CC BY
767
УДК 347.93
Черкова марина Юрьевна
кандидат юридических наук, доцент Луганская академия внутренних дел им. Э.А. Дидоренко
marina.cher.80@mail.ru
правовые последствия отказа прокурора от обвинения для потерпевшего и суда
В статье определены основные направления оптимизации деятельности прокурора и потерпевшего по поддержанию обвинения в суде, а также исследован вопрос о процедуре и последствиях отказа прокурора от поддержания государственного обвинения.
Приводятся доводы против мнения о том, что решение прокурора об отказе от поддержания государственного обвинения должно согласовываться с руководством прокуратуры или прокурором, утвердившим обвинительное заключение, а суд во всех случаях отказа прокурора от поддержания обвинения должен сообщать руководству прокуратуры об этом решении. Разделяя противоположную точку зрения, автор приводит дополнительные аргументы в пользу того, что отказ прокурора от поддержания обвинения следует рассматривать как достойное окончание его обвинительной функции в суде при наличии для этого достаточных оснований, тем самым создавая для государственного обвинителя процессуальные условия, позволяющие ему наиболее эффективно выполнять свои обязанности. В свете изложенного представляется некорректным предложение о направлении судом запроса прокурору, который утвердил обвинительное заключение, либо руководству прокуратуры о проверке обоснованности отказа прокурора от обвинения.
Исследуя вопрос о правах потерпевшего в суде первой инстанции, автор поддерживает мнение тех ученых, которые обосновывают необходимость расширения этих прав в целях повышения качества поддержания потерпевшим обвинения в суде, в частности, закрепив в законе право потерпевшего воспользоваться помощью представителя-адвоката.
Ключевые слова: прокурор, потерпевший, обвинение, отказ от обвинения, объем обвинения, суд, пределы судебного разбирательства, процессуальный порядок.
В соответствии с ч. 7 ст. 246 Уголовно-процессуального кодекса Российский Федерации (далее - УПК РФ) если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части [12].
На первый взгляд, правовые последствия неподтверждения обвинения в суде собранными по делу доказательствами достаточно четко и однозначно урегулированы в указанной статье: прокурор от обвинения отказался, а суд прекращает уголовное дело полностью или в его части. Но тщательное исследование рассматриваемой ситуации показывает, что некоторые важные вопросы относительно правовых последствий отказа прокурора от поддержания обвинения для других участников судебного разбирательства остаются дискуссионными. Например, вопрос обеспечения права потерпевшего на всестороннюю судебную защиту либо вопрос объема прав потерпевшего на разных стадиях уголовного судопроизводства и недопустимости его уменьшения и др.
Представляется, что такой правовой институт, как отказ государственного обвинителя от поддержания обвинения в судебном заседании, затрагивает несколько других процессуальных институтов,
а значит, его исследование требует комплексного подхода.
Прежде всего, хотелось бы коснуться актуального и заслуживающего внимания вопроса относительно позиции суда в случае отказа прокурора от поддержания обвинения. Позиция законодателя, выраженная в ряде статей УПК РФ, по сути, сводится к тому, что при отказе прокурора от обвинения решение суда не имеет альтернативы. Разумеется, как разъяснил в своем постановлении Конституционный Суд РФ, «полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения, влекущий прекращение уголовного дела, <....> должен быть мотивированным со ссылкой на предусмотренные законом основания, а вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты.» [8].
Однако, как показывает анализ следственной и судебной практики, участники судебного разбирательства не застрахованы от случаев, когда прокурор отказывается от поддержания обвинения, не исследовав должным образом все обстоятельств дела, из-за ошибочности оценки события или деяния подсудимого, когда он дает ложную оценку доказательствам, их достаточности, достоверности или допустимости, выносит немотивированное и неаргументированное постановление об отказе от поддержания государственного обвинения, а его позиция противоречит позиции потерпевшего, ко-
Вестник КГУ № 4. 2017
© Черкова М.Ю., 2017
262
торый желает продолжения рассмотрения дела и уверен в виновности подсудимого. Позиция прокурора может также противоречить позиции суда, и эта ситуация намного сложнее решается в условиях состязательного уголовного судопроизводства.
