CC BY
53
УДК 342 (470.51) В.Ю. Войтович
ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЛИКВИДАЦИИ ОБЫЧНОГО ПРАВА1 В РОССИИ В 20-30-х годах ХХ века (на материалах Удмуртской Республики)
На материалах Удмуртии рассмотрены проблемы, связанные с ликвидацией обычного права в России. В Удмуртии, на основе местных национальных традиций, основным распорядительным органом в общине был сельский сход «кенеш». Большинство вопросов на сходе решалось на основании норм обычного права (сям), решения «кенеш» носили обязательный, то есть императивный характер. Партия и советское правительство видели в сельских Советах проводников своей политики на местах. Однако крестьяне прежде всего признавали общинное самоуправление, власть общинных сходов. Поэтому, когда началось развертывание коллективизации сельского хозяйства, «кенеш» и в целом общинное самоуправление в России стало основным тормозом проведения этой политики на местах. Рассмотрено, как ликвидация обычного права повлияла на рост преступности в условиях России (на примере Удмуртской Республики) и стала следствием роста аппарата административных и правоохранительных органов, увеличения дополнительных финансовых расходов, нанесение экономического и социального вреда обществу и государству. Сделана попытка обосновать, что явилось в истории России решающим обстоятельством в ликвидации кулачества как класса.
Ключевые слова: обычное право, самоуправление, община, сельский сход «кенеш», Лудорвайский процесс, сельские советы, партия, советское правительство, государство.
В истории России немало исследований, свидетельствующих о том, что народность и самоуправление всегда были присущи российскому государству. В определенных исторических условиях самоуправление в российском обществе проявлялось в различных формах. Так, развитие общинного самоуправления происходило в период перерастания родоплеменных объединений в добровольные общности самостоятельных хозяев - древнерусские общины. Как основообразующие институты раннефеодального общества общины представляли собой самоуправляющиеся, автономные организации, обладающие административно-судебной самостоятельностью. Высшим органом управления общины были сходы (собрания) жителей, на которых решались важнейшие жизненные вопросы: политические, экономические, социальные, организационные, правовые и т.п.
В Удмуртии, на основе местных национальных традиций, основным распорядительным органом в общине был сельский сход «кенеш». Большинство вопросов на сходе решалось на основании норм обычного права (сям), решения «кенеш» носили обязательный, то есть императивный характер. Они принимались большинством голосов и входили в юридическую силу, если за них голосовало квалифицированное большинство (2/3) домохозяев. В некоторых случаях собрания заканчивались вынесением письменного решения общинной сходки - приговора. При этом исполнение приговора общинного собрания возлагалось на всех членов общины. В первую очередь за претворение их в жизнь отвечал выборный аппарат общественного управления - сельский староста, десятские, сотские и другие ответственные лица. Необходимо также отметить, что Уставом об управлении инородцев, разработанным М.М. Сперанским и утвержденным 22 июня 1822 г. императором Александром I, была законодательно установлена система местного самоуправления. В параграфах 97 и 106 Устава предусматривались должности волостного головы и старосты общинного управления. Параграф 34 закреплял, что инородцы «управляются своими родоначальниками и почетными (авторитетными. - В.В.) людьми, из коих и составляется их инородческое управление». Под названием суда «словесной расправы» Устав юридически узаконил суд старосты, основанный на обычном праве «инородцев», в том числе и удмуртов. Этот суд был призван прекращать «частные несогласия» между «инородцами» и мирить спорящие стороны на основании своих обычаев. Рассмотрению суда подлежали не только гражданские, но и уголовные дела, за исключением дел о преднамеренном убийстве, грабеже, насилии, хищении общественного имущества. Суд «словесной расправы» первой степени осуществлял управление деревней (общиной), согласно параграфу 125 Устава, который рассматривал все дела
1 Обычное право - совокупность неписанных правил поведения (обычаев), сложившихся в обществе в результате их неоднократного традиционного применения и санкционированных государством (Советский энцикло-
педический словарь. М.: Сов. энцикл., 1980. С. 925).
