CC BY
123
3. Алиев, С. М. История Ирана, XX век [Текст] / С. М. Алиев. М., 2004. С. 193.
4. Haas, W. S. Iran [Text] / W. S. Haas. N. Y., 1946. P. 164.
5. Banani, A. The modernization of Iran, 1921-41 [Text] / A. Banani. Stanford, California, 1961. P. 96.
6. Peter, A. Modern Iran [Text] / A. Peter. L., 1965. P. 278.
7. Cottam, R. W. Iran and the United States. A cold war case study [Text] / R. W. Cottam. Pitsburg, 1988. P. 52.
8. Foreign relations of the United States. Diplomatic papers (далее FRUS). Точные ссылки смотри ниже.
9. FRUS. 1939. Vol. IV. The Far East; The Near East and Africa [Text] / Washington, 1955. P. 525.
10. Ibid. P. 525-526.
11. Ibid. P. 526.
12. Ibid. P. 527.
13. Ibid.
14. Ibid. P. 527-528.
15. Ibid. P. 530-531.
16. Ibid. P. 528.
17. Ibid. P. 529-530.
18. Ibid. P. 532.
19. Ibid.
20. Ibid. P. 533.
21. Ibid. P. 534.
22. Ibid. P. 534-535.
23. Ibid. P. 535-536.
24. Ibid. P. 537.
25. Ibid.
26. FRUS. 1940. Vol. III. The British Commonwealth; The Soviet Union; The Near East and Africa [Text] / Washington, 1958. P. 693-694.
27. Ibid. P. 694.
28. Ibid. P. 695-696.
29. Ibid. P. 696-697.
30. Ibid. P. 697.
31. Ibid. P. 697-698.
32. Ibid. P. 699.
33. Ibid. P. 700-701.
34. Ibid. P. 701.
35. Ibid. P. 702.
36. Ibid.
37. FRUS.1941. Vol. III. The British Commonwealth; The Near East and Africa [Text] / Washington, 1959. P. 375.
38. Ibid. P. 375.
39. Ibid. P. 376.
40. Ibid. P. 377.
41. Ibid. P. 377- 378.
42. Ibid. P. 378- 379.
43. Ibid. P. 380.
44. Ibid. P. 381.
45. Ibid.
46. Ibid.
47. Ibid.
48. Ibid.
49. Ibid. P. 382- 383.
50. Ibid. P. 383.
М. М. Гурьянов
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЗЕМСКИХ НАЧАЛЬНИКОВ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Настоящая статья посвящена характеристике одной из основных реформ правительства Александра III - введению института земских начальников. В отечественной историографии принятие закона о земских начальниках практически однозначно трактовалось как начало нового этапа контрреформ.
Однако, на наш взгляд, введение института земских начальников следует расценивать как попытку правительства установить контроль над крестьянским самоуправлением, чтобы искоренить злоупотребления в данной среде и помочь крестьянам приспособиться к новым условиям стремительно модернизирующейся страны.
Одним из главных политических событий 1889 г. стало издание «Положения о Земских Участковых Начальниках» [1] (далее Положение). Положение это было обнародовано при указе 12 июля 1889 г. «О преобразовании местных крестьянских учреждений и судебной части в империи». Данное преобразование представлялось весьма значительным не только по обширности той области управления и суда, которую оно захватывало, но и по важности тех принципиальных перемен, какие оно внесло в быт населения земских губерний.
Итак, в соответствии с Положением в 35 земских губерниях каждый уезд разделялся на земские участки, число которых должны были определять временные уездные и губернские комитеты. В каждом земском участке состоял земский участковый начальник (ст. 5).
Согласно ст. 6 Положения, земскими начальниками могли быть следующие лица: 1) прослужившие в губернии не менее 3 лет в должности предводителя дворянства (причем для данной категории лиц не требовалось имущественного или образовательного ценза); 2) местные потомственные дворяне в возрасте не менее 25 лет, имеющие высшее образование или прослужившие в течение 3 лет в должностях мирового посредника, мирового судьи, непременного члена присутствия по крестьянским делам или земского начальника, если при этом они, их жены или родители владели в пределах уезда на правах собственности землей не менее 1/2 ценза, необходимого для участия в выборах в уездное земское собрание по первой курии, или другим недвижимым имуществом, оцененным для взимания земских сборов не ниже 7500 рублей.
