CC BY
88
3.4. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ТРАДИЦИОННОГО РЫБОЛОВСТВА КОРЕННЫХ
НАРОДОВ В КАНАДЕ И РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ)
Захарова Татьяна Айаровна, аспирантка. Место учебы: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. Должность: Старший референт. Место работы: государственно-правовое управление Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия). E-mail: bisness_07@mail.ru
Аннотация
Задача. Статья посвящена сравнению и анализу современного правового регулирования традиционного рыболовства коренных народов в Канаде и Российской Федерации. Особое внимание уделено в целом пониманию концепции аборигенных прав коренных народов Канады, что важно для изучения и возможности рецепции опыта Канады в регулировании традиционного рыболовства в Российской Федерации.
Модель. В статье используются системный и формально юридический методы познания.
Выводы. В обеих странах на конституционном уровне признаны особенные права коренных народов. В Канаде право коренных народов на традиционное рыболовство получило дальнейшее толкование и развитие в решениях Верховного суда Канады. Решения, вынесенные Верховным судом по вопросам, связанным с осуществлением традиционного рыболовства, заложили основу для понимания аборигенных прав в целом. Толкование аборигенного права в Канаде исходит из факта проживания и осуществления определенных практик коренными народами до прибытия европейцев. Указанные факторы являются определяющими при рассмотрении вопроса права на традиционное рыболовство, несмотря на несоответствие их, например, федеральному Закону о рыболовстве. В Российской Федерации, хотя право коренных малочисленных народов на традиционное рыболовство регулируется нормативными правовыми актами, судебная практика показала, что положения нормативных правовых актов не всегда учитывают традиционный образ жизни указанных народов, их самобытность, потребности и возможности, и реализация ими права на традиционное рыболовство вызывает сложности.
Ценность. Данная статья может представлять интерес для специалистов, занимающихся изучением правового положения коренных народов Канады и Российской Федерации, проблемами их защиты. Кроме того опыт защиты прав коренных народов Канады может иметь важное практическое значение в правоприменительной практике, а также в разработке и совершенствованию законодательства Российской Федерации.
Ключевые слова: традиционное рыболовство, коренные народы, права коренных малочислен-
ных народов Севера, аборигенные права коренных народов Канады.
LEGAL REGULATION OF TRADITIONAL FISHERY OF
INDIGENOUS PEOPLES IN CANADA AND THE RUSSIAN FEDERATION (COMPARATIVE LEGAL RESEARCH)
Zakharova Tatiana Ajarovna, postgraduate student. Place of study: Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation. Position: Senior referent. Place of employment: state and legal department of the State Assembly (Il Tumen) of the Sakha Republic (Yakutia). E-mail: bisness_07@mail.ru
Annotation
Task. The article is devoted to comparison and analysis of the contemporary legal regulation of traditional fishery of indigenous peoples in Canada and the Russian Federation. Distinctive attention is paid to the general understanding of the concept of the aboriginal rights of indigenous peoples in Canada. It is important for studying and conceivable reception of the Canadian traditional fishery regulation experience in the Russian Federation.
Model. In the article systematic and formally legal methods of cognition are used.
Conclusions. In both countries, at the constitutional level, the special rights of indigenous peoples are recognized. In Canada, the right of indigenous peoples for traditional fishery has gained further interpretation and development in decisions of the Supreme Court of Canada. The decisions passed by the Supreme Court on the queries of traditional fishery have laid the foundation for the understanding of the aboriginal rights in general. Interpretation of the aboriginal law in Canada proceeds from the fact of accommodation and implementation of the specific indigenous practices before the arrival of the Europeans. The specified factors are crucial for consideration of the traditional fishery legal queries, despite their discrepancy too, such as the Federal Act on Fishery. In the Russian Federation, though the right of indigenous ethnic groups for the traditional fishery is regulated by various acts, the judicial practice has shown that regulatory provisions do not always consider a traditional way of life of these peoples, their self-ingenuity, requirements and opportunities. Therefore, the traditional fishery right realization causes difficulties.
Value. This article can be of interest to the experts who are engaged in studying of a legal status of indigenous peoples of Canada and the Russian Federation, as well as in studying of problems of their protection. In addition, the experience of protection of the rights of indigenous peoples in Canada can have an important practical value in law-enforcement practice and in development and improvement of the legislation of the Russian Federation. Keywords: traditional fishery, indigenous peoples, rights of indigenous minorities of the North, aboriginal rights of indigenous peoples of Canada.
