CC BY
14
Вестник ПСТГУ
Трубникова Надежда Николаевна, д-р филос. наук, вед. науч. сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС Российская Федерация, 119606, г. Москва, пр. Вернадского, 82 [email protected] ОИСГО: 0000-0001-6784-1793
Серия I: Богословие. Философия.
Религиоведение.
2021. Вып. 96. С. 79-94
БО1: 10.15382Миг1202196.79-94
Горенко Игорь Владимирович,
канд. филос. наук,
Школы актуальных гуманитарных
исследований РАНХиГС Российская Федерация, 119606, г. Москва, пр. Вернадского, 82
ОИСГО: 0000-0002-3955-3476
Предания о чудесах в смертный час в «Диалогах» свт. Григория Двоеслова и «Японских записках
О ВОЗРОЖДЕНИИ В КРАЮ ВЫСШЕЙ РАДОСТИ»
Аннотация: Сопоставлять памятники христианской и буддийской традиций можно по разным основаниям, в том числе и по сходству жанровых примет. Мы выбираем для сравнения подборки коротких рассказов о том, как разные люди встречали смертный час и какие чудеса являлись при их кончине. Такая подборка содержится в книге IV «Собеседований о жизни италийских отцов и о бессмертии души» свт. Григория Двоеслова (593—594). Похожие буддийские рассказы входят в «Японские записки о возрождении в краю Высшей Радости» Ёсисигэ-но Ясутанэ («Нихон о:дзё: гокураку-ки», 983—985 гг.), их принято относить к жанру «преданий о возрождении в Чистой земле», о:дзё:дэн. Между этими памятниками прослеживается сходство важнейших мотивов: человек заранее знает точный срок своей смерти; о его предстоящей кончине чудом узнают другие; умирающему являются те, кого он чтил при жизни; он видит вестников своей благой или злой посмертной участи; при кончине сияет чудесный свет, звучит музыка, разносится благоухание. Схоже и само построение этих кратких рассказов: в них, в более обстоятельных повествованиях о жизни праведников, большая часть сведений о прижизненных делах человека остается за рамками повествования, и тем самым выделяется главное: с чем встречается человек в час кончины; как может быть осознан и передан другим опыт умирания. Многочисленные совпадения между памятниками двух традиций помогают выделить различия между ними. Главное из них, с точки зрения авторов статьи, можно сформулировать так: рассказы из «Японских записок...» словно бы замкнуты сами на себя; перечисление чудес дает окон-
© Трубникова Н. Н., Горенко И. В., 2021.
Серия I: Богословие. Философия. Религиоведение. 2021. Вып. 96. С. 79—94.
Н. Н. Трубникова, И. В. Горенко
чательный ответ на вопрос о посмертной участи человека; в рассказах из «Собеседований...» такое перечисление не решает вопроса, а только подводит к верной его постановке.
Ключевые слова: свт. Григорий Двоеслов, «Собеседования.», Ёсисигэ-но Ясу-танэ, «Японские записки.», сравнительные исследования христианства и буддизма, смерть, посмертие, предания о чудесах.
О понимании смерти в христианстве и буддизме написано множество трудов как изнутри самих традиций, так и извне; существует немало сравнительных исследований в этой области1. Первая трудность заключается здесь в том, как ограничить необозримый объем возможных источников, какие направления каждой из традиций сравнивать между собой и как обосновать правомерность сравнения. Особенно сложно сделать такой выбор для буддийских текстов, ведь в этой разветвленной традиции почти для любого утверждения исследователя может быть найдено достаточно подтверждений в одних текстах и столько же опровержений в других. Мы решили двигаться по пути, который нам кажется более простым: сравнивать не учения с учениями, а единичные памятники и за основу выбора взять жанровое сходство. При этом мы пока не касаемся существующих классификаций жанров христианской или буддийской словесности, а исходим из внешних признаков: объем, набор сведений, умещаемых в этот объем, устойчивые способы изложения этих сведений и возможные в заданных пределах отступления от этих способов. Разумеется, наш подход работает в случаях, когда перед нами достаточно длинные ряды стереотипных, заметно схожих по построению текстов. Ни один из таких рядов, разумеется, не может представлять всю свою традицию, но как малая ее часть он может быть достаточно показателен. Примером могут служить рассказы о чудесах в смертный час: этот жанр в японском буддизме называется о:дзё:дэн, «предания об уходе»: имеется в виду уход в Чистую землю будды Амиды (Амитабхи), она же «край Высшей Радости» и она же буддийский «рай»2. Само по себе обозначение Чистой земли как рая исходит из установки на сравнение традиций буддизма и христианства3.
1 Наш подход к проблеме сравнительного изучения христианских и буддийских текстов сформулирован в статье: Горенко И. В. Смерть в христианской и буддийской традициях: к постановке вопроса // Вопросы философии. 2020. № 8.
2 См.: Blum M. L. Biography as Scripture. Ojoden in India, China, and Japan // Japanese Journal of Religious Studies. 2007. Vol. 34. No. 2. Р. 329-350; Bathgate M. Exemplary Lives. Form and Function in Pure Land Sacred Biography // Japanese Journal of Religious Studies. 2007. Vol. 34. No. 2. Р. 271-303.
3 Общие контуры учения о Чистой земле и его места в традициях разных школ очерчены в работах: Approaching the Land of Bliss: Religious Praxis in the Cult of Amitabha / R. K. Payne, K. K. Tanaka, ed. Honolulu, 2004; The Buddhist Dead: Practices, Discourses, Representations / B. J Cuevas, J. I. Stone, еd. Honolulu, 2007; Death and the Afterlife in Japanese Buddhism / J. I. Stone, M. N. Walter, ed. Honolulu, 2008. Некоторые подходы к сопоставлению традиции Чистой земли и учений о посмертии в других религиях мира собраны в издании: Heroes and Saints: The Moment of Death in Cross-cultural Perspectives / P. Granoff, K. Shinohara, еd. Newcastle upon Tyne. 2009.
Проще всего ответить в общем виде на вопрос, что собой представляют о:дзё:дэн, можно, приведя пример похожих текстов из христианской традиции: это рассказы из «Собеседований о жизни италийских отцов и о бессмертии души» (или «Диалоги») свт. Григория Двоеслова4. Приведем два рассказа полностью.