ГУРЬЯНОВ Михаил Михайлович - аспирант кафедры государственно-правовых дисциплин ВятГГУ © Гурьянов М. М., 2006
В случаях недостатка лиц с указанными данными ст. 7 Положения разрешала привлечение на должности земских начальников местных потомственных дворян, окончивших курс в средних учебных заведениях и состоящих в военных или гражданских классных чинах при условии обладания ими, их женами или родителями двойным против указанного выше ценза. Кроме того, разрешалось привлекать на эти должности и местных потомственных дворян, имеющих высшее образование или прослуживших не менее трех лет в указанных п. 2 ст. 6 должностях при условии отсутствия у них земельного ценза, но сохранения усадьбы в пределах уезда.
Но, предоставляя право занимать должности земских начальников лицам из местного дворянства везде, где это окажется возможным, ст. 15 Положения устанавливала право министра внутренних дел, за недостатком таких дворян, назначать на эти должности лиц, окончивших курс в одном из высших или средних учебных заведений империи.
Необходимо отметить, что даже эти весьма незначительные требования в отношении образовательного ценза вскоре были отменены. В своем дневнике А. А. Половцов пишет: «...Встречаю на утренней прогулке товарища министра внутренних дел Плеве, который сообщает мне как крупную новость, что на докладе у государя в четверг Дурново испросил высочайшее повеление об уничтожении для земских начальников условия об образовательном цензе...» [2]. 16 декабря 1889 г. этот вопрос был рассмотрен и принят в Соединенных департаментах Государственного совета. В результате министр внутренних дел получал право назначать на должности земских начальников и таких лиц, которые, соответствуя требованиям ст. 15, могли не иметь высшего или среднего образования, но, по имеющимся у министра сведениям, оказывались достойными занять должность земского начальника и обладали достаточными познаниями для исполнения возлагаемых на них обязанностей (Прим. к ст. 15 Положения).
Ст. 16 Положения устанавливала, что действие постановлений, изложенных в ст. 6-9 и 11-14, не распространялось на ряд губерний (в том числе и Вятскую). В этих губерниях земские начальники назначались из лиц с высшим или средним образованием независимо от их сословного происхождения и земельного ценза. Это положение касалось пяти (позднее девяти) в основном окраинных, недворянских губерний: Астраханской, Вятской, Олонецкой, Пермской, Вологодской (часть уездов), а затем и Ставропольской, Витебской, Минской и Могилевской.
Кандидатуры земских начальников должны были намечаться губернатором совместно с гу-
бернским и местным уездным предводителями дворянства и утверждаться министром внутренних дел.
Земские начальники могли быть уволены с должности или по прошениям, или вследствие представления об этом подлежащего губернского присутствия в случаях, указанных в ст. 17 и 139 Положения. Увольнение данных лиц зависело от министра внутренних дел с соблюдением порядка, установленного ст. 140 Положения.
Таким образом, анализируя условия, предъявляемые к кандидатам на должность земского начальника, мы видим, что круг этих лиц был довольно обширен, а требования к ним весьма невелики. Однако мнения, согласно которым на должность земского начальника мог быть назначен «.любой дворянский "Митрофанушка", к тому же еще оскудевший и сохранивший после своих родителей одну лишь усадьбу...» [3], на наш взгляд, являются односторонними, так как в дополнении к ст. 15 Положения указывался способ назначения без всяких цензовых ограничений (сословных, имущественных, образовательных, служебных). То есть те требования, которые указывались в предыдущих статьях, в значительной степени теряли свою обязательность. В результате в любое время в любом уезде одни начальники могли быть из образованных и состоятельных местных дворян, а другие - из людей, которых просто посчитали достойными и способными к должности, что, естественно, сказывалось на их деятельности. Таким образом, выходило, что на должности земского начальника могло оказаться лицо, не только не бывшее предводителем дворянства, мировым посредником или мировым судьей, не получившее высшего образования и не принадлежавшее к местному дворянству, но и не учившееся в уездном училище, не пользующееся правом дворянства и нигде не служившее. Для этого достаточно было, чтобы у министра внутренних дел имелись сведения о личных достоинствах такого лица и о способности его к предстоящей службе. Сведения же о кандидатах в уездах министерство, в большинстве случаев, могло иметь лишь от губернской администрации, которая, соответственно, предлагала угодных ей кандидатов.