В данной статье рассматривается характеристика нормативной правовой базы по регулированию прав коренных народов Канады и Российской Федерации на традиционное рыболовство. Традиционное рыболовство для коренных народов является если не определяющей, то не менее важной основой для обеспечения жизнедеятельности, сохранения традиционного образа жизни, и самое главное, осуществления исконных прав коренных народов. Автор сделает попытку указать на отличительные признаки правил регулирования традиционного рыболовства в Канаде и Российской Федерации, а также выявить их общие черты, если таковы имеются.
На уровне конституций Канады и Российской Федерации закреплены особые положения, посвященные коренным народам. Дает ли подобное обстоятельство коренным народам право на приоритетный доступ к водным биологическим ресурсам в целях осуществления традиционного рыболовства?
В соответствии со статьей 69 Конституции Российской Федерации Российская Федерация гарантирует права коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации [1].
В Российской Федерации традиционное рыболовство согласно распоряжению Правительства Российской Федерации относится к видам традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов [6]. Осуществление такой деятельности регулируются Федеральным законом «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов», согласно которому одним из основных принципов законодательства о рыболовстве является учет интересов населения, для которого рыболовство является основой существования, в том числе коренных малочисленных народов, согласно которому указанным народам должен быть обеспечен доступ к водным биоресурсам для обеспечения жизнедеятельности населения [3].
Однако по вопросам, связанным с осуществлением традиционного рыболовства коренных малочисленных народов Российской Федерации, возникает достаточное количество конфликтов, а также судебных разбирательств. Действующее в настоящее время законодательство о рыболовстве не в полной мере учитывает возможность коренных малочисленных народов соблюдать установленные требования (в том числе бюрократические) для осуществления традиционного рыболовства. Аналогичная ситуация сложилась и в Канаде.
Законодательством Канады права коренных народов признаются как так называемые аборигенные права, то есть принадлежащие коренным народам в силу факта их проживания на определенной территории Канады до прибытия европейцев. Также права коренных народов признаются, если они были закреплены в соглашениях, заключенных между коренными народами и правительством Канады - так называемые договорные права. Некоторые из этих соглашений были заключены несколько веков назад, другие являются продуктом современного переговорного процесса. Существующие аборигенные (исконные) и договорные права получили конституционное закрепление и защиту в Конституционном акте Канады 1982 года, статья 35 которого установила, что «существующие аборигенные и договорные права коренных народов признаются и подтверждаются» [16]. В этой же статье уточняется, что к коренным народам Канады относятся индейцы, инуиты (эскимосы) и метисы. «В настоящее время в отношении индейцев более употребительным является словосочетание «Первые народы» («Первые Нации», «First Nations»), что отражает многообразие индейских племен, а также нивелирует расовую окраску и известную ошибочность применяемого изначально термина. То же касается и эскимосов, которые в настоящее время во всех официальных юридических источниках именуются исходя из самоназвания этнической группы - «инуитами» [14, с. 136].
Однако долгое время оставался неопределенным вопрос о том, какие права являются аборигенными и
какие права следует считать существующими. Главную роль в толковании и определении аборигенных прав коренных народов сыграл Верховный суд Канады. При этом многие важные принципы толкования аборигенных прав возникли в судебных процессах именно при рассмотрении вопросов в области рыболовства. «Это является результатом, с одной стороны, важного значения рыболовства для культуры и экономики большинства коренных народов Канады и, с другой стороны, канадского режима управления, который с момента своего создания переориентировал рыбу на некоренное население» [23, с. 101]. Судебные процессы, связанные с правами аборигенов на рыбный промысел повлияли не только на управление рыболовством, но и на общее понимание существующих аборигенных и договорных прав коренных народов в Канаде.
В 1990 году Верховный суд вынес фундаментальное решение по делу R. v. Sparrow, положившее начало пониманию и развитию защиты прав коренных народов в Канаде. Это была первая попытка истолкования конституционно закрепленных существующих аборигенных и договорных прав коренных народов в Канаде.
