CC BY
47
УДК 340.142
Смирнова Марина Геннадьевна
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов тел.: (921) 918-77-30
ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА КАК ФОРМА
ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ПРИТЯЗАНИЙ В ПРАВЕ
Smirnova Marina Gennadievna
Candidate of Law, associate professor of the chair of theory and history of state and law, St. Petersburg State University of Economics and Finance tel.: (921) 918-77-30
LEGAL POSITION OF CONSTITUTIONAL COURT AS FORM OF INSTITUTIONALIZATION OF SOCIAL CLAIMS IN LAW
Аннотация:
В статье раскрываются проблемы соотношения и взаимодействия социальных притязаний и правовых позиций Конституционного суда РФ. Отстаивается положение, что правовые позиции Конституционного суда РФ, являясь нетипичным источником права, выступают одной из форм институционализации социальных притязаний в праве.
Ключевые слова:
правовые позиции Конституционного суда РФ, социальные притязания, источник права.
The summary:
In the article the problem of the relationship and interaction between social claims and the legal positions of the Russian Constitutional Court are revealed. The position that the legal position of the Russian Constitutional Court as the atypical source of law serve a form of institutionalized social aspirations in law is advocated.
Keywords:
legal positions of Constitutional Court of Russian Federation, social claims, source of law.
Проблемы социальных притязаний в их непосредственной связи с правовыми позициями Конституционного суда РФ приобретают особо важную теоретическую и практическую значимость на современном этапе развития российского общества.
Под социальным притязанием понимается требование, которое предъявляют индивиды, социальные группы, иные общности (социальные субъекты) к обществу и государству об осуществлении практических действий, способствующих реализации собственных социальных интересов, а также их институционализации. В широком смысле социальное притязание представляют собой проявление политического, нравственного, правового сознания субъектов, их стремления к улучшению своего положения [1, с. 16].
Социальные притязания являются ближайшей социальной основой права как юридического феномена. Они, оказывая прямое влияние на правовое регулирование общественных отношений, через механизм правосознания учитываются в правотворчестве и применении права. Посредством закрепления интересов граждан, иных лиц в источниках права, в том числе и нетипичных, одним из которых выступают правовые позиции Конституционного суда РФ, их социальные притязания получают свое воплощение в субъективном праве.
Стоит согласиться с С.А. Кажлаевым, что правовые позиции Конституционного суда «по своей сути представляют собой конституционные правоположения общего характера, формулируемые Конституционным судом в ходе судопроизводства и приобретающие общенормативное значение» [2, с. 7]. Нормативные начала решений Конституционного суда обладают высокой степенью информационно-правовой насыщенности и обобщенности, способностью отражать посредством своих конституционно-интерпретационных характеристик высшие конституционные ценности на основе выявленного в решении Суда баланса государственных (публичных) и частных интересов, соответствующих социальных притязаний. Правовые позиции Конституционного суда РФ, которыми приостанавливается действие правовых норм, противоречащих Конституции, безусловно, выступают одной из форм институционализации социальных притязаний в праве.
В качестве примера можно привести Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 23 июня 1995 г. № 8-П. [3, ст. 349], которым положения части первой и пункта 8 части второй статьи 60 Жилищного кодекса РСФСР, допускающие лишение гражданина (нанимателя жилого помещения или членов его семьи) права пользования жилым помещением в
случае временного отсутствия, были признаны не соответствующими статьям 40 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РСФСР - также статьям 19. 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации. Положения ст. 60 ЖК РСФСР, устанавливающие ограничения конституционного права на жилище в связи с временным отсутствием нанимателя или членов его семьи, были признаны не соответствующими этим требованиям Конституции Российской Федерации. Кроме того, часть первая данной статьи была признана противоречащей провозглашенному статьей 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации праву гражданина на свободное передвижение, выбора места пребывания и жительства, не ограниченному какими-либо сроками. Указанные положения жилищного закона были признаны не соответствующими также статье 40 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которой каждый имеет право на жилище и никто не может быть произвольно лишен жилища.
Выработанная Конституционным судом правовая позиция выступила формой институционализации социальных притязаний граждан, в том числе и осужденных, которые были лишены права на жилую площадь на основании решений судов, в связи с их судимостью или не проживанием (временным отсутствием) на жилой площади более шести месяцев.
Данная правовая позиции и соответственно социальные притязания граждан нашли свое законодательное отражение в официальном источнике только в 2001 г. [4] и в последующем в положениях Жилищного кодекса РФ от 29.12.2004 № 188 -ФЗ [5, с. 87]
Согласно ст. 71 ЖК РФ временное отсутствие нанимателя жилого помещения по договору социального найма, кого-либо из проживающих совместно с ним членов его семьи или всех этих граждан не влечет за собой изменение их прав и обязанностей по договору социального найма. Однако эта норма содержит оценочный термин - «временное отсутствие нанимателя» -и с необходимостью требует правовой регламентации. Постановлением Пленума Верховного суда РФ «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении ЖК РФ» от 02.07.2009 № 14 (пункт 32) [6] данная правовая неопределенность была устранена.
Однако социальные притязания закрепляются в правовых позициях Конституционного суда не только в результате лишения норм юридической силы и признания их неконституционными, а также в процессе их толкования Конституционным судом РФ.