Конечно, порядок назначения по ст. 15 и 16 представлял собой исключение из общего нормального порядка назначения. Так, ст. 16 собственно и была рассчитана на определенные местности, где могли встретиться затруднения в поиске кандидатов не только из местных дворян, обладающих имущественным цензом, но и из местных образованных людей. Но зато ст. 15 была применима ко всем остальным земским уездам в империи, хотя и представляла собой порядок назначения только в отдельных случаях, однако
дело в том, что степень частоты применения таких случаев ничем не была обусловлена.
На наш взгляд, закрепление способов назначения, указанных в ст. 15 (и примечания к ней) и 16 Положения, опровергает мнения тех, кто считал и считает, что данное Положение было издано для того, чтобы «...усилить роль поместного дворянства в деревне и способствовать тем самым консервации феодально-крепостнических пережитков» [4], так как сам принцип такого назначения является отступлением от сословного к бюрократическому.
Функции земских начальников предполагались весьма разносторонние. В их компетенцию входили некоторые распорядительные действия по крестьянским делам и судебно-административные функции.
В административном отношении земские начальники заменяли собой непременных членов уездных присутствий по крестьянским делам и мировых посредников. Так, ст. 22 Положения прямо указывала, что «по заведованию управлением и поземельным устройством сельских обывателей на земских начальников возлагается исполнение всех обязанностей, которые, согласно действующим узаконениям, лежат на мировых посредниках...». Таким образом, данная статья предполагала предоставление земским начальникам тех административных прав, которыми пользовались мировые посредники. По «Положению о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях» [5] мировой посредник утверждал в должности волостного старшину, имел право увольнять сельских старост, а также отрешать от должности волостных старшин впредь до разрешения этого вопроса вышестоящими органами. Кроме того, ему предоставлялось право налагать на должностных лиц сельского управления штраф в размере до 5 руб., а также приговаривать их к аресту до 7 дней (ст. 30).
Однако права земских начальников в отношении органов крестьянского общественного управления значительно расширялись по сравнению с мировыми посредниками. Так, им предоставлялись полицейские функции в отсутствие на месте чинов уездной полиции (уездного исправника или станового пристава). Во время их отсутствия на земских начальников возлагался надзор за действиями волостных старшин и сельских старост по охранению благочиния, безопасности и общественного порядка и по предупреждению и пресечению преступлений и проступков. До прибытия исправника или станового им же предоставлялось руководство в данных отношениях как над волостными старшинами и сельскими старостами, так и над нижними чинами уездной полиции (урядниками, сотскими и десятскими) на пространстве всего участка (ст. 24 Положения).
Кроме того, земскому начальнику принадлежал надзор за всеми установлениями крестьянского общественного управления, а также и производство ревизий данных установлений как по своему усмотрению, так и по поручениям губернатора или губернского присутствия (ст. 23).
Также земский начальник мог предлагать дела на обсуждение волостных сходов, разрешать собственной властью жалобы, приносимые на волостных и сельских должностных лиц, удалять от должности неблагонадежных волостных и сельских писарей (ст. 25-29).
Значительно уменьшалась самостоятельность сельских и волостных сходов. Так, земские начальники имели право рассматривать все приговоры волостных и сельских сходов (ст. 30). Однако по закону земские начальники сами не имели права ни отменять, ни изменять постановления сходов. Если, по их мнению, приговор противоречил закону, либо «клонился к явному ущербу сельского общества», либо нарушал права отдельных членов схода, то начальники могли приостановить исполнение этого приговора и представить его со своим заключением на рассмотрение уездного съезда земских начальников (ст. 31), который отменял или утверждал данный приговор.
Далее, земский начальник имел право за неисполнение вообще законных распоряжений или собственных требований подвергать крестьян, без всякого формального производства, денежному взысканию не свыше шести рублей или аресту не свыше трех дней, а должностных лиц волости или селения подвергать замечаниям, выговорам, денежным взысканиям на сумму до пяти рублей или аресту на срок до семи дней «вследствие рассмотрения принесенных на их действия жалоб или усмотренных им самим маловажных проступков означенных лиц». Он мог также за более важные нарушения устранять этих лиц от должности (в том числе и волостных судей) и входить с представлениями в уездный съезд о полном их увольнении от службы или о предании суду (ст. 61-62). Данные решения земского начальника о взысканиях с волостных старшин и судей, а также с сельских старост, постановляемые им без формального производства, считались окончательными, подлежали немедленному исполнению, и жалобы на них съездом не принимались (ст. 64).
