CC BY
117
УДК 34.01+93
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ЗОЛОТОГО ПРОМЫСЛА НА УРАЛЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
Махрова Т.К.,
д.и.н., доцент, ЮУрГУ (НИУ), г. Челябинск E-mail: [email protected]
Аннотация
Статья посвящена вопросам государственного регулирования золотодобычи на Урале. Первая половина XIX века - период становления отрасли и поиска адекватных форм правовой регламентации ее развития в условиях, когда отношения по поводу использования земельного фонда на данной территории в целом еще не были урегулированы, а смена режимов - от казенной монополии до «горной свободы» - зависела от взгляда правительства на проблему пополнения казны. Снятие сословных ограничений и расширение сферы предпринимательской инициативы способствовало развитию промысла, но обнаруживала и новые проблемы. Оной из них стала борьба с хищениями и нелегальным оборотом золота. Надзор за порядком в золотодобывающей отрасли стал на Урале особым направлением полицейской деятельности.
Ключевые слова: золотопромышленность на Урале, Устав горный, горная регалия, преступность в сфере золотодобычи, горная полиция.
LEGAL REGULATION OF GOLD MINING IN THE URALS IN THE FIRST HALF OF THE NINETEENTH CENTURY
Makhrova T.K.,
doctor of historical sciences, associate professor, SUSU (NRU), Chelyabinsk E-mail: [email protected]
Abstract
The article is devoted to the issues of legal regulation of gold mining in the Urals. The first half of the XIX century is the period branches formation and searching for adequate forms of legal regulation of its development in conditions where attitudes in the sphere of land's reserves usage on that territory were not settled, and regime change - from state monopoly to "the mountain's freedom" - depended from the view of the government on the problem of treasury replenishment. Removing estate restrictions and expansion of business initiative facilitated the development of the gold mining, but new problems were discovered. One of these was the fight against theft and illegal gold trafficking. Supervision of the order in the gold mining industry in the Urals became a special trend of police activities.
Keywords: gold mining in the Urals, Charter mountain, rock regalia, crime in the sphere of gold mining, mountain police.
Правовое регулирование в сфере экономики как одно из направлений в деятельности Российского государства в первой половине XIX века следует рассматривать исходя из особенностей данного периода применительно к целям и задачам государства, к развитию и регулируемых отраслей хозяйства, и национальной правовой системы в целом. Регламентация горного дела в Российской империи осуществлялась на основе Горного устава, в соответствии с которым горными промыслами, находившимися в ведении Министерства финансов, считались поиск, добыча, очистка, обработка полезных ископаемых, находившихся на поверхности и в недрах: земель, камней, металлов, горючих веществ. Формирование горного законодательства началось в царствование Александра I. Изданный в 1806 г. Проект Горного положения предусматривал его апробацию и доработку в течение 5 лет до 1812 г., однако война эти планы нарушила, и проект фактически действовал до 1832 г., когда появилась первая официальная публикация Горного устава («Свод учреждений и уставов горного управления»). В этом же году отдельно был опубликован и Устав о соли - второй закон, регулирующий отношения недропользования. Последующие официальные издания объединили эти акты и состоялись в 1842 г. («Уставы монетный, горный, о соли») и в 1857 г. (практически без изменений был воспроизведен текст 1842 г.). Последним официальным стало издание 1893 г., существенно переработанное.
Нормами Горного устава регулировался в рассматриваемый период и золотодобыча. Во второй половине XVIII века, после открытия в 1745 г. знаменитого Березовского месторождения под Екатеринбургом, на Урале начинаются активные поиски золота - рудного и россыпного.
