CC BY
39
ИЗ ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ FROM THE HISTORY OF THE GREAT PATRIOTIC WAR
Научная статья
УДК 94(47) «1941/1945»
DOI 10.18522/2072-0181-2022-112-5-12
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
А.Ю. Безугольный
LEGAL REGULATION ОF THE VOLUNTEER MOVEMENT DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR
A.Yu. Bezugolny
Очереди добровольцев у призывных участков, спешащих записаться на фронт, - едва ли не первая ассоциация, возникающая в нашем сознании в связи с началом Великой Отечественной войны 22 июня 1941 г. В советский период эта тема рассматривалась в ряде монографий. Первое монографическое исследование о добровольчестве в годы войны принадлежит Н.А. Кирсанову [1]. Наиболее плодотворен А.Д. Колесник, издавший несколько монографий о народном ополчении [2; 3]. Отчасти этот вопрос затрагивается в монографии А.М. Си-ницына [4]. Истребительным подразделениям и частям, создававшимся повсеместно в первый период войны, посвящена монография С.В. Би-ленко [5]. Последняя крупная работа советского периода, посвященная добровольчеству, была издана небольшим тиражом коллективом авторов (П.В. Добров, А. Д. Колесник, Г. А. Ку -манев, Я.Е. Пашко) в 1990 г. [6]. Ее ценность состоит в обобщении исторического опыта добровольчества.
Безугольный Алексей Юрьевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории Российской академии наук, 119334, г. Москва, Ленинский пр-т, 32 А, e-mail: [email protected]; т.: 8(495)9381344.
В современной России институт добровольчества изучается в основном в региональном аспекте [7-9]. Тема затрагивается в нескольких диссертациях [10; 11]. Вышел ряд работ по истории ополчения, прежде всего московского [12; 13].
Тем не менее, при довольно большом разнообразии литературы нет исследований, посвященных правовому статусу граждан, добровольно поступавших в ряды вооруженных сил и иных военизированных формирований. В данной статье этот вопрос рассматривается на материалах нормотворчества военной эпохи (постановления Государственного Комитета Обороны, Совета Народных Комиссаров СССР, указы Президиума Верховного Совета СССР), а также делопроизводственных материалов, связанных с реализацией законодательных мер. Часть использованных документов опубликована, другая находится на архивном хранении.
Однако при ближайшем рассмотрении, несмотря на свою на, первый взгляд, простоту и очевидность, вопрос о добровольческом
Alexey Bezugolny - Institute of General History of the Russian Academy of Sciences, 32 А Leninsky Avenue, Moscow, 119334, e-mail: [email protected]; tel.: 8(495)9381344.
комплектовании Красной Армии совсем не прост. Советские вооруженные силы начинались в 1918 г. с добровольчества, но к 1941 г. этот тип комплектования войск был практически изжит. В то же время справедливый и искренний патриотический порыв миллионов граждан Советского Союза, проявившийся в первые дни войны в массовой подаче заявлений об отправке на фронт, необходимо было как-то канализировать и использовать для пользы дела обороны страны. Колоссальные потери советских войск и невиданный масштаб развернувшихся в первый период войны сражений требовали непрерывного потока пополнений, который не покрывался только мобилизацией военнообязанных граждан. В этих условиях добровольчество стало одним из дополнительных источников людских ресурсов для комплектования вооруженных сил.
Перед войной советские вооруженные силы практически полностью комплектовались красноармейским составом по призыву. План мобилизационного развертывания вооруженных сил на случай войны не предусматривал комплектования Красной Армии добровольцами. Органы военного управления фактически не имели ни опыта, ни организационной инфраструктуры для приема на военную службу и использования добровольцев. Более того, накануне Великой Отечественной войны не существовало и нормативной базы, которая бы регулировала прием в Красную Армию и прохождение службы добровольцами. Действующее законодательство об обязательной военной службе (закон от 1 сентября 1939 г.) не предусматривало приема в ряды Красной Армии граждан на добровольной основе, хотя предыдущие аналогичные законодательные акты (1925, 1930 гг.) допускали и подробно регламентировали эту процедуру. Строго говоря, легендарные добровольцы лета 1941 г. оказались вне правового поля.