Рональд Спарроу, член индейской общины Мюскуим (Musqueam Indian Band), был арестован за нарушение правил Закона о рыболовстве (Fisheries Act), а именно за использование сети, длина которой была больше, чем допускалось лицензией. В свою защиту Спарроу заявил, что ограничение длины сети несовместимо с его аборигенными правами, которые признаны статьей 35 Конституционного акта Канады 1982 года [17]. В 1990 году дело Спарроу дошло до Верховного суда Канады. В суде Департамент рыболовства утверждал, что аборигенные права индейских общин на рыбный промысел были аннулированы правилами, установленными Законом о рыболовстве, и что ограничение длины сети необходимо для сохранения популяции рыбы.
Верховный суд Канады пришел к выводу, что аборигенные права не были аннулированы лишь потому, что правила рыболовства были очень подробно урегулированы Законом о рыболовстве. По мнению Верховного суда, для того, чтобы аннулировать права коренных народов, правительство должно продемонстрировать «четкое и ясное намерение» сделать это. Ничто в Законе о рыболовстве не продемонстрировало «четкое и ясное намерение» аннулировать права коренных народов на традиционное рыболовство. А лицензии на рыбный промысел Верховный суд охарактеризовал как способ контроля за промыслом, а не определяющим право на традиционное рыболовство. При этом суд постановил, что правительство может нарушить право коренных народов на продовольственный, социальный и церемониальный рыбный промысел. Такое нарушение допустимо в целях сохранения популяции рыбы. Но для этого правительство должно доказать, что нарушение аборигенного права является оправданным и вынужденным решением. Например, рассматривая в качестве нарушения аборигенного права коренных народов на традиционное рыболовство такое обоснование как «общественные интересы», Верховный суд высказал мнение о том, что «общественные интересы» являются слишком расплывчатой целью для оправдания нарушения конституционно защищенного права. Хотя суд признал сохранение популяции рыбы важной целью, он также признал, что с учетом ограниченного характера биоресурсов конфликты интересов между их пользователями неизбежны. Суд заявил, что
такие конфликты могут быть урегулированы только на основе четкой схемы, в рамках которой аборигенный рыбный промысел в продовольственных, социальных и церемониальных целях имеет первостепенное значение после удовлетворения требований сохранения популяции рыбы.
В ответ на решение Верховного суда по делу Спарроу Департамент рыболовства и океанов Канады разработал Стратегию аборигенного рыболовства (Aboriginal Fisheries Strategy), под эгидой которой осуществляют рыболовный промысел большинство коренных народов. В рамках Стратегии Департамент заключает с группами коренных народов ежегодные соглашения и выпускает коллективные рыболовные лицензии, по которым группы коренных народов, у которых есть соответсвующее аборигенное право, могут осуществлять рыболовство для продовольствия, социальных и церемониальных целей [21]. Несмотря на то, что аборигенам удалось добиться победы в борьбе за возможность осуществления традиционного рыболовства, право ловить рыбу является предметом активного регулирования со стороны Департамента рыболовства и океанов.
По вопросу аннулирования прав коренных народов, рассмотренному Верховным судом Канады, следует отметить, что в Российской Федерации традиционное рыболовство прямо не аннулировано. Но правила осуществления традиционного рыболовства, правила участия в конкурсах для получения рыбопромысловых участков, правила осуществления традиционного рыболовства без предоставления рыбопромыслового участка ставят коренных малочисленных народов в положение, которое практически равносильно положению, если бы их права на традиционное рыболовство были аннулированы. До 2008 года в Федеральном законе о рыболовстве содержалась статья 39, позволявшая малочисленным народам и их общинам заключать договор пользования рыбопромысловым участком без проведения конкурсов. С момента исключения указанной статьи в 2007 году система традиционного рыболовства стала разрушаться, появились непреодолимые барьеры.
В настоящее время малочисленные народы и их общины участвуют в конкурсах на получение рыбопромыслового участка наравне с организациями, осуществляющими промышленное рыболовство, никакого приоритетного права на заключение договора о предоставлении рыбопромыслового участка для осуществления традиционного рыболовства не предусмотрено. А так как рыбопромысловые участки предоставляются пользователям на 20 лет, перед коренными народами возникает опасность навсегда утратить доступ к исконно занимаемым участкам.
Согласно статье 35 Конституционного акта Канады коренные народы Канады могут осуществлять рыболовство, если у них есть на это договорное право, прописанное в договорах между коренными народами и правительством Канады или провинцией. Положения о рыболовстве могут находиться как в самом договоре, так и в соглашениях о добыче (harvest agreement), прилагаемых к договору. Например, заключительное соглашение Первой Нации Нишга'а (Nisga'a Final Agreement) включает главу о рыболовстве и отдельное соглашение о добыче. В соответствии с договором, члены Первой Нации имеют право добывать определенное количество рыбы [22].