С 1797-98 гг. первые разведочные партии и жители местных поселений обнаруживают золото и на Южном Урале -
в окрестностях Миасского завода, Кочкар-ской крепости, рек Синара, Уй и Увелка, Верхнеуфалейского завода и др. С 1782 г., когда Екатерина II аннулировала петровский указ 1719 г. о разрешении сословиям разведку и добычу благородных металлов и сохранила право горных свобод только за помещиками на территории их имений, частная добыча золота была запрещена (отдельные разрешения имели персонифицированный характер). Эта монополия казны тормозила развитие отрасли. Так, в дачах Верхнеуфалейского завода купцов Гу-биных в 1812 г. были заложены рудники, вскоре закрытые: право разработки казна решила сохранить за собой на том основании, что разведка месторождения проводилась на казенные средства (разработка продолжилась лишь в 1820-е гг.) [1, с. 1521]. В Миасском заводе, который перешел в казенное управление, добыча золота началась в 1811 г. за казенный счет. В 20-е гг. XIX в. он производил до 4 пудов золота ежегодно, в 1832-1835 гг. - уже более 60 пудов [2, с. 55]. Успешное развитие отрасли именно на Южном Урале исследователи объясняют среди прочего и тем, что здесь с середины 1830-х гг. развивается частная золотодобыча на башкирских и казачьих землях Оренбургской губернии (при сохранении монополии горных владений уральских заводчиков и закрытости их для предпринимательского капитала) [3, с. 3].
В 1812 г. правительство, стремясь пополнить казну, разрешило частную добычу рудного золота. Соответствующий указ от 28 мая 1812 г. «О предоставлении права всем российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды, с платежом в казну подати» был подготовлен директором департамента горных и соляных дел А.Ф. Дерябиным [4]. При этом казенные земли продолжали оставаться недоступными для частного предпринимательства и после 1812 г.
Разрешение частной золотодобычи распространено было и на рассыпное золото, открытое на Южном Урале в 1814 г. штейгером Л.И. Брусницыным, а в 1823 г. и на землях Оренбургского казачьего войска в районе Миасса горным чиновником Свиридовым [1, с. 56]. Благодаря активной разработке именно россыпей в Оренбургском крае золотопромышленность начала развиваться «вследствие увеличения числа мелких предпринимателей взамен крупных», т.е. росло количество мелких приисков, расширялся доступ к их разработке лиц разных сословий [2, с. 58]. Это обстоятельство
- преобладание на золотосодержащих территориях Южного Урала в основном мелких и средних частных предпринимателей
- обусловило недостаток капитала для организации золоторазведки и мониторинга добычи, создавало условия для распространения неконтролируемого индивидуального старательства и хищений золота, в том числе из отвалов золоторудного производства (на возможность их переработки внимания не обращали вплоть до конца века, когда получили распространение химические способы извлечения золота). Крупные компании также нередко довольствовались уже открытыми месторождениями до полной их разработки при возрастающем в первой половине уровне добычи золота на Южном Урале в целом (до 50-60 пудов в год) [1, с. 38-41].
В 1836-1837 гг. разрешение золоторазра-ботки частным лицам распространилось на башкирские и тептярские земли. На территории тептярей (этносословной группы башкирского происхождения, переведенной в разряд военно-служилого населения в конце XVIII века) первые золотые россыпи были открыты еще 1830-33 гг. компанией генерал-лейтенанта Жемчужникова, но контракт компании с тептярями Сенат утвердил лишь в октябре 1841 г.: с этого момента было определено, что до 1841 г. золотопромышленность на тептярских землях строилась на правах владельческих, а с 1841
- на правах казенных (пока правительство выясняло вопрос о земельных правах тептярей). В 1865 г. тептярям вновь было предоставлено право владеть землей на праве вотчинном [2, с. 56].
На башкирских и тептярских землях золотопромышленникам полагалось предварительно делать заявки на отвод и получать согласие общины - договор на «ясных и подробных условиях, согласных с постановлениями горного Устава». Прииск на башкирской земле облагался налогом по повышенной ставке - 10% от стоимости добытого золота поступало в казну и еще 10% в пользу владельцев «за кортом земель» и 5% - в пользу Оренбургского края (прииск на казенной земле облагался налогом в 5% при добыче золота до 2 пудов) [2, с. 56]. 9 сентября 1843 г. было утверждено Положение Комитета министров «О правилах, на коих может быть дозволено частным лицам заниматься золотым промыслом на землях тептярей в Оренбургской губернии», которое устанавливало подать для золотопромышленников на тептярских землях в 20% [1, с. 58].