Как следует из норм уголовно-процессуального законодательства, суд не лишен права и по собственной инициативе проводить определенные исследования доказательств путем производства следственных действий, таких, как допрос подсудимого, потерпевшего, свидетелей, эксперта (ст. 275, 277, 278, 282 УПК РФ), осмотр (ст. 284, 287 УПК), следственный эксперимент (ст. 288 УПК), производство судебной экспертизы (ст. 283 УПК) и другие. Прежде чем объявить об окончании судебного следствия и предоставить прокурору возможность поддержать обвинение или отказаться от него, суд должен опросить стороны о том, желают ли они дополнить судебное следствие, и в случае заявления ходатайства о дополнении судебного следствия суд обсуждает его и принимает соответствующее решение. И только после разрешения ходатайств и выполнения связанных с этим необходимых судебных действий председательствующий объявляет судебное следствие оконченным (ст. 91 УПК РФ).
Среди ученых-процессуалистов существует мнение, что поскольку по инициативе суда вызываются дополнительные свидетели, запрашиваются документы, приобщаются заключения назначенных судом экспертиз и другие доказательства, которые могут носить обвинительный характер, суд во всех этих случаях, действуя по собственной инициативе, способствует обоснованию обвинения. В результате суд фактически начинает решать задачи обвинения [11, с. 56].
Действительно, с одной стороны, установление истины - это не право суда, которым он по своему усмотрению может воспользоваться или не воспользоваться, суд не имеет морального права позволить себе быть сторонним наблюдателем. С другой стороны, в состязательном процессе при активном положения суда, как отмечает В.Т. Маля-ренко, последний не может подменять ту или иную сторону, выполнять функцию обвинения или защиты. Более того, он справедливо называет противоестественным сочетание в одном лице функций обвинения и разрешения уголовных дел, поскольку такое сочетание превращает органы правосудия в органы расправы [6, с. 7].
Таким образом, представляется, что состязательность сторон является гарантом законности и справедливости судебных решений, объективности и беспристрастности суда, который, в свою очередь, должен создавать условия для реализации сторонами их процессуальных прав и для всестороннего, полного и объективного исследования дела.
В то же время рассмотрение дела при соблюдении принципа состязательности сторон не
должно превращать суд в стороннего наблюдателя. Состязательность сторон не исключает активности и инициативы суда по сбору доказательств, необходимых для установления истины по делу. В суде сталкиваются две противоположные функции - обвинения и защиты. Эти функции органично связаны между собой, но противоположны. Суд самостоятелен в выборе процессуальных средств выяснения обстоятельств дела, но, активно исследуя все его материалы, не может брать на себя функцию обвинения или функцию защиты, подменять ту или иную сторону. Он должен не осудить, а рассудить [4, с. 64]. И только в этом случае его беспристрастность может быть должным образом гарантирована.
Какой же должна быть позиция суда в том случае, если отказ прокурора от обвинения был ошибочным и необоснованным? Как было отмечено, в условиях состязательности суд не может взять на себя функцию обвинения, иначе он дискредитирует саму идею правосудия. Но остается безнаказанным лицо, которое, по сути, является виновным.
В теории высказывались различные предложения о путях решения указанной проблемы: от постановки отказа прокурора от обвинения под контроль суда [2, с. 25] до введения уголовной ответственности прокурора за незаконное освобождение подсудимого от уголовной ответственности путем отказа от обвинения, что автоматически повлечет возможность пересмотра решения суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения в связи с новыми и вновь открывшимися обстоятельствами [13, с. 50].
Отдельные ученые полагают, что при указанных обстоятельствах процессуальный закон должен содержать норму, которая дает суду право на обращение к лицу, утвердившему обвинительное заключение, к вышестоящему прокурору с запросом о проверке обоснованности отказа государственного обвинителя от обвинения и отложить рассмотрение дела до получения соответствующего заключения [7, с. 54].