Здесь я повторю, что рассказывал, помнится, в беседах на Евангелие о Тар-силле, моей тетке. Она между двумя другими сестрами своими отличалась постоянною молитвою, трезвою жизнью, необыкновенным воздержанием, и сими добродетелями достигла высокой святости. Ей явился в видении прапрадед мой Феликс, предстоятель Римской Церкви и, показав ей жилище вечного света, сказал: «Иди, я приму тебя в это жилище света». Тотчас за сим Тарсилла заболела лихорадкой и приблизилась к смерти. И как обыкновенно при кончине знатных жен и мужей сходятся многие для утешения родственников их, так и в час ее смерти многие мужи и жены окружили ее ложе. Вдруг она взглянула вверх, увидела идущего Иисуса и громким голосом стала кричать окружающим ее: «Отойдите, отойдите! Иисус идет». И в то время, как устремила она очи свои на Явившегося, святая душа ее вышла из тела. Вдруг распространилось такое удивительное благоухание, которое сладостью своей всем доказало, что точно приходил туда Виновник сладости. Когда же тело ее по обыкновению раздето было для омовения, увидели на локтях и коленах ее дикие наросты, подобные наростам у верблюдов, образовавшиеся от продолжительных коленопреклоненных молений, и мертвая плоть засвидетельствовала, что всегда делала душа ее при жизни («Собеседования.», 4-16).
Некая монахиня была единоутробной младшей сестрой общинного главы Кантю. Всю жизнь жила одиноко и в итоге вступила на Путь. Общинный глава поселил ее неподалеку от своего храма, утром и вечером заботился о ней. Монахиня состарилась, только и делала, что молилась Амиде. Она сказала общинному главе: «Завтра или послезавтра я отправлюсь в край Высшей Радости. Хочу, чтобы в эти дни шли непрестанные моления». Общинный глава созвал монахов и велел им три дня и три ночи сосредоточенно молиться, памятовать о будде. А монахиня опять говорит общинному главе: «С запада прилетели носилки, украшенные драгоценными каменьями, вот они у меня перед глазами. Однако здесь нечисто, и будда с бодхисаттвами отбыл восвояси!» Сказала и залилась слезами. И попросила, чтобы общинный глава сам по памяти прочитал сутру. Тот дважды прочел. Назавтра монахиня говорит: «Снова прибыла толпа святых. Пришел мой час возродиться!» Села за занавесом, возгласила молитву и ушла в нирвану («Японские записки о возрождении в краю Высшей Радости», 31).
Итак, перед нами короткие рассказы; действующие лица в них — реальные люди, жившие в недавнем для повествователя прошлом. Монах Кантю, упоминаемый во втором рассказе, доводился дядей государю Энъю, при ком начато
4 Святитель Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. М., 2012.
было составление «Японских записок.». В обоих случаях жизнь героини описана кратко, одной фразой, а главное внимание сосредоточено на ее кончине, на последних словах и действиях, на том, как ее опыт умирания оказался отчасти известен ее близким.
О свт. Григории Двоеслове опубликовано множество работ5. «Собеседования.», написанные на латыни и переведенные на греческий в VIII в., вскоре стали известны и любимы во всем православном мире. В первой и третьей из четырех книг св. Григорий рассказывает о святых, во второй — повествует о жизни и чудесах прп. Венедикта Нурсийского, а в четвертой книге мы находим истории, объединенные темой исхода души. Среди героев — простые монахи, пресвитеры, игумены и епископы, монахини, девочки и мальчики, правители, сенатор, крестьянин, бедняк и узник. Св. Григорий обсуждает со своим собеседником, диак. Петром, вопросы, предельно важные для простого верующего: почему тяжело уверовать в бессмертие души; как получается, что человек и отличен от других живых существ, и сходен с ними; почему человек, как и животное, умирает; есть ли душа, если ее не видно по разлучении с телом, и, наконец, главный вопрос: как я могу узнать по смерти, что угодил Богу? Св. Григорий свидетельствует: «Как жизнь души, находящейся в теле, познается из движения членов, так жизнь души по смерти тела святых познается из чудес»6. Для христианина всякий умерший есть уже и святой в исходном значении этого слова: отделенный от мира живых и приложившийся к «Творцу всяческих» Богу. А чудеса — это не только исцеления и очищения у останков умерших; это и сама смерть, которая переводит человека в иной план бытия.
По каким признакам здесь возможно узнать о посмертной судьбе умирающего? Во-первых, это знание времени смерти. Хотя Священное Писание говорит: «Не знаете ни дня, ни часа» (Мф 25. 13) грядущей смерти, Предание указывает на важность того, чтобы смерть христианина не была внезапной (mors repentina). Внезапность не дает человеку возможности осознать происходящее, принести последние молитвы покаяния Богу. Знание времени смерти — подарок, знак явного Божьего благоволения к умирающему. Часто это знание необходимо умирающему, чтобы не только подготовиться к смерти, но и выполнить какую-то важную задачу. Свт. Григорий рассказывает о настоятеле Спесе, сорок лет прожившем в слепоте: Бог сообщает ему о скорой смерти и на оставшийся срок возвращает ему зрение: «Прежде повелел ему проповедовать слово жизни в построенных вокруг монастырях, дабы при посещении братии открыл им свет
5 Помимо классических (Успенский Ф. П. Церковно-политическая деятельность Папы Григория I — Двоеслова. Казань, 1901; Dudden F. H. Gregory the Great, his place in history and thought. Vol. 1. L., 1905) назовем лишь монографии: Richards J. Consul of God. The life and times of Gregory the Great. L., 1980; Straw C. E. Gregory the Great: Perfection in Imperfection. Berkeley, 1988; Markus R. A. Gregory the Great and his world. Cambridge, 1997. Из недавних статей на русском языке см.: Марей Е. С. Город святых апостолов: образ Рима в письмах Григория Великого // ШАГИ-STEPS. 2018. Т. 4. № 2. С. 120-138; Чеснокова Т. Г. «Диалоги» Григория Великого и пространственно-смысловая структура средневековых видений // Социально-гуманитарные знания. 2018. № 2. С. 150-164.
6 Святитель Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души.
сердца тот, кому возвращено зрение телесное»7. Иногда о предстоящей смерти становится известно не только тому, кто должен умереть, но и его ближним. «Когда по воле всемогущего Бога уже приблизилось время св. Анастасию получить воздаяние за подвиги земной жизни, в одну ночь слышен был из высокой скалы голос, сопровождаемый сильным шумом: "Приди, Анастасий!" После сего и другие семь братий были также позваны по имени. Все братство слышало этот голос, и никто не сомневался, что это предвещало близкую кончину тех, к кому голос относился» 8.