На территории Оренбургского казачьего войска по узаконению от 10 апреля 1835 г. государство сохраняло за собой право распоряжаться содержащимися в недрах «благородными металлами и минералами», выплачивая за это войску ежегодное вознаграждение 150 000 руб. ассигнациями [5]. Частные золотопромышенники были допущены на войсковую территорию для поиска, разведки и разработки золотоносных россыпей Высочайше утвержденным 25 ноября 1842 г. Положением комитета министров - на основании Положения о частной золотопромышленности на казенных землях в Сибири от 30 апреля 1838 г. [6], в котором перечислялись категории лиц, на которых распространялось право заниматься разработкой золота (дворяне потомственные и личные, неслужащие и служащие -кроме состоящих на службе при главном управлении горной частью, почетные граж-
дане, купцы первой и второй гильдий). Дозволительные свидетельства таким лицам выдавались сроком на 5 лет для разведки и на 12 лет для разработки россыпи, после чего отвод возвращался в казну (по узаконению 1841 г., действовавшему до 1870 г.). В 1843 г. на войсковой территории действовали прииски Быстрый и Аннинский, заявленные хорунжим П.Е. Колбиным.
Уже в 1840-е гг. возник вопрос о плате за поверхность земли в пределах войсковой территории, породив огромную переписку Войскового правления с Министерством финансов, горным и другими ведомствами. На землях Оренбургского казачьего войска разрешалось проведение разведки всем лицам, занимавшимся горным промыслом, бесплатно и без согласия войскового начальства или населения, за исключением тех случаев, когда ущемлялись интересы казаков на пахотных и сенокосных землях. В этих случаях, в соответствии с законом от 3 марта 1847 г. «О вознаграждении казаков Оренбургского казачьего войска за отходящие к приискам золотопромышленников земли», устанавливалась плата 1 руб. 35 коп. с десятины в год, а если земля была подготовлена под распашку - 4 руб. с десятины единовременно. За десятину луга устанавливалась годовая плата 3 руб. серебром. Для каждого прииска регламентировался отвод - не более 1 квадратной версты, расстояние от одного прииска до другого не должно было быть меньше 5 верст [2, с. 55]. При этом за рамками закона оставались многие связанные, например, с качеством земли «мелочи», заполнить эти пробелы пыталось в 1850-е гг. своими циркулярами Войсковое хозяйственное правление. Не определенный четко статус казачьей земли, точнее - его вариативность, складывавшаяся как на практике, так и в законодательном оформлении, в условиях сокращения земельных запасов и развития рыночных отношений становилась причиной многочисленных кон-
фликтов между золотопромышленниками и казаками. Последние были уверены, что «войсковые земли в отношении производства на них золотого промысла должны считаться не казенными, а частными» [7, л. 312], требовали увеличить размер вознаграждения за отвод земли под прииски, число которых на войсковой территории к 1865 г. составляло не менее 140 [8, с.16]. Горный устав запрещал отдавать во владение частным лицам золотые рудники, открытые в казенных землях. В состав офицерских участков, которые в соответствии с «Положением об обеспечении землей генералов, офицеров и чиновников Оренбургского казачьего войска» (1875) имели перспективу превратиться в частные владения, включать золотые прииски и месторождения было запрещено [9, с. 271]. При этом самостоятельных разработок золотых месторождений войско не вело. По некоторым сведениям, лишь в 1852-1853 гг. начинали работу ПетроПавловские войсковые золотые прииски, управляемые подполковником Карповым [10, л. 1]. «Самим казакам не возбраняется открывать золотые прииски, - отмечал в своей книге, изданной уже в начале ХХ века, горный инженер и предприниматель В.К. Павловский, - но владельцами таковых они бывают весьма редко, отчасти по недостатку капитала, а отчасти по недостатку уменья и предприимчивости» [8, с. 42-43]. Самостоятельным золотым промыслом занимались немногие, среди наиболее активных - казаки Уйс-кой станицы Масловы [11, с. 16-17]. По приискам хорунжего Колбина, например, уже в 1848 г. был поставлен вопрос о передаче их в казну [12, л. 1].
