CC BY
15А. А. Юнаковская
ПРАВОВОЙ ДИСКУРС ХУН-ХУШ вв. (на материале сибирских архивов)
Происхождение юридической мысли в древнерусском обществе связывают с принятием христианства, вместе с которым появились сборники, отражающие нормы светского права и церковные правила (т.н. «каноническая синтагма»). Священники были носителями не только богословских, но и юридических знаний. Они способствовали возникновению и развитию рус-
ского права (В.О. Ключевский называл первые подобные сборники «типиче-скими образцами византийской кодификации»).
В литературе отмечается, что с Х1 в. развивается древнерусский литературный язык деловой письменности, в основе своей восточнославянский, но не без влияния церковнославянского (в торжественно-приподнятых частях деловых документов, а также в некоторых формулах) (О.В. Никитин). Затем происходит постепенное изменение древнерусского юридического быта.
К исходу ХУ1 - к середине ХУ11 в. общенародный разговорный, офор-мившийся на базе средневеликорусских говоров с руководящей ролью говора Москвы, приобретает качества общерусской языковой нормы. Московский деловой язык выступает в качестве русской общенациональной формы обще-ственно-бытового выражения.
В ХУ11 в. устанавливаются фонологические нормы общерусского государственного языка. Со второй половины ХУ11 в. наблюдается сближение русского литературного языка, московского приказного языка и живой разговорной речи [Виноградов, 1978, с. 30]. В ХУШ в. возрастает роль деловой сферы и расширяются функции делового общения. Наблюдается постепенное отдаление делового языка от старых приказных традиций, однако сам он представляет собой «довольно пеструю картину» [Виноградов, 1978, с. 43].
Анализ исторических документов местного происхождения позволяет на их основе отметить ряд особенностей деловой письменности.
Однако для их выделения необходимо рассмотреть основные лингвистические понятия. Так, в современной теории коммуникации существует ряд определений дискурса. Для данной работы наиболее приемлемым является определение, данное Г.Н. Манаенко: это «общепринятый тип речевого поведения субъекта в какой-либо сфере человеческой деятельности, детерминированный социально-историческими условиями, а также утвердившимися стереотипами организации и интерпретации текстов как компонентов, составляющих и отображающих его специфику» [Манаенко, 2003, с. 92]. При данном подходе дискурс понимается не просто как поток речевого общения, но и речевое поведение субъекта, ограниченное конкретными обстоятельст-вами жизни человека в определенном социуме. «По отношению к речевому общению дискурс предстает как социально детерминированный тип его осу-ществления, соответственно, речевая деятельность как способ осуществле-ния, текст как форма осуществления (внешнее выражение речевого общения в языковом коде), а язык как средство (орудие для осуществления этой дея-тельности)» [Манаенко, 2003, с. 92]. При построении теоретической модели дискурса как типа осуществления речевого общения Г.Н. Манаенко выделяет факторы, определяющие специфику речевого поведения человека, и факто-ры, отображающие эту специфику.
Исходя из данного определения, можно сделать вывод, что судебный дискурс - это общепринятый тип речевого поведения судьи, адвоката или прокурора, детерминированный утвердившимися стереотипами, возникшими
в судебном процессе, и ограниченный конкретными обстоятельствами разби-раемого дела в ходе судебного заседания.
В современной речевой ситуации судебного разбирательства выделяются ее участники (судья, адвокат, прокурор, подсудимый, свидетели) и их речевое поведение. С точки зрения речевых ролей их принято называть гово-рящий и слушающий (адресат), а на основе исторических документов ХVП-ХVШ вв. - пишущий и читающий (адресат).
Анализ собранного материала позволяет смоделировать в целом «криминальный фон». При этом возможен взгляд «извне» и «изнутри» на преступления, которые также можно разделить на «государственные» («против царя») и «личностные». А также отмечены преступления «против нравственности» (принятых в обществе правил). В общем перечне представлены дела о различных нарушениях и преступлениях священнослужителей. Так, в ГУ «ГА в г.Тобольске». Ф.156 они имеются (См. источники. Д. 34, Д. 103, Д. 804, Д. 809).