Х.А. Аликперов предлагает установить порядок, при котором отказ прокурора от дальнейшего поддержания перед судом обвинения возможен только с согласия прокурора, утвердившего обвинительное заключение, и даже закрепить этот порядок в специальной норме УПК, которая регулировала бы процессуальные основания, условия и порядок отказа государственного обвинителя от дальнейшего поддержания перед судом обвинения [1, с. 4].
Подобное положение содержит и соответствующий Приказ Генерального прокурора РФ: «Государственному обвинителю при существенном расхождении его позиции с позицией, выраженной в обвинительном заключении или обвинительном
акте, докладывать об этом прокурору, поручившему поддерживать государственное обвинение.
Указанному прокурору в случае принципиального несогласия с позицией обвинителя, исходя из законности и обоснованности предъявленного обвинения, своевременно решать вопрос о замене обвинителя либо самому поддерживать обвинение» [9].
Против установления такого порядка существуют решительные возражения. В юридической литературе отмечается, что это предложение не согласуется с положением уголовно-процессуального закона о том, что прокурор осуществляет оценку доказательств, руководствуясь законом, по своему внутреннему убеждению, которое основывается на всестороннем, полном и объективном рассмотрении обстоятельств дела в их совокупности. В то же время выводы государственного обвинителя основываются и на результатах судебного следствия, о которых прокурор, утвердивший обвинительное заключение (или любой другой прокурор), не знал и предположить не мог [5, с. 35].
Полагаем, что ни одно из вышеуказанных предложений не является эффективным и справедливым способом решения рассматриваемой проблемы.
Более того, упомянутым приказом Генерального прокурора урегулировано, что считается недопустимым любое давление на государственных обвинителей, принуждение их к отстаиванию выводов органов предварительного расследования, не подтвержденных исследованными в ходе судебного разбирательства доказательствами.
Отметим также, что вопрос согласования решения государственного обвинителя об отказе от поддержания обвинения с прокурором или его заместителем, на которого возложена обязанность по организации работы по поддержанию государственного обвинения в суде, носит исключительно внутрислужебный характер, а само постановление государственного обвинителя об отказе от обвинения имеет обязательное значение для суда независимо от того, согласовал ли он его содержание со своим руководством.
Поэтому есть основания полагать, что согласование решения государственного обвинителя об отказе от поддержания обвинения с вышестоящим прокурором не должно быть обязательным. Хотя такие его действия могут рассматриваться как нарушение служебной дисциплины со всеми вытекающими из этого последствиями. Конечно, требование обязательного согласования решения государственного обвинителя об отказе от обвинения с его руководством должно способствовать обоснованности решений обвинителя, но оно представляется выражением определенного недоверия к государственному обвинителю в смысле его объективности и беспристрастности, ограничивая его самостоятельность при принятии решений в зале суда.
В свете изложенного полагаем некорректным предложение ученых о направлении судом запроса прокурору, утвердившему обвинительное заключение, либо вышестоящему прокурору о проверке обоснованности отказа государственного обвинителя от обвинения в суде. В таком запросе четко просматривается предположение суда о том, что прокурор, отказавшись от обвинения, не исчерпал всех возможностей для продолжения уголовного преследования подсудимого. Более того, в этом случае суд осуществляет не присущие ему обязанности по обоснованию предъявленного органами расследования обвинения вместе с прокурором или вместо него, когда тот отказался от обвинения.