Во-вторых, это созерцание других людей, умирающих в других местах в то же мгновение или же уже умерших. Св. Венедикт Нурсийский «поднял глаза на воздух и увидел, как душа сей самой сестры его, вышедшая из своего тела, взлетела в виде голубицы на небо. Сорадуясь такой ее славе, он воздал благодарение всемогущему Богу в гимнах и хвалах и возвестил о ее смерти братии» 9. И еще об одном случае рассказывает св. Венедикт. Однажды, встав по обыкновению на ночную молитву, он вдруг увидел в самую глубокую полночь свет, столь яркий, что ночь сделалась светлее дня. «Весь мир, как сам он рассказывал после, собран был пред его глазами как бы под один луч солнца. Достоуважаемый отец устремил внимательный взгляд на этот блеск небесного света и увидел в огненном сиянии душу Германа, епископа Капуи, несомую Ангелами на небо. Позднее выяснилось, что достопочтенный епископ умер в ту самую минуту, в которую святой муж видел его восшествие на небо» 10. Свт. Григорий пишет: «Весьма часто случается, что исходящая душа узнает даже тех, с которыми за одинаковые грехи или добродетели приговорена будет жить в одном месте» 11. О грешнике, знающем о смерти другого грешника, рассказано в истории юноши Евморфия, который перед смертью отправил раба к своему другу со словами: «Иди скорее, скажи Стефану опциону, чтобы немедленно шел, потому что готов уже корабль, на котором нам нужно ехать в Сицилию». По пути раб узнает, что Стефан скончался, а возвращаясь, находит мертвым и своего господина12. Здесь важно, что в смертный час видят друг друга люди одной духовной направленности: грешник — грешника, а праведник — праведника.
В-третьих, явление умирающему пророков, святых, Богородицы и Самого Иисуса Христа. Эти случаи достаточно редки, они показывают, что человек удостоился посещения тех, кого он всю жизнь любил и кому молился. По свидетельству свт. Григория, видение апп. Петра и Павла некому благочестивому нурсийскому пресвитеру подтвердило блаженство его кончины13. Девочка Муза удостоилась дважды видеть Пресвятую Богородицу, и Та сначала дала ей обетование взять ее к Себе, а затем появилась еще раз, дабы отвести отроковицу
7 Святитель Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. С. 380.
8 Там же. С. 67.
9 Там же. С. 198.
10 Там же. С. 200.
11 Там же. С. 443.
12 Там же. С. 445.
13 Там же. С. 384.
в небесные обители14. Видения ап. Петра были удостоены мон. Галла15, а видения Христа — Тарсилла, рассказ о которой мы привели выше16.
В-четвертых, явления духовных сил: ангелов и демонов. Свт. Григорий рассказывает о дурно воспитанном мальчике, который в момент смерти, «затрепетав от ужаса, увидел, как свидетельствовали бывшие при смерти его, идущих к себе злых духов и начал кричать: "Защити, отец! Защити, отец!". Во время крика он наклонил лицо, чтобы скрыться от них на груди у отца. Отец спросил его, дрожащего, что он видит, мальчик отвечал: "Черные люди пришли, хотят меня унести". Сказавши это, он тотчас похулил имя величества Божия и испустил дух» 17. Приход бесов не всегда означает, что человек определен в ад: бесы могут и обманывать. Но вот появление многочисленных ангелов, несомненно, означает спасание умирающего.
В-пятых, яркий свет, неведомый шум, благоухание, чудная музыка. Эти необычные явления подтверждают особенность посмертной участи умирающего. Свт. Григорий рассказывает о кончине Ромулы, служительницы Божией. Она была удивительно терпелива, послушна, молчалива и очень прилежна в молитве. К тому же Господь послал ей и тяжелую болезнь — паралич. «В самую полночь они (другие монахини. — Н. Т., И. г.) находились при постели Ромулы; вдруг снизшедший с небес свет наполнил всю ее келию и сиял таким блеском, что поразил сердца присутствующих невыразимым страхом <...> Потом послышался шорох как бы от какой-нибудь большой толпы людей; дверь келии стала сотрясаться, как будто в нее толкалась толпа входящих <...> За сим светом тотчас распространилось необыкновенное благоухание, так что приятность запаха успокоила их души, пораженные сиянием света. и вот внезапно на площадке пред дверью ее кельи устроились два хора поющих и, как рассказывали, из звука голосов можно было узнать два различных пола: мужчины пели псалмы, а женщины вторили им. Во время небесного отпевания пред дверьми келии святая душа Ромулы разрешилась от тела. Когда она возносилась на небо, то чем выше возлетали хоры поющих, тем слабее слышалось псалмопение, доколе не исчезли, наконец, и звуки псалмопения, и благоухание» 18.
Похожие события сопровождали смерть «благочестивого мужа» Стефана, который тоже провел свою жизнь в бедности ради Бога, в терпении и молитве. «Когда настал день его смерти, сошлись многие, чтобы поручить свои души молитвам такой святой души, отходящей из сего мира. Собравшиеся окружили его ложе; некоторые из вошедших видели Ангелов, но ничего не могли говорить, другие же совсем ничего не видели; но всех тут бывших поразил такой сильный страх, что никто не мог стоять там при исходе сей святой души» 19. Отмечены и другие чудесные события: при кончине игум. Сурана земля дрожала, «как будто
14 Святитель Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. С. 400.
15 Там же. С. 388.
16 Там же. С. 398.
17 Там же. С. 402.
18 Там же. С. 395-396.
19 Там же. С. 404-405.
выражала, что не может вынести величия его святости» 20; из уст настоятеля Спе-са вылетела голубка и на виду всей братии полетела на небо21.
Нельзя не сказать и еще об одном признаке блаженного успения — безболезненности, легкости смерти, о которой христианин просит в ектениях на каждой литургии. Безусловно, мирная спокойная смерть в кругу близких людей — наилучший способ покинуть этот мир, но иногда страдания умирающего даны ему Богом как последнее испытание, которое он может претерпеть, стяжав тем самым венцы небесной славы. «Но весьма часто те, которых люди почитают уже совершенными, в очах Небесного Творца имеют еще некоторые несовершенства, подобно как часто мы, неопытные люди, рассматриваем еще не совсем сделанные статуи и хвалим как уже оконченные, тогда как художник, хотя и слышит похвалы им, не перестает еще доделывать и усовершать их» 22. Однако важным остается понимание этих страданий как испытательных, которые человек должен принимать со смирением.
