CC BY
75
Т. Л. Южакова
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ РЫБОЛОВНОГО ПРОМЫСЛА В ЗАЙСАНО-ИРТЫШСКОМ РЕГИОНЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
В статье рассматривается характер правового воздействия администрации Сибирского казачьего войска, представленной войсковым хозяйственным правлением, на отношения, связанные с организацией рыболовного промысла на войсковой территории. Обращается внимание на правовую регламентацию рыболовства в пределах Зайсано-Иртышского региона во второй половине XIX в.
Ключевые слова: рыболовство, казачество, озеро Зайсан, аренда, правовая регламентация, артель, войсковое хозяйственное правление, Сибирское казачье войско, нормативно-правовой акт.
T. Yuzhakova
LEGAL REGULATION OF FISHERY IN THE ZAISANO-IRTYSHSKY REGION IN THE SECOND HALF OF THE 19th CENTURY
The author of the article considers the character of legal influence of the Si-berian Cossack army s administration represented by the army economic board on the relations connected with organisation of fishery over the army territory. Much attention is paid to the legal regulation of fishery in the Zaisano-Irtyshsky region in the second half of the 19th century.
Key words: fishery, Cossacks, Lake Zaisan, lending, law regulation, artel, military economic board, Siberian Cossack army, law act.
Исследование вопросов правового регулирования промысловой деятельности населения на войсковых землях казачества представляется актуальным в силу недостаточной изученности. По замечанию известного исследователя истории казачества в России Л. И. Футорянского, «остаются слабо изученными в социально-экономическом плане
все казачьи войска» [11, с. 21]. Не является исключением в этом смысле проблема правовой регламентации промыслов в Сибирском казачьем войске.
Целью настоящей статьи является рассмотрение состояния правовой урегулированности рыболовного промысла на войсковых землях в Зайсано-Иртышском регионе во второй
половине XIX в., в значительной степени определявшего здесь организационные основы рыболовства.
Войсковое хозяйственное правление Сибирского казачьего войска во второй половине XIX в. предприняло усилия по созданию нормативно-правовой базы для регулирования рыбопромысловой деятельности на войсковой территории, в первую очередь в Зайсано-Иртышском регионе. Его активность в этом направлении определялась модернизационными процессами, имевшими место в российском обществе, стремлением получить максимальную выгоду от рыболовных угодий на казачьих землях и экологическими соображениями.
К рыболовным угольям Сибирского казачьего войска во второй половине XIX в. относилась так называемая Зайсано-Иртыш-ская, или Бухтарминская, «рыбалка» и степные реки и озера, расположенные на войсковой территории.
В угодья Бухтарминской «рыбалки» входили о. Зайсан, один из наиболее крупных азиатских водоемов, и прилегающая к нему прибрежная территория: устье Черного Иртыша, впадающего в Зайсан двумя рукавами, и площадь (по рукавам) на протяжении от 1 до 2 верст; часть Иртыша от истока до впадения в него Бухтармы [1, с. 21]. Обилие различных видов рыбы (осетр, стерлядь, нельма, таймень, окунь, язь, линь, карась [2, оп. 3, д. 12471, л. 29]) постоянно привлекало казачье, крестьянское и казахское население. Крестьяне деревень Прапорщиковой, Глубокой, Красного Яра, казаки станиц и поселков Усть-Каменогорского, Семипалатинского и Зайсанского уездов Семипалатинской области, казахи близлежащих волостей были участниками промысла в угодьях Бухтарминской «рыбалки».
