CC BY
53Семейное право
ПРАВОВЫЕ И МОРАЛЬНО-НРАВСТВЕННЫЕ АСПЕКТЫ СУРРОГАТНОГО МАТЕРИНСТВА
КОНОПЛЯННИКОВА Татьяна Валерьевна,
кандидат педагогических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права и процесса ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный университет». E-mail: [email protected];
КУЧУБ Наталья Анатольевна,
кандидат педагогических наук, доцент, доцент кафедры теории государства и права и конституционного права ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный университет». E-mail: [email protected];
ШАГИВАЛЕЕВА Индира Закировна,
кандидат педагогических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права и процесса ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный университет». E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В статье акцентируется внимание на «репродуктивных правах» человека, регулируемых сложнейшим комплексом биологических, психологических, духовных и социальных законов. Обращается внимание на востребованность вспомогательных репродуктивных технологий, разнообразный спектр которых предлагает актуальная медицина. В связи с этим представлен анализ основных проблем, связанных с применением вспомогательных репродуктивных технологий таких как полное отсутствие какой бы то ни было регламентации прав и обязанностей лиц, участвующих в применении ВРТ; проблема о праве ребенка знать своих генетических родителей в связи с использованием ВРТ; кризис идентичности и другие. Авторами сделан вывод о том, что что легитимация коммерческого суррогатного материнства дает право на рассмотрение ребенка «из пробирки» как объекта купли-продажи. В условиях отсутствия организованного и всестороннего правового регулирования суррогатного материнства соглашения все более похожи на коммерческие сделки, что явным образом вступает в противоречие с давнишним принципом запрета продажи детей.
Abstract: The article is focused on the "reproductive rights" of a human being, regulated by a complex of biological, psychological, spiritual and social accumulated laws. Attention is drawn to the relevance of assistive reproductive technologies, and a variety of solutions are offered by topical medicine. In this regard, an analysis of the main problems is associated with the use of assisted reproductive technologies, such as, the complete absence of any regulation of the rights and duties of persons participating in ART (Assisted reproductive technologies); the problem of the right of a child to know its genetic parents in relation to identity using ART; identity crisis and others. The authors concluded that the legitimation of the commercial surrogate motherhood gives the right to the child's consideration "from the test-tube researchers" as the object of sale. In the absence of an organized and comprehensive legal counter-regulation of the surrogate maternity, agreements become more and more like a commercial surrogate transactionб that contradict with the longstanding principle of prohibiting the sale of children.
Ключевые слова: Суррогатное материнство, вспомогательные репродуктивные технологии, супруги, родители, ребенок, имплантация эмбриона, права и обязанности, договор.
Keywords: Surrogate motherhood, assisted reproductive technologies, spouses, parents, child, embryo implantation, rights and duties, contract.
Воспроизведение человечеством себе подобных - базовый закон и великая загадка природы. Чтобы продолжить свой род, индивид стремится сохранить потомство. Репродуктивные процессы, регулируемые сложнейшим комплексом биологических, психологических, духовных и социальных законов, в любое время интересны для их анализа. На данный момент времени в этическом аспекте одним из злободневных является вопрос правового регулирования этого феномена. Свидетельством данного является появление в международных документах и научной литературе термина «репродуктивные права» человека. Изучение юридической литературы показывает, что среди исследователей репродуктивных прав отсутствует единая точка зрения в определении данного понятия[1]. Кроме того, эта категория не со всех сторон изучена правоведами, так как выступает инновационной для права России. Наиболее распространенным является мнение, согласно
которому репродуктивные права - это «комплексный институт» и «совокупность правомочий». Исследователи не дают само содержание репродуктивных прав человека, а лишь определяют его характеристику. Репродуктивные права подробно раскрываются в международных документах. Развитие биомедицинских технологий, участвующих в жизни современной личности, позволяет достаточно глубоко проникнуть в природу личности, что человек сам становится ее «создателем» и «производителем». Особенно явно это прослеживается при реализации искусственного оплодотворения, имплантации эмбрионов, суррогатного материнства - разного рода методов искусственной репродукции, из-за развития которых современный 21 век оправданно именуют веком биотехнологий.
