CC BY
208DOI 10.24411/2076-1503-2020-10120 ГАДЖИМАГОМЕДОВА Шумайсат Солеймановна,
старший преподаватель кафедры гуманитарных дисциплин Дагестанского государственного медицинского университета
e-mail: [email protected]
КУХМАЗОВА Алина Теймуровна,
студентка
Дагестанского государственного медицинского университета специальность: лечебное дело (31.02.01) e-mail: [email protected]
ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ СУРРОГАТНОГО МАТЕРИНСТВА: РОССИЙСКИЙ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
Аннотация. В статье проводится анализ правового обеспечения суррогатного материнства на территории Российской Федерации и в зарубежных странах. Сравнение законодательной базы позволяет выявить основные «белые пятна» российского законодательства и выяснить его главные особенности относительно правовой базы в государствах с разрешением коммерческого суррогатного материнства.
Ключевые слова: суррогатное материнство, семейное право, российское законодательство, репродуктивные технологии, генетические родители, биологическая мать.
GAJIMAGOMEDOVA Shumaisat Soleimanovna,
Senior Lecturer, Department of Humanitarian Disciplines, Dagestan State Medical University
KUKHMAZOVA Alina Teymurovna,
student of the Dagestan State Medical University
LEGAL PROVISION OF SURROGATE MOTHERHOOD: RUSSIAN AND FOREIGN EXPERIENCE
Annotation. The article analyzes the legal support of surrogate motherhood in the Russian Federation and in foreign countries. A comparison of the legislative framework allows us to identify the main «blank spots» of Russian legislation and to find out its main features regarding the legal framework in states with the permission of commercial surrogacy.
Key words: surrogacy, family law, Russian law, reproductive technologies, genetic parents, biological mother.
В российском законодательстве не существует четкого определения понятия «суррогатное материнство». Ученые также применяют для характеристики этого понятия различные подходы. Е.С. Митрякова определяет суррогатное материнство как правовые отношения, возникающие между вынашивающей ребенка матерью и его будущими родителями (заказчиками) «по поводу имплантации в организм суррогатной матери генетически чужого ей эмбриона для его вынашивания, рождения, и последующей передачи заказчикам» [15, с. 7]. Определение это не может быть точным хотя бы потому, что существует вероятность использования генетического материала самой суррогатной матери - в таком случае она приобретает генетическую связь с младенцем. По мнению Э.В. Ивае-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2020
вой, определение суррогатного материнства обязательно должно включать, кроме факта вынашивания младенца матерью для заказчиков, наличие генетической связи между заказчиком и ребенком [11, с. 7]. В реальности, хотя чрезвычайно редко, такая связь может вовсе отсутствовать. А.А. Пестрикова нечётко определяет термин как процесс искусственного оплодотворения, вынашивания и рождения суррогатной матерью ребенка с целью передачи его нареченным родителям [18, с. 4]. Е.В. Стеблева в своем определении жестко ограничивает круг заказчиков (в качестве их могут выступать законные или гражданские разнополые супруги, а также одинокая женщина) и настаивает на обязательной генетической связи младенца с будущими родителями [20, с. 9].
Российское законодательство в области суррогатного материнства разработано достаточно подробно, хотя и не лишено пробелов. Правовые аспекты суррогатного материнства определены следующими законами и нормативными актами: п. 4 ст. 51, п. 3 ст. 52 Семейного кодекса РФ; п. 5 ст. 16 ФЗ от 15 ноября 1997 г. «Об актах гражданского состояния», ст. 55 ФЗ от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации» [3; 4; 6]. Именно в последнем акте сформулированы принципиальные положения, касающиеся применения вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ). Согласно определению закона, они представляют собой «методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма». Право на применение ВРТ имеют мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие в браке, «при наличии обоюдного информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство». Конкретно определяются в документе биологические параметры суррогатной матери - ею может стать женщина в возрасте от 20 до 35 лет, имеющая не менее одного здорового собственного ребенка и получившая медицинское заключение об удовлетворительном состоянии здоровья. Естественно, как и от генетических родителей, от нее требуется добровольное согласие на медицинское вмешательство. Суррогатная мать не может одновременно быть донором яйцеклетки, что сразу отсекает проблему ее возможной генетической связи с ребенком.
Порядок использования ВРТ четко регламентирован приказом Министерства здравоохранения РФ от 30 августа 2012 г. № 107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к применению» [5]. В.В. Момотов отмечает, что этот документ является уникальным «в сравнительно-правовом аспекте» - подобные правовые акты отсутствуют и в «континентально европейских и в англосаксонских правопорядках» [17, с. 30, 31]. Приложения к этому приказу подробно регламентируют все этапы процедуры применения ВРТ и определяют порядок деятельности медицинских центров применяющих ВРТ (вплоть до требований к их штатным нормативам и техническому оснащению). В результате данный документ содержит не столько правовые нормы, сколько научно-технические - ими должны в обязательном порядке руководствоваться все медицинские учреждения, практикующие ВРТ на территории РФ. Несмотря на столь внушительный корпус актов, регулирующих суррогатное материнство в
РФ, исследователи отмечают в законодательстве несколько спорных вопросов и «белых пятен».