2014. Вып. 1 ЭКОНОМИКА И ПРАВО
«инородцев» данной общины. В Удмуртии сельский сход «кенеш» функций суда «словесной расправы» не имел, но староста (уважаемый человек. - В.В.), его заместители могли решать споры на правах посредников. Решение дел посредниками (суд посредников), согласно параграфу 123 Устава, допускалось при наличии обеих спорящих сторон. Оно имело юридическую силу и обжалованию не подлежало. Суд «словесной расправы» основывался на обычном праве удмуртов, которое содержало различные юридические нормы, формы договоров, виды обязательств и т.д.
В полной мере Устав имел юридическую силу у удмуртов до середины XIX в. В пореформенный период предпринимались неоднократные попытки изменить существующий порядок управления на местах. Особенно активно мероприятия по изменению Устава проводились в конце XIX - начале ХХ в. Однако у удмуртов он продолжал действовать до октября 1917 г., а бытовые традиции общины («кенеш») до конца 1928 г. ХХ в. Следует отметить и тот факт, что учет этнических, бытовых особенностей в указанный период был сведен к минимуму, а именно к решению организационных, бытовых, социально-экономических вопросов на основе права.
Партия и советское правительство видели в сельских Советах проводников своей политики на местах. Однако слабость Советов, представленных сельскими и волостными органами, состояла в том, что крестьяне прежде всего признавали общинное самоуправление, власть общинных сходов, которые, в отличие от советских органов, не имевших в рассматриваемое время своего бюджета, практически осуществляли руководство всей жизнедеятельностью общины.
Поэтому, когда началось развертывание коллективизации сельского хозяйства, «кенеш» и в целом общинное самоуправление в России стало основным тормозом проведения этой политики на местах.
Ярким свидетельством этому явилось Лудорвайское дело [1]. И когда это событие стало иметь всесоюзный масштаб, так как о нем стали писать местные и всесоюзные газеты и журналы: «Правда», «Известия», «Беднота», «Крестьянская газета», «Комсомольская правда», «Новая жизнь» (Ижевск), «Ижевская правда», журналы «Огонек», «Прожектор», «Активист» (Ижевск) и т.д., оно сразу же стало объектом всеобщего внимания. Действия, имевшие место в д. Лудорвай, Лудзи-Непременной, с. Юськи, рассматривались на общих собраниях рабочих, крестьян, партийных ячейках, обкомах партии и ЦК ВКП(б) под лозунгами: «Отпор зарвавшемуся кулачью!», «Пресечь преступления мироедов!», «Вдохновителям порки не место в Вотской автономной области!», «Сплотимся вокруг партии!», «Настаиваем на суровом наказании главарей!», «Требуем сурового наказания организаторов порки!» и т. д. [2]. «Ижевская правда», ежедневно освещая события, связанные с Лудорвайским делом, отмечала, что общественность всего Советского Союза, трудящиеся Вотской области с напряженным вниманием знакомились с материалами о Лудорвае. Резолюции крестьянских собраний указывают, что бедняцко-середняцкие массы единодушно признают, что порка носила классовый характер. Кулаки, терроризируя бедноту, выступали против политики партии и советского правительства, и в этом вопросе не может быть двух мнений. Только контрреволюционные элементы, люди, желающие укрепления кулачества, могут оценивать лудорвайскую порку как бытовое явление. Ни в одном из шагов организаторов порки нет и намека на национальные традиции. Национальные традиции кулачество использовало, чтобы ими прикрыть свое сопротивление советской власти и партии, развернувшим наступление на кулака, на капиталистические элементы деревни. Вот почему лудорвайская порка привлекла внимание всей общественности Союза ССР [3]. Используя все возможности для борьбы с «кенешем», партия стремилась привлечь к осуждению Лудорвайского дела лидеров национального движения. Так, в статье «Лудорвай и удмуртская интеллигенция» общественный деятель, широко известный удмуртский писатель Кузебай Герд писал, что «среди групп удмуртской интеллигенции существуют настроения, сравнивающие лудорвайский процесс с мултанским процессом1. На одиннадцатом году революции сравнивать лудорвайский процесс с мултанским процессом могут лишь самые отсталые и самые правые слои удмуртской интеллигенции. Подобным заявлением эта группа "народничествующей" интеллигенции хочет как бы показать, что она "болеет душой" за "народ", за удмуртов, за возрождение и строительство удмуртской культуры. Но мы должны напомнить
2 В Вотской автономной области у отдельных слоев населения, в том числе и членов партии, имелось мнение о фабрикации Лудорвайского дела в целях борьбы с «кенешем» и в целом ликвидации общины как тормоза проводника политики партии и советского правительства. Они свое мнение выражали теми традициями, которые имели место в Удмуртии на протяжений столетий. Однако ранее на общинное самоуправление никто не обращал внимание.
