CC BY
81
ПРЕДЕЛЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА В СФЕРУ ЧАСТНЫХ ИНТЕРЕСОВ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ В ЦЕЛЯХ ЗАЩИТЫ ПРАВ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ
В.А. МАМОНТОВ,
преподаватель кафедры гражданского права и процесса Московского университета МВД России; 12.00.03 - гражданское право; предпринимательское право;
семейное право; международное частное право
mamontov8383@ mail.ru Научный руководитель доктор юридических наук, профессор,
заслуженный юрист РФ Т.М. ГАНДИЛОВ Рецензент доктор экономических наук, кандидат юридических наук, профессор Н.Д. ЭРИАШВИЛИ
Аннотация. Предлагается авторский взгляд на вопрос о соотношении частных, публичных и государственных интересов в сфере потребительских отношений. Проводится мысль, что защита прав потребителя со стороны государства не должна подавлять принципы предпринимательской деятельности.
Ключевые слова: права, свободы, публичный интерес, частный интерес, государственный интерес, свобода предпринимательства, потребитель, частноправовые отношения.
THE LIMITS OF GOVERNMENT INTERVENTION IN THE PRIVATE SPHERE OF INTERESTS OF THE ENTREPRENEUR IN ORDER TO PROTECT THE
RIGHTS OF CONSUMERS
V.A. MAMONTOV,
lecturer of the department civil law and process Moscow university of the MINISTRY of internal affairs of Russia
Annotation. In the article presents the author's view on the problem of correlation between private, public and state interests in the sphere of consumer relations. The idea is carried out, that the protection of consumer rights by the state should not suppress principles of entrepreneurial activity.
Key words: rights, liberties, the public interest, private interest, public interest, freedom of enterprise, consumer, private legal relations.
Защита прав потребителей — одно из важнейших направлений обеспечения государством публичных интересов в сфере предпринимательской деятельности.
Отношения потребителя с предпринимателем носят преимущественно гражданско-правовой характер, а значит, должны основываться на юридическом равенстве обеих сторон, которое предполагает в том числе и обеспечение их равными правовыми возможностями в удовлетворении своих интересов. Защита прав потребителей, насколько бы социально необходимой она не
была, не должна перерастать в подавление предпринимательской инициативы, поскольку создание благоприятной среды для последней отвечает интересам не только предпринимателя, но и публичным интересам, т.е. потребителей.
В связи с этим основная задача государства в рассматриваемой сфере видится в обеспечении оптимального сочетания интересов потребителя и предпринимателя, изначальная сложность которой дополняется тем, что и тот и другой из указанных интересов могут проявлять себя и как частный, и как публичный. При этом послед-
ний необходимо отличать от государственного интереса, содержание которого не всегда наполнено только общественными потребностями. Поэтому, перед тем как перейти к рассмотрению некоторых особенностей правового регулирования взаимоотношений в потребительской сфере, стоит несколько слов уделить проблеме соотношения частных и публичных интересов в праве вообще.
Современное Российское государство объявило в качестве фундаментального положения своего существования и развития признание высшей ценностью челове-
ка, его прав и свобод, взяв на себя обязанность соблюдения и защиты последних. Вполне очевидная на первый взгляд мысль реформаторов постсоветского периода, получившая свое отражение в ст. 2 Конституции Российской Федерации1 (далее — Конституции), по нашему мнению, не должна пониматься столь однозначно, как это часто интерпретируется в юридической литературе. Отталкиваясь от этой конституционной нормы и опираясь на демократизацию стиля государственного управления, велик соблазн при рассуждениях о «высоте» ценности человека прийти к выводам о фактическом установлении властью приоритета частного интереса перед публичным. Непрекращающаяся в научных кругах дискуссия о соотношении частного и публичного в современном праве так или иначе наталкивает на обманчивую мысль об их постоянном противоборстве, в котором интересы отдельного человека, ввиду того что он является «высшей ценностью», видятся превалирующими над интересами общества. В целях предостережения от подобных умозаключений имеет смысл более внимательно подойти к оценке фигуры человека, о котором идет речь в ст. 2 Конституции.
Отнюдь не случайно, помимо человека, авторы основного закона к высшей ценности относят его права и свободы, но не интересы. Причем эта привязка имеет глубокий смысл: высшей ценностью признается человек именно как обладатель прав и свобод, а не как носитель всех своих интересов. Разница заключается в том, что государство (читай — общество) признает и берет под защиту не все интересы человека, а только те, которые нашли свое отражение в законе в виде прав и свобод. А если эти интересы признаны государством, то это и его — государства — интересы тоже. В данном случае соответствие частных интересов человека публичным интересам государства означает,
что под высшей ценностью в ст. 2 Конституции следует понимать человека — носителя частных интересов, непременно совпадающих с публичными. По большому счету публичные интересы обозначают критерии обеспечения государством защиты частных интересов конкретного лица. И если последние выходят за пределы первых, то они не то что не подлежат государственной защите, но могут быть даже принудительно ограничены; т.е. деятельность государства исходит (или, точнее, должна исходить), прежде всего, из интересов общества, что в действительности является подтверждением существования приоритета публичных интересов перед частными. В связи с этим как высшая ценность человек, его права и свободы не могут рассматриваться в отрыве от общества и публичных интересов, ценность которых хотя прямо и не обозначена в Конституции, но, исходя из содержания ч. 3 ст. 552, видится ничуть не ниже, а то и выше этой самой высшей ценности.