С 1862 г., после реформы Сибирского казачьего войска, освободившей казаков от обязательных работ на войсковых хозяйственных заводах и промыслах, Зайсано-Ир-тышскую «рыбалку» стали сдавать в аренду всем желающим, независимо от социальной принадлежности, отдельными участками на трехлетние сроки пользования. По мнению войсковой администрации, такая форма пользования рыболовными угодьями должна была
составить значительную статью дохода для казны войска. Помимо платы за конкретные участки для рыбной ловли арендаторы платили деньги за 5000 пудов соли, выкупное количество которой определялось для каждого из них площадью арендованного рыболовного места. Аренда большого по площади участка требовала выкупа большего количества соли. Сибирское казачье войско получало упомянутые 5000 пудов соли из государственной казны бесплатно и обязывало арендаторов приобретать ее при аренде рыболовных угодий в пределах озера Зайсан.
Всеми денежными поступлениями от Бухтарминской «рыбалки» ведало войсковое хозяйственное правление, которое постепенно вынуждено было констатировать незначительность доходов, получаемых войском от сдачи ее в аренду. Так, в 1872-1874 гг. они составили всего 2510 руб. [2, с. 22]. Основная причина такого положения дел состояла в том, что арендаторами в течение длительного времени являлись одни и те же лица. Они, участвуя в торгах, проводившихся для сдачи рыболовных угодий в аренду, объявляли свою цену, совместно устанавливая ее заранее к своей выгоде. Территория о. Зайсан делилась на участки, где действовали артели равноправных участников и предпринимательские артели арендаторов. Надо заметить, что конкуренция среди рыбопромышленников за право аренды рыболовных угодий Зайсано-Иртышской «рыбалки» была невелика, что объяснялось отдаленностью этого рыбопромыслового района от крупных торговых центров, порождавшей сложности в его эксплуатации.
Первоначально рыболовство на о. Зайсан предполагало два периода: весенний (апрель -июнь) и осенний (август - сентябрь). Однако рыбопромышленники, стараясь воспользоваться временем активного движения рыбы, отправлялись на Бухтарминскую «рыбалку» уже в марте и, как только вскрывался лед, начинали рыбную ловлю в устье Черного Иртыша, где пользовались неводами и сетями. Эти же орудия лова использовали на о. Зайсан, а в истоке Иртыша и по его течению устанавливали «перетяги с самоловными удами» [6, с. 13]. Весеннее рыболовство являлось особенно
прибыльным и этим активно привлекало арендаторов. Хищнические способы рыбной ловли получали в весенний период самое широкое распространение. Так, неводы имели в длину в 150 саженей и ими перегораживали Черный Иртыш полностью [6, с. 13]. Во время нереста рыбу ловили круглосуточно. Имели место случаи, когда арендаторы в период весенней рыбной ловли, нагрузив рыбой все используемые суда, «затем решили выбрасывать наловленную рыбу и нагрузить карбазы одной икрой» [2, оп. 3, д. 12471, л. 32]. Обычно во второй половине июня арендаторы возвращались домой, а в августе вновь отправлялись на рыбную ловлю.
В период весеннего рыболовства карбазы заходили вверх по Черному Иртышу до мест, которые назывались тонями, и где нельма останавливалась для метания икры. Главные тони для промысла нельмы находились при устьях речек Кальджир и Бельтек [7, с. 18]. Как правило, в тонях рыбу ловили и днем, и ночью.
Занятие рыбопромышленностью в Зайса-но-Иртышском регионе в крупных размерах было доступным только лицам состоятельным или работающим на артельных началах. Экипировка артели необходимым снаряжением требовала солидных вложений. Иметь один только карбаз было по силам далеко не каждому рыбопромышленнику. Некоторое представление о судах такого типа дает переписка войскового хозяйственного правления Сибирского казачьего войска со смотрителем Бухтар-минской «рыбалки» за 1891 г., отложившаяся в государственном архиве Омской области. В корреспонденции, направленной смотрителю, нашло отражение техническое описание карбаза, изготавливавшегося в г. Тюмени по заказу войскового хозяйственного правления для отправки на о. Зайсан. «Карбаз типа пароходных лодок с каютой, с приспособлением устанавливать парус и подъемом груза до 500 пудов стоимостью в 175 руб.» [3, оп. 2, д. 1690, л. 42, 45] предполагалось доставить во время весенней навигации. «Размер карбаза следующий: длина по верху 42 фута, высота 3 фута, осадка 2 фута и водоизмещение 590 пудов» [3, оп. 2, д.1690, л. 45]. Надо заметить, что кар-
базы не были стандартизированы, они могли отличаться размерами и грузоподъемностью. Но изготовление и содержание в рабочем состоянии такого рыболовного судна в любом случае требовало немало денежных средств от владельца.
