CC BY
24
Е. С. Федоскина (Москва)
«Прлздьньство СЛ01/ТЫ твокго влсилша» (загадочная служба в древнеславянской Минее за октябрь)
В известном издании древнерусских служебных Миней за первую четверть годового круга опубликован текст церковной службы св. Василию Чудотворцу, поминовение которого приурочено к 10 октября В примечаниях к своему труду И. В. Ягич отметил, что данное песенное последование отсутствует в древнейшей новгородской Минее 1096 г. и печатается по рукописи нач. XII в. из Софийского собрания (РНБ, Соф. 188)2. Другой, несколько сокращенный список этой же службы ученый обнаружил во втором комплекте новгородских Миней из Синодального собрания (ГИМ, Син. 160)3. Богослужебное последование св. Василию, состоящее из седальна, трех стихир и канона 6-го гласа, присутствует и в составе современной Минеи4, однако здесь название службы звучит как «преподобному Василию (Вассиану) Чудотворцу». Попытка выяснить, какому именно Василию или Вассиану посвящены церковные гимны и почему они не встречаются в большинстве аналогичных средневековых славянских списков, принесла неожиданные результаты.
Вассиан или Василий?
Архиепископ Сергий (Спасский), работая над «Полным месяцесловом Востока», не обнаружил в греческих рукописях свидетельств празднования памяти некоего св. Василия в октябре5. Но во многих греческих списках Устава Великой церкви, синаксариях и минологиях IX—XII вв. именно на 10 октября приходится память преп. Вассиана, жившего в V в.6 Сведения о жизни св. Вассиана чрезвычайно скудны и противоречивы1. Краткое проложное житие8 рассказывает о нем как об одном из устроителей монастырской жизни в Константинополе: святой основал обитель, ставшую местом стечения многочисленных учеников, среди которых была и св. Матрона9. Еще при жизни Вассиан заслужил почтение со стороны светских властей, в том числе и императора Маркиана (450-457 гг.), и прославился не только своей мудростью, своим даром предвидеть будущее, но и многочисленными чудесами, случившимися после его смерти. День памяти св. Вассиана зафиксирован во многих греческих памятниках, отражающих богослужебную практику Константинопольской церкви: например, в Типиконе Великой церкви
по патмосской рукописи10 или в так называемой минологии императора Василия IIА вот в Евергетидском уставе и других ктиторских типиконах, опубликованных А. А. Дмитриевским, имя Вассиана отсутствует. Вероятно, празднование памяти святого постепенно вышло из богослужебной практики византийской церкви; тем более что последнее упоминание о константинопольском монастыре св. Вассиана относится к 1203 г., а после захвата столицы латинянами эта монашеская обитель исчезает со страниц исторических документов|2. Из наследия византийской гимнографии известен лишь один канон, посвященный св. Вассиану13 и составленный знаменитым Иосифом Песнописцем (IX в.)14. К сожалению, нам пока не удалось ознакомиться с его текстом, но известно, что эта греческая служба не является оригиналом для заинтересовавшего нас песенного последования в древнерусской Минее.
Кропотливое изучение истории Месяцеслова позволило архиепископу Сергию высказать следующее мнение: приуроченные к 10 октября песнопения посвящены именно преп. Вассиану, хотя в некоторых древних славянских рукописях святой ошибочно называется Василием15. По-видимому, владыка Сергий видел причину неправильного употребления имени святого в оплошности славянского переводчика или справщика при передаче греческого антропонима Ваакхуо;, близкого по звучанию и написанию другому, более распространенному имени собственному ВссспХею;. Главным аргументом в пользу такого преположения являлось отсутствие в греческих минологиях памяти св. Василия в октябре. Однако при внимательном прочтении стихир и канона, опубликованным И. В. Ягичем, становится очевидным, что песнопения обращены не к св. Вассиану, а все-таки к св. Василию.
Во-первых, несмотря на определенную схожесть греческих имен Ваашю? и ВокпХею?, эти антропонимы для славянского книжника не были «трудными» с точки зрения орфографии и орфоэпии. Например, в двух сохранившихся древнерусских Триодях XII в., в каноне Феодора Студита для сыропустной субботы, первое имя имеет славянские эквиваленты Васнгамъ и Васнамосъ, а второе — Васнль, Васнлносъ и Василии|6.
Во-вторых, не только историко-литургические источники, но и содержание самой службы может помочь при определении адресата интересующих нас песнопений. В тексте же седальна, стихир и канона автор обращается к «блаженному» (эта лексема использована 1 раз), «преподобному» (2 раза), «чудотворцу» (1 раз), «святителю» (8 раз!). Первые три определения могут быть отнесены к св. Вассиану, а вот последнее, употребляемое чаще остальных, никак не согласуется с тем ликом святых, к которому причислен живший в V в. игумен одного из константинопольских монастырей. Следовательно,
песнопения обращены к святому, получившему при жизни высокий священнослужительский чин и заслужившему почитание после кончины. В 3-м тропаре 5-й песни канона есть такие слова: «про-
СЛАВЛАЮ ТИ ПАМАТЬ СЛАВОЮ Б(ог)л, НбПрбСТАНЬНО ДАВТъШАГО ТИ
причдстнк славы Свокга»17. Может быть, они напоминают и об обязанности именно церковного иерарха совершать таинство евхаристии и давать причастие верующим?