этой группе о том, что еще в 1919-1922 гг. эта группа не верила в возрождение удмуртов, выступала против родного языка в школах и учреждениях, была даже против организации Вотской автономной области.
Делая подобные заявления в настоящий момент, эта группа хочет выставить себя защитницей "народа" и тем самым повлиять на левую советскую удмуртскую интеллигенцию.
Со стороны действительно левой, революционной удмуртской интеллигенции эти заявления должны встретить решительный отпор. Не может быть сравнения между лудорвайским и мултанским процессами. Эти два процесса в две эпохи в общественном развитии удмуртов - это два диаметрально противоположных момента в их социально-экономической жизни.
Мултанский процесс был процессом, сфабрикованным царским правительством, жандармерией и попами в целях подавления удмуртов, в целях умерщвления их национально-культурных идеалов, в целях окончательного уничтожения удмуртов, как и их национальных особенностей. Мултанский процесс - это столкновение самодержавия, империализма "христианской" государственной религии, столкновение поработителя с порабощенными. Этот процесс - явление, искусственно сфабрикованное извне, чтобы сильнее эксплуатировать удмуртов.
В Лудорвайском же процессе мы видим совершенно обратное явление. Лудорвайский процесс никем извне искусственно не сфабрикован, этот процесс вырос в момент развертывания классовой борьбы в удмуртской деревне. Лудорвайский процесс - показатель того, что классовое разделение в удмуртской деревне имеется, что группы бедняков и кулаков ведут между собой борьбу.
Лудорвайский процесс показывает нам, каким образом бытовые особенности (например, существующий во время царизма "обычай" пороть и др.) используется кулаками в борьбе с беднотой и завоеваниями революции, в борьбе со строительством новой деревни. Классовой сущности лудорвай-ского процесса никоим образом отрицать нельзя. Этот процесс - это борьба нового творца (бедноты, батрачества) за новую удмуртскую культуру.
Пусть правая удмуртская интеллигенция ухитряется закрывать свои глаза, ухитряется не видеть сущности процесса. Мы призываем удмуртскую советскую интеллигенцию дать отпор заявлениям правого крыла удмуртской интеллигенции» [4].
В тезисах, утвержденных бюро Вотского обкома ВКП(б) 23 апреля 1931 г. отмечалось: «Национальная буржуазия приспосабливается к новым условиям. Положение сельских сходов домохозяев способствовало к формированию легальности "кенеша". В этих условиях под прикрытием демократии "кенеш" выполняет миссию обороны национальной буржуазии от пролетарской диктатуры и дело организации контрреволюции в деревне. Недостаточный размах общественно-политической деятельности Советов и парторганизации, неокрепшая экономическая база советско-хозяйственно-кооперативных органов и прежние религиозные предрассудки масс оставляют поле деятельности для использования родовых остатков кулачества удмуртской деревни в деле эксплуатации и угнетения масс...» [5].