Человечество прибегает к данным методам по разнообразным причинам, будь то рождение ребенка невозможно или опасно для жизни и здоровья матери при
физиологических особенностях, биологической несовместимости супругов, противопоказанности беременности, ряде наследственных заболеваний и т.д. Как правило, бесплодные браки и бездетность приводят не просто к распаду семьи, а к ухудшению демографической ситуации в стране в целом. Отсюда проистекает востребованность вспомогательных репродуктивных технологий, разнообразный спектр которых предлагает актуальная медицина[2]. Вопрос бесплодия на данный момент времени является причиной обращения все большего числа граждан за специализированной помощью в медицинские учреждения, что выявляет необходимость разработки согласованной нормативной основы, регламентирующей права и обязанности этих лиц, медицинского персонала и органов государственной власти, в частности органов, регистрирующих записи актов гражданского состояния.
Рассматривая этические аспекты суррогатного материнства, необходимо обратиться к истории возникновения этой проблемы. Введение технологий, связанных непосредственно с возможностью внедрения эмбриона в генетически чужой организм, принадлежит 70-м гг. 20 в. Первый ребенок, зачатый в пробирке, родился 25 июля 1978 г. в г. Оулдем в Англии. Данное было первым применением методики экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), но вынашивала ребенка его биологическая мать. Первый в мире ребенок по программе полного суррогатного материнства родился в апреле 1986 г. Энн Арбор в США.
С изучением вопросов демографии и борьбы с бесплодием связывается начало периода развития ВРТ. Значительный для будущих поколений опыт был накоплен болгарскими медиками и юристами в проведении операций по искусственному оплодотворению и разрешению связанных с ним правовых проблем. При этом они лишь анализировали разнообразные варианты искусственного оплодотворения, среди которых имело место и оплодотворение яйцеклетки жены мужем, но имплантация ее в организм другой женщины, которая и рожает ребенка, а не применяли понятие «суррогатное материнство»[3]. Супруги признавались родителями в этом случае только при условии, что родившая ребенка женщина откажется от него, а супруги приобретали родительские права только в итоге усыновления, поэтому, матерью следует считать женщину, родившую ребенка. Впервые определение «суррогатная мать» появилось в Совете Европы в 1989 г., где данное понятие определялось как женщина, которая вынашивает и рожает ребенка для другого человека.
Российская Федерация состоит в числе стран, где суррогатное материнство не запрещено законом. Однако при этом отсутствует нормативный правовой акт, который
бы регламентировал все аспекты этого института. В Семейном кодексе РФ (п. 2 ч. 4 ст. 51), Приказе Минздрава России «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» (п. 77-82), Приказе министерства здравоохранения РФ «О применении вспомогательных репродуктивных технологий в терапии мужского и женского бесплодия» говорится о некоторых элементах суррогатного материнства. Этот процесс в данных нормативно-правовых актах рассматривается с гражданско-правовой и медицинской сторон. В конце 2011 г. вступил в силу ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», который в очередной раз закрепил право граждан РФ на использование вспомогательных репродуктивных технологий, представляющих собой «методы лечения бесплодия, при применении которых некоторые или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов производятся вне материнского организма (в том числе с использованием донорских и (или) криоконсервированных половых клеток, тканей, репродуктивных органов и эмбрионов, а также суррогатного материнства») (ст. 55 ФЗ).
Даже беря во внимание принятие вышеописанного федерального закона, слабая защищенность прав и интересов граждан РФ в данной проблеме очевидны. Использованию вспомогательных репродуктивных технологий в законе посвящена лишь одна статья (ст. 55), которая дает весьма разностороннее определение, так как ограничивает его суть исключительно лечением бесплодия, не смотря на тот факт, что абсолютное бесплодие встречается достаточно редко. К услугам репродуктологов, более того, вполне могут обращаться и люди, имеющие проблемы с деторождением не только по медицинским показателям, но и по социальным причинам, из-за отсутствия партнера, к примеру, -социальное бесплодие. Было бы рациональнее применять, вероятно, более содержательную формулировку и определить вспомогательные репродуктивные технологии как «методы искусственного содействия деторождению».