В целом песнопения не содержат каких-либо агиографических или исторических сведений. Есть, пожалуй, в каноне единственное место, сообщающее о деяниях прославляемого святого. 2-й тропарь 6-й песни начинается так: «Бьсю землю нзид-Ь глдсь твои, въз-воужага сьпащага въ мрлцб, одьржнмыга льстью греховьною, прн-зывага на св-Ьтт» нев-Ьмернин». Это созвучно с новозаветным текстом Послания ап. Павла к Римлянам, где говорится о проповедующих слово Божие, благовествующих о Христе: «Во всю землю изыде вещание их, и в концы вселенныя глаголы их» (Рим 10: 18). Слова же Послания заимствованы из Псалтыри: 18-й псалом, 5-й стих, который поется на литургии в качестве прокимна по четвергам — в тот день седмичного круга, когда звучат песнопения в честь святых апостолов, а также в дни празднования памяти кого-то из св. апостолов. Именно с таких слов начинается один из тропарей в общей службе апостолам древнеболгарского гимнографа Климента Охридского (3-я п. 3-й тр.)18 и тропарь в каноне верховным апостолам Петру и Павлу 8-го гласа этого же славянского песнописца19. Следовательно, святой, которому посвящена интересующая нас служба, был продолжателем апостольского дела, а наставления его и житие его известны пастве верующих — ничего не говорить о святом можно или при полном отсутствии агиографического материала, или при всеобщем знании этого материала.
Третье обстоятельство, на которое следует обратить внимание, — общая тематика службы. Гимнограф не рассказывает о жизни святого (если не считать 3-й тр. 5-й п., содержание которого — трафаретные компоненты мотива борьбы с искушениями: «Б'крою въороужь СА, Д'кмОНЬСКЫГА ПЪЛКЫ ПОПЬрАЛЪ 6С11 11 СТрАСТИ плътьскыга ПОБЕДИ»), но в молитвенно-просительном тексте произведения несколько раз вспоминаются чудотворные мощи святителя. По-видимому, св. Василий должен иметь в церковном календаре еще один день поминовения, который в богослужебной практике часто совпадает с днем кончины, и этому празднеству могут быть посвящены другие песнопения, рассказывающие о деяниях святителя подробнее. Наша же служба, вероятно, связана с обретением или перенесением останков святого. Поэтому автор говорит в каноне только о чудотворении, происходящем от святых мощей, и обращается к святителю, к Богородице (в богородичных тропарях) и даже к Самому Спасителю
(два тр. 9-й п. и 1-й тр. 5-й п.) с горячими мольбами даровать верующим «греховъ остдвленнк», «недоугомъ ц'Ьленик» (1-й тр. 5-й п.), «пнщд вечышга ндслдженик» (3-й тр. 9-й п.).
То, что песнопения приурочены ко дню обретения или перенесения нетленных останков святого, косвенно подтверждается текстом греческих гимнов, которые автор использовал в качестве подобнов при составлении службы. Подобном для седальна св. Василию является известный воскресный седален 1-го гласа из Октоиха «Гробъ Твои, Спасе...» («Тоу тафоу стои, £<отт)р£»). Тропари песен канона (кроме 9-й) составлены на подобен редко используемых греческими гимнографами ирмосов20 6-го гласа из канона Великой субботы, авторство которых принадлежит монахине Кассии (до 5-й песни включительно) и мниху Косме21. Греческие образцы (седален — своим содержанием, а ирмосы — и содержанием, и своим местом в богослужебном календаре) связаны с темой молитвы у Гроба Господня, темой смерти и Воскресения. Такой выбор подобнов согласуется с общим содержанием службы святителю: «Гровъ твои, свате22, источьннк'ь гави с а, истачаи нцеленнкмь ел(л)годлтн вьсегдл ворога приходАщннмъ къ мощьмъ твонмъ...» (седален); «Теке, о(ть)че Василии, Х(ристос)ъ Б(ог)ъ ддровд нл помощь земьныммъ, вид'Ьвъшемъ нынк ддровдннк иц'Ьлкникмь чюд'Ьсьно...» (3-я п. 1-й тр.); «Имоуще мьстьно гроЕъ твои, въ пьже прирнщюще, ицелениА ддры прнкмлемъ...» (4-я п. 2-й тр.).
Еще одно подтверждение тому, что рассматриваемая служба была составлена на день праздника перенесения мощей св. Василия, имеется в славянской рукописи. В так называемой Драгановой минее (болгарская праздничная минея кон. XIII в., основная часть которой находится в Зографском монастыре на Афоне) под 8 октября указаны памяти св. Пелагии и «пренесение отца нашего Василия (службы нет)»23. А под 10 октября здесь вписаны имена св. Евлам-пия, Асепсима и Вассиана. Ценнейший манускрипт, содержащий ряд произведений древнеболгарских гимнографов, свидетельствует не только о наличии в церковном календаре праздника перенесения мощей св. Василия, но и об ошибочности отождествления этого праздника с днем поминовения св. Вассиана. Архиепископ Сергий обнаружил наличие памяти «перенесения отца нашего Василия» и в русских святцах XVII в. под 15 октября24.