В Российской Федерации подзаконные правовые акты, регулирующие вопросы традиционного рыболовст-
ва, распространяются исключительно на места традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов, перечень которых утвержден распоряжением Правительства Российской Федерации 2009 года № 631-р. В тех случаях, когда определенная национальность хоть и указана в Едином перечне коренных малочисленных народов Российской Федерации, утвержденном постановлением Правительства Российской Федерации в 2000 году № 255 [4], но при этом место ее проживания не входит в перечень субъектов Российской Федерации, на территориях которых проживают коренные малочисленные народы, то они не имеют права претендовать на осуществление традиционного рыболовства [11].
И это несмотря на то, что заявители относятся к лицам из числа коренных малочисленных народов, что подтверждается, например, справками, выданными общинами, членами которых они являются, а также указанием на национальность в свидетельстве о рождении. Такие ситуации указывают на пробелы в законодательстве и являются основанием для его совершенствования путем дополнения перечня мест проживания коренных малочисленных народов. Суды при рассмотрении споров об осуществлении традиционного рыболовства ссылаются на постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации 2010 года № 27 «О практике рассмотрения дел об административных правонарушениях, связанных с нарушением правил и требований, регламентирующих рыболовство», согласно которому «коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации вправе осуществлять традиционное рыболовство в местах их традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности...» [7]. Поэтому в настоящее время судебная практика такова, что если место проживания заявителя не входит в указанный перечень мест традиционного проживания, то и права на осуществление традиционного рыболовства у заявителя нет.
Автор полагает, что неполный перечень мест традиционного проживания будет дальше способствовать торможению осуществления традиционного рыболовства. Кроме того, в перечень мест традиционного проживания не включены реальные места проживания и традиционной хозяйственной деятельности. С этим связаны проблемы реализации права на ведение традиционного природопользования, которое малочисленные народы практически всегда ведут за пределами населенных пунктов. Действующий перечень нуждается в дополнении, так как в него включены только места проживания, а места традиционного природопользования не включены.
Одним из способов осуществления традиционного рыболовства является создание территорий традиционного природопользования. Федеральный закон 2001 года № 49-ФЗ «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» предусматривает возможность использования природных ресурсов, находящихся на территориях традиционного природопользования, для обеспечения ведения традиционного образа жизни лицами, относящимися к малочисленным народам, и общинами малочисленных народов в соответствии с законодательством Российской Федерации, а также обычаями малочисленных народов [2]. Но стоит отметить, что в настоящее время не во всех субъектах России, на
территориях которых проживают коренные малочисленные народы, созданы такие территории. Поэтому закрепленные в указанном Федеральном законе права малочисленных народов реализуются недостаточно.
Еще одной проблемой, требующей неотложного рассмотрения, является необходимость получения квоты для осуществления традиционного рыболовства. Это правило распространяется в обоих случаях: когда традиционное рыболовство осуществляется с предоставлением рыбопромыслового участка и когда традиционное рыболовство осуществляется без его предоставления и без разрешения. Бывают случаи, когда лица из числа малочисленных народов, полагая, что если они собираются осуществлять традиционное рыболовство без предоставления рыбопромыслового участка и без разрешения, то им и не надо обращаться в уполномоченный орган для получения квоты. Это представление является ошибочным, и поэтому последствия подобных представлений приводят к судебным разбирательствам. В этой связи стоит обратить внимание и на правовую неграмотность лиц из числа указанных народов, на их незнание механизма реализации своих прав и отметить необходимость взаимодействия органов местного самоуправления с малочисленными народами и их общинами в части разъяснения правил осуществления традиционного рыболовства, консультирования по правильному заполнению документов (заявок) в целях осуществления традиционного рыболовства.
Данную проблему наглядно иллюстрирует следующий случай. В октябре 2013 года Верхнеколымский районный суд Республики Саха (Якутия) рассматривал уголовное дело в отношении двух представителей коренных малочисленных народов - чукчей, матери и сына, которым было предъявлено обвинение в незаконной добыче водных биологических ресурсов. Государственный обвинитель инкриминировал им незаконный вылов рыбы без разрешения и выделенной квоты [12].