Все это ускорило проведение политики, разработанной XV съездом ВКП(б). Свидетельством тому послужило Всесоюзное совещание по вопросам улучшения руководства перевыборной кампанией в советы 1929 г., созванное Президиумом ЦИК СССР (октябрь 1928 г.), которое указало на необходимость повысить руководство перевыборами в связи с резким обострением классовой борьбы, особенно в деревне. Таким образом, события, имевшие место в д. Лудорвай (май 1928 г.), дополнительно к сложившейся социально-экономической ситуации в стране дали основание партии и советскому правительству сделать вывод о ликвидации кулачества как инородного класса, объяснив это резким обострением классовой борьбы в ходе строительства социализма. И.В. Сталин, выступая с речью на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г., отмечал: «Теперь от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества мы перешли к политике ликвидации кулачества как класса. Это значит, что мы проделали и продолжаем проделывать один из решающих поворотов во всей нашей политике», и продолжая дальше развивать данную концепцию «... теперь в Союзе ССР имеется достаточная материальная база для того, чтобы ударить по кулачеству, сломить его сопротивление, ликвидировать его как класс и заменить его производство производством колхозов и совхозов».
Однако в действительности борьба шла не с кулачеством, а впоследствии и с середняком, а с теми вековыми традициями, которые утверждались общинным ведением хозяйства, с Советом общины, который определяли как расцвет эволюционировавших родовых остатков. Считалось, что коллективизация деревни позволит подорвать экономические основы Совета общины как органа кулачества и од-
2014. Вып. 1 ЭКОНОМИКА И ПРАВО
новременно принять меры к предупреждению возможности проявления деятельности Совета во вновь организуемых колхозах как следствие проникновения туда кулацких элементов и кулацкого влияния, а также на основе развертывания работы по организации бедняцко-середняцких масс добиться поднятия авторитета и работоспособности Советов и их комитетов как исполнительно-распорядительных органов советской власти. В связи с этим проводилась разъяснительная работа среди беднейшего крестьянства о контрреволюционной роли Совета общины и принятии административных мер по отношению к их «вожакам». В резолюции ЦК ВКП(б) по докладу Вотской партийной организации на местах ставилась задача срочной проверки социального состава Советов, проработки вопросов о разграничении обязанностей сельских сходов и земельных обществ, подготовки к перевыборам Советов. «В этих целях, во-первых, провести тщательную проверку низового советского аппарата, изгоняя оттуда все чуждые элементы. Во-вторых, наладить работу секций при сельских Советах и Вик(ах), а также работу с беспартийным крестьянским составом, вовлекая его в работу секций. В-третьих, через фракцию ОБиК прорабатывать вопрос о взаимоотношениях сельских Советов, земельных обществ и сходов и дать на места указания об обеспечении влияния сельских советов на работу сходов и земельных обществ в смысле правильного их направления. В-четвертых, в связи с организацией проведения перевыборов в Советы, организовать на местах смотр бедноты, который в первую очередь должен быть направлен на устранение в Советах и кооперативах влияния кулацких масс. Так как только при этом условии возможно оживление Советов, действительное осуществление ленинского кооперативного плана и массовый рост социалистических элементов в сельском хозяйстве» [6-8].
Во исполнение резолюции Центрального Комитета Вотским областным комитетом было принято постановление, направленное всем укомам, райкомам, волячейкам и всем членам партии Вотской областной партийной организации ВКП(б), в котором указывалось: изгнать кулаков и подкулачников из Советов; отобрать у кулака излишки земли и лучшие участки, провести массовое кооперирование бедняцко-середняцких масс. Для реализации намеченных мероприятий было принято решение организовать смотр бедноты, при проведении которого должны были рассматриваться следующие основные вопросы:
1) участие бедноты и батрачества в работе Советов и коопераций;
2) работа групп бедноты в области развертывания колхозного строительства и проведения массовых советских мероприятий в деле подъема сельского хозяйства;
3) участие групп бедноты в культурном строительстве деревни (массовая культпросветработа, школьное строительство, сельхозпросвещение и т. д.);
4) роль групп бедноты в деле развертывания самокритики, чистки аппарата от разложившихся и классово-чуждых элементов, улучшение работы секций Советов;
5) роль групп бедноты по выдвижению активистов из батраков, бедноты и середняков в государственный аппарат и вовлечение бедноты и батрачества в советскую и кооперативную работу;
6) работа партийных ячеек по сплочению бедноты и руководству повседневной их деятельностью; участие в этой работе комсомола.