Таким образом, насколько бы либерально-демократическим ни был курс развития государства, публичные интересы всегда будут превалировать над частными. Другое дело, насколько содержание этих публичных интересов совпадает с содержанием частных и какие из них формируют другие: частные — публичные или наоборот. Именно здесь, на наш взгляд, скрыта ключевая проблема: либо государство способно объективно определить для себя содержание общественных интересов (основу которого составляют совпадающие потребности членов общества) и трансформировать их в публичные, не превращая при этом в государственные, либо оно лишь слепо отождествляет общественные интересы с публичными и придает им значение государственных, преимущественно не принимая во внимание чаяния частных лиц. Иными словами, требуя от частных лиц при реализации своих интересов соб-
людения интересов публичных, государство и само должно, осуществляя обеспечение последних, не подменять их собственными государственными интересами и исходить из необходимости максимально возможного удовлетворения интересов частных.
В правовой сфере категория интереса рассматривается большинством ученых прежде всего как критерий разграничения права на частное и публичное. Вместе с тем время показывает, что такое разделение приобретает все большую условность. Принято считать, что если интересы отдельных лиц находятся под защитой частного права, то интересы общества и государства являются объектом охраны права публичного. Кажущаяся очевидность подобного утверждения представляется достаточно обманчивой. Такой подход имеет в своей основе противопоставление публичного и частного интересов, которое равносильно сталкиванию общества с отдельными его представителями. Однако сложность такого феномена, как интерес, заключается в том, что его носителями могут быть одновременно несколько субъектов, в том числе и таких, которые на первый взгляд действуют порознь. Поэтому частный и публичный интересы могут не только конфликтовать, но и объединяться в общий. И если взглянуть на проблему соотношения публичного и частного интересов шире, то можно прийти к мысли, что совпадают они гораздо чаще, чем противостоят друг другу, поскольку публичный интерес в итоге формируется из частных интересов неопределенного круга лиц и находит впоследствии свое отражение в праве. Признание обществом самостоятельности участников гражданских правоотношений, их юридического равенства, свободы договора, неприкосновенности частной собственности как основополагающих начал частного права, реализованных государством в законе, может и должно рассматриваться и как
проявление публичного интереса. Общество заинтересовано в наличии у частного субъекта возможности реализации этих принципов не меньше, чем он сам. Однако такое совпадение интересов прекращается в случае возникновения злоупотреблений со стороны частного лица предоставленной ему обществом свободой частной деятельности. Здесь частные и публичные интересы расходятся. В итоге приходим к тому, что частное право имеет задачу защищать не только и даже не столько частные интересы, сколько интересы общественные, т.е. публичные, которые находят свое выражение и в предоставлении частным субъектам достаточно широкой свободы для реализации своих идей, и в установлении критериев допусти -мости реализации этой свободы.
Таким образом, рассуждая о значении категории интереса в праве, нельзя ограничивать его роль разделением последнего на частное и публичное. Одна из особенностей интереса — его способность быть и частным и публичным одновременно.
Подлинность последнего утверждения находит свое отражение в содержании интереса потребителя в его отношениях с предпринимателем. Частный по своей природе, он в силу своей повышенной уязвимости становится объектом особого внимания государства, приобретая тем самым черты публичного. Ровно то же самое можно сказать и об интересе предпринимателя, частный характер которого не исключает и государственной заинтересованности в обеспечении условий его реализации. Однако в некоторых случаях объективно большая нуждаемость потребителя в дополнительной защите своих прав служит предлогом для необоснованного превышения государством пределов воздействия на предпринимательскую деятельность якобы в целях обеспечения публичных интересов. Фактически со стороны государства происходит подмена
публичных интересов государственными, выход за рамки реальных общественных потребностей.
Специальным нормативным правовым актом, призванным обеспечить баланс интересов потребителя и предпринимателя, является Закон Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей»3 (далее — Закон). Однако, по нашему мнению, он не всегда с этой задачей справляется, а некоторые его нормы откровенно фиксируют переход от защиты прав потребителей к «нападению» на права предпринимателей. Яркой иллюстрацией такого, мягко говоря, неуважительного отношения к правам предпринимателя служат положения ст. 13 Закона.