В судебном заседании обвиняемые вины не признали и заявили, что рыболовство осуществлялось ими как коренными малочисленными народами для обеспечения традиционного уклада жизни, для чего не нужно ни разрешения, ни выделения квоты.
Пунктом 18.1 Правил рыболовства для ВосточноСибирского рыбохозяйственного бассейна, действовавших на момент рассмотрения уголовного дела, было установлено, что пользователи водными биоресурсами не вправе осуществлять добычу без разрешения на добычу водных биоресурсов и без выделенной квоты добычи водных биоресурсов [8].
То есть согласно Правилам рыболовства без выписки из документа, подтверждающего выделение пользователю квоты добычи водных биоресурсов для традиционного рыболовства, рыбаки из числа малочисленных народов не вправе ловить рыбу. И это несмотря на то, что Федеральным законом о рыболовстве предусмотрено право осуществления традиционного рыболовства без предоставления отдельного рыбопромыслового участка без какого-либо разрешения.
Верхнеколымский районный суд республики признал подсудимых виновными. Доводы стороны защиты о том, что подсудимые осуществляли вылов водных биологических ресурсов как представители коренных народов в целях обеспечения традиционного образа жизни и традиционной хозяйственной деятельности и в силу пункта 2 статьи 25 Федерального закона о ры-
боловстве могли это делать без разрешения, были признаны несостоятельными и не основанными на нормах действующего законодательства. Доводы свидетелей о том, что подсудимые осуществляли вылов в рамках традиционного рыболовства для удовлетворения личных нужд и пропитания суд признал не имеющими правового значения. Суд постановил, что представители малочисленных народов должны были заблаговременно подать заявку на квоту вылова биоресурсов, чего они не сделали.
Продолжением данного уголовного дела стала проверка на конституционность положений Порядка распределения между пользователями квот добычи водных биологических ресурсов в целях обеспечения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов на территории республики, утвержденного постановлением Правительства Республики Саха (Якутия) от 12 февраля 2010 года № 54
[9].
В постановлении от 15 апреля 2015 года № 1-П Конституционный Суд Республики Саха (Якутия) признал положения пунктов 5 и 9 указанного постановления «не соответствующими Конституции (Основному закону) Республики Саха (Якутия), ее статьям 5 (часть 5), 42 (часть 2, пункт 1) в той части, в какой эти положения обязывают лиц, относящихся к коренным малочисленным народам Севера, при традиционной хозяйственной деятельности в виде традиционного рыболовства без предоставления рыбопромыслового участка, осуществляемого без разрешения на добычу (вылов) водных биологических ресурсов, представлять в уполномоченный орган исполнительной власти заявки о выделении квот добычи (вылова) водных биоресурсов для традиционного рыболовства, а также на основе этой заявки получать в уполномоченном органе исполнительной власти документы, удостоверяющие наделение пользователей квотами добычи (вылова) водных биоресурсов для традиционного рыболовства»
[10].
Во исполнение указанного постановления Правительство республики внесло изменения в вышеназванный Порядок, освободив лиц из числа коренных народов от обязанности подавать заявки на выделение квоты добычи водных биологических ресурсов в случаях, если традиционное рыболовство осуществляется без предоставления рыбопромыслового участка.
В период 2013-2014 годов отдельными Приказами Министерства сельского хозяйства Российской Федерации были утверждены новые правила рыболовства для всех рыбохозяйственных бассейнов. В новых правилах уже не было положения, запрещающего гражданам осуществлять добычу (вылов) без выделенной квоты добычи (вылова) водных биоресурсов.
Тем не менее, в регионах продолжает действовать заявительный принцип, и представителям коренных народов приходится подавать заявки и получать документы, подтверждающие выделение квоты. Причем неправильно оформленная заявка становится основанием для отказа в выделении квоты, и соответственно представитель коренных малочисленных народов лишается права осуществлять традиционное рыболовство. Достаточно случаев, когда в выделении квоты отказывают по формальным причинам. В некоторых регионах в 2018 году стали принимать заявки исключительно в машинописном виде. Теперь корен-
ным народам придется приобретать и осваивать компьютер, чтобы воспользоваться своим исконным правом на рыболовство [13]. В соответствии с Порядком заключения договоров даже непронумерованность страниц оценивается как несоответствие заявки требованиям, и поэтому заявка не подлежит рассмотрению [5].
