CC BY
12УДК 340
ПРАВОЗАЩИТНАЯ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТЬ
Рагимов А.Т., министр юстиции Республики Дагестан, заведующий кафедрой международного права Дагестанского государственного университета, доктор юридических наук, профессор
E-mail: azadiragimov@mail ru
В статье рассматривается правозащитная правосубъектность как особый вид правосубъектности, полностью располагающейся в сфере правосубъектности процессуальной. Сказано, что каждое государство обязано признавать правозащитную правосубъектность. Сделан вывод о том, что правозащитная правосубъектность физических лиц и властных субъектов является необходимым условием реального обладания ими правозащитными правомочиями и обязанностями, а также их осуществления.
Ключевые слова: субъекты права, правозащитные отношения, правоспособность, дееспособность, ответственность.
HUMAN RIGHTS RIGHT-SUBJECTIVITY
Ragimov A.T., Minister of Justice of the Republic of Daghestan, head of the Department of International Law of Daghestan State University, Doctor of Law, professor
The article is considered the human rights right-subjectivity as a special type of the right-subjectivity which is completely settling down in the sphere of right-subjectivity procedural. It is told that each state is obliged to recognize human rights right-subjectivity. The conclusion that human rights right-subjectivity of individuals and imperious subjects is a necessary condition of real possession them human rights competences and duties, and also their implementation is drawn.
Key words: legal entities, human rights relations, right ability, capacity, responsibility.
Правозащитная правосубъектность, как предпосылка правозащитных отношений, отличается от всех иных видов правоспособности тем, что, во-первых, характеризует юридические свойства субъектов правозащитных отношений безотносительно к тому, идет ли речь о физическом, коллективном или юридическом лице* [1, с. 489-490]; во-вторых, фиксирует способность субъектов права на обладание не всеми, а только процессуальными правозащитными правами и обязанностями, впоследствии контакт между которыми и есть само существо правоза-
* Американский профессор Л. Сон пишет: «Международное право признает не только неотъемлемые права индивидов, но также определенные коллективные права, которые реализуются совместно индивидами, объединенными в большие группы людей, включая народы и нации. Эти права являются правами человека, эффективное осуществление коллективных прав служит предпосылкой к осуществлению других прав - как политических, так и экономических». Этот вывод признается абсолютным большинством отечественных правоведов.
щитного отношения; в-третьих, включает в себя и те юридические свойства субъектов права, которые необходимы для обладания ими международными правозащитными правомочиями и обязанностями. Эти черты прямо указывают на то, что правозащитная правосубъектность - это особый вид правосубъектности, полностью располагающейся в сфере правосубъектности процессуальной. В юридической литературе проблема процессуальной правозащитной правосубъектности пока еще не стоит. По логике вышеизложенного, надо полагать, что этой категорией охватываются два её элемента: правозащитная процессуальная правоспособность и правозащитная процессуальная дееспособность, поскольку процессуальная деликтоспособность является элементом предпосылки охранительного вида правоотношений, в частности, отношений процессуальной ответственности и др.
Правозащитная процессуальная правоспособность - это международно-признанные и установленные законом возможности человека и государства, его органов и должностных лиц
иметь правозащитные процессуальные права и обязанности. Одна из особенной правозащитной правоспособности заключается в её индифферентности к наличию у субъекта материальной правоспособности. В этой связи следует критически отнестись к тезису о том, что «для участия в процессе с целью защиты своих субъективных прав и законных интересов гражданин должен обладать материальной правоспособностью, т.е. иметь соответствующие материальные права и нести соответствующие юридические обязанности...» [2, с. 35]. Защита субъективных прав и законных интересов может охватывать и часто охватывает защиту правозаконности самого юридического процесса его участниками. Такое право прямо вытекает из права человека на судебную защиту, в соответствии с которым этим правом обладает каждое лицо, независимо от того, правильно ли данный субъект осознает свой объективный интерес (ст. 46 Конституции РФ). Если же согласиться с тем, что процессуальная правоспособность лица может возникнуть только при условии наличия у него материальной правоспособности, то надо согласиться и с ограничением права на судебную защиту. Однако такого ограничения закон не допускает. Для общетеоретической обоснованности этого вывода будет нелишним обратить внимание на то, что еще в 1952 году С.Н. Абрамов высказал мысль о том, что в юридическом процессе могут участвовать и те лица, которые не имеют материальной заинтересованности в исходе дела [3, с. 93-95]. Как выясняется, это высказывание С.Н. Абрамова имеет существенное значение для понимания многих специфических черт правозащитных отношений.