Кроме предпринимательских артелей и артелей, созданных рыбаками на условиях долевого участия, в рыболовстве на о. Зайсан были задействованы семейные артели и рыбаки, занимавшиеся рыбной ловлей «от себя», т.е. индивидуально. Семейные артели часто во многом уступали по результатам лова другим видам артелей. В них входило меньшее число участников, они имели более слабую техническую оснащенность. Так, участвовавший в рыбной ловле на Бухтарминской рыбалке в 1877 г. устькаменогорский мещанин А. Скороходов вместе с сыном имел 2 лодки, 20 сетей в весенний период, а осенью - 2 лодки и 40 сетей [3, оп. 1, д. 1282, л. 61]. По сравнению с другими видами артелей, семейные обладали меньшей конкурентоспособностью.
Артельная форма организации труда в рыболовстве имела большое значение для развития промысла. Артель являлась организатором этого вида деятельности в рамках отдельного коллектива и была призвана обеспечить в нем трудовой процесс: выработать основы организации и приемы осуществления работы. Можно согласиться с мнением исследователя З.П. Горьковской, которая считает, что «артели давали возможность совершенствовать производственные навыки менее опытным их членам, включая в свой состав представителей младшего и старшего поколений и предъявляя определенные требования к уровню мастерства» [5, с. 133].
В рыболовстве на о. Зайсан широкое распространение получила субаренда рыболовных угодий. Источники часто называют «арендаторов от войска, съемщиков их и пересъемщиков от сих последних» [2, оп. 3, д. 12471, л. 33]. Факты, показывающие наличие субарендных отношений, демонстрируют и выше приведенные примеры о получении рыболовных мест артелями. Войсковое хозяйственное правление не препятствовало развитию субарендных отношений.
В 1887 г. были введены «Временные правила о войсковой рыбалке», которые представляли собой попытку урегулировать пользование рыболовными угодьями Бух-тарминской «рыбалки» на основе правовых норм. Участившиеся случаи самовольного, без уплаты пошлины, рыболовства и применения хищнических способов его ведения привели к тому, что войсковое хозяйственное правление было вынуждено принять ряд мер. На основании «Правил» были упразднены весенний и осенний периоды рыбной ловли, учреждены летний (с 1 апреля по 1 ноября) и зимний (с 1 ноября по 1 апреля) периоды [7, с. 19]. До этого зимний промысел был официально запрещен, однако этот запрет в действительности не соблюдался. «С началом рекостава смотритель уезжает, а арендаторы успевают до января наловить массу рыбы наиболее ценной, потому что она может провозиться свежею, а не соленою или сушеною, как летний улов» [12, оп. 1, д. 7078, л. 36], - отмечалось в журнале Семипалатинского областного правления. В этом случае рыбопромышленники пользовались рыболовными угодьями Зайсано-Ир-тышской «рыбалки» совершенно бесплатно, что не совпадало с интересами войскового хозяйственного правления. Введением новых «Правил» оно стремилось гарантировать денежные поступления от аренды рыболовных мест в войсковую казну круглогодично. Кроме этого, «Правилами» были установлены запреты на рыбную ловлю в некоторых урочищах в период нереста, вводилась регламентация орудий лова и увеличивался штат объездчиков при смотрителе Бухтарминской «рыбалки».
Смотритель войсковой «рыбалки» назначался из казаков-офицеров и должен был наблюдать за соблюдением действующих правил рыболовства, контролировать сохранность границ взятых в аренду рыболовных мест и подавать необходимые сведения в войсковое хозяйственное правление.