Обобщая вышеизложенное, можно предположить, что заинтересовавшие нас в Ягичевом издании песнопения посвящены празднеству перенесения мощей святителя Василия Чудотворца. Служба была составлена не непосредственно ко дню данного исторического события, а лишь в память о нем, поскольку в молебном каноне и стихирах отсутствует слово «пренесение» и т. п.
Адресат службы
К какому святому по имени Василий обращается песнопевец в своих гимнах? По-нашему мнению, это не кто иной, как вселенский учитель и отец церкви Василий Великий, архиепископ Кеса-рийский (329-379 гг.), чей праздник ежегодно отмечается 1 января.
Сведения об истории чудотворных мощей Василия Великого практически отсутствуют. Святой был захоронен в Кесарии Каппа-докийской, где он родился и завершил свой жизненный путь в сане архиепископа. В 1099 г. тело св. Василия было перенесено крестоносцами во Фландрию, и дальнейшая судьба нетленных останков неизвестна25. Но, вероятно, раньше этого события часть св. мощей — глава Василия — была перенесена в Константинополь и хранилась там до перенесения на Афон. Русские паломники, путешествуя к святым местам через Царьград, поклонялись, в том числе, и главе Василия, находящейся в Панахрантовом монастыре вблизи св. Софии. Об этом пишут и Стефан Новгородец, посетивший Константинополь в 1348 или в 1349 г.26, и дьякон Зосима, побывавший в византийской столице спустя 70 лет27. Факт перенесения части мощей Василия Великого в Константинополь не вызывает сомнения, несмотря на молчание известных нам источников. Определить же хронологическое место этого события можно только гипотетически.
Перенесение главы св. Василия не могло быть связано со строительством во второй половине X в. константинопольского монастыря в честь вселенского учителя28. Добрыня Ядрейкович (будущий архиепископ Новгородский Антоний), чье паломничество состоялось в 1200 г., в своем описании реликвий Царьграда не упоминает о мощах святого, а в монастыре Василия Великого русский путешественник видел только епитрахиль святителя29. Строительство Па-нахрантова монастыря, первое упоминание о котором относится к 1073 г., также не могло ознаменоваться перенесением св. мощей из Кесарии в Константинополь. В про тивном случае это событие, во-первых, было бы представлено в исторических документах, во-вторых, нашло бы прямое отражение в тексте праздничной службы, в-третьих, оно бы вряд ли попало в древнерусскую Минею начала XII в. Остается предположить, что все случилось гораздо раньше.
В знаменитом труде Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора», где описываются дворцовые ритуалы, утвердившиеся, главным образом, в IX в., особенно при первом представителе Македонской династии императоре Василии (867— 886 гг.), упоминается молельня (еихтг^рюу) с престолом в честь св. Василия. В этой дворцовой часовне слушали литургию царские
чиновники и придворные, проводившие весь день на службе в императорских палатах30. Можно предположить, что именно Василий I распорядился перенести во дворец часть мощей «великого» тезоименитого святого, способствуя укреплению сложившегося в Византии культа «благоверных василевсов». Если это было так, то становится понятным назначение цикла из 8-ми молебных канонов, посвященных Василию Великому и написанных Иосифом Песнописцем, являвшимся придворным гимнографом в годы правления Василия Македонянина31: этот октоих мог быть составлен для служб в Лав-зиаке у престола св. Василия.
Годы царствования Василия I или, если не сужать хронологические рамки, вторая половина IX в. кажется нам наиболее вероятным временем составления службы Василию Великому. Именно этот период истории Византии отмечен масштабным строительством в Константинополе и его окрестностях, восстановлением старых и возведением новых храмов. Тогда же происходит пополнение и начинается кодификация богослужебных гимнографических сборников. Поэтому праздник перенесения части мощей св. Василия мог «выпасть» из церковного календаря, а греческий канон в честь этого события просто не дошел до нас в рукописных книгах.
Однако все рассуждения о времени и причине написания нашей службы являются только предположением. С большей уверенностью мы говорим об адресате песнопений. В подтверждение тому, что служба посвящена Василию Великому, приведем еще один аргумент. Начало процитированного выше 2-го тр. 6-й п. канона созвучно не только словам из Послания ап. Павла (которые, в свою очередь, взяты из Псалтыри), но и началу тропаря св. Василию. Этот праздничный тропарь звучит на службах 1 (14) января: «Во всю землю изыде вещание твое...»32.
Автор службы
Служба св. Василию, включенная в Минею за октябрь, удивляет и другой своей особенностью — очень понятным, даже для современного читателя, языком. К этим песнопениям никак нельзя отнести слова И В. Ягича о том, что славянские переводчики не заботились «о правильном согласовании всех частей предложения, о соблюдении синтаксической отчетливости»33. Не случайно служба вошла в современную Минею без какой-либо редакторской правки (изъяты лишь слова с молитвой за царя — см. ниже).