«Государственное воровство». С конца ХVI в. наблюдается «накопление капитала» у различных слоев переселенцев. Так, отмечается в документах, что незаконной торговле заповедными мехами потворствуют воеводы и «приказные люди». Также были замечены в присвоении ценной мягкой рухля-ди и «служилые люди». В литературе отмечается, что церковники являлись «самыми ретивыми скупщиками пушнины» [Карцов, 1937, с. 52]. Торговые люди продолжают «украдом» торговать ценною рухлядью, не являя ее в го-родах [Оглоблин, 1990, с. 132]. Отмечена также игра в зернь (игра в кости, от зерно, т. к. первоначально играли хлебными зернами) и карты, в которые чаще всего играли в бане и кабаке. За игрой проводили немалое время не только гулящие и промышленные люди, но и представители администрации и духовенства. При этом в сибирских городах азартные игры отдавали на откуп. Это стало важной статье дохода для казны и откупщиков. В одном из документов отмечают, что «на Таре служилые люди держат зерни и животишки и оружие свое на зернь проигрывают», «от той зерни чинится татьба и воровство великое и сами себя из самопалов убивают и давятся» [Веселовский, 1909, с. 308-310]. Поэтому в 1624 г. из Тары в Сибирский приказ поступила просьба об уничтожении «зернового откупа». В 1668 г. в Тобольске разбиралось дело по извету банщика о поимке зернщиков, служилых казаков, игравших в карты в государственной бане. Пойманные же били че-лом с просьбой отдать им зернь и карты «на откуп», уверяя, что «без зерни в Тобольску преж сего и николи не бывало и впредь не будет» и что они уже более 10 лет «промышляют карты и зернью», дают играть желающим, беря с игроков «по 2 деньги с кону» [Оглоблин, 1990, с. 230]. В «Книге картеной» (к 1 генваря 1702 г.) отмечается, что продано в Тобольске 1 дюжина и 5 «игоръ карт» по 3 алтына 4 деньги [Оглоблин, 1898, с. 74].
В ряде документов отражается факт незаконной ловли рыбы, отмечены указы, чтоб «безоброчно и утайно рыбы безуказно не ловили» (ГАТО. Ф. И-
47. Д. 3791. Л. 4.). В ГУТО представлен запрет о вывозе соли из «заповедных мест» в великорусские города и уезды (1755 г.), что говорит о подобных преступлениях. Также велась борьба с тайным корчемством ( Ф. И-47) («Грамота ... об усилении борьбы с тайным корчемством и порядке взимания питейных сборов» (От 1682 г.) (ГУТО. Ф. И-47. Д. 114).
В архивных источниках нарушители государственных порядков называются «наглыми ворами и разорителями», которых приказано ловить и поступать с ними согласно указу. ( Это «сыск и поимка воров, по поимке оных воров оковав в ручные и ножные кандалы присылать в Тобольск... немедленно» (ГУ «ГА в г. Тобольске» в Ф. 56. Д. 66. Л. 50 (1743 г.)).
Анализ документов показывает, что понятие «воровство» расширяет свое значение: это не только «государственное преступление», затем «всякое преступление», но и «курение табака», «прелюбодеяние» и т.п.
«Бытовая криминальная сфера». «Сыски» об уголовных и гражданских преступлениях единогласно свидетельствуют, что развращенность сибиряков ХVII в. превосходила всякую меру (Г .Ф. Миллер ). Например, сохранилось «татиное дело» («роспись (выпись) из приводнаго суднаго дела» о Тарскомъ «тюремномъ сидЪльцЪ» стрельце Григорье Карпове, обвиняемом в покраже шубы из Спасскаго монастыря ... 147 г. (1639 г.). Выпись показывает обстоя-тельства «привода» Карпова «с поличнымъ» в съезжую избу, его «распросныя рЪчи» (РГАДА. Ф. 214. Ст. №94. Л. 222).