Огромный масштаб добровольческого движения настоятельно требовал правового урегулирования положения добровольца в советских вооруженных силах. В первые недели войны было издано несколько документов нормативного характера, из которых следует выделить постановление Государственного Комитета Обороны от 4 июля 1941 г. № 10 «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения» и постановление Совета Народных Комиссаров от 28 июля 1941 г. № 1902 «Об обеспечении добровольцев, вступивших в
части войск действующей Красной Армии» [14, с. 46].
Первый документ сначала носил частный характер, что следует из его наименования, однако впоследствии регулируемое им правовое положение московских ополченцев было распространено и на другие регионы страны. Постановление ГКО № 10 декларировало временный характер народного ополчения, из которого вытекал особый юридический статус ополченца: он не увольнялся с работы; за ним сохранялось среднее денежное содержание по месту гражданской службы или стипендия (для студентов). Лишь в случае наступления инвалидности или смерти правовой статус ополченца уравнивался со статусом мобилизованных в состав Красной Армии военнослужащих: он (в случае инвалидности) или его семья (в случае гибели) получали право на пенсию.
Иной характер носило постановление СНК СССР № 1902, устанавливавшее положение «лиц, принятых добровольцами в части войск действующей Красной Армии». Очевидно, речь шла о гражданах, индивидуально досрочно поступивших на военную службу и зачисленных в кадры Красной Армии. Постановление сразу уравнивало положение добровольцев с военнослужащими. В части служебного положения устанавливалось, что «лица, принятые добровольцами в части войск действующей Красной Армии, удовлетворяются всеми видами довольствия по штатным должностям, на которые они назначены» [14, с. 46]. На добровольцев было распространено действующее законодательство предвоенного периода и военного времени, определявшее денежные выплаты военнослужащим Красной Армии, пенсии и пособия им и их семьям. За ними, как и за всеми военнослужащими, сохранялась занимаемая жилплощадь. Постановление СНК СССР № 1902 уточняло порядок взаимоотношений гражданина, добровольно поступающего на военную службу, с работодателем: с ним должен был быть произведен полный расчет с выдачей выходного пособия и компенсации за неиспользованный отпуск, при этом рабочее место за добровольцем сохранялось и работодатель обязан был восстановить его по возвращении.
Таким образом, Постановления ГКО № 10 и СНК СССР № 1902 регулировали разные категории граждан, с оружием в руках вставших на защиту Родины. Доброволец с первого дня
поступления на военную службу уравнивался в правах со всеми военнослужащими, однако имел дополнительную льготу в виде сохранения за ним рабочего места. Таким образом подчеркивалось промежуточное положение между гражданским лицом и кадровым военнослужащим и допускалось быстрое возвращение его в народное хозяйство. Закон о всеобщей воинской обязанности от 1 сентября 1939 г. не предоставлял такой гарантии гражданам, поступавшим на службу по призыву или мобилизации.
Ополченцы с точки зрения закона не считались военнослужащими, поскольку не увольнялись с работы и продолжали получать зарплату на своих предприятиях. При этом, строго говоря, государством в этот период войны они не считались и добровольцами: добровольность в постановлении ГКО № 10 упоминается лишь однажды - в заголовке, в то время как слово «мобилизация» и его производные использованы 19 раз. Оксюморон «добровольная мобилизация», вынесенный в заголовок постановления, был собственноручно вписан наркомом внутренних дел Л.П. Берией, которому готовый проект приказа войскам Московского военного округа, озаглавленный «О порядке проведения мобилизации 300 тысяч народного ополчения из трудящихся гор. Москвы и Московской области согласно решения Правительства», был подан командующим округом на согласование [15]. Заголовок изменился, но содержательная часть документа, определявшая мобилизационно-принудительный порядок комплектования народно-ополченческих дивизий, осталась без изменений и легла в основу постановления ГКО № 10, подписанного 4 июля И.В. Сталиным. Таким образом, в начальный период войны верховное руководство страны планировало комплектовать народное ополчение на обязательных началах.