Сверх того, земскому начальнику принадлежал надзор за состоянием мирских капиталов, утверждение приговоров сельских сходов о расходах из них или, если он не согласен с приговором, представление его со своим заключением на рассмотрение уездного съезда (ст. 36). Ему принадлежал также надзор за ссудо-сберегательными кассами и товариществами, сельскими бан-
ками и другими различными сельскими кредитными учреждениями, за опекунством над малолетними и рассмотрение жалоб на опекунов (ст. 37-38), а также «попечение о хозяйственном благоустройстве и нравственном преуспеянии крестьян вверенного ему участка по предметам ведомства сельских и волостных сходов, указанных в пп. 8 и 16 (по Прод.) ст. 51 и в пп. 2 и 3 ст. 78 Общего Положения о крестьянах» (ст. 39). Последняя норма была довольно расплывчата, что часто могло становиться законным основанием произвола земских начальников.
Таким образом, полномочия земского начальника в отношении крестьян были весьма обширны и действительно устанавливали в его лице «попечительство над сельскими обывателями». На наш взгляд, эти полномочия были даже слишком обширны, тем более что некоторые решения начальника вовсе не подлежали обжалованию, а на другие - жалобы приносились в уездный съезд, который состоял (в административном присутствии), под председательством предводителя дворянства, из тех же земских начальников и решал дела по большинству голосов. Понятно, что товарищи лишь в исключительных случаях могли решаться на отмену распоряжений земского начальника, чтобы не ослабить авторитет той власти, представителями которой они сами и являлись. В результате, власть земского начальника охватывала всю общественную, а отчасти и личную жизнь крестьян (попечение о нравственном преуспеянии крестьян).
Судебные функции земских начальников также были весьма широки. За небольшим исключением, им передавались почти все дела, рассматривавшиеся ранее мировыми судьями. В городах (кроме Санкт-Петербурга, Москвы и Одессы, где сохранялся мировой суд) создавался институт городских судей, назначавшихся министром юстиции. Помимо этого в уездах вводились должности уездного члена окружного суда. Ему передавался ряд дел, ранее подведомственных мировым судьям, которые не относились к компетенции земских начальников, городских судей и волостных судов.
В ст. 48 Положения указывалось, что «ведомству земских начальников, в порядке гражданского судопроизводства, подлежат дела, указанные в Правилах о производстве судебных дел, подведомственных земским начальникам и городским судьям (ст. 20)» [6] (далее - Правила). Там устанавливалось, что ведению земских начальников и городских судей подлежали:
1) иски на сумму не свыше пятисот рублей, возникающие: а) по найму земельных угодий, а также находящихся при данных угодьях оброчных и доходных статей; б) по личному найму на
сельские работы, в сельскохозяйственные должности и в услужение;
2) иски о восстановлении нарушенного владения, если со времени нарушения прошло не более шести месяцев;
3) иски о потравах и о других повреждениях полей, лугов и иных угодий, если количество ущерба не превышает пятисот рублей;
4) все прочие иски по личным договорам и обязательствам и о движимости не выше трехсот рублей, а также иски о вознаграждении за ущерб и убытки, если их количество также не превышает трехсот рублей;
5) иски о личных обидах и оскорблениях;
6) просьбы об обеспечении доказательств по искам на любую сумму.
Ст. 49 Положения устанавливала, что в порядке уголовного судопроизводства ведению земских начальников подлежали дела, указанные в Правилах (ст. 162 и 163). В соответствии с данными статьями ведению земского начальника подлежали:
1) проступки против порядка управления, против благочиния, порядка и спокойствия, против общественного благоустройства, против народного здравия, против личной безопасности, против семейственных прав, против чужой собственности, при нарушении Уставов о паспортах, строительного, путей сообщения, почтового и телеграфного, при нарушении правил осторожности от пожаров, при оскорблениях чести, угрозах и насилии;
2) беспатентная продажа питейных и табачных изделий, а также нарушения некоторых постановлений о выделке и продаже напитков и дрожжей;
3) дела о нарушении правил о приготовлении, хранении и продаже церковных восковых свечей, если сумма денежного взыскания и цена подлежащих конфискации свеч не превышала трехсот рублей.
Таким образом, с принятием Положения 1889 г. институт земских начальников фактически заменил собой мировой суд (за исключением городов Санкт-Петербурга, Москвы и Одессы), однако если мировые судьи избирались, то земские начальники стали назначаться, при этом соединив в своих руках и судебную и административную власть.