Одной из самых значимых отрицательных сторон представляется полное отсутствие какой бы то ни было регламентации прав и обязанностей лиц, участвующих в применении ВРТ. Неопределенность количества дополнительных платных процедур по ходу проведения лечения, дополнительных обследований и консультаций, отсутствие заранее оговоренной схемы реализации технологий и качества необходимых способов делают применение ВРТ объектом систематических финансовых вложений. Медицинское учреждение почти не несет никакой ответственности и не дает возможности контроля со стороны клиента. Частым образом это приводит к отсутствию положительных итогов применения ВРТ, а вследствие и недоказуемых мошенни-
честв и т.д.[4] Этот вопрос может быть решен организацией специализированного контролирующего органа, который будет постоянно проверять деятельность медицинского заведения. То же самое касается правого статуса родителей-заказчиков и суррогатной матери. Суррогатное материнство порождает другие правовые последствия для субъектов отношений - супружеской пары, ребенка и суррогатной матери (СК РФ).
На практике порождает большое количество проблем отсутствие слаженного механизма регулирования этих отношений. К примеру, СК РФ предусматривает обязательное письменное согласие лиц, состоящих в браке, на имплантацию эмбриона, но не предусматривает заключение договора между суррогатной матерью и супружеской парой, хотя гражданским законодательством заключение данного договора не запрещено[5]. Отсутствие в законе каких-либо правил оформления возникающих отношений на практике влечет отсутствие гарантий для обеих сторон. Согласно п. 2 ч. 4 ст. 51 СК РФ лица, состоящие в браке и согласившиеся на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, после рождения ребенка могут быть записаны в качестве родителей только с согласия женщины, которая родила и выносила ребенка, в книге записей рождения. Данная формулировка статьи порождает большое количество вопросов. До рождения ребенка или после суррогатная мать вправе или обязана дать согласие либо отказать лицам, ожидающим передачи ребенка - когда и в какой форме? В законе «Об актах гражданского состояния» определено, что для государственной регистрации рождения ребенка от суррогатной матери в регистрирующий орган должен быть предоставлен документ, подтверждающий факт получения согласия суррогатной матери на запись супругов родителями ребенка (п. 5 ст. 16), выданный медицинской организацией. Необходимо признать право суррогатной матери изменять его до момента осуществления органами записи актов гражданского состояния соответствующей записи о рождении, опираясь на принцип добровольности принятого решения.
Запись родителями предполагает появление у супругов или женщины, не состоящей в браке, родительских прав в полном объеме. Если суррогатная мать отказывается передать ребенка, согласившаяся на запись супругов в качестве родителей, то в данном случае на основании п. 1 ст. 68 СК РФ у них возникает право требовать передачи им ребенка. Супруги не могут быть записаны в качестве родителей, а ребенок не может быть им передан, при отсутствии согласия суррогатной матери. Так могут ли супруги или женщина, не состоящая в браке, ссылаясь на имеющуюся доверенность, оспорить решение суррогатной мате-
ри? Предполагается, что единственным методом урегулирования всех возникающих конфликтов выступает заключение договора о суррогатном материнстве.
Появляется проблема о праве ребенка знать своих генетических родителей в связи с использованием ВРТ. Медицинское право анализирует в качестве врачебной тайны сведения о генетическом происхождении ребенка. Семейное законодательство на этот счет не имеет никаких указаний. В данной ситуации рациональным представляется использование зарубежного опыта[6]. Во многих странах ребенок, достигший совершеннолетия, вправе получить сведения о своем происхождении. В ряде случаев значение происхождения может оказаться необходимым, для диагностики заболевания или установления предрасположенности к определенным болезням, для предотвращения кровнородственных браков и др.
В процессе разработки специального закона о репродуктивных технологиях, мы полагаем, что следует обратить особое внимание на права и обязанности лиц, участвующих в их реализации, и сделать акцент на договорной основе, содержащей общие обязательные положения:
1) размер денежного или иного вознаграждения;
2) установление расходов, связанных с беременностью, возмещаемых суррогатной матери;
3) определение медицинского учреждения, где будет происходить искусственное оплодотворение;
4) обязанности врача по ведению беременности и порядок информирования родителей-заказчиков о ее течении;
5) последствия рождения неполноценного ребенка;
6) обязанность передать ребенка суррогатной матерью и обязанность родителей-заказчиков его принять, а также правовые последствия неисполнения этих обязательств и другие вопросы.
Суррогатное материнство выступает медицинской практикой, вызывающей в современном мире особо противостоящие точки зрения и оценки, а более того, способной вызывать в обществе социальное напряжение и неодобрение. В нескольких странах, из-за того, что эта репродуктивная технология противоречит законодательству и положению о неотчуждаемости человеческого тела, она абсолютно запрещена. Так, строжайший запрет, к примеру, исполнятеся во Франции и Италии, а значительные ограничения на реализацию суррогатного материнства введены во многих протестанских странах, таких как Нидерланды, Норвегия, Швейцария, Финляндия и полнейший запрет суррогатного материнства введен в Германии[7]. Во многих странах суррогатное материнство разрешено лишь на без-
возмездной основе, и менее чем в 20 странах, в чье число входит и Российская Федерация, эта услуга узаконена как предоставляемая и на безвозмездной, и на коммерческой основе.