Однако, справедливости ради, следует сказать, что на практике меры принуждения при комплектовании ополчения, как правило, были излишни, поскольку желающих записаться в ополчение москвичей было в избытке. Московское ополчение, как и ополчения других регионов страны, в основном формировалось на добровольческих началах.
10 июля 1941 г. постановлением ГКО № 84 условия денежного содержания московских ополченцев были распространены на бойцов «Армии добровольцев» Ленинграда, одновременно также переименованных в ополченцев [16]. Постановления ГКО № 10 и
№ 84 составили правовую основу функционирования ополчения. Штабами дивизий бойцам выдавалась справка для предъявления по месту работы, в которой с ссылкой на перечисленные постановления указывалось, что «руководители предприятий (учреждений, учебных заведений и т.д.) несут личную ответственность за обеспечение своевременной выплаты (высылки) среднего заработка, оклада или стипендии лицам, вступившим в народное ополчение, и их семьям» [17]. 29 июля 1941 г. этот же порядок оплаты был закреплен и в отношении партизан. В постановлении ГКО № 326с говорилось: «Сохранить за личным составом партизанских отрядов среднюю заработную плату как за добровольцами» [18, л. 10].
Еще одним военизированным формированием, которое по типу комплектования можно частично отнести к ополченческим, являлся истребительный батальон. Они создавались при районных отделах органов НКВД в городах и сельской местности и должны были содействовать в борьбе с десантами противника, террористическими группами, охране предприятий, розыску и задержанию дезертиров, поддержанию правопорядка. Истребительные батальоны были организованы постановлением СНК СССР, утвержденным Политбюро ЦК ВКП(б) 24 июня 1941 г. «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе» [19, с. 65]. Приказ НКВД СССР от 25 июня 1941 г. № 00804 конкретизировал и разъяснял порядок комплектования, организации и боевого использования истребительных батальонов, а также правовое положение лиц, принимавшихся в их состав. В частности, п. 6 устанавливал, что боец истребительного батальона нес службу в батальоне без отрыва от производства [19, с. 77]. В этом состояло принципиальное отличие его правового положения от прочих добровольцев. В отдельных случаях, когда, по мнению властей, обстановка требовала сосредоточить все внимание бойцов на боевой учебе и службе, они переводились на казарменное положение с сохранением за ними места работы и заработка. Так, согласно постановлению ГКО от 9 июля 1941 г. № 76сс весь личный состав 35 истребительных батальонов, дислоцировавшихся в Москве и ближайших окрестностях столицы, освобождался от работы на предприятиях, переводился на казарменное положение, продолжая получать оплату «за счет производства». Кроме того,
«в целях закрепления постоянного состава и прекращения текучести в батальонах» бойцы освобождались от мобилизации в Красную Армию и призыва в народное ополчение [20].
Следующим логичным шагом в развитии правового положения бойцов ополченческих формирований стало постановление ГКО от 9 апреля 1942 г. № 1567с «О порядке денежного обеспечения лиц, вступивших в народное ополчение, истребительные батальоны и партизанские отряды, мобилизованных на оборонные работы и призванных в формирования МПВО» [14, с. 305-306]. На ополченцев, бойцов истребительных батальонов,
содержавшихся по нормам Красной Армии, и партизан, а также на семьи этих лиц было в полной мере распространено законодательство о порядке их денежного и вещевого содержания, а также назначения государственных пенсий и пособий военнослужащим Красной Армии и членам их семей. Постановления ГКО начального периода войны, регулировавшие денежное обеспечение бойцов ополчения и истребительных батальонов, отменялись.