Стилистические особенности песнопений, а также отсутствие оригинального византийского образца, по нашему мнению, позволяет предположить, что автором службы Василию Великому является Климент Охридский — плодовитейший древнеболгарский
гимнограф, чье поэтическое наследие за последние годы значительно пополнилось благодаря открытиям болгарских и российских ученых. Конечно, это только предположение, поскольку в рассматриваемой службе не обнаружен акростих, содержащий имя автора — главный аргумент при атрибутировании богослужебных гимнов. Ведь нельзя не согласиться со словами М. Йовчевой о том, что, «если даже и не будут обнаружены византийские образцы, ряд произведений без акростиха <...> всегда останутся в группе предполагаемых древнеболгарских песнопений» (выделено мною. — Е. Ф.)34. Этот вывод болгарский специалист в области древнеславянской гимно-графии убедительно обосновала, доказав, что по наличию в службе мотива или топоса, характерного для произведений, в частности Климента Охридского, ошибочно приписывать данный текст этому же автору. Более того, можно только предполагать, что данный славянский текст является оригинальным, а не переводным. Однако ученые не оставляют в стороне проблему авторства анонимных славянских (или предположительно славянских) богослужебных текстов. При анализе таких произведений часто говорится об особенностях стиля Климента Охридского или, наоборот, указывается на отсутствие художественных средств, характерных для его творений. При этом атрибуция песнопений ограничивается гипотезой о возможном авторе с обязательной оговоркой, что данный вопрос остается открытым, поскольку нет объективных оснований для его окончательного решения, а упомянутые лексическо-стилистические приемы или мотивы могут принадлежать не конкретному автору, но целому жанру или эпохе35.
Знакомство со службой св. Василию в который раз поставило перед нами вопрос: может ли первое впечатление о том, что текст составлен именно Климентом, получить научное подтверждение, тем более что известно много канонов болгарского гимнографа в Октоихе без акростиха с его именем? Ответ помогла найти не так давно опубликованная книга В. А. Рыбакова, посвященная творчеству Иосифа Песнописца. Священнослужитель и ученый-литур-гист, чей главный труд оставался практически неизвестным почти 80 лет, прекрасно знал, что язык конкретного византийского гимнографа близок к языку других песнотворцев и что, вдобавок к этому, дошедшие до нас рукописи не дают нам гарантии «правильности» текста оригинала. Но все же в различных произведениях преп. Иосифа В. А. Рыбаков наблюдал «прямо поражающее тождество слов, выражений, целых тропарей, форм, оборотов, тождество образов, тождество грамматической и синтаксической конструкции»36. Вот как ученый описывает свое «узнавание» автора песнопений: «...читая эти каноны, приобретаешь какой-то механический навык без ошибки определять автора, несмотря даже на надписание и именной
акростих в IX или в VIII и IX песнях канона; и в последних находишь только большее подтверждение своего предположения и суждения по языку»37.
Поиск отличительных черт или даже проявлений авторской свободы в произведениях первых славянских гимнографов является актуальной задачей. И в первую очередь это относится к творчеству Климента, так как важнейшим условием для данной работы является большой объем поэтического наследия. На сегодняшний день известно до полусотни канонов/служб болгарского песнописца и почти столько же небезосновательно приписывается ему. В службе святителю Василию мы постарались отыскать «любимые» топосы и словесные обороты Климента, благодаря которым и возникло предположение об авторе песнопений.
1. Среди особых примет поэтических и ораторских произведений Климента часто назывались два тематических компонента — тема света, просвещения (солнечного сияния, блеска, зари) и тема «троичности» (употребление сложных эпитетов, в которых одна из корневых морфем — трь-/три-). Первая тема представлена в службе Василию, но без использования каких-то интересных лексем. Во
2-м тр. 1-й п. — «къ истииоу ко слдвАщдга кго (Василия. — Е. Ф.) просв'Ьщакть Г(оспод)ь»; в 1-м тр. 4-й п. — «св'Ьтъмь озарАга к(о)жьства менздречемьид»; во 2-м тр. 5-й п. — «св'Ьтд вьселенки даровати в'Ьрою прит'Ькающиимъ ти»; в трех тр. 6-й п. — «въ св'Ьтъ ненздреченьнддго к(о)жьства престол», «призываю на св'Ьтъ ибв'ЬчбрНИН», «чюд'Ьсы смапл ако сл(ъиь)це въ мир'Ь, Василии, просв'Ьща омрачены а».
Однако данный мотив использовался многими византийскими гимнографами38, поэтому его нельзя считать исключительно особенностью произведений Климента. Менее распространен в византийской церковной поэзии другой топос — приношение в дар святому (или Богородице, Господу) молебной песни. В каноне св. Василию
3-й тр, 7-й п. начинается так: «Приими отъ насъ, с(ва)т6, мольбь-ноую п'Ьснь, южб ти приносимъ...». В 1-м тр. 9-й п. формула повторяется: «Приими отъ насъ, Х(рист[ос])е Б(ож)е, молькьиоую п^снь, юже ти приносимъ...». Подобный оборот иногда встречается и в греческих образцах — главным образом в текстах молитв и мо-лебных канонах, и не характерен для минейных служб (нам пока не удалось найти примеры именно в греческой Минее, хотя, скорее всего, они там имеются). А вот для поэзии ученика Кирилла и Ме-фодия такой топос традиционен и встречается во многих произведениях. Из имеющихся у нас под рукой текстов песнопений Климента подобным обращением отмечены следующие каноны: канон ризе и поясу Богородицы («Приими, пртЬчис(тд)я г(оспо)жде, м(о)л6енжж похвдлж — 1-й тр. 5-й п.) (14. С. 185); канон общий
апостолам («Прмнмм, к(ог)огласе, мольеыюую тн п'Ьс(нь)...»,-^ 1-й тр. 9-й п.)39; канон на Успение Богородицы («Прннмн, вл(д)чце, нзь оусть г^шныихь м(о)льено\(Ю n'fe(c)...» — 3-й тр. 7-й п.)40. Есть такие слова и в анонимном каноне Кириллу и Мефодию, что было уже отмечено Г. ПоповымА\ Частота употребления этой формулы в канонах Климента из Октоиха гораздо выше, чем единичные случаи употребления схожих выражений в греческом Параклите. Например, в каноне Иоанну Предтече 6-го гласа, в 3-м тр. 5-й п.42, в каноне,Петру и Павлу 2-го гласа, в 3-м тр. 7-й п.43, в каноне Богородице 4-го гласа, в 4-м тр. 8-й п.44 и т. д.