Одновременно со смотром групп бедноты областной комитет партии предложил в период с 20 декабря 1928 г. до 1 января 1929 г. провести волостные совещания и уездные конференции групп бедноты по вопросам:
1) о социалистическом переустройстве сельского хозяйства;
2) о землеустройстве;
3) о сельскохозяйственном кредите;
4) о кооперировании и коллективизации;
5) о проведении перевыборов в Советы.
Работа по проведению смотра групп бедноты и проведению совещаний и конференций должна быть закончена к 15 января 1929 г. [8].
В проведении политики партии и советского правительства активно использовались средства массовой информации. Так, в центральной газете области «Ижевская правда» системно освещалось, что «обострение классовой борьбы в деревне ставит большие задачи в деле социалистического переустройства деревни. Перед партийными, советскими, профсоюзными и общественными организациями с особенной остротой ставился вопрос об укреплении Советов бедняцко-середняцкими кадрами, об изгнании из них классово чуждых и вредных элементов, об исключительном выдвижении батрачества, бедноты и лучшей части середняков. Это тем более необходимо, так как состав Советов и
исполкомов Вотской области в очень сильной степени засорен чуждыми, кулацкими элементами, извращающими классовую политику партии и Советской власти. Перевыборная кампания Советов должна быть использована для широкого выдвижения удмуртской бедноты, батрачества и лучшей части середняков на руководящие должности в Советах. В результате предстоящих перевыборов мы должны получить бедняцко-середняцкий состав Советов, свободный от всяких чуждых влияний, способный проводить классовую линию в деревне. Да здравствует лозунг: "Долой кулачество и его прихвостней, из Советов! "» [4; 8].
6 января 1929 г. в г. Ижевск по поручению Наркомата РСФСР прибыл Нарком по социальному обеспечению И.А. Наговицин1, который в своем выступлении отметил: «Я командирован Президиумом ВЦИКа для работы по проведению перевыборной кампании Советов и пробуду в Вотской автономной области полтора месяца. Президиум ВЦИКа командировал на места 55 членов правительства для оказания в помощи в проведении перевыборной кампании с тем, чтобы обслужить все районы и ознакомить массы с работой правительства.
Наша задача - устранить из советского и кооперативного аппарата все чуждые, примазавшиеся элементы. Факты, обнаружившиеся в связи с Лудорвайским делом: засилье кулака, зажим работы, овладение кулацкими элементами советским аппаратом - эти явления не единичны. Они указывают на обострение классовой борьбы в деревне.
В задачу перевыборной кампании в Вотской области входит достижение того, чтобы советский аппарат был действительно советским аппаратом, - в полном смысле этого слова» [4].
В целях реализации политической линии, под лозунгом очищения Советов от чуждых элементов, повсеместно проходили перевыборные кампании, в ходе которых только в Удмуртии за 1929-1931 гг. значительно изменился социальный состав сельских Советов, что подтверждают следующие данные:
Состав сельских Советов, % 1929 г. 1931 г.
Рабочие и батраки 0,6 4,6
Бедняки 29,7 36,4
Женщины 10,1 13
Удмурты 51,9 58,8
Таким образом, обновление Советов бедняцким населением сыграло важную роль в деле сплошной коллективизации, ликвидации «кенеша» как органа управления общины в Удмуртии, в том числе общинного самоуправления в общесоюзном масштабе.
Если в 1928 г. в стране имелось 33 258 колхозов, объединявших 416,7 тыс. хозяйств, то в результате проведенных мероприятий уже в 1929 г. число колхозов возросло до 57 045, включавших до 1 млн хозяйств. В Удмуртии развитие колхозного движения с октября 1928 г. по 31 декабря 1930 г. увеличилось с 1,5% до 22%. Если в конце 1928 г. было 160 колхозов, объединявших 1 775 хозяйств, то в конце 1930 г. - уже 1 002 колхоза, объединявших 17 558 хозяйств.
Необходимо отметить, что 1929 г. был не только годом великого перелома в колхозном движении, но и годом окончательной ликвидации на местах общинного самоуправления, началом формирования «стадного общества».