С изданием постановления ГКО № 1567с и отменой постановления ГКО № 10 ополченцы и бойцы истребительных отрядов уравнивались в правах с красноармейцами. Кроме того, фактически устранялась противоречивая ситуация в толковании статуса ополченцев, снимался вопрос о временных рамках службы в ополчении: теперь служба становилась бессрочной на период действия в стране военного положения. В дальнейшем в законодательстве военной поры добровольцы, за редким исключением, не упоминались. Так, 31 января 1944 г. постановлением Совета Народных Комиссаров СССР № 101 была утверждена «Инструкция о порядке назначения и выплаты пенсий по инвалидности военнослужащим рядового, сержантского и старшинского состава». Инструкция не содержала новых норм, но разъясняла и детализировала многие частные вопросы, возникшие за годы войны. Так, разъяснялось, что право на пенсию в случае инвалидности имеют «добровольцы рядового, сержантского и старшинского состава» [21, с. 72-73]. Инструкция 1944 г. в целом подтверждала размеры выплат, установленные еще до войны: потолок пенсий ограничивался 400 рублями (для инвалидов I группы, бывших до войны высокооплачиваемыми рабочими или служащими), основная масса инвалидов
получала значительно меньше - от 56 до 150 рублей [21, с. 72-73].
Еще одна категория добровольцев потребовала правового регулирования в годы войны - сверхсрочнослужащие. В межвоенный период военнослужащими сверхсрочной службы заполнялись должности младшего начальствующего состава. Ценность этого контингента для советского военного ведомства состояла в высокой квалификации сверхсрочнослужащих, связанной с длительными пребыванием на должностях, специальным отбором, материально-бытовыми преимуществами. Сверхсрочнослужащие вербовались из лучших солдат срочной службы. Несмотря на очевидную полезность этой категории военнослужащих для вооруженных сил, в предвоенный период, в условиях быстрого наращивания численности Красной Армии, вербовка добровольцев не могла обеспечить быстрого наращивания численности квалици-рованного младшего начальствующего состава. Накануне войны численность младшего начальствующего состава срочной службы пятикратно превосходила численность младших командиров сверхсрочной службы (482 511 и 92 962 человек, соответственно [22]). По сравнению с аналогичными показателями пятилетней давности, когда эти категории находились в состоянии паритета, количество младших командиров срочной службы в абсолютных значениях выросло более чем в 4,5 раза, в то время как численность их коллег сверхсрочной службы показывала отрицательную динамику.
Между тем ускоренная моторизация и техническая перестройка Красной Армии в предвоенные годы делала особенно востребованными военнослужащих высокой профессиональной квалификации. Поэтому вплоть до начала Великой Отечественной войны Наркомат обороны предпринимал усилия по укреплению института сверхсрочнослужащих -как редких и технически сложных специальностей (аэроакустики, визирщики, водолазы и т.д.), так и массовых, но требовавших большого опыта и навыков (телеграфисты, радисты, машинисты, повара и т.д.).
В отношении государственного пенсионного обеспечения по выслуге лет, а также по ранению и увечью сверхсрочнослужащие приравнивались ко всему начальствующему составу РККА, что было предусмотрено ст. 56 закона «О всеобщей воинской обязанности» от 1 сентября 1939 г. Во исполнение этого положе-
ния 5 июня 1941 г. было издано постановление СНК СССР «О пенсиях и пособиях лицам высшего, старшего и среднего начальствующего состава, лицам младшего начальствующего состава сверхсрочной службы, специалистам рядового состава сверхсрочной службы и их семьям» [21, с. 6-9]. Данное постановление составило основу правового регулирования положения сверхсрочнослужащих на весь период Великой Отечественной войны В качестве дополнения к постановлению СНК отдельным постановлением СНК СССР был введен «Перечень специалистов рядового состава сверхсрочной службы Красной Армии, Военно-Морского Флота, пограничных и внутренних войск, имеющих право на пенсии и пособия» [23, с. 149]. Перечень включал 23 военных специальности. Постановление устанавливало лицам начальствующего состава, младшего начальствующего состава сверхсрочной службы и специалистам рядового состава сверхсрочной службы выходное пособие, пенсию за выслугу лет (срочнослужащим она не полагалась), или пенсию по инвалидности. Семьям умерших лиц вышеназванного начальствующего и рядового состава назначалась пенсия или пособие [23, с. 144-146]. Размер пенсии и пособия по инвалидности у сверхсрочнослужащих и срочнослужащих или их родственников за гибель или инвалидность был приблизительно одинаковым, однако для сверхсрочнослужащих он рассчитывался по последнему окладу в вооруженных силах, а у срочнослужащих - по среднему заработку на гражданской должности.