Хотя окончательный суд и определение посмертной судьбы человека остаются за Богом, есть некоторый ряд признаков, которые позволяют живым предположить, угодил или нет умерший Творцу, и что надо делать, чтобы достигнуть искомой цели — преодоления или преобразования страха смерти.
Для японских о:дзё:дэн образцом послужила подборка рассказов, вошедшая в китайский «Трактат о Чистой земле» Цзя-цая («Цзинту-лунь», VII в.)23, где разобраны 20 примеров возрождения: судьбы шестерых монахов, четырех монахинь, пяти мирян и пяти мирянок. Трактат построен в виде диалога монаха со знатным мирянином, и, вероятно, мог бы быть наиболее подходящим примером для сравнения с «Собеседованиями.» как по форме, так и по времени создания: если считать от начала китайского буддизма, то есть от I в. н. э., то за Цзя-цаем стоит пятисотлетняя традиция, как и за свт. Григорием. Однако область наших исследований — японский буддизм, и мы обратимся к самому раннему из японских сочинений, продолжающих традицию Цзя-цая.
Вообще из всех направлений буддизма именно традицию Чистой земли, амидаизм, чаще всего сопоставляют с христианством24. Но при этом обычно ведут речь об амидаизме конца XII в. и более позднем — об «исключительном» почитании Чистой земли, каким его обосновали Хонэн и Синран, не считавшие, что в наставшем «злом веке» людям остаются другие пути спасения кроме веры
20 Святитель Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. С. 409.
21 Там же. С. 381.
22 Там же. С. 394.
23 См.: Кудо: Рё:до:. Касай Дзё:дорон то Тю:гоку Дзё:докё: — Бомпу кэдо о:дзё:сэцу-но сисо: кэйсэй [«Трактат о Чистой земле» Цзя-цая и учение о Чистой земле в Китае: становление учения о возрождении обычного человека в «земле преобразования»]. Киото, 2013; Rhodes R. F. Genshin's Ojôyôshu and the Construction of Pure Land Discourse in Heian Japan. Honolulu, 2017; Jones Ch. B. Chinese Pure Land Buddhism: Understanding a Tradition of Practice. Honolulu, 2019.
24 Обзор работ по этой темы см.: Гунский А. Ю. История изучения Синрана (1173—1263 гг.) и школы Син в англоязычной научной литературе // Япония: Ежегодник. 2019. Т. 48. С. 197—227.
в Амиду и «молитвы», нэмбуцу. Мы же будем говорить об амидаизме раннем, где молитва, вера в Амиду и надежда на возрождение в Чистой земле сочетаются со многими другими способами подвижничества.
«Японские записки о возрождении в краю Высшей Радости» составил мирянин, придворный секретарь Ёсисигэ-но Ясутанэ. Знаток китайской словесности, писатель и поэт, он был причастен к нескольким важным буддийским начинаниям своего времени25. В 964 г. он вместе с единомышленниками учредил «Собрание ревнителей ученья», Кангакуэ, куда входили и миряне, и монахи; они собирались дважды в год, в пору осеннего и весеннего полнолуний, вместе изучали «Лотосовую сутру», молились будде Амиде, читали китайские стихи и сами сочиняли на китайском. Собраниями дело не ограничивалось: в промежутках между ними Ясутанэ и его единомышленники следовали правилу: «При дворе я должный срок служу государю, дома сердцем навсегда доверился Будде». Так сказано в «Записках из беседки у пруда» («Титэйки», 982 г.), книге размышлений Ясутанэ, и отнести эти слова можно не только к мирянам: монахи в Японии нередко вели примерно такую же двойную жизнь, совершали обряды ради «защиты государства» и по частным заказам, а свободное время могли тратить, в том числе и на молитвы будде Амиде.
В предисловии к «Японским запискам о возрождении в краю Высшей Радости»26 Ясутанэ говорит, что молитва нэмбуцу, то есть повторение слов «Слава будде Амиде», Наму Амида буцу, и созерцание образа Амиды были с ним всегда, «в спешных делах и в трудную пору». Это выражение отсылает к «Беседам и суждениям» Конфуция (1У-5), только там сказано, что в спешке и в трудные времена благородного мужа не покидает «человеколюбие», кит. жэнь. Ясутанэ тем самым подчеркивает, что приверженцы Чистой земли заботятся не только о собственной будущей участи, но и о благом посмертии для всех, то есть идут путем буддийского милосердия, а его издавна принято сопоставлять и отождествлять с конфуцианским «человеколюбием». Поклоняясь Амиде, люди «завязывают связь», кэтиэн, не только с ним, но и друг с другом; обряд позволяет человеку не просто возродиться самому, но и помочь в этом другим. В сутрах о Чистой земле много говорится о благах, которые получают живые существа, когда слышат имя Амиды; произнося это имя в молитве, подвижник тем самым позволяет услышать его всем окружающим. Ясутанэ говорит о «заслугах», кудоку, которые человеку нужно накопить для возрождения, о понимании его «причин и усло-
25 См.: Wetzler P. M. Yoshishige no Yasutane: Lineage, Learning, Office, and Amida's Pure Land. Berkeley, 1977; Bowring R. Preparing for the Pure Land in Late Tenth-Century Japan // Japanese Journal of Religious Studies. 1998. Vol. 25. No. 3/4. Р. 221-257; Rhodes R. F. Ojoyoshu, Nihon Ojo Gokuraku-ki, and the Construction of Pure Land Discourse in Heian Japan // Japanese Journal of Religious Studies. 2007. Vol. 34. No. 2. Р. 249-270.
26 Из «Японских записок.» десять рассказов опубликованы в сборнике: Японские легенды о чудесах (IX-XI вв.) / пер. А. Н. Мещеряков. М., 1984. Наш перевод остальных рассказов сделан по изданию: О:дзё:дэн [Предания о возрождении в Чистой земле]. Хоккэ гэнки [Записки о чудесах Лотосовой сутры] / Иноуэ Мицусада, Оосонэ Сёсукэ, ред. Токио, 1995; см.: Японские записки о возрождении в краю Высшей Радости («Нихон о:дзё: Гокураку-ки», 983-985 гг.) / пер. и пересказ Н. Н. Трубниковой. 2020. URL: https://trubnikovann.wixsite.com/ trubnikovann/heiantitul (дата обращения: 01.07.2021).