Точки зрения исследователей о сущности коммерческого суррогатного материнства разделяются. Так, противники коммерческого суррогатного материнства, убежденные в необходимости его запрета на законодательном уровне, считают, что данная услуга превращает детей в подобие товара, поскольку еще не родившийся человек становится объектом купли-продажи. Будущие родители имеют право отказаться от ребенка по случаю его болезни, прервать беременность суррогатной матери и вновь произвести искусственное оплодотворение. Итак, ребенок выступает продуктом, от которого можно отречься в любой момент, что ведет к разрушению ценности личности, и в целом человеческой жизни[8]. Более того, с ребенком обращаются как с собственностью, которую можно передать другим лицам, получив при этом за него денежные средства.
Есть также и другое мнение в пользу запрета коммерческого договора на услугу суррогатного материнства, состоящее в том, что суррогатная мама подвергается эксплуатации со стороны работодателей. Данный факт подтверждается тем, что женщина применяется только как средство достижения целей потенциальных родителей, то есть для рождения ребенка. Во многих случаях суррогатными матерями становятся бедные, нуждающиеся в материальных средствах, слои социума. Они дают согласие стать суррогатными матерями, вследствие отсутствия выбора, выполняя заказ обеспеченных клиентов за некоторую плату, которая нередко выступает несправедливой. Полагается, что женщина, которая предоставляет свои услуги, в течение девяти месяцев подвергает свое здоровье опасности. Неправильным будет исключить бесплодие или даже смерть, так как результаты суррогатного материнства могут быть разнообразными[9]. Некоторые суррогатные мамы, более того, испытывают крайне эмоциональное напряжение после передачи ребенка генетическим родителям, что также отрицательно для здоровья женщины.
Тем не менее, существуют и сторонники услуги суррогатного материнства, не полагающие, что эту практику нужно запретить. Согласно их точке зрения, эта услуга не может приравниваться с торговлей детьми. Люди покупают право считаться родителями, оплачивая услугу, приобретают статус не самого новорожденного, а матери и отца. Полагается также, что речь не может идти о продаже суррогатной матерью ребенка его «настоящим родителям», поскольку ребенок генетически связан с родителями-заказ-
чиками услуги.
Кроме того, необходимо обратить внимание на мнение, согласно которому ребенок не может выступать товаром при выполнении услуги коммерческого суррогатного материнства, поскольку не является объектом, непосредственно оплаченным родителями. Иными словами, поскольку услуга суррогатного материнства предопределяет оплату услуги вынашивания ребенка, а не его самого, хоть он и выступает продуктом вынашивания, точки зрения о продаже детей являются безосновательными, также как и опасения относительно этой услуги.
Мы считаем, что легитимация коммерческого суррогатного материнства дает право на рассмотрение ребенка «из пробирки» как объекта купли-продажи. В условиях отсутствия организованного и всестороннего правового регулирования суррогатного материнства соглашения все более похожи на коммерческие сделки, что явным образом вступает в противоречие с давнишним принципом запрета продажи детей.
Иной этической проблемой выступает кризис идентичности, к которому приводит нарушенный вспомогательными репродуктивными технологиями механизм самоидентичности у ребенка. Идентичность - это итог разнообразных идентификаций - социальных и личных, в обязательном порядке содержит в себе элемент тождественности, соотнесенности с образцом, выполняет роль адаптации и стремится к устойчивости. Имеет место случай, когда произойдет «двоение на биологическое и социальное». К примеру, биологический отец - донор спермы, социальный отец - человек, осуществляющий воспитание ребенка. В случае оплодотворения в пробирке есть варианты, когда один из родителей удвоен или оба. Поскольку имплантация оплодотворенной яйцеклетки может происходить как в матку будущей социальной матери, так и в матку суррогатной матери, то комбинаторика дополняется еще одним аспектом, итак, имеет место вариация, при котором у ребенка будет два отца и три матери. Три матери и один отец, или по два с каждой стороны и т.д.[10]
На данный момент вполне вероятны ситуации, когда суррогатной мамой является генетическая бабушка ребенка. Примером выступают три первые российские «суррогатные» бабушки - Екатерина Захарова (Екатеринбург, 2005 г.), Наталья Климова (С.-Петербург, 2010 г.) и Ламара Келешева (Москва, 2011 г.), ставшие матерями, за исключением Келешевой, «посмертных» детей своих безвременно ушедших из жизни сыновей. Подобного рода случаи уже зафиксированы и из разряда исключений могут принять форму обыденной практики. Однако данный вариант только усложнит самоидентификацию рожденного ре-
бенка: он будет «и сыном, и внуком, а родившая его женщина для него - и матерью, и бабушкой».