Прежде всего, согласно п. 4 ст. 51 СК РФ, при рождении ребенка суррогатной матерью его генетические родители записываются в этом качестве только при согласии роженицы. А согласно п. 3 ст. 52 того же документа, обе стороны (и генетические родители и суррогатная мать) лишаются права оспаривать отцовство со ссылкой на факт рождения ребенка с помощью ВРТ [6]. Эти положения, направленные на обеспечение правовой определенности, устанавливают жесткие сроки решения вопроса о родителях - до фиксации рождения младенца в документах ЗАГС. Записывается ребенок сыном суррогатной матери или генетических родителей - противная сторона в любом случае фактически лишается права оспаривать гражданский акт в суде. Надо понимать, что эта модель связана с приоритетом защиты интересов ребенка, а не родителей. Баланс интересов смещается в его сторону, поскольку именно ребенок может потерпеть наибольший моральный вред в результате споров между биологической матерью и генетическими родителями. Исходя из этого, для решения вопроса о родителях устанавливаются максимально сжатые сроки, и решение его признается необратимым.
«Узкий момент» норм Семейного кодекса состоит в положении об обязательном согласии суррогатной матери на запись родителями ребенка его генетических родителей. Многие годы российскими судами это положение трактовалось как приоритетное право суррогатной матери на принятие решения о родителях ребенка. Это создавало для генетических родителей ситуацию правовой незащищенности и могло провоцировать злоупотребления со стороны суррогатной матери (вымогательство, шантаж). Существуют три основных несовершенства этой законодательной нормы [17]:
- полное игнорирование прав генетических родителей приводит к нарушению конституционного баланса интересов;
- воля суррогатной матери может очевидном образом противоречить интересам ребенка, которые признаются наиболее приоритетными как российским, так и международным правом (ребенок лишается возможности жить и воспитываться в полной семье);
- отказ суррогатной матери передать ребенка его генетическим родителям представляет собой нарушение обязательств гражданско-правового договора, заключенного между этими двумя сторонами при оформлении суррогатного материнства. Нарушение требований добросовестности согласно гражданскому праву влечет отказ нарушителю в защите принадлежащего ему права.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2020
Относительно последнего пункта возник вопрос о признании недействительным отказа суррогатной матери от передачи ребенка генетическим родителям - в том случае, если волеизъявление первой не соответствует ее реальной воле, либо имеет неправомерный характер. Как отмечает В.В. Момотов, с учетом обстоятельств конкретного дела суд может установить, что биологическая мать отказалась передать ребенка родителям «не в связи с возникновением у нее материнских чувств, а по иным соображениям» -прежде всего, корыстного характера [17]. В связи с этим Пленум Верховного Суда РФ в п. 31 постановления от 16 мая 2017 г. № 16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с происхождением установления детей» разъяснил, что отказ суррогатной матери от записи генетических родителей в акте гражданского состояния «не может служить безусловным основанием для отказа в удовлетворении иска этих лиц о признании их родителями ребенка» [8]. Суду требовалось выяснить условия договора о суррогатном материнстве, наличие генетической связи потенциальных родителей и ребенка и причины отказа суррогатной матери от передачи младенца заказчикам.
Таким образом, волеизъявление суррогатной матери потеряло абсолютный и волюнтаристский характер, но приоритет в отношениях, связанных с суррогатным материнством, остался все же именно за ней. В п. 2 ст. 16 Закона об актах гражданского состояния прямо предписывается при регистрации рождения ребенка «по заявлению супругов, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания», предоставить документ, выданный медицинской организацией, подтверждающий согласие суррогатной матери на запись указанных супругов родителями ребенка [3]. Основанием подобного приоритета является гестационная теория родства, основным принципом которой служит установления родительских прав по наличию беременности. Ее приверженцы выдвигают следующие аргументы: организм ребенка формируется за счет питательных веществ суррогатной матери, она определяет иммунную и гормональную систему ребенка, а в ходе беременности у суррогатной матери возникает естественное чувство материнства [12, с. 30.] Причем на практике суррогатная мать может не только оставить ребенка, но и взыскать алименты с его биологического отца [13, с. 17].
А.В. Андрианов рассматривает другие «узкие места» в российском законодательстве о суррогатном материнстве [9, с. 17, 18]. Он отмечает, что «закон не дает прямого разрешения одинокой женщине, или одинокому мужчине или
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2020
нетрадиционному союзу прибегать к услуге суррогатной матери». В действительности, ущемленными оказываются только мужчины и нетрадиционные пары: п. 3 ст. 55 Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» гласит, что «одинокая женщина также имеет право на применение ВРТ», а п. 9 того же документа именует в качестве «потенциальных родителей» также «одинокую женщину, для которой вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям» [4]. Судебная практика по данным вопросам в достаточной степени противоречива: суд может отказать как женщине, так и мужчине в регистрации ребенка на том основании, что она не состоит в браке (пример относительно женщины - решение Бабушкинского районного суда г. Москвы от 28 апреля 2011 г. по делу № 2-2222/11, относительно мужчины - решение Тушинского районного суда города Москвы от 19 марта 2014 года по делу № 2-1472/2014). Но в большинстве случаев судебные инстанции все же встают на сторону не органов ЗАГС, а генетических родителей, включая не только одиноких женщин, но и мужчин. Свою позицию они при этом обосновывают ссылкой на цитированную выше законодательную норму относительно женщин, а также на равенство согласно действующему законодательству прав лиц обоих полов (ч. 3 ст. 19 Конституции РФ).