Окончательно снял сословные и ряд других ограничений для занятия золотым промыслом единый для всей империи Устав о частной золотопромышленности от 24 мая 1870 г. Разработка россыпей на казенных и частных землях (кроме башкирских территорий) разрешались лицам всех
сословий, обладающим гражданской правоспособностью (кроме духовенства, которому разрешалось лишь иметь участие в золотопромышленных товариществах; служащих в Министерстве Финансов по горному управлению; чинов полиции судебного и горного ведомств, а также служащих по Главному и общим губернским управлениям Сибири и Европейской России, их жен и неотделенных детей), и иностранцам, что способствовало притоку в отрасль капиталов (при этом предполагалось, что добыча рудного золота продолжала регулироваться общими установлениями Устава горного для разработки рудных месторождений).
Государство, расставаясь с горной регалией (т.е. доходными правами, исключительно принадлежавшими верховной власти в отраслях, промыслах, где частная инициатива или не допускалась, или значительно ограничивалась), стремилось сохранить источники пополнения казны, определяя подесятинную плату за использование поверхности земли и горную подать. Впрочем, по мнению известного экономиста И.И. Янжула, «под именем горной регалии понимается ... и вообще право государств извлекать доход из добывания частными лицами металлов и минералов путем установления специальных налогов и пошлин или объявления за собой права первой купли» [13, с.188].
Именно угроза потери казенного дохода заставляла правительство постоянно заботиться о мерах к предотвращению хищений и тайной торговли золотом. В 1833 г. для надзора за золотым промыслом была учреждена должность горного ревизора, обязанностью которого было следить за исполнением золотоискателями установленных правил, предотвращать незаконную разработку, скупку и хищение золота (должность будет упразднена в 1866 г., а функции перейдут к окружным инженерам). Вышеупомянутое Положение от 30 апреля 1838 г., в частности, устанавливало меры к прекра-
щению тайной торговли золотом, похищенным с частных промыслов.
С открытием золотоносных песков и резким ростом преступлений в сфере золотодобычи обнаружились пробелы в законодательстве, т.к. «общие уголовные законы по разнообразности сих преступлений и по удобности их сокрытия оказались недостаточны». Положением «О преступлениях по добыванию золота, тайной оным торговле и о наказании за сии преступления», изданным в 1829 г., преступлениями по производству золота были признаны: его похищение; участие в похищении и утайка от властей; послабления к похищению, связанные с деятельностью чиновников, их злым умыслом и служебной халатностью; тайная торговля золотом [14]. Хищничеством называли обычно тайную промывку золота, утайкой - сокрытие золота при промывке на легальных приисках, казенных или частных.
Авторы работ, посвященных исследованию развития отрасли в дореформенный период, дают противоречивую оценку факторов, побудивших законодателя к изданию данного Положения. Так, В.А. Волчек считает, что зафиксированный в 1820-е гг. резкий рост преступности в сфере золотодобычи связан был именно с включением пространства Сибири в систему золотодобычи, только для Урала рассматривать явление как массовое и законодательно оформлять борьбу с ним необходимости не было [15, с. 238]. А.И. Митин отмечает, что на Алтае, например, в дореформенный период факты хищения золота при добыче отмечались достаточно редко. Он же подчеркивает, что появление Положения 1829 г. связано было с работой особой розыскной комиссии по тайной торговле золотом на Урале [16].
Упомянутая комиссия под руководством графа Кутайсова направлена была на Урал в 1826 г., по итогам ее деятельности министр финансов докладывал в 1827 г. Кабинету министров о мерах, которые целе-
сообразны для «искоренения злоупотребления», в частности о необходимости введения наказания для похитителей золота и их пособников, а также поощрения для «объявителей воровства» [1, с. 76].
Отсутствие систематизированной статистики затрудняет сравнительный анализ в этой отрасли. Вместе с тем материалы архивных дел, в частности, фондов канцелярии главного начальника Уральских горных заводов, Челябинского нижнего земского суда, свидетельствуют о том, что самовольный поиск и утаивание найденного для нелегального сбыта - «хищничество и перевоз золота»
- в местах уральской золотодобычи были явлением очень распространенным: обвинялись в подобных преступлениях урядники и обыватели, мастеровые, старатели и караульщики, «контрачные» рабочие и военные чины, крестьяне, мещане, башкиры, казаки, киргизы; скупкой похищенного золота занимались купцы, содержатели питейных заведений, гуртовщики торговых караванов; в Екатеринбурге налажено было тайное изготовление золотых изделий; след тайно вывезенного с уральских заводов и приисков золота обнаруживался на местных ярмарках, в Перми, Бухаре, Китае, на Нижегородской ярмарке [17]. Очередная особая комиссия «для секретного розыс-кания хищников», направленная на южноуральские промыслы в 1850 г., примерно за год своей деятельности выявила 500 человек, участвовавших в хищениях золота, и подсчитала по признательным показаниям «хищников» примерный ущерб
- более 11 пудов золота за 10 лет. В качестве меры противодействия предлагались установление слежки, проведение обысков и высылка уличенных и судимых за хищение золота в дальние уезды, кантоны и полковые округа под надзор местного начальства [1, с. 75].