Таким образом, следует признать, что правозащитной правоспособностью обладает каждый субъект права.
Правозащитная процессуальная дееспособность представляет собой международно-признанную и установленную законом способность человека и государства, его органов и должностных лиц осуществлять правозащитные процессуальные права и обязанности.
В отраслевых процессуальных дисциплинах понятие «процессуальная дееспособность» определяется чаще всего применительно к ответчику-обвиняемому и истцу-потерпевшему. Однако имеются попытки сформулировать дефиницию общей процессуальной дееспособности, причем, через признаки недееспособности. По мнению Ю.Л. Метелицы, процессуальная недееспособность - это «неспособность правильно понимать характер и значение правонарушения и своего процессуального положения (интеллектуальный критерий) и самостоятельно осуществ-
лять свои процессуальные права и обязанности (волевой критерий)» [4, с. 131].
Из данного определения видно, что смысл правозащитной процессуальной дееспособности субъекта заключается в обеспечении его возможности принимать самостоятельное участие в правозащитном процессе. Как известно до 20 ноября 2007 года процессуальные права лица, в отношении которого велось судопроизводство по применению принудительных мер медицинского характера, осуществлял исключительно его законный представитель (близкий родственник, орган опеки или попечительства). При этом такое ограничение процессуальной дееспособности не было установлено законом. Оно проистекало из сложившейся юрисдикцион-ной практики. Однако в соответствии с постановлением Конституционного Суда РФ от 20.11.2007 г. № 13-П признано, что лицо, в отношении которого осуществляется производство по применению принудительных мер медицинского характера, может лично осуществлять принадлежащие ему правозащитные права путем: обжалования судебного решения, не вступившего в законную силу; участия в судебном заседании при рассмотрении кассационной жалобы; обжалования вступивших в законную силу приговора, определения, постановления суда; участия в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела судом надзорной инстанции (при этом учитываются заключение экспертов, участвующих в производстве судебно-психиатрической экспертизы, и при необходимости медицинское заключение психиатрического стационара); участия в судебном заседании при решении вопроса о прекращении, об изменении или о продлении применения к лицу принудительной меры медицинского характера [5].
В отличие от дееспособности физических лиц, дееспособность государства возникает с момента его легитимации, а юридических лиц - с момента их государственной регистрации и до исключения из государственного реестра. Приобретение частным, физическим лицом, правозащитной процессуальной дееспособности устанавливается законом и по времени не совпадает с приобретением им правозащитной процессуальной правоспособности.
В подлинно правовом государстве правозащитная правосубъектность мыслится только в качестве действительной, поскольку лишь в этом случае субъекты правозащитных отношений получают возможность обладать полным набором защитных правообязанностей, гарантированных международным сообществом.
Правозащитной правосубъектностью обладает каждое физическое лицо. Это обладание
юридически обусловлено и гарантировано. Обусловлено всеобщим признание у человека права на защиту закона, что осуществлено статьей 7 Всеобщей декларации прав человека [6, с. 40], а также статьей 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод [7, с. 556]. Этими юридическими документами право человека на защиту закона введено в систему каталога прав и свобод человека, вследствие чего признание у человека права на правосубъектность в то же время означает и признание его права на такую часть общей правосубъектности, как правосубъектность правозащитная.
Что касается гарантированности правозащитной правосубъектности человека, то она осуществлена статьей 6 Всеобщей декларации прав человека, которой признано, что «каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности» [8, с. 40], и статьей 16 Международного пакта о гражданских и политических правах, в соответствии с которой каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности [9]. В силу этих международных источников прав человека на каждое государство возложена общая юридическая обязанность - признавать правосубъектность человека. Следовательно, каждое государство обязано признавать и правозащитную правосубъектность.
Таким образом, правозащитная правосубъектность человека обусловлена самими фактами существования человека и общепризнанных прав и свобод. Что же касается гарантированно-сти, то она гарантирована общей юридической обязанностью государства признавать правосубъектность человека, что и обеспечивает человеку возможность обладания и последующую реализацию права на защиту закона в форме правозащитного отношения. Поэтому правозащитная правосубъектность человека является обязательной предпосылкой для возникновения правозащитных отношений.