И.В. Сталин отмечал: «Речь идет о коренном переломе в развитии нашего земледелия», и далее: «...Теперь у нас имеется достаточная материальная база для того, чтобы ударить по кулачеству, сло-
1 Иосиф Алексеевич Наговицин родился в 1888 г. в д. Туктым (Омутницы), Глазовского уезда, Вотской области. Сын крестьянина. Окончил Глазовское 4-классное городское училище. В 1904 г. был исключен из подготовительного класса Вятского сельскохозяйственного училища за участие в забастовке учащихся. В 1905 г. вступил в Вятскую организацию РСДРП. С 1906 г. начал работать в Екатеринбурской окружной организации РСДРП, затем переведен в Кыштымскую окружную организацию РСДРП. В 1907 г. был арестован, осужден в конце 1908 г. по ст. 102 в ссылку на поселение. Был направлен в Кежемскую волость на Ангаре. В начале 1913 г. бежал за границу. Был в Бельгии, Франции и Англии, где его застала февральская революция. Работал на различных заводах чернорабочим и фрезеровщиком. После февральской революции, при содействии эмигрантской комиссии, был направлен на лечение от туберкулеза легких в Швейцарию, где находился до конца 1918 г. Затем работал в г. Москве. В конце 1919 г. был назначен комиссаром по вотским делам. Принял активное участие в образовании Вотской (Удмуртской) автономной области. В 1921 г. был назначен Председателем Вотского областного ревкома и в дальнейшем переизбирался Председателем облисполкома всех составов до 1925 г.
мить его сопротивление, ликвидировать его как класс. Вот почему мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса». С 1 февраля 1930 г. советское правительство узаконило меры ликвидации кулачества как класса и дало на места развернутую директиву по этому вопросу.
Каковы же основные черты искоренения инакомыслящих? Во-первых, это создание «партийного государства», где единственная политическая партия, обладая полнейшей монополией на власть, узурпировала все государственные и общественные функции, используя для этого централизованный механизм, бесконтрольный как со стороны трудящихся, так и подавляющего большинства членов самой партии, которая стала не политической общественной, а государственной организацией. Партия осуществляла полное руководство всеми элементами политической системы. Поэтому по-своему был прав И.В. Сталин, когда на XVIII съезде ВКП(б) констатировал «полную устойчивость внутреннего положения и такую прочность власти в стране, которой могло позавидовать любое правительство в мире».
Во-вторых, абсолютный партийно-государственный диктат в экономике, сверхцентрализованное управление сферами производства и распределения материальных ценностей на базе одной формы собственности. Во главу угла был поставлен принцип приоритетности «государственного блага», интересы и потребности личности игнорировались. Хозяйство Союза ССР развивалось исходя из основ политической, идеологической необходимости, а не экономической целесообразности.
В-третьих, партийно-государственный контроль над социалистической сферой. Все категории населения имели право на существование лишь при условии их подчиненности интересам системы, определяемым политическим руководством и являющихся обязательными для исполнения. Утвердилась единая идеология - «партийность». Партийно-государственная номенклатура получила возможность законно выступать от имени общества, всего народа.
Таким образом, ликвидация обычного права породило массу нерешенных проблем государственно-административного управления. Начиная с конца 20-х гг. практически в застое находилось законодательство о государственной службе, нормативно-правовые акты в основе своей не соответствовали развивающимся социальным общественным отношениям. Значительно повысился уровень преступности, увеличилось количество судебных разбирательств как гражданских, так и уголовных дел. Так, в Удмуртии только в 1932 г. было возбуждено 18 100 уголовных дел, в том числе по убийствам - 315, изнасилованию - 127, грабежам - 147, конокрадству - 240, квалифицированным кражам -947, простым кражам - 2 317, хулиганству - 1452 и т.п. [9]. И так продолжалось из года в год.