Согласно п. 5 этой статьи требования потребителя об уплате неустойки (пени), предусмотренной законом или договором, подлежат удовлетворению изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импор-тером)4 в добровольном порядке. Настораживает уже само сочетание слов «подлежат удовлетворению... в добровольном порядке». С одной стороны, добровольность предполагает наличие свободного выбора: удовлетворять требования или нет. А с другой — «подлежат» значит скорее да, чем нет. Законодатель «тонко» намекает предпринимателю, что его «добрая воля» должна сделать выбор в пользу удовлетворения требования потребителя, каким бы сомнительным оно ему ни казалось. Доводы же о том, что требования потребителя могут быть как минимум спорными, а зачастую и вовсе необоснованными (например, пропуск продавцом сроков поставки товара может явиться следствием ненадлежащего исполнения обязательств самим потребителем — отсутствия с его стороны своевременного согласования комплектности товара), предпринимателю лучше оставить при себе, посколь-
ку в обратном случае он (потребитель) будет вынужден заявить о своих требованиях в суд.
Ничего страшного в этом для уверенного в своей правоте предпринимателя не было бы, если бы не п. 6 ст. 13 Закона. В соответствии с этой нормой при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает с изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере 50% от суммы, присужденной судом в пользу потребителя.
Этой нормой Закон фактически загоняет предпринимателя в угол. Во-первых, по большому счету отстоять свою позицию иначе чем через судебное разбирательство он не может; во-вторых, он должен быть настолько уверен в своих доводах, что готов к риску понести убытки в полуторакратном размере; в-третьих, если иск заявлен самим потребителем, то в соответствии с п. 1 ст. 46 Бюджетного кодекса Российской Федерации5 штраф будет уплачен в бюджеты тех территориальных единиц, в пределах которых располагается суд, вынесший решение, что вкупе с политически оправданным изначальным стремлением государства оказать поддержку потребителю предопределяет соответствующее настроение судей при рассмотрении дела.
Таким образом, предпринимателю фактически ничего не остается, как соглашаться с любым требованием потребителя, касающимся заключенной сторонами сделки. Стоит обратить особое внимание: сделки представляют собой гражданско-правовой договор двух равноправных субъектов, заключенный исключительно в целях удовлетворения их частных интересов, одним из последствий которого может стать штраф в пользу государства (!), наложен-
ный в административном (!) порядке на одну из сторон.
Вышеуказанные нормативные положения явно противоречат целому ряду как конституционных, так и отраслевых принципов, подвергая чрезмерному ограничению право частной собственности и свободу предпринимательства, нарушая гражданско-правовое равноправие сторон и подавляя предпринимательскую инициативу. Ответа на вопрос, каким образом несоблюдение добровольного порядка удовлетворения требования потребителя к контрагенту по гражданско-правовому договору, законность которого не очевидна и если и будет установлена, то только в будущем, является основанием для применения штрафных санкций в пользу государства, которое в принципе не имеет никакого отношения к этой сделке, найти не представляется возможным. Это даже не ответственность за ненадлежащее исполнение обязательств, а наказание (по-иному и не скажешь) за одно только желание возразить контрагенту.
Понятна идея законодателя о необходимости предупреждения недобросовестного отношения к потребителю и его желание «воспитать» в предпринимателе уважительное отношение к менее защищенной стороне гражданских правоотношений. Но все же представляется, что решение этих задач возможно и посредством применения более аккуратных частноправовых приемов. Например, с помощью установления в соответствии со ст. 332 Гражданского кодекса Российской Фе-дерации6 законной неустойки за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора, подлежащей уплате независимо от соглашения сторон. По крайней мере, в этом случае будет сохранена «частность» отношений и ответственность предприниматель будет нести только перед тем лицом, с которым он в этих отношениях состоял. Таким образом, с одной стороны, государство обеспечит
дополнительную гарантию защиты прав потребителя не только через превентивное воздействие на предпринимателя, но и пос-редст-вом материальной компенсации претерпевания возникших неудобств, связанных с его недобросовестным поведением, а с другой — не будет нарушена частноправовая природа отношений. В ныне существующей же ситуации получается, что нарушаются права потребителя, а результатом повышенной ответственности предпринимателя (основанием для которой служит как раз особый статус потребителя) за это нарушение пользуется государство. Невольно возникает подозрение в искренности стремления государства обеспечить дополнительную защиту именно правам потребителя, а в его лице и обществу в целом. Риторическим предстает вопрос: только ли желание удовлетворить общественные потребности движет законодателем, принимающим такие нормы? Нет ли здесь проявления сугубо государственного интереса?