Рыбаки приобретали через войсковое хозяйственное правление Сибирского казачьего войска специальные билеты на право рыбной ловли в пределах Бухтарминской «рыбалки». Например, в 1886 г. на весенний период было взято 72 билета, на осенний - 136 билетов.
Всего за билеты было взыскано в пользу войска 4950 руб. [6, с. 14]. В 1887 г. с 1 апреля по 1 ноября было выдано 125 билетов, обеспечивающих право рыбной ловли, стоимостью по 10 руб. каждый. На зимний период выдавались билеты для ловли рыбы сетями и «крючками» (удочками). В 1887 г. было выдано 624 сетяных билета (по 10 руб. каждый), 81 крючковый билет (по 1 руб.) [7, с. 19]. Как правило, к такой форме пользования рыболовными угодьями прибегали лица, занимавшиеся рыболовством индивидуально, вне артелей. Рыбачившие по крючковым билетам назывались «кармачника-ми». В основном крючковые билеты приобретали менее состоятельные рыбаки из казахов, крестьян, казаков. Из 127 билетов, выбранных рыбопромышленниками за период с 1 ноября 1890 г. по 1 апреля 1891 г., 96 (75,6%) билетов было куплено казахами, все эти билеты давали право рыбной ловли удочкой. 31 (24,4%) билет принадлежал крестьянам и казакам, из них 28 билетов (сетяных) - казакам, 3 (крючковых) - крестьянам [3, оп. 2, д. 190, л. 30-35].
Число паев (билетов) на одного рыбака колебалось от одного до трех. За указанный период 1890-1891 гг. (с ноября по апрель) наибольшее число паев имели казаки Илья Черкашенин, Григорий Хлыновский, Василий соколов и др., всего 6 человек. По 2 пая имело 14 казаков, по одному - 8 представителей войскового сословия. Такая же дифференциация, по числу паев, наблюдалась и среди рыбаков, производивших рыбную ловлю по крючковым билетам. Среди них от 5 до 10 паев имели 6,1% участников рыболовства, 3-4 пая - 30,3%, 1-2 пая - 63,3%. При этом числом паев выделялись Кайранбай Дюсенбаев и Дмантай Алекеев (по 10) [подсчитано по: 3, оп. 2, д. 190, л. 30-35]. Приведенные данные показывают наличие имущественного неравенства среди лиц, занимавшихся рыболовством как в рамках отдельных социальных групп, так и в целом.
Необходимо заметить, что из казахов рыбной ловлей занимались, главным образом, менее состоятельные, поэтому рыболовство по крючковым билетам, как не требующее значительных денежных вложений, получило в их среде широкое распространение. Значительное пополнение рыбаков-кармачников из
казахского населения и из беднейших представителей крестьянства и казачества происходило в годы джутов и неурожаев.
На о. Зайсан широкое распространение имела рыбная ловля без внесения пошлины. В случае задержки смотрителем войсковой рыбалки рыбаков, не имевших билетов на право рыбной ловли, вся пойманная ими рыба и орудия лова конфисковывались и затем продавались с аукциона в каком-либо населенном пункте Сибирского казачьего войска, вырученные деньги передавались в войсковое хозяйственное правление. Среди материалов государственного архива Омской области сохранились документы (объявления об аукционной распродаже конфискованных рыболовных снарядов и улова, аукционные листы, акты о конфискации орудий лова) [3, д. 1690, л. 17, 55; д. 1762, л. 4], отражающие факты самовольного рыболовства на Зайсано-Иртышской «рыбалке» и формы воздействия на него со стороны войсковой администрации.