вий», иннэн, то есть придерживается той ветви амидаистской традиции, которая полагается и на собственные усилия человека, а не только на «силу Другого», тарики, то есть Амиды.
В предисловии к сборнику Ясутанэ, цитируя Цзя-цая, объясняет цель своей работы: показать возрождение на примерах, чтобы учение о Чистой земле стало понятнее тем людям, для кого изучать сутры и трактаты, при всем почтении, нелегко. По части стиля о «Японских записках.» можно сказать то же самое, что и о «Собеседованиях.»: «Пожертвовав литературной изысканностью ради наглядности и обобщенности содержания.», составитель «сумел найти нужный тон в общении со своей многоликой и по большей части не слишком образованной паствой. Объединенные в сборнике рассказы о благочестивых деяниях, чудесах и подвигах. в большинстве своем отличались краткостью и схематизмом, напоминая скорее первичную запись, сохранившую близость к устной традиции, чем завершенный образец канонического жития»27. Сами рассказы Ясутанэ берет из жизнеописаний выдающихся монахов в японских летописях, из «частных преданий», то есть, видимо, записей отдельных храмов и семей; кроме того, он опирается и на устные сообщения «стариков». Разумеется, о достоверности рассказов со стороны судить невозможно: перед нами тот случай, когда «жизнеописание больше говорит читателю об идеалах общины, чем о событиях жизни отдельного человека»28.
Всего в сборнике Ясутанэ 45 действующих лиц: два праведника, чтимых как воплощения бодхисаттв, 26 монахов, трое послушников, три монахини, четверо мирян и семь мирянок. Обо всех них говорится, из какого рода они происходили, какое положение занимали в общине или в миру. Среди монахов мы видим и высокопоставленных, и безвестных, среди мирян — столичных чиновников и провинциальных. Особенность «Японских записок.» заключается в том, что здесь совсем нет историй о возрождении грешников, виновных в тяжких злодеяниях, маловеров, пришедших к почитанию Амиды лишь в последний миг жизни, или простецов, не способных ни на что, кроме искренней веры. В других памятниках такие о:дзё:дэн встречаются во множестве, а в сборнике Ясутанэ будда Амида спасает всех, но все эти люди, весьма разные, на протяжении жизни много делают для будущего спасения и все так или иначе помогают спастись другим. Ясутанэ несколько раз упоминает, что его герои прилежно изучают книги Закона (в том числе миряне и даже одна женщина-мирянка, 38), следуют заповедям (это говорится в основном о мирянах, для монахов, видимо, это подразумевается), соблюдают строгий пост (8, 30, 34; правда, герой рассказа 10-го, монах, как раз не постится).
Сходство между историями из «Собеседований.» и из «Японских записок.» можно проследить по всем тем пунктам, которые мы выделили выше.
1. Заранее знают свой смертный срок многие монахи и миряне; таких рассказов — около половины в сборнике. Некоторые люди просто объявляют родным или собратьям по храму: «Жизнь моя близится к концу»; «Завтра на рассвете я уйду в край Высшей Радости». Другие узнают о сроке своей кончины из
27 Чеснокова Т. Г. Указ. соч. С. 151.
28 Bathgate M. Op. cit. Р. 271.
чудесных видений: «Прилетела белая птица с длинным хвостом, пропела: пора, пора! И полетела к западу, исчезла» (27); «Амида. хочет прислать за мной провожатых. Его посланцы — монах-созерцатель и отрок, оба в белых одеждах. На их одеяниях рисунок в виде множества цветов. В будущем году в третьем или в четвертом месяце придет срок» (15). Герой 26-го рассказа во сне попадает в иной прекрасный мир, и там некий монах говорит ему: «Место, куда ты попал, — это одна из окраин мира Высшей Радости. Возвращайся, а через три дня я приду за тобой!». Предсказание сбывается, но не через три дня, а через три года, ведь время в мире людей и в Чистой земле течет по-разному. О скорой кончине праведного монаха по имени Куя (903-972), одного из знаменитых проповедников амидаистского учения, узнает его ученица-мирянка (рассказ 17). В нескольких рассказах люди, зная свой срок, тратят оставшееся время на важные дела: устраивают обряды, в том числе «непрестанные моления» Амиде (5, 16, 31), наставник завершает обучение ученика (20), монах, взявший деньги из храмовой казны, возвращает долг (9). Мирянка когда-то пожалела двух живых рыб, полученных в подарок, и отпустила их в колодец; через несколько месяцев, предчувствуя свою скорую смерть, она просит, чтобы рыб переселили в озеро, и муж исполняет ее просьбу (37). В рассказе 22 монаху-затворнику является незнакомец и сообщает: я жил там-то, сегодня ухожу в Чистую землю, а вскоре возродишься и ты! Монах посылает ученика разыскать семью того человека, узнает, что тот и вправду умер в названный день, и под впечатлением от чуда меняет свой образ жизни, пускается в странствия, молясь за себя и за других. И уже из Чистой земли люди в сновидениях являются близким, чтобы сообщить о своем возрождении (рассказы 3, 7, 11, 34).