Правозащитная правосубъектность властных органов - это их способность к обладанию всей совокупностью правозащитных прав и обязанностей, приобретаемых ими как стороной правозащитного отношения. Её наличие обусловлено готовностью государства к возложению на себя обязанности защищать права и свободы человека (ст. 2 Декларации прав человека и гражданина 1789 г. [10, с. 32]). Особенность такого рода правосубъектности заключается в том, что она подчинена интересам, в том числе и реализации, непосредственно действующих правозащитных полномочий человека, вследствие чего является способностью государства к обладанию также непосредственно действующими правами
и обязанностями. Это прямо следует из Конвенции Содружества Независимых Государств «О правах и основных свободах человека», в преамбуле которой провозглашено, что участники Содружества Независимых Государств стремятся к эффективному осуществлению обязательств по защите прав человека и основных свобод [11, с. 857].
Отсюда видно, что правозащитная правосубъектность властных субъектов - это их способность к обладанию правозащитными право-обязанностями, позволяющими им совершать юридически значимые правозащитные акты, основанные как на специальных национальных и международных источниках права, так и на источниках прав человека, в том числе и прямого действия.
Таким образом, правозащитная правосубъектность человека - это право на обладание правом на защиту закона с возможностью использовать заключенные в нем правозащитные правомочия. В отличие от неё, правозащитная правосубъектность властных субъектов представляет собой право на обладание правозащитными правообязанностями, которые целиком и полностью подчинены интересам реализации права человека на защиту закона. Будучи предпосылкой возникновения правозащитного отношения, правозащитная правосубъектность физических лиц и властных субъектов является необходимым условием обладания ими правозащитными правомочиями и обязанностями, а также возможности их исполнения.
Сравнивая правосубъектность человека и правосубъектность компетентного субъекта, и, в первую очередь, государства, нельзя не отметить, что если человек приобретает право на правозащитную правосубъектность в силу своей принадлежности к человеческому роду, а не на основе какого-либо субъективного права, то политически организованная власть (государство) -по воле человеческого рода, которая находит консолидированное выражение на определенной стадии исторического развития человеческой цивилизации.
Из сказанного со всей очевидностью вытекает, что правозащитная правосубъектность физических лиц и властных субъектов является необходимым условием реального обладания ими правозащитными правомочиями и обязанностями, а также их осуществления.
Однако правозащитная правосубъектность автоматически не влечет возникновения правозащитного отношения. Если бы такая ситуация была возможной, то надо было бы признать, что правоотношения могут складываться из способности субъектов к обладанию правами
и обязанностями, а не из их наличного обладания. Кроме того, признание возникновения правоотношений из правосубъектности логически приводит к признанию и того, что существуют безобъектные правоотношения, не нуждающиеся в соответствующих юридических фактах. Но такого в юридической практике нет, а юридической наукой не зафиксировано.
Литература
1. Общая теория прав человека / под ред. Е.А. Лукашевой. М., 1999.
2. Осокина Г. Гражданская процессуальная право- и дееспособность // Российская юстиция. 1997. № 5.
3. Абрамов С.Н. Советский гражданский процесс. М., 1952.
4. Метелица Ю.Л. Судебно-психологическая экспертиза потерпевших. М., 1990.
5. По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.Г. Абламского, О.Б. Лобашовой и В.К. Матвеева: постановление Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2007 г. № 13-П. Доступ из справ.-правовой системы «КосультантП-люс».
6. Всеобщая декларация прав человека. Принята и провозглашена резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи от 10 декабря 1948 г. // Международные акты о правах человека: сб. документов. М., 2000.
7. Конвенция о защите прав человека и основных свобод // Международные акты о правах человека: сб. документов. 2-е изд., доп. М., 2000.
8. Всеобщая декларация прав человека. Принята и провозглашена резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи от 10 декабря 1948 г. // Международные акты о правах человека: Сб. документов. М., 2000.
9. Международный пакт о гражданских и политических правах. Принят Генеральной Ассамблеей ООН 19 декабря 1966 г. // Международная защита прав и свобод человека: сб. документов. М., 2000.
10. Декларация прав человека и гражданина 1789 г. // Международные акты о правах человека: сб. документов. М., 2000.
11. О правах и основных свободах человека: Конвенции Содружества Независимых Государств // Международные акты о правах человека: сб. документов. 2-е изд., доп. М., 2002.
Поступила в редакцию 28 января 2014 г.