Следует, однако, заметить, что не все разделяют нашу точку зрения. Так, оценивая обязанность предпринимателя уплатить штраф в пользу государства, В.Р. Дворецкий пишет: «Это, в общем-то, логично, поскольку в данном случае целью санкции является не возмещение вреда, причиненного потребителю ненадлежащим исполнением тех или иных обязательств (для этого существуют другие нормы Закона7), а административное наказание за совершение проступка, нарушающего общественные интересы»8. А Конституционный Суд Российской Федерации указал: «Установленная в п. 6 ст. 13 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» ответственность в виде штрафа за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя, как направленная на обеспечение интересов граждан в сфере торговли и оказания услуг, защиту прав потребителей, а также
на охрану установленного законом порядка торговли и оказания услуг, сама по себе не нарушает конституционные права и свободы»9.
Возражая В.Р. Дворецкому, считаем что отказ одного контрагента от добровольного выполнения вытекающих из гражданско-правового договора требований другого — это вполне нормальная ситуация для частных правоотношений, которым присуща свобода мнения и выбора поведения. И квалификация этого отказа как проступка, нарушающего общественные интересы, даже если требование исходит от столь социально значимой фигуры, как потребитель, выглядит явным преувеличением. Кроме того, представляется, что дополнительная гражданско-правовая ответственность предпринимателя перед самим пострадавшим потребителем более очевидно свидетельствовала бы о проявлении государственной заботы об обществе, нежели искусственно вплетенная в частные правоотношения административная ответственность перед государством.
Мнение же Конституционного Суда Российской Федерации, при всем к нему уважении, выглядит не иначе как немотивированная констатация факта и не убеждает в правоте законодателя в силу скудости аргументации.
Таким образом, излишнее усердие государства в стремлении защитить потребителя приводит либо к отсутствию понимания необходимости сохранять взвешенность подходов в реализации этой задачи, либо к нежеланию ее понимать. Характерная для Закона жесткость мер, применяемых в отношении предпринимателя, не должна посягать на незыблемые основы частных правоотношений. Потребитель, хотя и является менее защищенной стороной, не перестает быть носителем, прежде всего, частного интереса и только во вторую очередь предстает в качестве объекта государственной опеки. Именно поэтому государс-
тво обязано исключить из инструментария обеспечения публичных интересов в потребительской сфере средства, разрушающие саму частноправовую материю отношений потребителя с предпринимателем. Такими средствами можно отбить у последнего всякое желание заниматься предпринимательством, что в конечном итоге отрицательно скажется на интересах самого потребителя (ограниченность выбора товаров, их низкое качество и т.д.) и на экономическом развитии государства в целом.
Рассмотренный выше пример очень показателен с точки зрения выявления глубины проблем правового обеспечения публичных интересов в сфере предпринимательской деятельности. Необходимость обеспечения баланса интересов общества и субъекта предпринимательства — это лишь поверхность, под которой скрываются весьма сложные хитросплетения, препятствующие достижению этой цели. Однако в любом случае отправной точкой здесь должно стать осознание государством небезграничности свободы своего вмешательства в предпринимательскую сферу. К сожалению, на сегодняшний момент эта свобода одерживает безоговорочную победу над другой — свободой предпринимательской деятельности.
1 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) // Собрание
законодательства Российской Федерации. 2009. № 4. Ст. 445.
2 Эта норма гласит: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
3 Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 3. Ст. 140.
4 Для удобства в контексте настоящей статьи в качестве обозначения изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) применяется термин «предприниматель».
5 Бюджетный кодекс Российской Федерации от 31 июля 1998 г. № 145-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».
6 Гражданский кодекс Российской Федерации (ч. 1) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».
7 Имеется в виду Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей».
8 Дворецкий В.Р. Постатейный комментарий к Закону Российской Федерации «О защите прав потребителей». 4-е изд., перераб. и доп. М.: ГроссМе-диа, РОСБУХ, 2009.
9 Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 октября 2006 г. № 460-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы
гражданки Кармашевой Людмилы Николаевны на нарушение ее конституционных прав положением п. 6 ст. 13 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» // СПС «КонсультантПлюс».
Литература
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 4. Ст. 445.
2. Бюджетный кодекс Российской Федерации от 31 июля 1998 г. № 145-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».
3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // СПС «Консуль-тантПлюс».
4. Закон Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 3. Ст. 140.
5. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 октября 2006 г. № 460-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Кармашевой Людмилы Николаевны на нарушение ее конституционных прав положением п. 6 ст. 13 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» // СПС «КонсультантПлюс».
6. Дворецкий В.Р. Постатейный комментарий к Закону Российской Федерации «О защите прав потребителей». 4-е изд., перераб. и доп. М.: ГроссМе-диа: РОСБУХ, 2009.
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ СУПРУГОВ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ И СТРАНАХ ЕВРОПЫ
Р.А. МУКИМХАНОВ [email protected] 12.00.03 - гражданское право; предпринимательское право;
семейное право; международное частное право