Возникает и немало таких ситуаций, когда мысль законодателя при закреплении какой-то нормы права оказалась настолько нечетко выраженной, что позволяет давать разные ее толкования, причем взаимоисключающие. В результате толкования Конституционным судом РФ норм права социальные притязания субъектов получают свою институционализацию в правовых позициях Конституционного суда РФ, в результате которого не редко диаметрально меняется понимание нормы, а также практика их применения. Приведем примеры и того и другого способа институционализации социальных притязаний в правовых позициях Конституционного суда РФ.
Ярким примером является Постановление Конституционного суда от 21 апреля 2003 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса РФ в связи с жалобами О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скля-новой и В.М. Ширяевой» [7, Ст. 1 657]. Данное постановление полностью «перевернуло» практику по делам о признании сделок недействительными и применения последствий их недействительности, ограничило использование судами такой юридической конструкции, как двусторонняя реституция. Таким образом, несмотря на то, что Конституционный суд признал содержащиеся в пункты 1 и 2 статьи 167 ГК РФ общие положения о последствиях недействительности сделок, в части, касающейся обязанности каждой из сторон возвратить другой все полученное по сделке не противоречащими Конституции РФ, конституционно-правовой смысл данных положений был выявлен другой и практика их применения изменилась. В правовых позициях данного постановления Конституционного суда РФ получили свое закрепление и соответствующую защиту назревшие социальные притязания добросовестных приобретателей имущества.
Другой пример свидетельствует о том, что Конституционный Суд Российской Федерации создал абсолютно новое правило.
Согласно части первой статьи 392 ГПК Российской Федерации решения, определения суда, постановления президиума суда надзорной инстанции, вступившие в законную силу, могут быть пересмотрены по вновь открывшимся обстоятельствам.
Гражданский процессуальный кодекс РФ, в том числе часть вторая его статьи 392 оснований для пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам установление Европейским судом по правам человека нарушения Конвенции защите прав человека и основных свобод при рассмотрении конкретного гражданского дела в суде общей юрисдикции непосредственно не называется.
Конституционный суд в Постановлении от 26 февраля 2010 № 4-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 392 ГПК РФ по жалобам граждан А.А. Дорошко,
А.Е. Кота и Е.Ю. Федотовой пришел к выводу, что суды общей юрисдикции не вправе отказывать в пересмотре по заявлению гражданина вынесенного им судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам в случае, если Европейским судом по правам человека установлено нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении конкретного дела, по которому было вынесено данное судебное постановление, послужившее поводом для обращения заявителя в Европейский суд по правам человека.
В связи с этим Конституционный суд РФ в вышеназванном постановлении указал, что «федеральный законодатель обязан - в целях единообразного и надлежащего правового регулирования, руководствуясь Конституцией Российской Федерации и правовыми позициями, выраженными Конституционным судом Российской Федерации, в том числе в настоящем Постановлении, - внести изменения в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, с тем, чтобы гарантировать возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений в случаях установления Европейским судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом общей юрисдикции конкретного дела, в связи с принятием решения, по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека» [8, с. 1255].
Таким образом, данной правовой позицией Конституционный суд РФ создал новое правило поведения, в котором закрепил насущные социальные притязания граждан, претендующих на возможность пересмотра судебных постановлений в судах общей юрисдикции Российской Федерации после установление Европейским судом по правам человека нарушения Конвенции защиты прав человека и основных свобод при рассмотрении конкретного гражданского дела в суде общей юрисдикции.
Ссылки:
1. Смирнова М. Социальные притязания и субъективное право. Проблемы теории и социологии права. LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH Co.KG. Gemany, 2011.
2. Кажлаев С.А. Генезис Правовых позиций Конституционного суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2007. № 3.
3. Конституционный суд РФ. Постановления. Определения. 1992-1996.
4. Собрание законодательства РФ. 2001. № 17. Ст. 1647
5. Жилищный кодекс РФ. М., 2011.
6. Постановлением Пленума Верховного суда РФ «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении ЖК РФ» от 02.07.2009 № 14 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009.
7. Собрание законодательства РФ от 28.04.2003. № 17 ст. 1657.
8. Собрание законодательства РФ. 15.03.2010. № 11. ст. 1255.
References (transliterated):
1. Smirnova M. Sotsial'nye prityazaniya i sub"ektivnoe pravo. Problemy teorii i sotsiologii prava. LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH Co.KG. Gemany, 2011.
2. Kazhlaev S.A. Genezis Pravovyh pozitsiy Konstitut-sionnogo suda Rossiyskoy Federatsii // Zhurnal ros-siyskogo prava. 2007. No. 3.
3. Konstitutsionniy sud RF. Postanovleniya. Opredeleni-ya. 1992-1996.
4. Sobranie zakonodatel'stva RF. 2001. No. 17. Art. 1647
5. Zhilishchniy kodeks RF. M., 2011.
6. Postanovleniem Plenuma Verhovnogo suda RF “O nekotoryh voprosah, voznikshih v sudebnoy praktike pri primenenii ZHK RF” ot 02.07.2009 No. 14 // Byulleten' Verhovnogo Suda RF. 2009.
7. Sobranie zakonodatel'stva RF ot 28.04.2003. No. 17 art. 1657.
8. Sobranie zakonodatel'stva RF. 15.03.2010. No. 11. art. 1255.