2. Видеть уход других людей в Чистую землю доводится не только умирающим, но и тем, чей срок еще неблизок: родным, друзьям, соседям или посторонним людям. Сам уход может выглядеть по-разному. «Множество величавых монахов и небесных отроков» провожают монаха в рассказе 20; их видит во сне другой монах того же храма. В рассказе 21 тоже во сне монах Кодо видит уход знакомой женщины, двое сыновей которой приняли монашество и в час перед кончиной матери вместе молились за нее. «Кодо словно бы во сне услышал, как между двумя храмами, Гокуракудзи и Дзёгандзи, играет нездешняя музыка. Очнулся, отправился туда, а там — три драгоценные повозки. Несколько монахов, все с курильницами в руках, шествуют рядом с повозками. Остановились прямо у дома той умершей женщины, вывели ее, одели в небесный наряд, усадили в повозку и хотели двинуться в обратный путь. Только объявили ее сыновьям: вы ради матери усердно молились, потому мы и прибыли за нею! В том же сновидении самому Кодо был явлен знак, что и он возродится». Перед кончиной монаха Дзою «одному человеку приснилось, будто в храме у западного колодца стоят три повозки. Он спросил: чьи это повозки? А люди у повозок отвечают: мы прибыли, чтобы проводить отшельника Дзою! Потом тот человек опять увидел сон: повозки, что раньше стояли у колодца, подъехали теперь к келье». Когда же Дзою умер, «к югу от храма словно бы два десятка людей громкими голосами возглашали имя Амиды. Люди удивились, смотрят: кто это? А никого нет» (рассказ 25). Мирянке, ученице Сэнкана (918-983), монаха-поэта, после его кон-
чины «приснилось, что Сэнкан взошел на лотосовую ладью, возглашает славословие Амиде, сочиненное им когда-то, и направляется к западу» (рассказ 18). Похожим образом описан уход монаха Синкаку в рассказе 27: «В ночь его ухода в нирвану три человека видели один и тот же сон: множество почтенных монахов приплыли на ладье с драконьей головой, пригласили Синкаку взойти в ладью и с ним исчезли». Правда, в отличие от св. Григория (в рассказе о Евморфии и Стефане), Ясутанэ не поясняет, почему уход видится как морское плавание; заметим, что при этом объяснение в «Собеседованиях.» (Сицилия с ее вулканом как наиболее наглядный для людей на земле образ огня адского) точно ложится на японские предания о горах, откуда видны огонь и дым «подземных темниц», буддийского «ада».
3. Если говорить о явлении будды Амиды, которое описывает сам умирающий, то у Ясутанэ оно чаще относится не к самому часу кончины, а к чуть более раннему времени. За несколько дней до кончины монах Дзиндзё объявляет ученикам: «Я видел во сне великое сияние, и в нем несколько десятков величавых монахов несли драгоценные носилки, играли музыку, пришли с запада и остановились в воздухе. Я думаю, это провожатые в край Высшей Радости!» (14). Тот же мотив звучит и в рассказе 31, приведенном выше. Некоторым людям еще при жизни открывается картина Чистой земли (11, 26, 27).
4. Страшное видение предстает монаху Мёсё в рассказе 19. Он говорит ученику: «Вдали полыхает пламя подземных темниц: глаза болят, когда смотрю на него. Кроме молитвы — что другое спасет? Давай вместе с другими сосредоточимся и будем молиться!». Ученик и другие монахи так и поступают, и наставник говорит: «Пламя перед глазами понемногу гаснет, с запада чуть видно сияние луны. Думаю, это знак, что Амида придет за мной». Умирает он, обратившись лицом к западу.
5. Нездешняя музыка звучит у Ясутанэ примерно в каждом втором рассказе; сияет свет (29 и др.), разливается благоухание (1, 6, 9, 12, 33, 34). «В день. кончины в келье раздалось благоухание, в воздухе зазвучала музыка. Белый конь, на котором Сайгэн постоянно ездил, преклонил колени и заплакал» (9). «В тот час по дому разнеслось благоухание, в небе зазвучала музыка. Хотя стояла жара, прошло несколько дней, но тело. не смердело, осталось таким, как при жизни» (33). В рассказе 35 мирянин перед смертью слышит музыку и видит пляшущего павлина. «В смертный час, без телесных страданий, без смятения в мыслях [монах в миру Оти-но Масуми] сложил руки святым знаком, обратился к западу, возгласил молитву — и дыханье его остановилось. В тот час люди в селении слышали музыку, и не было никого, кто не печалился бы и не чувствовал, как это прекрасно» (36). Мирянка слышит издалека звуки музыки, с каждым годом они приближаются, и перед самой смертью она говорит: «Теперь они слышны словно бы над самым домом. Верно, пришел час возрождения!» (39). Неясно, почему, но примета возрождения, постоянно упоминаемая в других о:дзё:дэн, — багряные облака — у Ясутанэ встречается редко (38 и 40). И свет, и звуки, и ароматы, как и явление будды Амиды, его спутников или посланцев, — все это приметы того, что в земном мире людям может ненадолго открыться Чистая земля, что ее можно ощутить телом, чувствами, а не только созерцать в мыслящем «сердце».
Для героев «Собеседований. », в отличие от христиан прежних веков, «между земным и небесным мирами установилась прочная дистанция, сокращение которой в мистическом опыте вызывало отныне благоговейное удивление»29; для героев «Японских записок.» эта дистанция никогда и не была преодолима иначе как чудом.
Легкая кончина достается не всем героям Ясутанэ: кто-то умирает после болезни (33, 35, 38), кто-то скоропостижно, в пору морового поветрия (34); «нетяжелый», но ощутимый недуг упомянут в нескольких рассказах (13, 19, 25, 27). Но если вернуться к тем рассказам, которые мы привели вначале, в них видна еще одна тяжесть смерти: непонимание между умирающим и близкими людьми. Человеку на пороге смерти открывается то, чего остальные понять не могут, оттого действия их и оказываются не к месту и не ко времени («и враги человеку домашние его» — Мф 10. 36). Но и Тарсилла, и сестра монаха Кантю пытаются сказать, что ближние делают неправильно. Во многом рассказы о смертном часе и в «Собеседованиях.», и в «Японских записках.» имеют ту же цель: выстроить правильное отношение к человеческой смерти.
Какие же выводы можно сделать из этого набора сходных черт в двух текстах? Попробуем представить себе: можно ли, подставив японские имена вместо италийских и наоборот, принять за о:дзё:дэн любой из рассмотренных рассказов св. Григория и можно ли принять за отрывок из «Собеседований.» какой-либо из рассказов Ясутанэ? Первое возможно, второе нет. И дело здесь не только в том, кто именно стал бы проверять два ряда текстов на предмет подобной замены. С точки зрения православного читателя, скорее всего, сравнение будет вовсе неуместно: буддист не знает Бога, поэтому его переживание смерти хоть и похоже на «наше», но не спасительно, поскольку не решает главной задачи — возвращения к Богу. Читатель-амидаист старого толка опять-таки не нашел бы здесь предмета для сравнения: ничто не мешает считать все рассказы из обоих рядов «нашими», свидетельствами возрождения праведников в Чистой земле. И хотя в одном из рядов ни разу не звучит имя Амиды — для о:дзё:дэн это не помеха, достаточно принять как условие, что под «молитвой» всюду имеется в виду нэмбуцу. Заметим, что для амидаистов «исключительных», последователей Хонэна и Синрана, дело обстояло бы иначе, и для них не только италийские, но и часть японских рассказов оказались бы под сомнением. В этой ветви традиции не принято вчитывать «свое» содержание во всякий текст, если только в нем найдутся хоть какие-то внешние зацепки. Но если не вставать ни на ту, ни на другую точку зрения, а попытаться на оба ряда рассказов посмотреть извне, то и в этом случае, как нам кажется, различие выделить можно. В «Японских записках.» перечисленных нами примет достаточно. Чудесный свет, музыка и благоухание, видения птиц, кораблей, толпы бодхисаттв и остальное не имеют других причин и другого смысла, помимо того что это знаки возрождения в Чистой земле; как раз по этой причине здесь и оказываются излишними пояснения рассказчика к рассказам. Опять-таки в более позднем амидаизме сомнения — в любых чудесах и даже в самой молитве — окажутся важной частью опыта веры. Но у Ясутанэ невозможно поставить вопрос, не почудилось ли
29 Чеснокова Т. Г. Указ. соч. С. 152.