В первую очередь это сказалось на загруженности органов внутренних дел и судов. Только по Удмуртской Республике состояние отдельных видов преступлений за 2000-2005 гг. составило соответственно: грабежи 2 201-7 101, всего краж 13 447-26 825, экономические преступления 1 516-2 075, мошенничество 257-486. Всего преступлений 30 126-54 155. Не изменилась ситуация с преступностью и в последующие годы. Так, по административным территориям (районам) Удмуртской Республики, если в 2007 г. было зарегистрировано 236 фактов хулиганства, то за 5 лет, включая 1-й квартал 2013 г., - 718. Удельный вес преступлений, совершенных несовершеннолетними, от общего количества преступлений только по г. Ижевску с 2008 по 2012 г. вырос с 4,7% до 5,5%. Абсолютный показатель подростковой преступности в г. Сарапуле только за 1-й квартал 2013 г., в сравнении с 2012 г. увеличился на 83,9%. При этом среднемесячная нагрузка по рассмотрению уголовных, гражданских, административных дел и других материалов на судебном участке за 12 месяцев 2010 г. по г. Ижевску составила: уголовных дел - 2 164, гражданских дел - 79 184, административных дел - 15 817, других материалов - 7 074. По районам соответственно - 4 895, 92 875, 35 232, 12 906 [10].
Таким образом, государство взяло на себя те функции, которые выполнялись непосредственно общинным самоуправлением. Отсюда неуклонный рост государственного аппарата, его себестоимости, невозможность своевременно и качественно проводить расследование как уголовных, так и гражданских дел, потеря доверия гражданского населения к исполнению служебных обязанностей государственными служащими, особенно в правоохранительной системе и государственной власти.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. 2.
Войтович В.Ю. Синдом партийности. Репрессии и их последствия для России (на примере Удмуртии). Ижевск: КнигоГрад, 2010. Ижевская правда. 1928. 20 дек.
3. Ижевская правда. 1928. 18 дек.
4. Ижевская правда. 1929. 8 янв.
5. Ижевская правда. 1931. 24 апр.
6. Активист. Двухнедельник Вотского Обкома ВКП(б) 1928. 25 сент. С. 13-18.
7. Активист. Двухнедельник Вотского Обкома ВКП(б) 1928. 25 нояб. С. 3-4.
8. Активист. Двухнедельник Вотского Обкома ВКП(б) 1928. 20 дек. С. 25-30.
9. Активист. 1928. 20 дек. С. 30.
10. Ижевская правда. 1928. 19 дек.
11. Ижевская правда. 1929. 8 янв.
12. Ижевская правда. 1929. 8 янв.
13. Войтович В.Ю. Организационно-правовые основы становления и реформирования правоохранительных органов в Удмуртии / УдГУ. Ижевск, 2003. С. 37-38.
14. Мухин А.А., Гринберг С.А. Справочные материалы о состоянии и развитии преступности в Удмуртской Республике за 1999-2010 гг. Ижевск: Детектив-информ, 2011.
Поступила в редакцию 12.10.13
V.Yu. Vojtovich
LEGAL CONSEQUENCES OF ELIMINATION OF CONVENTIONAL LAW IN RUSSIA IN THE 1920-1930s (ON MATERIALS OF THE UDMURT REPUBLIC)
On the basis of the materials on the Udmurt Republic, we addressed the issues related to the elimination of customary law in Russia. In Udmurtia, in view of local and national traditions, the main administrative body in the community was the village gathering «kenesh». Most of the questions at the gathering was solved on the basis of a customary law ( "syam" ), the solutions of «kenesh» were of a binding character, that was mandatory. The party and the Soviet government saw in the Soviet village councils conductors of its policy on the ground. However, farmers recognized their own communal self-government, the power of community gatherings. Therefore, when the collectivization of agriculture started, «kenesh» and communal self-governments in Russia became the main obstacles of the collectivization policy to be put into life. The author considered in what way the elimination of customary law influenced the crime wave under the conditions of Russia (for example, in the Udmurt Republic) and resulted in the growth of administrative and law machinery, in the increase of the financing charge and in economic and social harm done to the society and the state. An attempt was made to find out the cause of the liquidation of wealthy peasants ("kulaks") as a class.
Keywords: customary law, government, community, village assembly «Kenesh» Ludorvaysky process, village councils, the party, the Soviet government, the state.
Войтович Валерий Юрьевич, доктор юридических наук, профессор
Vojtovich V.Yu., doctor of law, professor
ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» Udmurt State University
426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 4) 426034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya st., 1/4