Также можно выделить в «ГА в г. Тобольске» в Ф. 156 документы о различных мелких преступлениях: «Дело о девке Екатерине Выходцевой, которая украла образ из Спасской церкви» (1743 г.), «Дело об употреблении монастырским крестьянином Михаилом Дорониным непотребных слов» (1745 г.) и т.п. В документах, характеризующих поступки людей, отрицательной является способность к сверхъестественным действиям (это сыски о «ведовстве»: порча, заговоры, привороты и т.п.).
Отражены и межличностные отношения. Наиболее часто попадали в сферу внимания администрации различные неблаговидные поступки: ссоры, склоки, драки, пьяные дебоши и т.п. Представлен ряд документов о рукоприкладстве (разбое, бое), брани (лае), сквернословии (матерном), т.е. переселенцы могли друг друга бранить, хулить, бить и т.п.
Особо порицались поступки «против нравственности» (даже предполагаемый блуд (нахождение женщины с посторонним мужчиной в одной комнате ), блуд, прелюбодеяние, «похищение служащей девки» и т. п.). В подобных документах встречаются единицы книжного характера (старославянизмы) - прелюбодеянин, любодей (о мужчине), распущающеная, прелюбо-деица (о женщине). (Ср . женщина, отступающая от предъявляемых ей правил поведения (чаще всего распутная), определяется как блядь, блядка, побля-душка, курва, курвяжная, а развратный мужчина - гузноблудец, блудец). А также имеются выписки из религиозных текстов (например, из «Кормчей книги» (свода церковных и светских правил)) (Д. 40). В ситуации несоблю-
дения норм супружеской жизни чаще всего виновата женщина. (В случае женитьбы на женщине обманным путем, все равно «вина на оной есть» (ГУТО «ГА в г. Тобольске». Ф. 156. Д. 40.)). Подвергается осуждению человек, занимающийся безмерным употреблением вина (питьем, бражничеством) («Дело о нетрезвой жизни священников Викуловой слободы Леонтии Кузьмине и Назарее Ошуркове» (ГУТО «ГА в г Тобольске». Ф. 156. Д. 809)). Предосудительным считалось и такое широко распространенное бытовое время-препровождение, как карты и зернь (игра в кости).
Таким образом, попадают в зону «особого внимания» мелкое воровст-во, отступления от норм нравственности, агрессивная стратегия поведения «вне дома» и т.п. Однако человек (чаще всего мужчина), нарушающий пра-вила поведения, попадая в поле зрения контроля общества, остается «в ми-ру».
В роли судьи выступает высшее духовное лицо Тобольской консисто-рии, а в ряде случаев (например, при рассмотрении просьбы о разводе жен-щинами) и окончательное решение принимает царь или царица (представле-на двухступенчатая система определения наказания). К разбору дел привлекается ряд свидетелей (как из семьи, так из окружающих: родственники, соседи, квартиранты и т.п.). В одном деле свидетель, давая показания, заметил, что подсматривал происходящие события в чужой семье во дворе через щель в заборе (ГУТО «ГА в г.Тобольске». Ф. 156. Д. 269).
В делах слабо просматривается участие адвоката (поверенного, хода-тая, стряпчего и т.п.): оно проявляется косвенным образом. Однако мелкий подьячий мог оказывать помощь в написании бумаг как истцу, так и ответчи-ку, беря с обеих сторон деньги. При этом возможно было «словесное облаго-раживание» представляемой низкой деятельности.
В бытовых межличностных делах отражается поведенческий конфликт, который уже определяется не ситуацией, а речевыми средствами. При этом у автора может быть несколько коммуникативных ролей: бьющий челом ^ получатель прошения, истец (обиженный) ^ ответчик.