Следует отметить, что нельзя смешивать данный топос с похожим мотивом приношения в дар прославляемому святому радостных, хвалебных песен. Эта тема широко распространена в византийской гимнографии, но в творчестве Климента она почти не развивается и не включает авторское начало. Например, во 2-й стихире св. Василию поется: «В'Ьрою сьшьдъше era вьсн, славнмъ Х(рнст[ос])а Е(ог) а нашего псалмы н п'ксньми д(оу)х(о)в1>нынмн...», или в каноне Алексию человеку Божьему 2-й тр. 8-й п. начинается словами: «И н(ы)н-Ь покмь, Ел(д)жене, похвалнжж ти паметь, п-Ьс(нь)мм и ггЬн[нга]мн достойно те еллвеще...»45. Гораздо чаще Климент приносит святому «малага похваленная» (канон св. Аполлинарию Равеннскому, 9-я п., 1-й тр.) [29], «м(о)л[ь]бы оумаленыл» (канон ризе и поясу Богородицы, 6-я п., 4-й тр.)46.
Обозначенный тематический компонент произведений славянского песнописца обязательно должен учитываться при атрибуции новообретенных песнопений. Создавая целые циклы и комплекты богослужебных песенных последований, Климент Охридский никогда не дает в них высокой оценки ни себе как автору, ни своим творениям, хотя практически все его произведения в большей или меньшей степени проникнуты личностным началом (тропари с молитвенно-покаянным содержанием). Свои гимны Климент называет очень «скромно», чаще всего как «молебная песнь» или просто «мольба», «хвала». Поэтому, например, нельзя считать Климента автором опубликованной Е. М. Верещагиным службы архангелу Михаилу (если она имеет славянское происхождение), поскольку в каноне архистратигу есть следующие слова: «архистратига повк ссЬтьло или Одан слово въсп'Ьвати мн» (1-е л. ед. ч., плюс некоторая положительная оценка своего творчества)47. Можно сравнить и два славянских канона св. Троице 8-го гласа, которые были открыты М. Йовчевой и идентифицировались ею как произведения разных авторов, но без указания на конкретные отличия48. В анонимном акростихованном каноне автор несколько раз обращается к св. Троице от 1-го лица и определенным образом характеризует результат своего поэтического мастерства: «трьс(вл)тлл n'kc(tib)
приношж тн» (1-й тр. 7-я п.), «слгЬренша мм пгЬс(нь) прнндшдж Тр(он)це трьплетеннж лювезно» (2-й тр. 8-я п.), «хвдлу ти и по-клднение принося в(ог)ословоую [вероятно, „богословлю"]», «не пр'Ьзрн мн... м(о)лвын, нж пом(и)лоуи, м(и)л(о)срде, ГО срдцд тн п'кс(нь) принесеннжж прнкмлл» (1—2-й тр. 9-я п.). Климент же в своем аналогичном каноне пишет совсем иначе: «Приими молвж изь оусть н(д)шнх>> недос(то)нныхь» (1-й тр. 8-й п.); «Кыж ти вьзможемь хвалы вьзддти, пр,Ьс(вА)тдд Тр(ои)це, Е(ож)е вь трех свойствах1»' его же не вьзмогжть ни силы невесныж похвдлити дос(то)ино, а не чл(о)в(*Ь)чь составь, нж приими ГО нас мдлок се приношении...» (1-й тр. 9-я п.)49. Цель своего творчества древнебол-гарский гимнограф видел не в благозвучном, а в достойном прославлении Господа и Его святых (подчеркнутая лексема и ее производные очень часто встречается в канонах Климента).
2. Кроме определенных мотивов и их трафаретных компонентов, в произведениях Климента Охридского повторяются некоторые словесные обороты, поэтические эпитеты и метафоры. Сами по себе они не являются уникальными, но, собранные вместе, представляют собой поэтический словарь великого славянского гимнографа. Знание этого словаря и сравнение его с лексикой других песнопевцев очень помогло бы при идентификации неизвестных стихир и канонов из древних рукописей. Например, слово «душа» у Климента чаще всего сочетается с эпитетами «окаянная» или «омраченная», «сердце» — «омраченное» или «ослабленное» и т. д.