3 сентября 1892 г. наказным атаманом Сибирского казачьего войска были утверждены «Правила о войсковой Зайсано-Иртышской рыбалке», разработанные войсковым хозяйственным правлением. С этого времени было установлено три периода рыбной ловли на Бухтарминской «рыбалке»: весенне-летний (с 1 апреля по 1 июля), летнее-осенний (с 1 июля по 1 ноября) и зимний (с 1 ноября по 1 апреля) [8, с. 24]. В первый период за право рыболовства с рыбопромышленников взималась плата в размере 5 руб. с одного человека за каждые 10 сетей, во второй и третий периоды - по 10 руб. за такое же количество сетей. С рыбаков, пользующихся при рыбной ловле удочками, взималась пошлина в 1 руб. с каждых 10 крючков [8, с. 24].
Таким образом, были утверждены размеры пошлины с определенного числа орудий лова, которые были установлены еще «Временными правилами». Рыбопромышленник приобретал необходимый билет у смотрителя войсковой «рыбалки» или непосредственно в войсковом хозяйственном правлении Сибирского казачьего войска. Количество билетов, покупаемых рыбаками, колебалось в зависимости от числа
и вида использовавшихся ими рыболовных снарядов.
Такая система налогообложения за право рыбной ловли на территории Зайсано-Ир-тышской «рыбалки» давала возможность войсковому хозяйственному правлению Сибирского казачьего войска иметь более точное представление о количестве лиц, занятых рыболовством, их социальном статусе, о числе и характере использовавшихся ими орудий лова. Смотритель войсковой «рыбалки» регулярно сообщал все необходимые сведения в войсковое хозяйственное правление, в том числе об общем размере улова и о количестве полученных рыбопродуктов. Все эти сведения ежегодно включались в отчеты наказных атаманов Сибирского казачьего войска. Они помогали вести учет денежных поступлений от «рыбалки» в войсковую казну и в некоторой степени прогнозировать организацию и результаты рыболовства на ближайший год.
С течением времени состояние рыболовства в Зайсано-Иртышском регионе менялось существенным образом. Происходило постепенное изменение числа участников рыбной ловли в сторону увеличения, одновременно наблюдалось уменьшение величины годового улова. Так, в 1874 г. в угодьях Бухтарминской «рыбалки» занимались рыболовством 547, а в 1912 г. - 981 человек [2, оп. 3, д. 12471, л. 73; 9, с. 123]. В 1873 г. улов крупной рыбы составил 952 пуда, мелкой - 10221 пуд, в 1893 г. соответственно - 1174 и 50130, в 1912 г. - 19 и 29 154 пуда [2, оп. 3, д. 12471, л. 73; 9, с. 123]. Последнее обстоятельство обусловливалось не только увеличением численности участников рыбной ловли, но и в значительной степени тем, что арендаторы, заинтересованные в извлечении максимальной прибыли от арендованных промысловых участков, активно применяли хищнические способы лова, занимаясь браконьерством.
Уменьшение рыбных богатств озера Зайсан и прилегающих к нему рыболовных угодий определяло увеличение цен на добытую рыбу и изготовленные рыбопродукты. Так, если во второй половине 60-х гг. XIX в. нельма продавалась по цене от 40 до 60 коп. за пуд, «красная рыба» - от 1 до 1,5 руб. за пуд, то в 1874 г.
соответственно - от 1,5 до 1,7 руб. пуд и 4-5 руб. пуд, в 1911 г. нельма стоила 5-8 руб. пуд, «красная рыба» - 10 и более руб. пуд [2, оп. 3, д.12 471, л. 32; 10, оп. 1, д. 2406 (в), л. 142 об.].