Как было отмечено, толкование прав коренных народов Канады во многом связано со спорами в отношении традиционного рыболовства. Установленное Верховным судом Канады право коренных народов ловить рыбу для пропитания, социальных и церемониальных целей не включает в себя коммерческое рыболовство. Как постановил Верховный суд в деле R. v. Van der Peet (1996) для того, чтобы доказать аборигенное право на коммерческий рыбный промысел, коренные народы должны доказать, что до контакта с европейскими поселенцами они практиковали коммерческое рыболовство, и что коммерческий промысел является неотъемлемой частью их самобытной культуры и отказал Д. Ван дер Пит в праве на продажу лосося [18]. Судебные прецеденты по вопросам традиционного коммерческого рыболовства в Канаде характеризуются противоречивостью. Например, аборигены из Первой Нации Хейцлук (Heiltsuk First Nation) долгое время были единственными, кто смог доказать право на коммерческий промысел. Верховный суд в деле R. v. Gladstone постановил, что Первая Нация Хейцлук имеет право продавать икру сельди [19]. Однако существует мнение, согласно которому Первой Нации Хейцлук удалось защитить право на коммерческое рыболовство только по той причине, что икра сельди вызывает в Канаде лишь небольшой коммерческий интерес среди некоренной части населения, в отличие от добычи лососевых видов рыб, которая является крупной отраслью экономики Канады [15].
Вопрос «необходимых средств к существованию» также становился предметом рассмотрения Верховного суда Канады. В деле R. v. Marshall, рассматривая вопрос толковая договора XVIII века, Верховный суд постановил, что «договорные права коренных народов ограничены обеспечением «необходимости» (что расценивается в современном контексте как эквивалент умеренных средств к существованию) и не распространяется на накопление богатства». Верховный суд охарактеризовал договор как закрепляющий «право Нации Микмак продолжать обеспечивать себя средствами к существованию, принимая продукты своей охоты, рыболовства и других видов собирательской деятельности и торгуя тем, что в 1760 году называлось «необходимостью» [20]. Таким образом, согласно позиции Верховного суда право коренных народов на продажу выловленной рыбы связано с умеренными средствами к существованию и не может осуществляться в коммерческих целях. То есть если вырученные средства от продажи рыбы идут на обеспечение умеренных средств к существованию, то такое рыболовство допускается.
Стоит отметить, что в законодательстве Российской Федерации предусматривается продажа коренными народами выловленной рыбы. Реализация водных биологических ресурсов наравне с рыболовством является одним из видов традиционной хозяйственной деятельности коренных народов Российской Федерации, закрепленных в перечне, утвержденном распоряжением Правительства России 2009 года № б31-р.
Непонятен вопрос объема квоты вылова биологических ресурсов для удовлетворения личных нужд. Как
быть в тех случаях, когда лица из числа малочисленных народов ловят рыбу не только для пропитания, но и для возможности существования. В силу безработицы некоторые лица из указанных народов вынужденно, то есть осознанно, вылавливают больше рыбы, чем им необходимо для личного потребления. Делают это для того, чтобы на вырученные деньги купить ГСМ, хозяйственные принадлежности, что в целом можно характеризовать как обеспечение необходимыми средствами к существованию.
В свою очередь в Канаде после целей обеспечения сохранения и воспроизводства рыбных запасов, рыбный промысел коренных народов для пропитания, социальных и церемониальных целей имеет приоритет перед коммерческим и спортивным видами рыболовства, которыми занимается остальная часть населения. Исходя из содержания решения Верховного суда по делу Спарроу, можно утверждать о том, что если вопрос об объеме добычи рыбы остался открытым и по нему возможно дальнейшее рассуждение, то вопрос о приоритетном праве коренных народов на доступ к рыбным ресурсам - нет.
Несоответствие действий коренных малочисленных народов установленным правилам традиционного рыболовства, даже если они соответствуют фактическим потребностям и образу жизни коренных малочисленных народов, оцениваются в судах как противоправные. А их доводы «что разрешительные документы на вылов рыбы в тундре им не нужны, что ловили рыбу для личных нужд, пропитания, для родственников, собак, что имеют право вылавливать рыбу для обеспечения традиционной деятельности в том количестве, которое дает природа, а также по своему усмотрению и с учетом мнения сородичей» признаются несостоятельными, не основанными на нормах действующего законодательства и не имеющими правового значения.