В службе Василию есть характерные для языка Климента словосочетания: «вълны греховьныя», «неиздреченьное житие» (4-й тр. 1-я п.), «въпиемъ иемълчьно» (1-я стихира и 2-й тр. 3-я п.) и др. Наше внимание привлек словесный оборот «иметь дерзновение (к Богу, Владыке, Сыну)». В каноне Василию он повторяется 4 раза: в 1-м тр. 4-й п. («имыи дьрзиовение»), во 2-м тр. 5-й п. («имея дерзновение къ Е(ог)оу»), в 1-м тр. 6-й п. («имея дерзновение къ Немоу») и во 2-м тр. 7-й песни. Такая формула достаточно широко распространена в византийских гимнографических текстах — главным образом, в богородичных тропарях. Читая греческую Минею или Параклит, можно встретить ее в каждом 7—8-м каноне. Но у Климента она используется с еще большей частотой. Имея текст десяти минейных служб песнописца, мы обнаружили ее в трех: в каноне Евфимию Великому50, в общем каноне мученикам, где она встечается дважды51, и в общей службе святителям, где Климент использует.ее 4 раза52. Среди песнопений древнеболгарского поэта для Октоиха это словосочетание употребляется в каждом 3—4-м каноне (например, в каноне Петру и Павлу 8-го гласа, в каноне Иоанну Предтече 5-го гласа, в каноне Богородице 4-го гласа и т. д.), а в некоторых молебных канонах автор использует его неоднократно (например, в каноне
Иоанну Крестителю 8-го гласа — 3 раза). По всей видимости, такие «любимые» словесные обороты Климента также должны войти в его поэтический словарь и учитываться при атрибуции песнопений.
3. В службе св. Василию, как и в других творениях древнебол-гарского поэта, несколько раз звучат просьбы к святому «пок'Ьдоу ц(^)с(л)р(е)вм съвыше нспроснтн на протнвьныга враги» (3-я стихира). Наличие такого топоса не является специфической чертой произведений Климента на фоне византийского поэтического наследия. Однако в 3-м тр. 1-й п. канона гимнограф использует интересное фразеологическое сочетание: «находт» противьныихт» [с]оупостатъ покори подг ноз*Ь ц(*Ь)с(а)рю нашемоу». Эти же слова (с вариацией «цесарь»/ «князь») звучат и в других канонах поэта: два раза в каноне Петру и Павлу 8-го гласа53, два раза в каноне Богородице 4-го гласа54 и др. Несмотря на то, что фразеологизм «покорить под ноги» встречается, в частности, в древнерусских рукописях 55, нам пока не удалось обнаружить выделенное словосочетание в гимнографических текстах, не принадлежащих перу Климента. В византийских богослужебных песнопениях подобное словосочетание, вероятно, не было распространено, и пока нам удалось найти его только в тексте молитвенном (в опубликованных списках литургии Василия Великого (!) сугубая ектения содержит моление о князьях: «покорити под нозе их всякого врага и съпостата»56). Думается, присутствие этого словесного оборота в службе св. Василию является еще одним аргументом в пользу авторства Климента.
4. Следует обратить внимание и на некоторые поэтические приемы организации текста в службе св. Василию. Текст отдельных тропарей без труда можно разбить на стихотворные строки, ориентируясь на синтагматическое членение текста. Называть эти (чаще всего двучастные) строки стихами дает право их изосиллабичность. Хотя количество таких примеров невелико.
Надежда гави са родоу земьноуоул*оу, порожьшн соугоува Е(ог)а и мл(о)в(,Ь)кд. Выиноу моли са кмоу страсти изблвнтн cía намъ, творАЩНммъ праздьньство слоугы твкго Василии.
(4-й тр., 4-я п.) £5ъзвед+.мъ очи свои на н(е)во, оуллы свои д(оу)х*ьмь въггЬрьше, вышьнааго моудрьствоующе и вышьнни\ъ желающе вечьнымх*ъ вл(а)гъ насладнтн ел м(о)л(н)твами ти, вл(а)д(ы)ко Х(рнст[ос]е), преславьнааго с(ват«те)ла Слсилна.
(2-й тр., 9-я п.)
(13/6+7) (13/7+6) (17 /8+9) (18/9+9)
(11) (И) (10) (10) (12) (Ю/11) (14)
В некоторых фрагментах помимо стремления к изосиллабизму (или силлабической симметрии) прослеживается и изотонизм:
Вьсю землю нзнд'Ь глдсъ твои, _ 11__I _ I _ I _ (11)
възЕоуждга съплщдга въ мрлце,__|__|___| _ (11)
одьржнмыга льстью греховьною, __|__|___|___(13)
прнзывдга на св'Ьтъ нев-Ьчернни...__|__|______(13) :
(2-й тр., 6-я п.)
Пр(*Ь)ч(н)стА1а вл(д)д(ы)ч[н]це _|___|____(8)
Пр(о)р(о)коМ'Ь СЬЕЫТНК, _|___I____(8)
дп(о)с(то)л[д]м"ь рддость, _|___|____(8)
чл(о)в(-Ь)ком'ъ оутвьрженнк, _|____|____(9)
с(вА)т(нте)лем'ь слава... _ |___| _ (7)
(4-й тр., 6-я п.)