Объявленное 22 июня 1941 г. военное положение меняло правовой статус всех военнослужащих Красной Армии. По действовавшему закону «О всеобщей воинской обязанности» при объявлении мобилизации «все, состоящие к этому времени в рядах Армии и Флота, задерживаются впредь до особого распоряжения» (п. «а» ст. 73 закона). Сроки военной службы на период войны фактически отменялись, и понятие «сверхсрочная служба» теряло практический смысл. В то же время тот младший начальствующий состав сверхсрочной службы, который имел этот статус до начала войны, сохранял его в последующем в течение всей войны.
Фактически до конца войны эта категория военнослужащих не пополнялась в связи с отменой сроков службы до объявления демобилизации. Однако особенности военной обстановки, связанные с вероятной гибелью, пропажей
без вести, инвалидностью военнослужащего, требовали законодательного регулирования пенсионного обеспечения его и членов его семьи. Именно поэтому сверхсрочнослужащие упоминаются всеми законодательными актами, устанавливавшими нормы государственного социального обеспечения военнослужащих и их семей.
Нормативно-правовая база, регулировавшая правовое и имущественное положение военнослужащих в годы Великой Отечественной войны, четко отделяла сверхсрочнослужащих от рядового и младшего начальствующего состава, призванного в Красную Армию по мобилизации. Уже 27 июня 1941 г. в указе Президиума Верховного Совета СССР «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава в военное время» законодатель выделил семьи сверхсрочнослужащих из красноармейской массы, полагая для них иной порядок назначения пособий и пенсий [14, с. 138].
Как отмечалось выше, правовой статус сверхсрочнослужащих в целом приравнивался к статусу начальствующего (с 1943 г. -офицерского) состава. В основном это относилось к социальным и финансово-материальным гарантиям государства военнослужащему и его ближайшим родственникам (порядок назначения пенсий, порядок извещения родственников о гибели или пропаже без вести и т.д.).
В плане государственного обеспечения выплаты сверхсрочнослужащим и их семьям отличались от выплат офицерам только суммами. Так, 23 июля 1941 г. приказом НКО № 242 семьям лиц начальствующего состава и сверхсрочнослужащих, находящихся в действующей армии, если их семьи не получили денежных аттестатов, назначалось временное пособие. Для сверхсрочнослужащих в зависимости от состава семьи эта сумма колебалась от 50 до 125 руб. [14, с. 35-36].
Следует отметить, что перечисленные суммы были очень скромными. Они ориентировались еще на довоенный уровень цен и обеспечивали получателю минимальный уровень потребления. За годы войны выплаты военнослужащим не индексировались, в то время как инфляция взвинтила рыночные цены на продукты более чем в семь раз. В 1944 г. на пенсию инвалида войны на рынке уже нельзя было купить и килограмма муки. Так что означенные выше суммы пособий имели боль-
ше символическое значение. В этих условиях спасала нормированная карточная система распределения продуктов и личные подсобные хозяйства граждан.
В целом перечисленные законодательные акты заложили основу государственного обеспечения военнослужащих сверхсрочной службы на период Великой Отечественной войны. В дальнейшем, в последний период войны, совершенствование законодательства шло по линии уточнения отдельных аспектов социального обеспечения сверхсрочнослужащих, в частности беременных женщин и рожениц, а также в части награждения орденами и медалями за выслугу лет [14, с. 318-319].
Таким образом, юридическая категория сверхсрочнослужащих сохранялась в течение всей Великой Отечественной войны. Что касается практического служебного положения сверхсрочнослужащих в тот период, то в основном они заняли нишу узких специалистов в технических родах войск (ВВС, войска связи и т.д.). Например, в мае 1942 г. только в ВВС КА числилось 63 450 штатных должностей младшего начальствующего состава - пилоты разного профиля, инструкторы, технический персонал и т.д. Оклады по этим должностям были установлены в диапазоне от 215 до 725 рублей [24], что являлось достаточно высоким уровнем оплаты (командир взвода в стрелковых войсках получал от 620 до 800 рублей). Часть этих должностей замещалась сверхсрочнослужащими.
