Евлогия в том, что он не стал организовывать самостоятельный временный митрополичий орган (на что имел право, следуя всё тому же Постановлению от 20.11.1920 года). Такой округ имел бы легальный статус до рассмотрения вопроса будущим Всероссийским Патриархом. Вместо этого митрополит Евлогий обращается за судом не к Московскому, но Константинопольскому Патриархату, и в результате он «вместо справедливого суда получил подчинение, лишив Русскую Церковь части ее достояния»4. А тут еще и митрополит Сергий в своем послании Константинопольскому Патриарху не столько защищает канонические нормы, сколько сводит счеты с неугодным ему митрополитом Евлогием, что также не служит пользе дела, так как дает Константинополю в очередной раз проявить и даже обосновать свои папистические притязания в виде власти над русской диаспорой.
Поскольку вопрос теперь потерял значение только внутрирос-сийского, а касается всей полноты Православных Поместных Церквей, должен быть найден сугубый беспристрастный защитник канонического порядка. Таковым для Троицкого является, конечно же, Сербская Церковь. Если уж последняя разрешает на своей территории существование Карловацкого церковного управления, то она должна взять на себя посредничество и в улаживании очередного конфликта.
И снова Троицкий здесь вполне нелицеприятен, считая, что нет ни одного акта русской высшей церковной власти, который бы мог «послужить основанием для существования Русского Высшего Управления в Карловцах, тогда как актов о закрытии этого Управления было издано этой властью уже несколько. Теория же, производящая авторитет Карловацкого Управления от Собора русских епископов за границей, построена на сыпучем песке, ибо Собор малой части епископов известной церкви не в праве ни нарушать распоряжения Высшего Управления
4 Троицкий С.В. Размежевание или раскол? Указ. изд. С. 123.
своей Церкви, ни учреждать Высшее Управление на территории другой автокефальной Церкви»5.
Карловацкий Синод для строго канонического взгляда есть лишь филиал Сербского Синода — такой неутешительный для карловчан вывод делает Троицкий. Этот его принципиальный взгляд во многом объясняет и его «странную» и «нелогичную» для всех участников конфликта позицию. На самом деле позиция более чем понятна и продуманна — это позиция канониста Сербской Поместной Церкви, входящего в структуру самой этой Церкви, но участвующего (хотя бы в качестве прихожанина Свято-Троицкого храма) и в жизни одного из ее подразделений — Русского Карловацкого Синода. Всякие попытки преувеличения, равно как и снижения, этого статуса пресекались Троицким мгновенно, откуда бы они ни исходили — из Москвы, Константинополя, Парижа или самого Белграда.
То, что Троицкий видит ответственность за размежевание, переходящее в раскол, всех участников спора, выявляет его желание следовать чисто канонической логике, которая, подобно математической, не может иметь уклонений в сторону без того, чтобы таковое не сказывалось на конечном результате.
Этот принцип наглядно демонстрировался им и позднее, когда встал вопрос о «подписке о лояльности» Москве русских зарубежных приходов. Этой теме посвящена публикуемая ныне малоизвестная статья С.В. Троицкого «Митрополит Сергий и примирение Русской диаспоры» (1937).
Острота вопроса осложнялась и нападками европейских представителей митрополита Сергия на Сербский Патриархат, якобы покровительствующий не согласным с требованием московской церковной власти. Архиепископ Вениамин (Федченков) обвинял сербскую высшую церковную власть, помимо прочего, в потакании модернистским тенденциям (в частности, двоебрачии клириков). Но, отвечает на это Троицкий, «бессмыслица утверждать, что Патриарх Варнава в вопросе о женатом епископате и второбрачии священников рассчитывает на поддержку заграничного русского епископата. Общеизвестно, что Заграничная Русская Церковь отличается строгим консерватизмом
5 Троицкий С.В. Размежевание или раскол? Указ. изд. С. 131.
и именно Карловацкий Собор вынес целый ряд самых категорических постановлений против второбрачия священников»6.
Более того, возмущенный этой клеветой, Троицкий, припомнив свою былую диссертацию о второбрачии клириков, не упускает случая указать следующее. Как раз сам митрополит Сергий, обвиняющий теперь, с легким сердцем, П. Варнаву и заграничных русских иерархов в намерении дозволить второбрачие священникам, когда-то в России был чуть не единственным иерархом, допускавшим мысль о возможности разрешить второбрачие священников. Тем самым и отношения митрополита Сергия с обновленцами видятся вполне логичными, добавляет он...
Однако никогда, ни при каких изменениях отношений между Сремскими Карловцами, Москвой и Фанаром, не ставил Троицкий вопроса о правомочности и легальности статуса митрополита Сергия. В этом его позиция была близка и позиции митрополита Антония (Храповицкого), так же, при всей резкости расхождений, понимавшего контекст существования митрополита Сергия в Москве.
6 Троицкий С.В. Митрополит Сергий и примирение Русской диаспоры. Сремски Карловци, 1937. С. 11.