Особенно возрастала роль земского начальника по сравнению с мировыми посредниками в отношении волостных судов. Если после 1861 г. волостной суд обладал самостоятельностью по отношению к представителям административной власти, то теперь он целиком зависел от земского начальника. Во «Временных правилах о волостном суде», включенных в Положение 1889 г., указывалось, что каждое сельское общество из-
бирало кандидата в волостные судьи. Из их числа земский начальник утверждал судей (при этом число кандидатов должно было превышать количество требуемых судей не менее чем в 2 раза). Председатель волостного суда утверждался по представлению земского начальника уездным съездом, причем эти функции могли быть возложены и на представителя администрации - волостного старшину. Более того, если ранее решения волостного суда являлись окончательными, то по Положению эти решения могли быть обжалованы земскому начальнику. При этом последний либо разрешал эти жалобы сам, либо в случаях, когда приговор предусматривал более серьезное наказание, передавал их на рассмотрение уездного съезда.
Необходимо отметить также, что роль волостного суда теперь значительно возрастала, так как в связи с ликвидацией мирового суда компетенция его значительно расширялась. Гражданские дела, споры и тяжбы рассматривались волостным судом в пределах до 300 рублей (вместо 100 рублей). Волостной суд получил право присуждать виновных к штрафу до 30 рублей и 15 дней ареста (вместо денежного штрафа до 3 рублей и ареста до 7 дней).
Земские начальники в административном и судебном отношении подчинялись руководству и надзору уездных съездов, губернского присутствия и губернатора (ему предоставлялось право осуществлять ревизию делопроизводства земских начальников и установленные нарушения передавать на рассмотрение губернского присутствия (ст. 66 Положения)).
Каждый уездный съезд состоял из двух присутствий (ст. 70-73 Положения): административного (состояло под председательством уездного предводителя дворянства, из всех земских начальников уезда, исправника и председателя уездной земской управы) и судебного (состояло под председательством уездного предводителя дворянства, из уездного члена окружного суда, почетных мировых судей, городских судей и земских начальников).
В судебном присутствии должны были присутствовать товарищ прокурора окружного суда или губернского прокурора, в административном - при разборе некоторых дел - податной инспектор. При каждом уездном съезде состояли кандидаты в земские начальники и секретарь (ст. 76-81).
В административных делах уездный съезд исполнял те же обязанности, которые лежали на уездных по крестьянским делам присутствиях, и разрешал те дела, которые представлялись ему земскими начальниками как превышающими их власть. В судебном отношении уездный съезд заменял собой съезд мировых судей, то есть рас-
сматривал гражданские и уголовные жалобы и отзывы по делам, производившимся земскими начальниками и мировыми судьями (раздел VIII Положения). Ежегодно все земские начальники уезда должны были представлять уездным съездам отчеты о своей деятельности (ст. 67).
Высшей инстанцией над земскими начальниками, городскими судьями и уездными съездами было поставлено губернское присутствие (раздел X Положения). Оно состояло под председательством губернатора из губернского предводителя дворянства, вице-губернатора, прокурора окружного суда или его товарища и двух непременных членов, а также председателя или члена окружного суда, председателя губернской земской управы и управляющих казенной палатой и государственными имуществами. В административном отношении губернское присутствие заменило собой губернское по крестьянским делам присутствие, а в судебном - кассационные департаменты Сената (что, естественно, сокращало время для окончательного принятия решения по делу).
Основной задачей губернского присутствия являлся надзор за успешным исполнением земскими начальниками и уездными съездами возложенных на них обязанностей, а также ревизия их делопроизводства. Оно решало дела об окончательном удалении волостных должностных лиц, разрешало жалобы на постановления земских начальников, рассматривало и утверждало некоторые приговоры сельских сходов, ему принадлежали дела о служебной ответственности земских начальников (присутствие могло представить министру внутренних дел, через губернатора, прошение об увольнении их от должности). По судебным делам губернскому присутствию принадлежали разрешение протестов и просьб об отмене окончательных приговоров и решений съездов. Присутствие принимало решение большинством голосов. Постановления губернского присутствия по административным делам считались окончательными (кроме решений, касающихся поземельного устройства сельских обывателей). На постановления присутствия о служебной ответственности земских начальников дозволялось приносить жалобы министру внутренних дел.
Губернатор располагал существенной властью в отношении губернского присутствия, вплоть до права приостанавливать приведение в действие постановлений. Тогда дело передавалось на рассмотрение министра внутренних дел, который в случае необходимости входил в Сенат с представлением об отмене неправильного постановления.