Темой статьи автор хотел привлечь внимание на существующие и применяемые способы доказательства и защиты исконных прав коренных народов в Канаде на традиционное рыболовство. Несмотря на то, что Верховным судом Канады признано существование аборигенных прав, в конкретных случаях требуется доказательства их существования. С одной стороны, это занимает время, финансовые инструменты, с другой стороны, таким образом права коренных народов получают возможность толкования, изучения, фиксации, что играет важную роль в понимании прав коренных народов. Подобный вывод в настоящее время невозможно отнести к Российской Федерации. Как видно, традиционное рыболовство становится уже нетрадиционным, право на его реализацию иногда можно характеризовать как борьбу за реализацию, требования для осуществления традиционного рыболовства становятся все более непосильными для коренных народов.
Если в праве Канады в настоящее время имеется представление о содержании прав коренных народов, существуют правила аннулирования аборигенных прав, понятна суть умеренных средств к существованию, приоритетного доступа осуществления традиционного рыболовства, то в законодательстве Российской Федерации традиционное рыболовство по сути является видом рыболовства, правила и порядок его осуществления не характерны для традиционного рыболовства.
Список литературы:
1. Конституция Российской Федерации : принята все-нар. голосованием 12 декабря 1993 г. // Собрание законодательства РФ. 2014.№ 31. ст. 4398.
2. О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации : фе-дер. закон Рос. Федерации от 7 мая 2001 г. № 49-ФЗ : принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 4 апреля 2001 г. // Собрание законодательства РФ. № 20. 2001. ст. 1972;
3. О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов : федер. закон Рос. Федерации от 20 декабря 2004 г. № 166-ФЗ : принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 26 ноября 2004 г. : одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 8 декабря 2004 г. // Собрание законодательства РФ. 2004. № 52 (часть 1).ст. 5270;
4. О Едином перечне коренных малочисленных народов Российской Федерации : постановление Правительства Рос. Федерации от 24 марта 2000 г. № 255 // Собрание законодательства РФ. 2000. № 14. ст. 1493;
5. О проведении конкурса на право заключения договора о предоставлении рыбопромыслового участка для осуществления рыболовства в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации и о заключении такого договора : постановление Правительства Рос. Федерации от 24 декабря 2008 г. № 986 // Собрание законодательства РФ. 2009, № 2, ст. 201;
6. Об утверждении перечня мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации и перечня видов традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации : распоряжение Правительства Рос. Федерации от 8 мая 2009 г. № 631 -р // Собрание законодательства РФ. 2009. № 20. ст. 2493;
7. О практике рассмотрения дел об административных правонарушениях, связанных с нарушением правил и требований, регламентирующих рыболовство : постановление Пленума Верх. Суда Рос. Федерации от 23 ноября 2010 г. № 27 // Российская газета. 2010. № 271;
8. Об утверждении правил рыболовства для Восточно-Сибирского рыбохозяйственного бассейна : приказ Минсельхоза Рос. Федерации от 03 сентября 2014 № 348 // Российская газета. 2014. № 220;
9. Об утверждении Порядка распределения между пользователями квот добычи водных биологических ресурсов в целях обеспечения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации на территории Республики Саха (Якутия) : постановление Правительства Респ. Саха (Якутия) от 12 февраля 2010 № 54 // Якутские ведомости. 2010. № 11;
10. По делу о проверке конституционности пунктов 5 и 9 Порядка распределения квот добычи водных биологических ресурсов в целях обеспечения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации на территории Республики Саха (Якутия), утвержденного постановлением Правительства
Республики Саха (Якутия) от 12 февраля 2010 года № 54 : постановление Конституционного суда Респ. Саха (Якутия) от 15 апреля 2015 № 1-П // Якутские ведомо-сти.2015. № 15;
11. Решение Ленинского районного суда г. Комсомольска-на-Амуре Хабаровского края № 2А-2451/2016 2А-2451/2016~М-2156/2016 М-2156/2016 от 31 октября 2016 г. по делу № 2А-2451/2016 [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/regular/doc/GNZUju1uA75v (дата обращения: 02.04.2018);
12. Приговор Верхнеколымского районного суда Республики Саха (Якутия) от 28 октября 2013 г. [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/regular/doc/ tRN76jN1eoNx/ (дата обращения: 02.04.2018).