умирающему или его близким все увиденное: почудилось или нет — неважно, раз это стало частью их опыта. Если даже они ничего такого не чувствовали, а все выдумали — эта выдумка стала достоянием опыта тех, кто с доверием принял ее как свидетельство об уходе в Чистую землю такого-то замечательного человека. В «Собеседованиях.» такой самозамкнутости нет: здесь смерть приходит к людям как таинство свободного участия Бога — благодатью — в их участи, и рассказ о чудесах в смертный час оказывается только началом для размышлений над тем, что произошло именно с этим человеком. Вера другого при этом не дает ответа, а ставит вопрос.
Список литературы
Горенко И. В. Смерть в христианской и буддийской традициях: к постановке вопроса //
Вопросы философии. 2020. № 8. Гунский А. Ю. История изучения Синрана (1173—1263 гг.) и школы Син в англоязычной
научной литературе // Япония. Ежегодник. 2019. Т. 48. С. 197—227. Кудо: Рё:до:. Касай Дзё:дорон то Тю:гоку Дзё:докё: — Бомпу кэдо о:дзё:сэцу-но сисо: кэйсэй [«Трактат о Чистой земле» Цзя-цая и учение о Чистой земле в Китае: становление учения о возрождении обычного человека в «земле преобразования»]. Киото: Хо:дзо:кан, 2013.
Марей Е. С. Город святых апостолов: образ Рима в письмах Григория Великого // ШАГИ-
STEPS. 2018. Т. 4. № 2. С. 120-138. О:дзё:дэн [Предания о возрождении в Чистой земле]. Хоккэ гэнки [Записки о чудесах
Лотосовой сутры] / Иноуэ Мицусада, Оосонэ Сёсукэ, ред. Токио: Иванами, 1995. Святитель Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии
души. М.: Сибирская Благозвонница, 2012. Успенский Ф. П. Церковно-политическая деятельность Папы Григория I — Двоеслова. Казань, 1901.
Чеснокова Т. Г. «Диалоги» Григория Великого и пространственно-смысловая структура
средневековых видений // Социально-гуманитарные знания. 2018. № 2. С. 150-164. Японские записки о возрождении в краю Высшей Радости («Нихон о:дзё: Гокураку-ки», 983-985 гг.) / пер. и пересказ Н. Н. Трубниковой. 2020. URL: https://trubnikovann. wixsite.com/trubnikovann/heiantitul (дата обращения: 01.07.2021). Японские легенды о чудесах (IX-XI вв.) / пер. А. Н. Мещеряков. М.: Наука; Главная редакция восточной литературы, 1984. Approaching the Land of Bliss: Religious Praxis in the Cult of Amitabha / R. K. Payne,
K. K. Tanaka, ed. Honolulu: University of Hawaii Press, 2004. Bathgate M. Exemplary Lives. Form and Function in Pure Land Sacred Biography // Japanese
Journal of Religious Studies. 2007. Vol. 34. No. 2. Р. 271-303. Blum M. L. Biography as Scripture. Ojoden in India, China, and Japan // Japanese Journal of
Religious Studies. 2007. Vol. 34. No. 2. Р. 329-350. Bowring R. Preparing for the Pure Land in Late Tenth-Century Japan // Japanese Journal of
Religious Studies. 1998. Vol. 25. No. 3/4. Р. 221-257. Death and the Afterlife in Japanese Buddhism / J. I. Stone, M. N. Walter, ed. Honolulu:
University of Hawaii Press, 2008. Dudden F. H. Gregory the Great, his place in history and thought. Vol. 1. L.: Longmans, Green and Co, 1905.
Heroes and Saints: The Moment of Death in Cross-cultural Perspectives / P. Granoff, K. Shinohara, еd. Newcastle upon Tyne etc.: Cambridge Scholars Publishing, 2009.
Jones Ch. B. Chinese Pure Land Buddhism: Understanding a Tradition of Practice. Honolulu:
University of Hawaii Press, 2019. Markus R. A. Gregory the Great and his world. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. Rhodes R. F. Genshin's Ojoyoshu and the Construction of Pure Land Discourse in Heian Japan.
Honolulu: University of Hawaii Press, 2017. Rhodes R.F. Ojoyoshu, Nihon Ojo Gokuraku-ki, and the Construction of Pure Land Discourse
in Heian Japan // Japanese Journal of Religious Studies. 2007. Vol. 34. No. 2. P. 249-270. Richards J. Consul of God. The life and times of Gregory the Great. L.: Routledge and Kegan Paul, 1980.
Straw C. E. Gregory the Great: Perfection in Imperfection. Berkeley: University of California Press, 1988.
The Buddhist Dead: Practices, Discourses, Representations / B. J. Cuevas, J. I. Stone, ed.
Honolulu: University of Hawaii Press, 2007. Wetzler P. M. Yoshishige no Yasutane: Lineage, Learning, Office, and Amida's Pure Land. Berkeley: University of California, 1977.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo
gumanitarnogo universiteta.
Seriia I: Bogoslovie. Filosofiia. Religiovedenie.