Полиция, контролировавшая места торговли и организацию караванов, личное
внимание со стороны министра финансов, командированные на места чиновники «для секретных розысканий провоза золота», определение особого чиновника для усиления надзора за добычей золота на частных приисках в Оренбургской губернии (в 1842 г.), наконец, создание особой полиции на золотых промыслах - все это говорит и о внимании властей к проблеме, и о вполне понятной ее «живучести». Динамично развивающаяся отрасль с выгодным природным продуктом, заключавшим высокую ценность в малом объеме, требовала постоянного контроля.
Ведомственная горная полиция была создана в 1806 г. «при заводах, рудниках и пристанях и других селениях, принадлежащих к заводам казенным и частных людей и в округах заводов казенных» (т.е. фактически была разделена на полицию при казенных горных заводах и округах и полицию при частных заводах и округах, что соответствовало исторически сложившейся окружной системе организации уральской горнозаводской промышленности). Ее деятельность регламентировалась Горным уставом 1832 г. (и последующих официальных изданий). В 1830-е гг. особым направлением полицейской деятельности становится надзор за порядком в золотодобывающей отрасли на Урале и в Сибири. Соответствующее секретное поручение получено было уральским горным начальством от министра финансов, который потребовал собирать сведения и немедленно докладывать о торговле похищенным с уральских горных заводов золотом и о лицах, замеченных в перевозе золота или способствовавших таковому злоупотреблению. Предписания такого рода имели место и раньше, в частности, горные начальники Гороблагодатских, Златоустовских и Богословских заводов получили их еще в 1828 г. [18]. В 1835 г. начальник Уральского горного округа А.И. Дитерихс поручил титулярному советнику Пономареву тайно наблюдать «за
торговлей хищническим золотом в Екатеринбурге», однако чиновник на этом поприще не преуспел, о чем сообщал в 1844 г. новому начальнику горных заводов Уральского хребта В.А. Глинке. Генерал-лейтенант Глинка в 1844 г. предписал осуществлять секретное наблюдение за состоянием екатеринбургского рынка (на предмет выявления нарушителей запрета «делания золотых вещей или золочения серебряных вещей») чиновнику особых поручений коллежскому асессору Третьякову, которым также, судя по его собственному рапорту в 1845 г., «многого не открыто» [19, л. 3-5].
С 1838 г. контроль за золотодобычей был возложен на двух чиновников - штаб-офицера корпуса жандармов и заседателя по золотопромышленным делам земского суда, который впоследствии стал именоваться горным исправником. На Южном Урале охрана правопорядка на приисках входила сначала в компетенцию верхнеуральского земского исправника. С 1846 г. по просьбе золотопромышленников Горное правление учредило три особые должности исправников на промыслах, которые должны были содержаться за счет предпринимателей. В 1851 г. оренбургские золотые промыслы были разделены на три округа, подчиненные трем горным исправникам для надзора и преследования «хищников» золота (что создавало ведомственные барьеры и дополнительные сложности в организации охраны правопорядка в местах золотодобычи из-за несогласованности действий ведомственных правоохранителей - земских и горных). Издание Горного устава 1857 г. узаконило существовавшую практику участия оренбургских казаков («разъездных команд») в несении полицейской службы на частных и казенных промыслах (в усиленном составе в период активной деятельности с 15 апреля по 15 ноября и в сокращенном составе в зимний период): оренбургское губернское началь-
ство обязывалось передавать в распоряжение горной полиции необходимое количество казаков для охраны золотых промыслов от беспорядков, сопровождения перевозки и предотвращения хищений золота [20, с. 101-102].