Постепенное ежегодное снижение улова влекло за собой существенные социальные изменения среди окрестного населения. Крестьянские и казачьи селения, где рыболовство являлось главным занятием жителей, начинают менять свою хозяйственную ориентацию. Причем этот процесс происходил довольно болезненно для населения; перестройка хозяйства на новый лад требовала не только дополнительных денежных вложений, но и определенных знаний, умений и навыков. Интересное наблюдение по этому поводу сделал священник Б. Герасимов в путевых заметках, составленных им в результате поездки в 1905 г. по Семипалатинской области. Он писал: «Пра-порщане издавна были известны как завзятые рыбаки. Большими компаниями отправлялись они со своими карбазами на Зайсанское озеро, или, как его зовут, «море», и опутывали его своими сетями. Рыбы добывалось очень много. Нагруженные карбазы вереницей спускались вниз, к Устькаменогорску и далее, где сушеную рыбу большими партиями скупали специально приезжавшие для этого крестьяне Змеиногорского и Барнаульского уездов. Но с течением времени, благодаря хищническому способу добычи, рыбы в озере поубавилось настолько, что о богатых уловах всевозможных рыбных сортов теперь приходится вспоминать как о чем-то легендарном. Насколько раньше дешево ценились рыбные порода и черная икра, настолько теперь эти водные богатства поднялись в цене. Прапорщане, привыкшие к «морю», долго не могли с упадком рыбного промысла на Зайсанском озере, перейти к пашне, и занятие хлебопашеством являлось для них как бы чужим, несродным
занятием. Бедность села бросается в глаза» [4, с. 9]. Адаптация населения, некогда занятого преимущественно рыболовным промыслом, к иным видам хозяйственной деятельности осуществлялась крайне медленно.
Нормативно-правовые акты администрации Сибирского казачьего войска в сфере правового регулирования рыболовного промысла имели локальный характер. Они свидетельствуют о постепенной эволюции взглядов казачьей администрации на характер правовой регламентации рыболовства на войсковых землях в условиях капиталистической модернизации, выразившейся в стремлении войскового хозяйственного правления Сибирского казачьего войска усилить доходность рыболовных угодий и сохранить их экономический потенциал на длительную перспективу. С последней задачей напрямую корреспондировали природоохранные действия войсковой администрации. Однако указанные цели объективно вступали в противоречие. Господствовавшие в пользовании рыболовными угодьями о. Зайсан арендные отношения, при отсутствии эффективных форм контроля за осуществлением рыболовства, постепенно подрывали рыболовный промысел в данном регионе. Местные законодательные акты, подготовленные войсковыми органами управления, не всегда отвечали требованию дня, длительное время проходили апробацию и совершенствовались, что также далеко не лучшим образом сказывалось на характере эксплуатации рыболовных угодий. И тем не менее законодательные акты войскового хозяйственного правления Сибирского казачьего войска, определявшие правовые основы организации рыбопромысловой деятельности населения в Зайсано-Иртышском регионе, органично вписывались в правовое пространство Степного края второй половины XIX в.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Всеподданнейший отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1874 г. Часть гражданская. Омск, 1875. 109 с.
2. Государственный архив Омской области (ГАОО). Ф. 3. Главное управление Западной Сибири.
3. ГАОО. Ф. 67. Войсковое хозяйственное правление Сибирского казачьего войска.
4. Герасимов Б. Поездка на Рахмановские минеральные ключи // Зап. Семипалатинского подотд. ЗСО ИРГО. Вып. 3. Семипалатинск, 1907. С. 1-72.
5. Горьковская З. П. Трудовые традиции русских крестьян Сибири в промыслах периода капитализма: дис. на соис. учен. степени канд. ист. наук. Новосибирск: НГПИ, 1983.
6. Обзор Семипалатинской области за 1886 г. Семипалатинск, 1887. 107 с.
7. Обзор Семипалатинской области за 1887 г. Семипалатинск, 1888. 108 с.
8. Обзор Семипалатинской области за 1895 г. Семипалатинск, 1897. 114 с.
9. Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1912 г. Ч. 2 (гражданская). Омск, 1913. 112 с.
10. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 395. Отдел сельской экономии и сельскохозяйственной статистики Министерства земледелия.
11. Футорянский Л. Казачество России на рубеже веков. Оренбур: Печатный Дом «ДИМУР», 1997. 200 с.
12. Центральный государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. 369. Акмолинское областное правление.