2021. Vol. 96. P. 79-94
DOI: 10.15382/sturI202196.79-94
Nadezhda Trubnikova, Doctor of Sciences in Philosophy, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration 82/9 Prospekt Vernadskogo, Moscow 919606, Russian Federation [email protected] ORCID: 0000-0001-6784-1793
Igor Gorenko, Candidate of Sciences in Philosophy, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, 82/9 Prospekt Vernadskogo, Moscow 919606, Russian Federation [email protected] ORCID: 0000-0002-3955-3476
Deathbed Miracles in St. Gregory's Dialogues And Nihon Ojo Gokuraku Ki
N. Trubnikova, I. Gorenko
Abstract: Comparative study of Christian and Buddhist traditions can be based on various reasons, including the similarity of genre markers. We compare two selections of short stories about people facing the death hour and miracles at their deathbed. Such a selection is contained in book IV of Dialogues (593-594). Similar Buddhist tales are included in Yoshishige no Yasutane Nihon ojo Gokuraku ki (983-985). There is a similarity between the most important motives between these texts: a person knows anticipatorily the exact term of his/her death; others will miraculously learn of his impending demise; the dying sees those whom he/she honored in life; the messengers reveal his/her good or evil posthumous fate; at the end a wonderful light shines, music
sounds, a fragrance fills the room. The very construction of these short stories is similar: in them, in contrast to more detailed narratives about the lives of saints, most of the information about the life of a person remains outside the scope, and thus the main thing is highlighted: what a person encounters at the time of death; how the experience of dying can be realized and shared with others. Numerous coincidences between the texts of the two traditions do not interfere, but, on the contrary, help focus on the differences between them. The main one is that the stories from Nihon ojo Gokuraku ki are self-contained, enumeration of miracles gives the final answer to the question of the posthumous fate of man; in the stories from Dialogues such a listing does not solve the problem, but only leads to its correct formulation.
Keywords: St. Gregory's Dialogues, Yoshishige-no Yasutane's Nihon ojo Gokuraku ki, comparative studies of Christianity and Buddhism, death, afterlife, miracles.
References
Bathgate Michael (2007) "Exemplary Lives. Form and Function in Pure Land Sacred Biography". Japanese Journal of Religious Studies, vol. 34, no. 2, pp. 271-303.
Blum Mark L. (2007) "Biography as Scripture. Ojoden in India, China, and Japan". Japanese Journal of Religious Studies, vol. 34, no. 2, pp. 329-350.
Bowring Richard (1998) "Preparing for the Pure Land in Late Tenth-Century Japan". Japanese Journal of Religious Studies, vol. 25, no. 3/4, pp. 221-257.
Chesnokova Tatyana G. (2018) "«Dialogi» Grigoriya Velikogo i prostranstvenno-smyslovaya struktura srednevekovykh videniy" ["St. Gregory's "Dialogues" and the space and meaning structure of mediaeval vision literature']. Sotsial'no-gumanitarnyeznaniya, no. 2, pp. 150-164 (in Russian).
Cuevas Bryan J., Stone Jacqueline I. (eds) (2007) The Buddhist Dead: Practices, Discourses, Representations. Honolulu: University of Hawaii Press.
Gorenko Igor V. (2020) "Smert' v khristianskoy i buddiyskoy traditsiyakh: k postanovke voprosa" ["Death in Christian and Buddhist Traditions: to the Problem-setting"]. Voprosy Filosofii, vol. 7 (in press) (in Russian).
Granoff Phyllis, Shinohara Koichi (eds) (2009) Heroes and Saints: The Moment of Death in Cross-cultural Perspectives. Newcastle upon Tyne etc.: Cambridge Scholars Publishing.
Gregorius Magnus (2012) Dialogi. Moscow: Sibirskaya Blagozvonnitsa (Russian translation).
Gunskii Aleksei Yu. (2019) "Istoriya izucheniya Sinrana (1173-1263 gg.) i shkoly Sin v russkoyazychnoy nauchnoy literature" ["The study of Shinran (1173-1263) and Shin-Buddhism in the English-language historiography"]. Yearbook Japan, vol. 48, pp. 197-227 (in Russian).
Inoue Mitsusada, Osone Shosuke (eds) (1995) Ojoden. Hokke genki. Tokyo: Iwanami (in Japanese).
Jones Charles B. (2019) Chinese Pure Land Buddhism: Understanding a Tradition of Practice. Honolulu: University of Hawaii Press.
Kudo Ryodo (2013) Kasai Jodoron to Chugoku Jodokyo — Bonpu kedo ojosetsu no shiso keisei [Jiacai's jing tu lun and Chinese pure land Buddhism: Jiacai's doctrine of the "ordinary people's birth in the transformation pure land"]. Kyoto: Hozokan (in Japanese).
Marey Elena S. (2018) "Gorod sviatykh apostolov: Obraz Rima v pis'makh Grigoriia Velikogo" ["The city of saintly apostles: The image of Rome in Registrum epistolarum of Gregory the Great"]. SHAGI/STEPS, vol. 4 (2), pp. 120-138 (in Russian).
Markus Robert A. (1997) Gregory the Great and his world. Cambridge: Cambridge University Press.
Meshcheryakov Alexander N. (trans.) (1984) Yaponskiye legendy o chudesakh (IX—XIvv.) [Japanese miraculous tales (9th — 11th Centuries)]. Moscow: Nauka, GRVL (in Russian).
Payne Richard K., Tanaka Kenneth Kazuo (2004) Approaching the Land of Bliss: Religious Praxis in the Cult of Amitabha. Honolulu: University of Hawaii Press.
Rhodes Robert F. (2007) "Ojöyöshü, Nihon Ojö Gokuraku-ki, and the Construction of Pure Land Discourse in Heian Japan". Japanese Journal of Religious Studies, vol. 34, no. 2, pp. 249—270.
Rhodes Robert F. (2017) Genshin's Ojoyoshu and the Construction of Pure Land Discourse in Heian Japan. Honolulu: University of Hawaii Press.
Richards Jeffrey (1980) Consul of God. The life and times of Gregory the Great. London: Routledge and Kegan Paul.
Stone Jacqueline I., Walter Mariko Namba (eds) (2008) Death and the Afterlife in Japanese Buddhism. Honolulu: University of Hawaii Press.
Straw Carole E. (1988) Gregory the Great: Perfection in Imperfection. Berkeley: University of California Press.
Trubnikova Nadezhda N. (trans.) (2020) Nihon ojo Gokuraku ki, available at: https://trubnikovann. wixsite.com/trubnikovann/heiantitul (01.07.2021) (Russian translation).
Wetzler Peter Michael (1977) Yoshishige no Yasutane: Lineage, Learning, Office, and Amida's Pure Land, Berkeley: University of California.