Еще один кризис идентичности имеет место вследствие рождения детей от умерших родителей. И такого рода ситуации имеют проблемы не только юридического, но и психолого-психического характера: для ребенка выступает проблемным соотношение себя с умершим родителем как образца для идентификации. Косвенно вспомогательные репродуктивные технологии, кроме этого, влияют на преобразование базы социального института семьи и брака: традиционная моногамная семья с разнополыми супругами утрачивает свои позиции как эталон поведения по отношению к семьям с одним родителем (неполная семья) и гомосексуальным сожительствам как мужчин, так и женщин[11]. И та, и другая форма брачно-семейных отношений имеют возможность иметь с помощью донорства биоматериала и суррогатного материнства генетически родного ребенка с помощью донорства биоматериала и суррогатного материнства.
Использование такой практики в будущем может вызвать проблемы, связанные с идентичностью ребенка, так как один из первых периодов отождествления связывается с семьей. Данное происходит нередко неосознанно, однако имеет особо важное значение впоследствии для самоопределения личности: взрослея, индивид строит свои супружеские отношения по образу и подобию семьи, в которой он рос, потому что в момент становления личностью именно его семья была эталоном поведения. В вышеописанном случае проявляются проблемы смещения социально-ролевой идентификации в семьях с одним родителем и гендерной идентификации в гомосексуальных семьях.
Важным представляется и с точки зрения религии изучение суррогатного материнства. Применение данной методики вызывает проблему с определением материнства. Кто является матерью этому ребенку? Это вопрос как духовно-нравственного, так и юридического характера. Неправильно считать суррогатную мать лишь «инкубатором», где растет ребенок. «Пусть этот человек еще не оформился, но это уже человек с бессмертной душой. И он продолжает жить в вечности», - считает епископ Орехово-Зуевский Пантелеймон. У данного индивида имеется право существовать в своей семье, общаться со своими родственниками, узнавать их мир, а не быть в семье чужой суррогатной матери. Так, суррогатное материнство ведет к разрушению эмоциональной и духовной близости, которая устанавливается между мамой и дитя еще во время беременности. Ребенок в чреве, конечно, чувствует, конечно, реагирует на внешние раздражители[12].
Достаточно нелегко осуществить выбор между желанием применить любые способы лечения и смирением со своей болезнью, дабы излечить бесплодие. Церковь призывает верующих прийти и посоветоваться со священником, а государство реализовывать более продуманные законы в медицинской и бытовой сферах, когда человек осуществляет данный выбор. Более того, правильными кажутся слова Церкви, связанные с предполагаемым применением донорских половых клеток как помощь при реализации «репродуктивных прав» одиноких мужчин, а также лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Этот факт лишает будущего ребенка права иметь мать и отца.
Богу принадлежит абсолютная власть над всем бытием человека, от зачатия до смерти и рождения в новую жизнь - говорит один из постулатов христианской этики. Рождается ли человек или нет в момент зачатия? В какой момент времени совокупность клеток преобразуется в индивида и перестает быть биоматериалом? Ни у ученых ни у теологов в настоящее время не имеется точного ответа на данный вопрос[13]. Есть две точки зрения, в фундамент которых положены исследования эмбриологов. Первая точка зрения, которой придерживается Русская Православная Церковь и консервативные католики, гласит, что дух уже существует при слиянии яйцеклетки и сперматозоида. Вторая точка зрения говорит, что одушевленным следует считать многоклеточный эмбрион с того момента, как он приобрел нервную трубку и имплантировался в стенку матки, то есть спустя 14 дней после оплодотворения.