В первом случае главным является соблюдение языковых официальных норм в документах, задающих подачу информации об участниках ситуации. Так, в документах представлены устойчивые формулы лица, рассматривающего дело на месте: «Великому Господину Преосвещенному Антонию Митрополиту Тобольскому и Сибирскому» (ГУ «ГА в г. Тобольске». Ф. 156). А также малое титулование а) в начале документа: «Великому Господину Пре-освещенному Антонию Митрополиту Тобольскому и Сибирскому» (ГУ «ГА в г. Тобольске». Ф. 156) и т.п. А также дается полная социальная характеристика обращающегося с прошением: «Бьет челом тоболиного посацкого 1вана Григорева сына Соболева жена Авдотья Иванова...» (Д. 251), «Бьет челом солдатская дочь Оксинья» (Д. 66. Л. 1), «Крестьянина Кирилла Забах-торина жена ево Зиновгя Осипова дочь бьет челом...» (Д. 269. Л. 1а) (ГУ «ГА в г. Тобольске». Ф. 156).
В конце документа при рассмотрении дел в Москве («чтено вверху») сохраняется малая царская титулатура: «По указу Ея величества Государыни императрицы Елисавет Петровны самодержицы Всероссийской, I прочая, I прочая, I прочая» (ГУ «ГА в г. Тобольске».Ф. 156. Д. 66.), «Высочайшим Ея императорского Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны указом» (ГУ «ГА в г. Омске». Ф. 366) и т.п.
Во втором случае представлено противоречие между одобренным обществом поведением и представленной в результате речевой деятельности ситуации антиповедения. При этом, с одной стороны, наблюдаются попытки поместить неблаговидные поступки в рамки надлежащего поведения языковыми (в т.ч. и текстовыми) средствами («словесное облагораживание » пред-ставляемой низкой деятельности), с другой стороны, отражаются не приук-рашенные писарем / подьячим факты.
Бьющий челом совмещает роль пострадавшего лица и функции защитника, используя различные приемы воздействия на адресата ( ближнего (сибирского) и дальнего (московского)). Анализ (покорнейших) прошений позволяет увидеть ряд стратегий, употребляемый пострадавшим лицом: это манипуляция, дискредитация обидчика и самопрезентация (самоуничижение), аргументация, самозащита и формирование эмоционального настроя адресата (у лиц, рассматривающих прошения).
К дискредитации прибегают (чаще всего) бьющие челом, когда, преследуя собственные цели, дают показания, подрывающие доверие к какому-либо лицу или умаляющие чей-нибудь авторитет (т.н. «рассказ-конфликт»). Так, анализ архивных документов первой половины ХVШ в., представляю-щих собой различные прошения, позволяет это выявить. Например, «. от которыхъ ево побой вболезни лежала... безъ работы... пришла в немалое разорение а дети впали в неоплатные долги» (Д. 34. Л. 1)), « означенной муж мой Соболев бывши подхмелями бил меня нижайшую безвинно палкою и топтал ногами и искусал всю зубами (Д. 520. Л. 1) , «нашедъ ...и билъ свое-ручно и топтал насмерть. А потом наехал на коне шедшую меня в домъ, на дороге стегал плетью и голову испроломалъ и глаза подбил и грудя и крыльца истоптал (Л. 1). Жестокое избиение было (по словам дьякона) за то, что «неведомо с какого случаю бранила всячески и хулила... удъ в ротъ сулила... в который я с Александром со священником служилъ» (Л.5). При этом сама Акулина Савельева « при свидетеле... плевала ему в глаза и била по лицу челом своим...» (Л. 5) (Д. 34) (ГУ «ГА в г. Тобольске» в Ф. 156). При этом активными участниками событий являются как мужчины, так и женщины.