Решая вопрос о действиях суда, когда, по его мнению, прокурор не имел достаточных оснований для отказа от обвинения, следует учитывать следующее: предметом судебного разбирательства являются обстоятельства уголовного дела, предъявленное подсудимому обвинение, а не вопрос правильности или ошибочности позиции прокурора в случае его отказа от обвинения. Поэтому суд без направления каких-то лишних запросов и попыток доказать виновность подсудимого, должен действовать в соответствии с требованиями закона, а именно прекратить уголовное дело. Продолжение судебного разбирательства и постановление обвинительного приговора после отказа прокурора от обвинения означало бы инициацию обвинительной деятельности самим судом, что в условиях состязательного судопроизводства недопустимо. Однако справедливости ради следует отметить: закрепив приведенное выше положение, законодатель не учел, что отказ государственного обвинителя от обвинения может нарушать интересы потерпевшего, не согласного с прекращением уголовного дела или с изменением обвинения.
Обратимся к нормам закона. Так, в соответствии со ст. 22 УПК РФ потерпевший вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого, а по уголовным делам частного обвинения - выдвигать и поддерживать обвинение. В то же время ст. 42 УПК РФ, предоставляя потерпевшему право поддерживать обвинение, не ограничивает этого права какой-либо определенной категорией дел, из чего следует, что право потерпевшего на участие в уголовном преследовании не может быть поставлено в зависимость от вида уголовного преследования. Различается лишь объем принадлежащих потерпевшему полномочий.
Следовательно, в случае отказа государственного обвинителя от поддержания обвинения в зале суда для потерпевшего и его представителя реализация вышеуказанного права как раз и состоит в возможности стать самостоятельным субъектом обвинения, что, полагаем, должно быть закреплено на законодательном уровне.
Таким образом, если потерпевший или его представитель выразят желание продолжать поддерживать обвинение, суд, полагаем, обязан открыть судебные прения и предоставить слово потерпевшему, его представителю и другим участникам процесса. В таком случае позиция потерпевшего или его представителя превалирует над постановлением прокурора об отказе от поддержания государственного обвинения, и право на продолжение поддержания обвинения переходит к ним.
Что же касается способности потерпевшего поддерживать обвинение в случае отказа прокурора, то заметим, что потерпевший имеет значительный объем процессуальных прав и достаточно устойчивую структуру его правового статуса, чтобы иметь возможность более существенно влиять на ход судебного разбирательства уголовного дела в условиях состязательности.
В определенной степени можно говорить о том, что, с точки зрения процессуальной значимости, в отдельных случаях потерпевший становится центральной фигурой стороны обвинения. Именно возникновение подобных процессуальных проблем на практике требует специального исследования процессуального статуса потерпевшего с точки зрения возможности изменения объема его прав в случае отказа прокурора от обвинения.
Согласие потерпевшего продолжать поддерживать обвинение вызывает следующую проблему: по мнению отдельных авторов, потерпевший, который не является профессиональным юристом, не сможет должным образом поддерживать обвинение. Кроме того, предлагается учитывать и психологический фактор, то есть то обстоятельство, что потерпевший, участвующий в судебном разбирательстве впервые, может в данной обстановке и в присутствии подсудимого, значительного количества участников процесса испытывать страх, другие неприятные чувства, и ему в таком состоянии будет трудно отстоять свои права.
Выходом из такой ситуации считается закрепление в законе права потерпевшего воспользоваться помощью представителя-адвоката. В случае отсутствия средств у потерпевшего для приглашения представителя, по аналогии с назначением защитника для подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, суду предлагается назначить представителя из членов адвокатских коллегий, если потерпевший настаивает на поддержании обвинения. Эта новелла должна усилить позицию потерпевшего, создать дополнительные возможности для защиты им своих законных интересов, а на практике она защищала бы его интересы в случае некомпетентности или даже злоупотребления прокурора, поддерживающего обвинение.
Аналогичной позиции придерживается и Т.В. Варфоломеева, которая предлагает с целью улучшения защиты конституционных прав и сво-
бод, доступности правосудия для каждого обычного человека предусмотреть в УПК обязательное участие защитника-адвоката потерпевшего в судебном разбирательстве, что, учитывая обязательное участие в судебном заседании прокурора, должно способствовать равенству прав стороны обвинения и стороны защиты [3, с. 143].