В итоге новое устройство местного управления существенно усилило власть губернской ад-
министрации, а судебная власть земских начальников распространялась не только на крестьянское население, но косвенно и на городское, так как уездный съезд рассматривал и решения городских судов.
Добавим, что помимо основных обязанностей - судебных, административных и полицейских - земский начальник выполнял массу побочных занятий. Он был «членом училищных советов, общества трезвости, на нем лежал надзор за исполнением воинской повинности, он опекал все благотворительные учреждения и попечительства, был председателем всех комиссий по неурожаю, по пожару, по постройкам и т. п.» [7]. Такое обилие служебных обязанностей земских начальников, их загруженность во многом опровергают утверждения большинства исследователей об огромной власти начальников над крестьянским сословным самоуправлением и о существенном ограничении его самостоятельности.
На основе анализа Положения можно сделать общий вывод, что институт земских начальников представлял собой, прежде всего, то же самое, что и институт мировых посредников, но с несколько большей властью над крестьянством; также - земский начальник имел функции и мирового судьи, с несколько уменьшенной компетенцией. То есть можно сказать, что земский начальник был именно «начальник» для крестьянства, а для всех остальных сословий - судья.
На наш взгляд, главные недостатки судеб-но-административных учреждений, вводимых Положением 1889 г., выражались в следующем:
1. В чрезмерно обширной компетенции и власти земских начальников. Так, лишь очень незначительное число статей Положения содержит точные указания обязанностей земского начальника и пределов его власти. Многие же статьи, относящиеся к наиболее существенным сторонам деятельности земских начальников, сформулированы чрезвычайно широко и сводятся к возложению на них «надзора» или «попечения».
2. В определенной степени учреждение должности земских начальников было шагом назад в государственно-правовом развитии, поскольку законом от 12 июля 1889 г. был отменен мировой суд, а новый институт, заменивший его, соединил в себе административную и судебную власть. Между тем историческое развитие местных органов управления, начиная с Екатерины II, состояло как раз в отделении суда от администрации и постепенной ликвидации сословного принципа в деятельности администрации.
3. Вместо принципа бессословности, на котором утверждались реформы 60-х гг. XIX века, в основание нового устройства в определенной степени было положено сословно-дворянское начало (правда, как мы указывали выше, не везде и не всегда). Также было сохранено сословное образование волостного и сельского управления и волостного суда, но установленное Положением 19 февраля 1861 г. начало полной самостоятельности крестьянского самоуправления и суда было подвергнуто значительному ограничению в виде предоставления должностным лицам из местных землевладельцев широкой власти надзора. Из области суда выборное начало практически было устранено, так как заменявшие мировых судей земские начальники и городские судьи назначались административным порядком, а в волостные судьи сами крестьяне должны были избирать только кандидатов, из числа которых земские начальники назначали судей.
В отечественной историографии принятие закона о земских начальниках практически однозначно трактовалось как начало нового этапа контрреформ, за которым последовало издание новых законов о земском и городском самоуправлении.
Однако, на наш взгляд, введение института земских начальников следует расценивать как попытку правительства установить контроль над крестьянским общественным самоуправлением, искоренить злоупотребления в данной среде и помочь крестьянам приспособиться к новым условиям стремительно модернизирующейся страны.
Примечания
1. Полное собрание законов Российской империи-3 [Текст]. Т. 9. № 6196.
2. Дневник государственного секретаря А. А. По-ловцова [Текст] : в 2 т. Т. II: 1887-1892 гг. М.: Наука, 1966. С. 235.
3. Зайончковский, П. А. Закон о земских начальниках 12 июля 1889 г. [Текст] / П. А. Зайончковс-кий // Науч. докл. высш. шк.: Ист. науки. 1961. № 2. С. 52.
4. Зайончковский, П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия: (политическая реакция 80-х - начала 90-х годов) [Текст] / П. А. Зайончков-ский. М.: Мысль, 1970. С. 401.
5. Полное собрание законов Российской империи-2 [Текст]. Т. 36. № 36660.
6. Полное собрание законов Российской империи-3 [Текст]. Т. 9. № 6483.
7. Богатырева, О. Н. Эволюция системы местного управления в Вятской и Пермской губерниях (1861 -февраль 1917) [Текст] / О. Н. Богатырева. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2004. С. 381.