Исследователи отмечают, что «произведения деловой письменности не всегда только сухо называли происшедший факт. В них создавались свои людские образы и действовали свои герои» [Демин, 1998, с. 49]. Можно говорить, что в документах чаще всего представлен образ «антигероя». Хотя на основе документов можно составить мнение о возможных чувствах участни-ков событий. Так, в деле о гренадире Ощеулове, женившегося второй раз об-
манным путем, после запрета на супружеские отношения он «пришед в домишко мое разломал кровль и попал в ызбу и... брехал всякое матерное, нахально называл женою неразлученною... бранив бросался с палашем...» (Д.55. Л.9). В другом деле, несмотря на «непорядочное житье жены», муж просит «если она жена моя явится виновна, то... отдать мне ее в законное сожи-тие попрежнему» (Д.269).
В документах представлена и «линия самозащиты». Например, при разборе дела о двоеженстве обвиняемый пишет, что «... в прошлом 741 годом известился я нижайший... словесно, что первобрачная моя жена померла подлинно и в том повЪря слуху и хтому чтоб в бЪззаконие не впасти в прошлом 742 году вторым браком женился... на женЪ вдовЪ второбрачной Марфе Васильевой и венчался ... первая жена моя померла... перед венчанием я нижайший присягу чинил... помянутая первовенечная моя жена Анна подлинно в живых и подала преосвещенству... прошение.Рассмотрением сим преступление, которое учинил поневедению простить повЪря... и покорнейше прошу... о прощении меня нижайшего милостивое учинить решение.
О сем просит архипастырства нижайший раб гренадир Василий Бо-рисов сын Ощеулов» (Ф. 156. Д. 55).
Роль защитника перед московской властью иногда выполняла местная администрация: уменьшалась степень тяжести преступления. Например, де-лах о раскольниках. Так, русских, обучающих новокрещенных креститься двоеперстно, называют озорниками, а также требуют учинить их благораз-смотрение (покаяние) (Д. 823). В другом деле о потаенных тарских раскольниках представлен только их список и произведен их опрос. Хотя в самом документе представлено положение о наказании: «По указамъ блаженныя и вечнодостойныя памяти его величества государя императора Петра Великого 1722 г. такое по духовному регламенту по воспоследовавшим потом указомъ повелено о потаенных незаписных раскольниках изыскивать ловить таковых и присылать в духовные Правительства и с таковыми поступать по правилам государственнымъ согласно ея императорского величества указам непременно ...» (Д. 462. Л. 3) (ГУ «ГА в г. Тобольске». Ф. 156).
Не менее показательным является « Дело об употреблении монастырским крестьянином Михаилом Дорониным непотребных слов», в котором говорится о монастырском крестьянине, сказавшем, что «тем де (царским) указом жопу терти». На это он в дальнейшем показал, что «такие дерзновен-ныя словеса в пьянстве говорил». После тайной отправки дела в Сибирскую губернскую канцелярию содержался «под крепким караулом», а затем сосла-ли в дальний сибирский монастырь: основной упор делался на безмерное пьянство (вместо смертной казни) (Д. 192) (ГУ «ГА в г.Тобольске». Ф. 156).
Вероятно, рассматриваемый период можно рассматривать еще как период функционирования правого дискурса, предшествующего судебному.
Несмотря на то, что попытки выделить юриспруденцию в самостоятельный предмет обучения в России предпринимался с конца XVI в., зачатки
светского юридического обучения появляются только в 1703-1715 гг. в Мо-скве (т.н. Нарышкинское училище). В 1769 г. предлагалось отделить суд и расправу от государственных дел. В 1775 г. наблюдается создание сословных судов (т.н . судебная сословная система). Все это со временем формируется в судебный дискурс и систему оппозиций главных его участников: судья и прокурор, судья и адвокат, судья и подсудимый, судья и потерпевший.
Библиографический список
1. Веселовский С. Азартные игры как источник дохода Московского государства в ХУ11 в. // Сборники статей, посвященных О.В. Ключевскому. -М., 1909. - С. 308-310.
2. Демин А.С. О художественности древнерусской литературы. -М.: Языки русской культуры, 1998.