Для борьбы с злоупотреблениями в отрасли правительство опробовало и другие меры, создавая, например, в Сибири специальный штат объездчиков или повышая цены за золотник добываемого золота. Местные власти предлагали запретить старательские работы на частных золотых приисках, которые применялись в Оренбургском крае в 1850-х, а в 1860-х приняли массовый характер и вели к истощению и расхищению россыпей. Министерство финансов на этот шаг не пошло, но предписало в 1853 г. ведение старательских работ артелями не менее 10 человек [19]. Однако на многих приисках к работам привлекались случайные люди, пришедшие на «праздничные заработки». Контрактники самовольно уходили после отработки задатка, не выдержав тяжелых условий труда и задержек с выплатами. Такая «кадровая политика» стала одним из факторов, определявших состояние отрасли и правопорядка.
Несмотря на принимаемые правительством меры, в пореформенный период ситуация не улучшалась. Правонарушения в уральской золотодобыче фиксировались многократно в полицейских сообщениях о «самовольном поиске и хищении золота», «хищнической промывке золота», «неправильном ведении книг» и т.п., что предопределялось не только низкой эффективностью полицейской деятельности, но и спецификой самой отрасли. Вместе с тем сам процесс унификации законодательства в этой сфере - медленный и в сочетании с элементами управления в «ручном режиме» - отражал общий вектор экономического и правового развития в преддверии очередного этапа российской модернизации.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Вишев И.И. Южноуральское золото. XIX век. Челябинск, 2004. 148 с.
2. Общие сведения об Оренбургской губернии. Оренбург, 1892.
3. Вишев И.И. Становление и развитие золотопромышленности на Южном Урале в XIX веке: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Челябинск, 2002. 22 с.
4. ПСЗРИ. Собр-е 1-е. Т. XXXII. - № 25119.
5. ПСЗРИ. Собр-е 2-е. Т. X. - Ч.1. - №.8045.
6. ПСЗРИ. Собр-е 2-е. Т. XIII. - Ч. 1. - № 11188.
7. Государственный архив Оренбургской области. Ф. 37. Оп. 1. Д. 2.
8. Павловский В.К. Оренбургская золотопромышленность за сто лет, правовое отношение к ней Оренбургского казачьего войска современное положение золотопромышленности вообще. Екатеринбург, 1905. 102 с.
9. Чернощеков Н.А. Землеустройство Оренбургского казачьего войска // Столетие Военного министерства. 1802-1902. Т. XI. Ч. IV. Землеустройство казачьих войск. Исторический очерк. СПб., 1911.
10. Государственный архив Оренбургской области. Ф. 37. Оп. 1. Д. 730.
11. Шибанов Н.С. Станица Золотой долины. Челябинск, 1994. 120 с.
12. Государственный архив Свердловской области. Ф. 43. Оп. 4. Д. 151.
13. Янжул И.И. Основные начала финансовой науки: Учение о государственных доходах. М.: Статут, 2002. 555 с.
14. ПСЗРИ. Собр-е 2-е. Т. IV. № 3033.
15. Волчек В.А. Развитие частной золотопромышленности Сибири в государственной политике второй четверти XIX века // Ползуновский вестник. 2006. № 1. С. 236-248.
16. Митин А.И. Кабинетская золотопромышленность Алтайского (горного) округа (1830-1917): Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Барнаул, 2003. 24 с.
17. Государственный архив Свердловской области. Ф. 43. Оп. 3. Д. 144.
18. Государственный архив Свердловской области. Ф. 43. Оп. 3. Д. 132.
19. Государственный архив Свердловской области. Ф. 43. Оп. 3. Д. 157.
20. Сичинский Е.П. Становление полиции на Урале (последняя четверть XVIII -первая половина XIX века). Челябинск: Челябинский юридический институт МВД России, 2010. 235 с.
21. Шепелёв Л.Е. Горное дело и власть в России в первой трети XIX века // URL:http:/ /finbiz.spb.ru/download/4_2006_schepel.pdf. (Дата обращения - 10.03.2015.).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
МАХРОВА Татьяна Кимовна, доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры ГиГПД факультета подготовки сотрудников правоохранительных органов, ФГБОУ ВПО «Южно-Уральский государственный университет» (НИУ), г. Челябинск.
E-mail: [email protected]