К сожалению, ответить на вопрос об общей численности сверхсрочнослужащих в годы Великой Отечественной войны, определить их представительство в родах войск, проанализировать тенденции развития этой категории военнослужащих не позволяет документальная источниковая база: в отличие от довоенного периода, в обобщающих статистических документах и материалах органов комплектования и отделов кадров они не выделялись из общей красноармейской массы в отдельную категорию и не упоминались при качественной характеристике личного состава того или иного соединения.
Проведенное исследование позволяет утверждать, что государство достаточно оперативно отреагировало на подъем добровольческого движения советских граждан в начальный период войны и предприняло меры для определения правового статуса добровольцев, в конце концов уровняв их в
правах с красноармейцами. Правовой статус другого типа добровольцев, представлявших собой категорию профессиональных солдат, -сверхсрочнослужащих - за годы войны существенно не изменился, за исключением того, что срок их службы, как, впрочем, и всех остальных военнослужащих Красной Армии, был продлен до объявления демобилизации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кирсанов Н.А. По зову Родины: Добровольческие формирования Красной Армии в период Великой Отечественной войны. М.: Мысль, 1974. 275 с.
2. Колесник А.Д. Народное ополчение городов-героев. М.: Наука, 1974. 367 с.
3. Колесник А.Д. Ополченские формирования Российской Федерации в годы Великой Отечественной войны. М.: Наука, 1988. 286 с.
4. Синицын А.М. Всенародная помощь фронту: о патриотических движениях советского народа в годы Великой Отечественной войны 19411945 гг. М.: Воениздат, 1985. 319 с.
5. Биленко С.В. На охране тыла страны. Истребительные батальоны и полки в Великой Отечественной войне 1941-1945. М.: Наука, 1988. 256 с.
6. Народное ополчение защищает Родину. М.: Наука, 1990. 379 с.
7. Брыксин И.И. Добровольческое движение в годы Великой Отечественной войны (по материалам Ярославской области) // Научный диалог. 2015. № 12. С. 241-249.
8. Берговский М.И. О добровольческих истребительных формированиях Тульской области и их роли в обороне г. Тулы в годы Великой Отечественной войны // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. История и археология. 2014. № 4. С. 99-105.
9. Тягур М.И. Ленинградские добровольческие лыжные батальоны периода Советско-финляндской войны 1939-1940 годов // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Сер. Гуманитарные и социальные науки. 2017. № 6. С. 51-61.
10. Козлов Н.Д. Моральный потенциал народа и массовое общественное сознание в годы Великой Отечественной войны: дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 1996. 456 с.
11. Бодрова Е.В. Создание и деятельность системы обеспечения людскими ресурсами действующей армии в годы Великой Отечественной войны: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 2000. 44 с.
12. Каримов В.И. Они отстояли Москву. Летопись народного ополчения Москвы. М.: Планета, 2016. 511 с.
13. Бирюков В.К. Добровольцы-москвичи на защите Отечества. 3-я Московская коммунистическая стрелковая дивизия в годы Великой Отечественной войны. М.: Яуза, 2017. 320 с.
14. Великая Отечественная. Т. 13 (2-2). Приказы народного комиссара обороны СССР, 22 июня 1941 г. - 1942 г. М.: ТЕРРА, 1997. 448 с.
15. Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф. 135. Оп. 12461. Д. 241. Л. 8-10.
16. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 644. Оп. 2. Д. 5. Л. 37-38.
17. Экспозиция Государственного музея обороны Москвы.
18. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 5. Л. 10.
19. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: в 6 т. Т. 2. Кн. 1. Начало. М.: Русь, 2000. 717 с.
20. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 1. Л. 260-261.
21. Приказы Народного комиссара обороны и Министра Вооруженных сил Союза ССР о пенсиях и пособиях генералам, офицерам, сержантскому (старшинскому) и рядовому составу, солдатам и матросам Вооруженных сил и их семьям. М., 1947. 312 с.
22. ЦАМО Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21.
23. Справочник районного прокурора. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1942. 736 с.
24. ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 154. Л. 54-60.
REFERENCES
1. Kirsanov N.A. Po zovu Rodiny: Dobrovolcheskiye formirovaniya Krasnoy Armii v period Velikoy Otechestvennoy voyny [At the call of the Motherland: Volunteer formations of the Red Army during the Great Patriotic War]. Moscow, Mysl, 1974, 275 p.
2. Kolesnik A.D. Narodnoye opolcheniye gorodov-geroev [People's Militia of Hero Cities]. Moscow, Nauka, 1974, 367 p.
3. Kolesnik A.D. Opolchenskiye formirovaniya Rossiyskoy Federatsii v gody Velikoy Otechestvennoy voyny [Militia formations of the Russian Federation during the Great Patriotic War]. Moscow, Nauka, 1988, 286 p.
4. Sinitsyn A.M. Vsenarodnaya pomoshch frontu: o patrioticheskikh dvizheniyakh sovetskogo naroda v gody Velikoy Otechestvennoy voyny 1941-1945 gg. [Formation of the People's Militia of the Russian Federation during the Great Patriotic War 19411945]. Moscow, Voenizdat, 1985, 319 p.
5. Bilenko S.V. Na okhrane tyla strany. Istrebitelnyye bataliony i polki v Velikoy Otechestvennoy voyne 1941-1945 [On the protection of the rear of the country. Fighter battalions and regiments in the Great Patriotic War 1941-1945]. Moscow, Nauka, 1988, 256 p.
6. Narodnoye opolcheniye zashchishchayet Rodinu [The People's Militia protects the Motherland]. Moscow, Nauka, 1990, 379 p.
7. Bryksin I.I. Nauchnyy dialog, 2015, no. 12, pp. 241249.
8. Bergovsky M.I. Gumanitarnye, socialno-ekonomicheskie i obshchestvennye nauki. Istoriya i arheologiya, 2014, no. 4, pp. 99-105.
9. Tyagur M.I. Vestnik Severnogo (Arkticheskogo) federalnogo universiteta. Ser. Gumanitarnye i socialnye nauki, 2017, no. 6, pp. 51-61.
10. Kozlov N.D. Moral'nyy potentsial naroda i massovoye obshchestvennoye soznaniye v gody Velikoy Otechestvennoy voyny: dis. ... d-ra ist. nauk. [Moral potential of the people and mass public consciousness during the Great Patriotic War: PhD Dis.]. St. Petersburg, 1996, 456 p.
11. Bodrova E.V. Sozdaniye i deyatelnost sistemy obespecheniya lyudskimi resursami deystvuyushchey armii v gody Velikoy Otechestvennoy voyny [Creation and operation of the human resources system of the active army during the Great Patriotic War: Thesis of the PhD Dis.]. Moscow, 2000, 44 p.
12. Karimov VI. Oni otstoyali Moskvu. Letopis narodnogo opolcheniya Moskvy [They defended Moscow. Chronicle of the People 's Militia of Moscow]. Moscow, Planeta, 2016, 511 p.
13. Biryukov VK. Dobrovoltsy-moskvichi na zashchite Otechestva. 3-ya Moskovskaya kommunisticheskaya strelkovaya diviziya v gody Velikoy Otechestvennoy voyny [Muscovite volunteers in defense of the Fatherland. The 3rd Moscow Communist Rifle Division during the Great Patriotic War]. Moscow, Yаuza, 2017, 320 p.
14. Velikaya Otechestvennaya. T. 13(2-2). Prikazy narodnogo komissara oborony SSSR, 22 iyunya 1941 g. -1942g. [The GreatPatriotic War. Vol. 13(2-2). Orders of the People's Commissar of Defense of the USSR, June 22, 1941 - 1942]. Moscow, TERRA, 1997, 448 p.
15. Tsentral'nyy arkhiv Ministerstva oborony RF (TsAMO RF) [CAMD RF (Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation)], f. 135, inv. 12461, сase 241, sh. 8-10.