3. Избранные труды академика В.В. Виноградова: История русского литературного языка. - М.: Наука, 1978.
4. Карцов В.Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири.-М.,1937.
5. Манаенко Г.Н. Осложненное предложение в языке и речи: Очерки по теории и методологии исследования. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003.
6. Оглоблин Н.Н. Обозрение историко-географических материалов ХУ11 - нач. ХУ111 вв. В 4. т. - М., 1898-1901. - Т. II. 1898, Т. III. 1900.
Источники
РГАДА. Ф. 214. Сибирский приказ.
ГУ «ГА в г. Омске». Ф. 366. «Личный фонд Г.Е. Катанаева: выписки из архматериалов».
ГУ «ГА в г. Тобольске». Ф. 156 «Тобольская духовная консистория»
Д. 34. Оп. 1.«Дело об избиении дьяконом с. Малышкина Иваном Ни-кифоровым солдатской жены» (1743 г. 11 л.).
Д. 40. Оп. 1. «Дело о гренадире Якове Шеляпине, женившемся при жи-вой жене на другой » (1743 г. 16 л.).
Д. 55. Оп. 1. «О гренадире Ощеулове двоеженце» (1743 г. 9 л.).
Д. 91. Оп. 1. «Дело о девке Екатерине Выходцевой, которая украла об-раз из Спасской церкви» (1743 г.).
Д. 103. Оп. 1. «Дело о священнике Сухринском, который якобы столк-нул с берега в воду пономаря и тот утонул» (1743 г. 3 л.).
Д. 143.Оп. 1.«Дело о прелюбодеянии пономаря Василия Шашерина» (1744 г. 28 л.).
Д. 182. «Дело о блудодеянии дворянина Михайла Окунькова» (1744 г. 117 л.)
Д. 192. Оп. 1. « Дело об употреблении монастырским крестьянином Михаилом Дорониным непотребных слов» (1745 г. 18 л.).
Д. 251. Оп. 1. « Дело о несогласном житье жены посадского Соболева со своим мужем» (1747 г. 45 л.).
Д. 269. Оп. 1. «Дело о наказании плетьми крестьянина Кирилла Забах-торина и жену его о непорядочном житье» (1747 г. 16 л.).
Д. 462. Оп. 1. «Дело по доносительству Тарского разночинца Ивана Старчевскогоо потаенных Тарских раскольниках» (1750 г. 7 л.).
Д. 520. Оп . 1. «Дело об Авдотье Ивановой, которая выходила замуж за троих мужей, из которых двое живы» (1750 г. 24 л.).
Д. 792. Оп. 1. «Дело о дворе бывшего священника Тарской Николаев-ской церкви Афанасия Зуева» (1751 г. 13 л.).
Д. 804. Оп. 1. «Дело о венчании священником Татмыцкой слободы Тарского заказа Василием Леонтьевым незаконных браков» (1751 г. 30 л).
Д. 806. Оп. 1. « Дело о воспринявших святое крещение ясашных татарах д. Верхней Тарского ведомства (1745 г. 6 л.).
Д. 809. Оп. 1. «Дело о нетрезвой жизни священников Викуловой слобо-ды Леонтии Кузьмине и Назарее Ошуркове» (1751 г. 7 л.).
Д. 823. Оп . 1. «Дело о доношении Аевской деревни Тарского ведомства новокрещенных Алексея Ошанина и Андрея Русакова об учинении их рус-скими креститься двумя перстами» (1751 г. 5 л.).
ГУ «ГА в г. Тюмени». И-47. «Тюменская воеводская канцелярия».
Д. 114. Грамота. об усилении борьбы с тайным корчемством и поряд-ке взимания питейных сборов» (1682 г.).
Д. 3791. Указ Сибирской губернской канцелярии о досмотре рыбных промыслов, чтоб безоброчно и утайно рыбы безуказно не ловили (1707 г. Л. 4).