Определение «начала жизни» вызывает вопросы как этического, так и юридического плана. В первую очередь, если придерживаться первой точки зрения, то всякое манипулирование с эмбрионом после 48 часов его существования, есть манипуляции с индивидом, нарушающие права человека на жизнь. Проведение ЭКО с последующей консервацией «лишних» эмбрионов может привести к страданию живого существа.
Анализ литературы по рассмотренной нами теме показал, что сфера суррогатного материнства имеет проблемы не только юридического, но и морально-этического характера. Так, донорство биоматериала усложняет идентификацию ребенка, зачатого «в пробирке», с генетическими и социальными родителями. В случае посмертного рождения возникают трудности идентификации с умершим родителем в качестве образца. Кроме этого, проблемы гендерной и социально-ролевой идентификации у ребенка возникают в результате укрепления и увеличения количества однополых семей и семей с одним родителем, что происходит на основе применения методов ВРТ. Возможность применения суррогатного материнства лицами с не-
традиционной сексуальной ориентацией также не одобряется Церковью. Вообще, большинство религий не признают суррогатное материнство, обосновывая это тем, что тело - это Божий Храм, о котором человек должен заботиться, быть помощником Бога, а не брать на себя его функции. Также подрывает нравственно - этические устои распространенное в науке мнение о том, что ребенок, рожденный по программе суррогатного материнства - это продукт, собственность лиц, покупающих и продающих его, а суррогатная мать - это средство для достижения
Библиография:
1. Майфат, А. В. Суррогатное материнство и иные формы репродуктивной деятельности в СК РФ // Юридический мир. - 2000. - № 2.
2. Палькина, Т. Н. Проблемы реализации права на искусственное оплодотворение, право на имплантацию эмбриона // Семейное и жилищное право. - 2008. - № 427.
3. Сорокина, Т. В. Суррогатное материнство: понятие и критерии его определения // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. - 2010. - № 2 - 13. - С. 1 - 4.
4. Свитнев, К. Н. Суррогатное материнство: проблемы правового регулирования и правоприменения. [Электронный ресурс].-URL:http://jurconsult.ru/publications/sur_law_practice,pdf.
5. Агеева, К. А. Проблемы надлежащего исполнения договора суррогатного материнства в современной России // Юридический вестник молодых ученых. - 2016. - № 2. - С. 1 - 8.
6. Бурмистрова, Е. В. Установление происхождения детей при посмертной репродукции с использованием метода суррогатного материнства // Семейное и жилищное право. - 2014. - № 3. - С. 55 - 58.
7. Русанова, Н. Е. Вспомогательные репродуктивные технологии в России: история, проблемы, демографические перспективы // Журнал исследований социальной политики. - 2013. - № 11 (1). - С. 69-86.
8. Душина, А., Керша, Ю. Д., Ларкина, Т. Ю., Проворова, Д. Д. Легитимация коммерческого суррогатного материнства в России // Экономическая социология. - 2016. - № 1. - С. 62 - 82.
9. Афанасьева, Е. А. Продолжение рода без беременности: суррогатное материнство и необходимость всеобъемлющей схемы регулирования // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 4: государство и право. Реферативный журнал. - 2016. - С. 116 - 120.
10. Высочина, Ю. Л. Вспомогательные репродуктивные технологии как фактор кризиса идентичности личности // Вестник Совета молодых ученых и специалистов Челябинской области. - 2014. - № 1. - С. 13 - 17.
11. Мельник, О. Н., Мельник, Б. Этические принципы суррогатного материнства: pro et contra // Бюллетень медицинских интернет-конференций. - 2014. - № 5. - С. 558.
12. Андреева, Л. Е. Биоэтический нарратив в современном теологическом дискурсе (на примере технологии суррогатного материнства) // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. - 2014. - № 1. - С. 1 - 7.
13. Матвеева, М. В., Этко, Е. А. Актуальные проблемы суррогатного материнства в современной России // Актуальные вопросы гражданского и предпринимательского права: сб. научных статей. М., 2009.
целей, эксплуатируемое работодателями. Это, безусловно, обесценивает значимость человеческой жизни. Рассмотрение суррогатного материнства с точки зрения права позволяет сделать вывод о том, что использование вспомогательных репродуктивных технологий на практике опережает развитие правовой базы в этой области. С ростом числа детей, родившихся в результате применения методов искусственной репродукции, потребуются более четкие механизмы правового регулирования прав и законных интересов детей и лиц, участвующих в этом процессе.