16. Rossiyskiy gosudarstvennyy arhiv sotsialno-politicheskoy istorii (RGASPI) [RSASPH (Russian State Archive of Socio-Political History)], f. 644, inv. 2, case 5.
17. Ekspozitsiya Gosudarstvennogo muzeya oborony Moskvy [The exposition of the State Museum of Defense of Moscow].
18. RGASPI [RSASPH], f. 644, inv. 1, case 5, sh. 10.
19. Organygosudarstvennoy bezopasnosti SSSR v Velikoy Otechestvennoy voyne. T. 2. Kn. 1. Nachalo [State security bodies of the USSR in the Great Patriotic War. Vol. 2. Book 1. The Beginning]. Moscow, Rus, 2000, 717 p.
20. RGASPI [RSASPH], f. 644, inv. 1, case 1, sh. 260261.
21. Prikazy Narodnogo komissara oborony i Ministra Vooruzhennykh sil Soyuza SSR o pensiyakh i posobiyakh generalam, ofitseram, serzhantskomu (starshinskomu) i ryadovomu sostavu, soldatam i matrosam Vooruzhennykh sil i ikh semiyam [Orders of
the People's Commissar of Defense and the Minister of the Armed Forces of the USSR on pensions and allowances for generals, officers, sergeants (foremen) and enlisted personnel, soldiers and sailors of the Armed Forces and their families]. Moscow, 1947, 312 p.
22. TsAMO RF [CAMD RF], f. 7, inv. 26, case 123, sh. 2, 21.
23. Spravochnik rayonnogo prokurora [Directory of the district prosecutor]. Moscow, Legal Publishing
House of the People's Commissariat of Justice of the USSR, 1942, 736 p. 24. TsAMO RF [CAVD RF], f. 7, inv. 26, case 154, sh. 54-60.
Статья поступила в редакцию 31 октября 2022 г.
The article was submitted to the editorial office on October 31, 2022.
Научная статья УДК 94(47).084.8
DOI 10.18522/2072-0181-2022-112-12-18
ОБРАЗ РУМЫНСКОГО ОККУПАНТА НА ТЕРРИТОРИИ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ ПО ВОСПОМИНАНИЯМ ОЧЕВИДЦЕВ И АРХИВНЫМ ДОКУМЕНТАМ
В.А. Венков
THE IMAGE OF THE ROMANIAN OCCUPIER ON THE TERRITORY OF THE ROSTOV REGION: ACCORDING TO THE MEMOIRS OF EYEWITNESSES AND ARCHIVAL
DOCUMENTS
V.A. Venkov
Проблемы исторической памяти о событиях Великой Отечественной войны, о потерях, которые понес наш народ, о зверствах захватчиков, которые он претерпел в период временной оккупации Ростовской области, остаются актуальными и сейчас, когда предельно обострилось противостояние между нашей Родиной и коллективным Западом. Особый интерес вызывает участие в оккупации советской территории союзников или сателлитов Германии. Некоторые страны, чьи граждане (венгры, румыны, словаки, хорваты) воевали против СССР, в послевоенные годы входили в социалистический лагерь, и исследования в этой области в советской историографии не приветствовались. С другими странами -Италией и Финляндией - у СССР были тесные экономические и культурные связи. Об участии
Венков Владимир Андреевич - независимый исследователь, e-mail: [email protected].
венгров в Великой Отечественной войне писал лишь А.И. Пушкаш, уроженец Прикарпатья, входившего в 1939-1945 гг. в состав Венгрии [1]. Немногочисленные работы были посвящены участию в войне румын [2; 3] и итальянцев [4; 5].
В постсоветский период историографическая ситуация значительно изменилась [6; 7]. Так, в 2010 г. вышла статья Е.Ф. Крин-ко «Немцы и другие: образ противника в годы Великой Отечественной войны», в которой рассматривается создание советской пропагандой образа врага в лице немцев и их сателлитов и его отражение в массовом сознании в годы войны [8]. Появились новые труды по итальянским [9-11] и румынским войскам [12]. Опубликованы мемуары самих итальянцев -участников боевых действий [13; 14]. Выш-
Venkov Vladimir Andreevich - Independent Researcher, e-mail: [email protected].