В юридической литературе при рассмотрении вопроса о необходимости расширения полномочий потерпевшего для защиты своих прав в случае отказа государственного обвинителя от обвинения, а именно - о предоставлении ему юридической помощи, когда потерпевший не согласен с позицией прокурора и продолжает поддерживать обвинение, предлагалось в случае вынесения впоследствии судом обвинительного приговора расходы на предоставленную правовую помощь потерпевшему взимать с осужденного в пользу государства, поскольку центральной фигурой уголовного процесса должны быть не обвиняемый (подозреваемый, подсудимый), а именно потерпевший и его законные требования по возмещению вреда, причиненного преступлением. Без преувеличения можно утверждать, что даже у обвиняемого, содержащегося под стражей, перечень прав шире, чем у рядового гражданина. Правом изменять обвинение в судебном заседании потерпевший законодательно вообще не наделен.
Подводя итог вышеизложенному, целесообразно, на наш взгляд, внести в УПК РФ соответствующие положения, которые позволят наделить потерпевшего правом заявлять суду ходатайство об изменении обвинения и о продолжении поддерживать обвинение в случае отказа прокурора от его поддержания. В частности, данное право потерпевшего следует закрепить в п. 16 ч. 2 ст. 42 УПК РФ («Потерпевший»), который изложить в следующей редакции:
«... 16) в случаях, определенных настоящим Кодексом, потерпевший имеет право во время судебного разбирательства лично или через своего представителя поддерживать и изменять обвинение».
Соответствующие изменения должны быть внесены и в ч. 7 ст. 246 УПК РФ («Участие обвинителя»), которая может быть изложена в следующей редакции:
«.7. Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. В случае отказа прокурора от обвинения потерпевший вправе требовать продолжения рассмотрения дела. В этом случае он имеет право поддерживать и изменять обвинения».
Подводя итог, отметим, что вопросы о позиции и правах участников судебного разбирательства после отказа прокурора от поддержания обвинения
остаются дискуссионными и требуют дальнейшего комплексного научного исследования.
Библиографический список
1. Аликперов Х. Государственное обвинение: нужна реформа // Законность. - 2000. - № 12. -С. 2-4.
2. Амирбеков К. Отказ прокурора от обвинения // Законность. - 2001. - № 12. - С. 23-27.
3. Варфоломеева Т.В. Процесуальш, кримшалютичш та етичш аспекти захисту // Вюник Академп правових наук Украши. - 2002. -№ 3. - С. 140-151.
4. Гончаренко В. Не судити, а розсуджувати // Украшський юрист. - 2003. - № 10. - С. 64.
5. Кореневский Ю. Государственное обвинение: какая нужна реформа? // Законность. - 2001. -№ 4. - С. 31-35.
6. Маляренко В.Т. Про змагальнють сторш у кримшальному судочинсга та функцюнальне становище суду // Вюник Верховного Суду Украни. - 2002. - № 6. - С. 6-10.
7. Маmiек С. Наслщки ввдмови прокурора ввд об-винувачення // Вюник прокуратури. - 2003. - № 2.
8. Постановление Конституционного Суда РФ «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уго-
ловно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» от 8 декабря 2003 г. № 18-П. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://rg.ru/2003/12/23/ks-dok.html (дата обращения: 26.09.2017).
9. Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 25 декабря 2012 г. № 465 «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства». [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70221540/ (дата обращения: 26.09.2017).
10. Тетерина Т. Отказ прокурора от обвинения «переступает» права потерпевшего на доступ к правосудию // Российская юстиция. - 2003. -№ 10. - С. 37-38.
11. Трунов И., Трунова Л. Суд не должен добывать доказательства // Российская юстиция. -2001. - № 9. - С. 56.
12. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.07.2017). [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_34481/ (дата обращения: 25.09.2017).
13. Холоденко В. Учет мнения потерпевшего и его представителя при изменении обвинения прокурором в стадии судебного разбирательства // Российская юстиция. - 2002. - № 3. - С. 49-51.
