CC BY
27как раз возможны и серьезные разногласия. Зато озабоченность будущим мирового энергетического рынка и опасения по поводу растущих амбиций Китая все больше и больше сдвигаются вверх в списке приоритетов обеих стран. Осознание взаимных интересов и рост доверия между Москвой и Вашингтоном вполне могут привести к ситуации, когда главным адвокатом интеграции России в НАТО, а, шире говоря, в западную цивилизацию, станут именно США. Захочет или не захочет Россия вступать в Альянс - вопрос, на который сегодня нет ответа. В любом случае, и Россия, и НАТО должны будут заметно отличаться от того, что они представляют из себя сегодня. Но сама возможность такого выбора даст России, впервые в ее истории, небывалую свободу военно-политического маневра и, что еще более важно, сделает ее по-настоящему европейской страной, потому что после саммита в Праге понятия "НАТО" и "европейская безопасность" окончательно стали синонимами.
♦ ♦ ♦
ПРАЖСКИЙ САММИТ НАТО:
ВЫЗОВ ДЛЯ РОССИИ ИЛИ ДЛЯ АЛЬЯНСА?
Т.Г.Пархалина,
Зам. директора ИНИОН РАН, Руководитель Центра по изучению проблем европейской безопасности
Еще совсем недавно, чуть более года назад, казалось, что вторая волна расширения Североатлантического альянса вызовет бурю негодования в среде российского военно-политического истеблишмента и приведет к новому обострению отношений по линии Россия - НАТО, что представители российской дипломатии и политического класса будут на разные лады повторять тезис «Мы против, мы не допустим», а также тезис о «красной линии», которую НАТО не должна преступать.
Но за прошедший год произошли такие изменения в отношениях России с Западом, да и в самом Североатлантическом союзе, что Пражский саммит, на котором семь стран бывшего «советского блока», включая республики бывшего СССР, были приглашены присоединиться к евро-атлантическим интегрированным структурам, уже не является серьезным раздражителем в российско-натовских отношениях.
За это время создан новый Совет Россия-НАТО (так называемая «двадцатка»), в рамках которого достаточно конструктивно обсуждаются вопросы борьбы с международным терроризмом, создания европейской ПРО, нераспространения ОМУ, совместных действий при чрезвычайных ситуациях, спасания на море, урегулирования кризисов, военного сотрудничества. Качество отношений действительно стало иным, несмотря на те комплексы и стереотипы, которые пока еще живы как у представителей московской, так и брюссельской бюрократии. Новый Совет отличается от предыдущего Совместного постоянного Совета, прежде всего, тем, что страны-участницы НАТО не приходят на его заседания с заранее скоординированной позицией девятнадцати, ставя Россию перед фактом уже принятого решения. «Двадцатка» озна-
чает, что Россия в Совете имеет такой же голос, как Великобритания, Франция или Польша. Да, безусловно, круг вопросов, обсуждаемых «Советом двадцати», пока невелик (не более 10), но это только начало, которое уже помогает сформировать новую ткань отношений, базирующихся не на неприятии и антагонизме, а на доверии. По словам Генерального секретаря Альянса лорда Робертсона, практически ни один день в штаб-квартире НАТО не проходит без консультаций и переговоров с представителями России.
Что касается самого Североатлантического альянса, то прошедший (после 11 сентября 2001 г.) год был для него достаточно сложным с точки зрения состояния трансатлантических отношений. После террористической атаки на Нью-Йорк и Вашингтон НАТО впервые в своей истории ввела в действие статью 5 Вашингтонского договора, но не для обеспечения безопасности европейских союзников, как это предполагалось, а для защиты Соединенных Штатов. Однако США стали формировать антитеррористическую коалицию, руководствуясь не принципами атлантической солидарности, а чисто прагматическими мотивами (в нее вошли Великобритания, Россия, Узбекистан, Таджикистан, Киргизстан и Пакистан). Холодным душем для европейских союзников стало заявление заместителя министра обороны США П.Вулфовица, сделанное им во время визита в штаб-квартиру Альянса в октябре 2001 г., в котором он поблагодарил союзников за предложенную помощь, но подчеркнул при этом, что в деле обеспечения своей безопасности его страна не может полагаться на «коалицию государств, которые всегда готовы действовать». При этом имелся в виду опыт Косовского кризиса, когда так называемая «война комитетов» в НАТО серьезно осложняла принятие решений.
С того момента Генеральный секретарь Альянса лорд Робертсон стал активно высказываться о необходимости реформы НАТО и, прежде всего, процесса принятия решений. Ведь если этого не произойдет, то 26 национальных делегаций просто заблокируют этот процесс. Таким образом, расширение Альянса является вызовом прежде всего для самой этой структуры. От успешного ответа на этот вызов зависит не только эффективность организации, но и ее будущее. Кроме того, следует иметь в виду, что процесс «переваривания» семерых новых членов будет гораздо более сложным, чем в случае с Польшей, Чехией и Венгрией, - по разным причинам, прежде всего, социально-экономического и военно-технического порядка.
Помимо реформы процесса принятия решений предполагается проведение реформы структур командования: планируется организовать командования не по географическому, а по функциональному принципу, что по сути означает конец концепции континентальной войны, на которой базировались военные структуры НАТО. Речь идет также о специализации вооруженных сил стран-участниц, создании сил быстрого реагирования и об оснащении армий государств-участников современным вооружением.