13. КМНС Камчатки придется осваивать компьютеры ради квот [Электронный ресурс]. URL: http://fishnews. ru/news/29952 (дата обращения: 02.04.2018);
14. Ларичев А.А. Самоуправление коренных народов в Канаде: концептуальные подходы и динамика правовой базы // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2016. Том 16. Вып.1. с. 135-149;
15. Фиске Дж. Неотъемлемые права Первых Наций Канады на природные ресурсы: «традиционное природопользование» и современная практика // Обычай и закон. Исследования по юридической антропологии. Москва. 2002. С. 147;
16. Constitution Act, 1982 : конституционный акт Канады [Электронный ресурс]. URL: http://caid.ca/Const Act010208.pdf (дата обращения: 02.04.2018);
17. R. v. Sparrow, (1990) 1 S.C.R. 1075: решение Верховного суда Канады [Электронный ресурс]. URL: https://scc-csc.lexum.com/scc-csc/scc-csc/en/item/609/index.do (дата обращения: 02.04.2018);
18. R. v. Van der Peet, [1996] 2 S.C.R. 507: решение Верховного суда Канады [Электронный ресурс]. URL: https://scc-csc.lexum.com/scc-csc/scc-csc/en/item/1407 /index.do (дата обращения: 02.04.2018);
19. R. v. Gladstone, [1996] 2 S.C.R. 723: решение Верховного суда Канады [Электронный ресурс]. URL: https://scc-csc.lexum.com/scc-csc/scc-csc/en/item/1409/ index.do (дата обращения: 02.04.2018);
20. R. v. Marshall.(1999) 3 S.C.R. 456: решение Верховного суда Канады [Электронный ресурс]. URL: https://scc-csc.lexum.com/scc-csc/scc-csc/en/item/1739/ index.do (дата обращения: 02.04.2018);
21. Aboriginal Fisheries Strategy : сайт Департамента Канады по рыболовству и океанам [Электронный ресурс]. URL: http://www.dfo-mpo.gc.ca/fm-gp/aboriginal-autochton-es/afs-srapa-eng.htm (дата обращения: 02.04.18);
22. Nisga'a Final Agreement : сайт Первой Нации Нишга [Электронный ресурс]. URL: http://www.nnkn.ca/ files/u28/nis-eng.pdf (дата обращения: 02.04.2018);
23. Douglas C. Harris, Peter Millerd. Food fish, commercial fish, and fist to support a moderate livelihood: characterizing aboriginal and treaty rights to Canadian fisheries // Arctic review on law and politics, vol. 1, 1/2010 p. 82-107;
Рецензия
на статью аспирантки Захаровой Т.А. «Правовое регулирование традиционного рыболовства в Канаде и Российской Федерации (сравнительно-правовое исследование)»
Предлагаемая к печати статья Захаровой Т.А. написана в рамках сравнительно-правового исследования обычаев коренных народов Канады и России, проводимого автором. Следует отменить, что это не первая
ее статья, посвященная правам коренных малочисленных народов. Автора отличает знание и глубокий анализ темы исследования, обоснованность и аргументированность сделанных выводов. Не является исключением и настоящая статья. Ее предметом стал круг вопросов, связанных с традиционным рыболовством, коренных народов Канады и России.
Безусловным достоинством работы является обращение не только к правовым актам, регулирующим исследуемую сферу отношений, но и анализ судебной практики, посвященной рассматриваемым вопросам. Это приобретает особую ценность, имея в виду, что Канада является страной общего права, где судебный прецедент имеет регулятивное значение и выступает как важный источник права.
В рассматриваемых судебных решениях отражается комплекс проблем и различные подходы в их решении российской и канадской стороной. Их анализ высвечивают различные концептуальные подходы к правовому статусу коренных народов в Канаде и России.
Понятие исконных прав в канадской правовой доктрине, обуславливает исторический подход к правам коренных народов, их догосударственный характер. И, следовательно, их безусловное признание и в определенных ситуациях приоритет в числе иных действующих источников права.
На основании проведенного анализа судебной практики автор делает аргументированные выводы и предложения. В этом контексте опыт Канады, его творческое осмысление имеют практическое значение в судебной защите прав коренных народов России. Предлагаемая статья представляет безусловный интерес для российского (и не только) читателя и рекомендуется к публикации.
Научный руководитель, кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ А.Н.Пилипенко
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 85,48%