Конечно, отделив текст песнопений от их музыкальной составляющей, мы не можем назвать службу св. Василию поэтическим произведением, так как указанные приемы ритмической организации не носят обязательного и регулярного характера. Но наличие ритмизации, иногда достигаемой просто за счет «неправильной» последовательности слов, свидетельствует о славянском происхождении творения. Учитывая же косвенные данные о месте и времени написания произведения (во-первых, его присутствие в старейших древнерусских рукописях, создававшихся, в том числе, и на основе древнеболгарского книжного наследия, а во-вторых, почти полное отсутствие в древнерусских месяцесловах памяти св. Василия в октябре "), поиск его возможных авторов может быть ограничен кругом кирилло-мефодиевских учеников.
К сожалению, пока анализ службы св. Василию Великому Чудотворцу не дает ответа на многие вопросы. Главной загадкой остается исторический повод для составления службы и молчание известных нам греческих источников об этом факте. Молитвенно-просительное содержание песен делает данное творение необычным в ряду других минейных текстов: служба скорее подошла бы для Октоиха — «книги молебной»58, чем для собрания праздничных песнопений годичного круга. А наша гипотеза о возможном авторе службы может помочь только в определении времени ее написания (кон. IX — нач. X вв.), но пока никак не проясняет историю создания произведения. Однако более важной и разрешимой нам кажется проблема атрибуции анонимных славянских (или предположительно славянских) песнопений. Возвращая поэтическое наследие первых славянских гимнографов, нельзя оставлять в стороне пополняющийся список богослужебных текстов, авторство которых могло принадлежать кирилло-мефодиевским ученикам. В будущее издание песнопений
Климента Охридского (на что очень надеемся) должны войти и службы, не содержащие именной акростих, но приписываемые древ-неболгарскому песнописцу59. Для того чтобы включить незнакомое произведение в эту группу, необходимо учитывать определенные признаки: отсутствие византийских образцов; «прозрачный» синтаксис; присутствие характерных для творчества Климента мотивов (их список может пополняться); наличие эпитетов, метафор, образов и речевых оборотов из словаря поэта (необходимо составление такого словаря, в том числе, путем сравнения с лексическим фондом византийской гимнографии и при помощи обыкновенного подсчета частоты употребления излюбленных выражений). Предполагаем, что служба св. Василию из древнерусской Минеи за октябрь могла бы войти в собрание сочинений Климента Охридского, пусть даже со знаком вопроса рядом с именем автора.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ягич И. В. Служебные Минеи за сентябрь, октябрь и ноябрь в церковно-. славянском переводе по русским рукописям 1095-1097 гг. СПб., 1886.
С. 227-232.
2 Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР: XI—XIII вв. М., 1984. № 63.
3 Там же. № 80; Ягич И. В. Служебные Минеи... С. 241-262.
4 МмнеА. Октябрь. М., 1980. С. 253-258.
5 Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Востока. М., 1997. Т. 2. Ч. 1.
6 Там же. С. 314.
7 Acta Sanctorum. October. Paris; Roma, 1868. T. 5. P. 79-85.
8 Delehaye H. Synaxarium Ecclesiae Consantinopolitanae e Codice Sirmon-diano nunc Berolinensi. Bruxelles, 1902. Col. 127-128. [Propylaeum ad Acta Sanctorum Novembrii.]
9 В Житии св. Матроны игумен Вассиан является важным персонажем, но биографических сведений о нем в тексте не содержится. См.: Великие Минеи Четьи, собранные Всероссийским митрополитом Макарием. Вып. 7. Ноябрь, 1-12. СПб., 1897. Стб. 295-336.
10 Дмитриевский А. А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т. 1. TYPIKA. Памятники патриарших уставов и ктиторские монастырские Типиконы. Киев, 1895. Ч. 1. С. 13.
11 Migne J.-P. Patrologiae cursus completus. Sériés graeca. T. CXVII. Col. 101.
12 Janin R. La géographie ecclésiastique de L'Empire Byzantin. I. Le Siège de Constantinople et le Patriarcat oecuménique. Paris, 1953. T. 3. Les églises et le monastères. P. 66.
13 Follieri H. Initia hymnorum ecclesiae graecae. Cittá del Vaticano, 1966. Vol. V. P. 2. P. 54.
14 Рыбаков В. А., протоиерей. Святой Иосиф Песнописец и его песнотвор-ческая деятельность. М., 2002.
15 Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Востока... Т. 2. Ч. 2. С. 420.
16 Муръянов М. Ф. К истории древнерусского ономастикона // Гимнография Киевской Руси. М., 2003. С. 342-365.
17 Текст службы цитируется по" изданию И. В. Ягича. Титлы раскрыты в круглых скобках, проставлены знаки препинания. При нумерации тропарей не учитываются ирмосы песен. По возможности используются след. сокращения: п. — песнь, тр. — тропарь.
18 Станчев К., Попов Г. Климент Охридски: Живот и творчество. София, 1988. С. 194.
19 РНБ. Софийское собр. № 128. Параклитик, XIV в. JI. 173.
20 Не случайно в Софийской рукописи, по которой И. В. Ягич публиковал текст канона, ирмосы 1—8-й песен выписаны полностью.
21 Eustratiades S. EipixoXoyiov. Chenneviéres-sur-Marne, 1932. P. 164—165.
22 Переписчик Софийской рукописи или ее антиграфа под влиянием греческого образца ошибочно написал здесь «Спасе».