Еще одним вызовом для НАТО, связанным с изменившейся ситуацией в мире, с состоянием трансатлантических отношений, с расширением, с новым качеством отношений с Россией, является разработка
новой стратегии. Выступая на встрече министров обороны стран-участниц Альянса в Варшаве в конце сентября 2001 г., лорд Робертсон говорил о необходимости разработки упреждающей стратегии против стран-изгоев. Но, по видимому, это положение может быть лишь частью новой стратегии, которая придет на смену той, которая была принята в Вашингтоне в апреле 1999 г.
Что касается России, то, хотя ее официальные представители не выражают восторгов по поводу второй волны расширения, тем не менее, они не склонны драматизировать ситуацию. Связано это, прежде всего, с тем, что реализация так называемой «доктрины Путина» изменила весь контекст отношений между Россией и Западом. Вместе с тем, у России есть озабоченности военно-политического и экономического порядка, которые артикулируются представителями внешнеполитических и военных ведомств и бизнессообществом.
Озабоченности военно-политического характера связаны с присоединением стран Балтии к Договору о сокращении вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ). На одном из заседаний Совета Россия-НАТО в начале сентября 2002 г. российская сторона поставила этот вопрос. Но в тот момент страны НАТО отреагировали таким образом, что Россия не может диктовать условия расширения и это - два не связанных друг с другом вопроса. Кроме того, Россия пока еще не выполнила свои обязательства по выводу войск из Молдовы и Грузии, зафиксированные на Стамбульском саммите ОБСЕ 1999 г. Вместе с тем, проблема не снята, хотя ее решение, которое не является сложным с военно-технической точки зрения, способствовало бы улучшению атмосферы доверия в российско-натовских отношениях.
Озабоченности экономического характера связаны с транспортировкой через страны Балтии российских энергоресурсов. Известно, что ряд российских нефтяных компаний хочет иметь гарантии того, что даже в случае членства в НАТО балтийских государств их интересы будут соблюдены. Частичным ответом на эту озабоченность явилось совместное заявление, сделанное на Пражском саммите, о том, что расширение не будет направлено против России ни в какой области. Президент США Дж.Буш, посетивший Санкт-Петербург на следующий день после окончания саммита, также подчеркнул на переговорах с президентом России В.Путиным, что расширение Альянса ни в коем случае не нанесет ущерб интересам России. Представляется, однако, что подобные заявления должны быть подтверждены определенными действиями как со стороны НАТО, так и вновь приглашенных стран Балтии.
Можно утверждать, что Пражский саммит явился не столько саммитом расширения, сколько трансформации Альянса. И уже поэтому он стал гораздо большим вызовом для самой НАТО, нежели для России. Те же проблемы, которые существуют в российско-натовских отношениях, могут быть сняты в ходе конструктивного сотрудничества, постепенно формирующегося благодаря работе нового Совета.
♦ ♦ ♦
ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА ДЛЯ ЕВРОПЫ: СОТРУДНИЧЕСТВО РОССИИ И НАТО
Генерал-полковник Ю.Н.Балуевский,
Первый заместитель начальника Генерального штаба ВС РФ
Изменения, происходящие в современном мире, активизация международного терроризма, расширение спектра возможных, в том числе ракетных угроз, ставят на повестку дня вопрос о необходимости создания системы защиты от них не только отдельных государств, но и целых континентов.
Террористические акты последнего времени делают эту задачу актуальной и для Европы, на территории которой расположено множество стран и городов, проживают сотни миллионов людей, сконцентрировано огромное количество важнейших военных, промышленных и культурных объектов, последствия ударов по которым с использованием ракетного оружия могут быть очень и очень тяжелыми.
Идея возможного сотрудничества в области нестратегической ПРО выдвигалась Россией начиная с 1994 г. В июне 2000 г. в ходе визита Президента РФ в ряд западноевропейских государств им было сделано предложение о сотрудничестве тем странам, которые были заинтересованы в сосредоточении усилий на обсуждении вопроса о создании нестратегической системы ПРО (ПРО ТВД) в Европе.
В развитие этой идеи российской стороной тогда же (т.е. в 2000 г.) был подготовлен и направлен в НАТО документ, в котором мы отразили свое видение того, каким образом сотрудничество в сфере ПРО ТВД могло бы быть реализовано при непосредственном участии России. Суть наших предложений заключалась в поэтапном обсуждении вопроса о том, какая система ПРО нужна Европе и какой должна быть совместная разработка мер, направленных на создание такой ПРО. При этом мы исходили из того понимания, что противоракетная оборона - это своего рода «страховка» от возможных рисков, в том числе при проведении совместных миротворческих операций.
При внесении этого документа в НАТО наши эксперты достаточно плотно работали со своими коллегами из Альянса. Цель этой работы была одна -добиться понимания взаимных устремлений, найти взаимопонимание относительно путей решения сложных проблем, связанных с ПРО.
Мы с удовлетворением отмечаем, что такая работа не прошла бесследно: необходимость и важность сотрудничества между Россией и НАТО в сфере ПРО ТВД была четко обозначена в Римской декларации о новых отношениях между государствами-членами Альянса и Россией, подписанной 28 мая 2002 г. В соответствии с этой декларацией Россия и страны-участницы НАТО будут «углублять консультации по противоракетной обороне ТВД, в частности по концепциям, терминологии, системам и их способностям, проводить анализ и оценку возможных уровней совместимости соответствующих систем ПРО ТВД, а также изучать возможности интенсивного практического сотрудничества, включая совместную подготовку и проведение учений».