23 Срезневский И. И. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках (гл. LXVIII). СПб., 1875. [Приложение № 1 к 39 т. Зап. Имп. АН. Кн. 2. Вып. 4. С. 409].
24 Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Востока... Т. 2. Ч. 1. С. 320.
25 Там же. Ч. 2. С. 4.
26 Книга хожений: Записки русских путешественников XI—XV вв. М., 1984. С. 34.
27 Там же. С. 122.
28 Константинопольский монастырь св. Василия был построен внебрачным сыном императора Романа I Лакапина (919—945 гг.) Василием Но-фом, который занимал важные государственные должности со времени единоличного правления Константина VII Порфирогенета (945—959 гг.) до начала царствования Василия II (976—1025 гг.) (Janin R. La géographie ecclésiastique de l'Empire Byzantin. I. Le Siège de Constantinople et le Patriarcat oecuménique. Paris, 1953. T. 3. Les églises et le monastères. P. 64). Сам же Василий II инициировал разграбление этого монастыря.
29 Книга Паломник / Под ред. X. М. Лопарева. СПб., 1899. (Православный палестинский сборник) Вып. 51.
30 Беляев Д. Ф. Ежедневные приемы византийских царей и праздничные выходы их в храм св. Софии в IX-X вв. СПб., 1893. С. 29. (Зап. Имп. Русского археологического общества. Т-6.) Вып. 1—2.
31 Рыбаков В. А., протоиерей. Святой Иосиф... М., 2002. С. 117.
32 Мине*. Январь. M., 1983. Ч. 1. С. 11.
33 Ягич И. В. Служебные Минеи... С. LXXXI.
34 Йовчева М. Гимнографическое наследие Кирилло-Мефодиевских учеников в русской книжности // Древняя Русь. 2002. № 8. С. 110.
35; Из последних публикаций см.: Иванова К. «Боже мой, Троица милостива, помогай ми» (Фразов акростих от края на IX—X вв.) // Palaeobulgarica. ;:2003. №3. С. 3-17.
гб Рыбаков В. А., протоиерей. Святой Иосиф Песнописец... С. 91.
37 Там же. С. 407.
38 Каждан А. П. История византийской литературы (650—850 гг.). СПб., 2002. С. 341-342, 355.
39 Там же. С. 196.
40 Мошкова Л. В., Турилов А. А. Неизвестный памятник древнейшей славянской гимнографии (канон Климента Охридского на Успение Богородицы) // Славяноведение. 2000. № 2. С. 35.
41 Станчев К., Попов Г. Климент Охридски... С. 149.
42 ГИМ. Собр. Московской Синодальной библиотеки. № 420. Паракли-тик, 1386 г. Л. 120.
43 РНБ. Софийское собр. № 128. Параклитик, XIV в., Л. 41об. '44 Там же. Л. 94.
45 Савова В. Непознато химнографско произведение на св. Климент Охридски за св. Алексий Човек Божи // Palaeobulgarica. 2003. № 2. С. 10.
46 Станчев К., Попов Г. Климент Охридски... С. 185.
47 Верещагин Е. Церковнославянская книжность на Руси. М., 2001. С. 412, ' 408.
48 Йовчева М. Новооткрити химнографски произведения на Климент Охридски в Октоиха // Palaeobulgarica. 1999. № 3. С. 24.
49 ГИМ. Собр. А.И. Хлудова. № 135. Богослужебный сборник, XIV в. (Каноны св. Троице 8-го гласа начинаются на листе без номера между лл. 15 и 16 и заканчиваются на л. 17 об.)
50 Станчев К., Попов Г. Климент Охридски... С. 174.
51 Там же. С. 205, 208
s2 Там же. С. 197-200
53 ГИМ. Собр. А. И. Хлудова, № 135. Л. ЗЗоб. Богослужебный сборник, XIV в. (Каноны св. Троице 8-го гласа начинаются на листе без номера между лл. 15 и 16 и заканчиваются на л. 17об.)
54 РНБ. Софийское собр. № 128. Параклитик, XIV в., русск. Л. 91об., 94
55 Словарь древнерусского языка: XI—XIV вв. (молимъ—оватьнъ). М., 2002. Т. 5. С. 427.
56 Орлов М. И. Литургия святого Василия Великого. СПб., 1909. С. 93, 97.
57 Лосева О. В. Русские месяцесловы XI—XIV веков. М., 2001. С. 173.
58 Службы Василию Великому присутствуют в ранних некодифицирован-ных рукописях греческого Параклита. Святой почитался не только как вселенский учитель и отец Церкви, но и как «молитвьникъ» за грешных
людей. Василий «имел дерзновение» ходатайствовать перед Богом даже за человека, отрекшегося от Христа, но раскаявшегося, и чудеса в Житии святителя совершаются именно через молитву. Наверное, молебные песнопения св. Василию могли бы навсегда остаться в Параклите, если бы не особое почитание верующими всеобщего милосердного помощника в любой человеческой беде Николая Мирликийского Чудотворца.
59 Иначе может быть упущена немалая часть произведений Климента, например, циклы богородичных канонов в древнеславянском Октоихе, идентификация которых является, по нашему мнению, сложной, но решаемой задачей.