Таким образом, судебная практика вполне допускает наличие в числе «заинтересованных лиц» только суррогатной матери и женатого мужчины - так что в ущемленном положении фактически остаются лишь нетрадиционные пары. Не находит подтверждения и еще один законодательный пробел, указанный А.В. Андриановым, рассматривающим ситуацию, в которой «суррогатная мать имеет усеченную связь генетического родства с ребенком» (предоставляет яйцеклетку для оплодотворения) [9]. В п. 10 ст. 55 «Закона об основах охраны здоровья граждан» четко указано, что «суррогатная мать не может быть одновременно донором яйцеклетки» [4]. Эта новелла введена в законодательство в связи с тем, что генетическое родство суррогатной матери и ребенка подразумевает приобретение последним статуса товара. То же касается и «отсутствия обязательного согласия мужа на участие его жены в программе суррогатного материнства», также фиксируемого в качестве «правового пробела» А.В. Андриановым [9]. В том же п. 10 указанного выше документа ясно отмечено, что состоящая в зарегистрированном браке женщина «может быть суррогатной матерью только с письменного согласия супруга» [4].
Более актуальными представляются проблемы использования при ВРТ технологии крио-
консервации. П. 1 ст. 55 Закона «Об основах охраны здоровья граждан» указывает на возможность применения ВРТ с использованием «крио-консервированных половых клеток» [4]. Но фактически процесс регистрации детей, рожденных с применением технологий криоконсервации, представляет собой серьезный законодательный пробел. Основная ситуация, не попадающая в поле зрения законодателя: регистрация в качестве отца ребенка давно умершего лица. Поскольку в российском законодательстве речь идет лишь о живых лицах, желающих иметь ребенка, в описанной выше ситуации «приходится столкнуться с проблемой установления происхождения ребенка». Возникает проблема установления отцовства: генетического отца, умершего задолго до зачатия и рождения ребенка или биологического отца - одного из супругов, заключивших договора с суррогатной матерью. Е.В. Стеблева полагает, что отсутствие четкой воли законодателя о правовом статусе репродуктивных тканей (гамет) после смерти их обладателя «может привести к их неограниченному использованию с негативными последствиями» [19, с. 30]. Ситуация усугубляется тем, что матерью ребенка, родившегося от суррогатной матери, может быть записана женщина, которая биологически является его родственником (бабушкой, теткой и др.). В качестве примера можно привести решение Прикубанского районного суда города Краснодара от 1 ноября 2016 г. по делу № 2-13109/2016. Этим решением матерью ребенка была признана бабушка, сын которой в силу тяжелого заболевания произвел криоконсервацию своего биологического материала. Материал этот был использован после его смерти по договору об оказании услуг между истицей и суррогатной матерью.
Еще одним важным пробелом законодательства является отсутствие в числе потенциальных родителей лиц, генетически вообще не связанных с младенцем. Действующая формулировка закона предполагает в качестве «потенциальных родителей» исключительно лиц, «чьи половые клетки использовались для оплодотворения». Этот пробел, как представляется, сделан вполне сознательно (как и в случае с использованием ВРТ нетрадиционной семейной парой). Подобный случай исключен по той же причине, по которой российские специалисты по организации суррогатного материнства негативно относятся к тем случаям, когда к ним обращаются здоровые женщины. Опрос показывает, что клиентам, у которых нет показаний к проведению программы суррогатного материнства, клиники обычно отказывают в предоставлении услуг ВРТ. Специалисты опасаются, что здоровая женщина может отказаться участвовать в программе суррогатного материн-
ства в тот момент, когда прервать беременность биологической матери будет уже невозможно [10, с. 71, 72]. Объясняют они это тем, что никакой связи (ни биологической, ни генетической) с ребенком она не имеет. То же касается и семейных пар, не являющихся генетическими донорами при использовании суррогатного материнства.
Можно назвать еще две причины отсутствия не имеющих генетической связи с будущим ребенком лиц в числе потенциальных родителей. Прежде всего, в данном случае возникает юридический казус определения родителей - ведь при отсутствии генетического родства с ними ребенок уже с момента рождения оказывается лишен «настоящих» родителей (биологическая мать передает его на руки заказчикам и после этого не имеет к нему никакого отношения). Вторая причина - этическая. При описанном развитии событий взаимоотношения между потенциальными родителями и суррогатной матерью более всего подходят под определение «превращения ребенка в товар» и получения в аренду на время беременности тела суррогатной матери. Именно эти положения являются основополагающими в аргументации противников суррогатного материнства во всем мире. Противостоять им можно лишь указанием на генетическую связь между младенцем и потенциальными родителями, которая признается приоритетной перед биологической (гестацион-ной) связью между матерью и ребенком в американском законодательстве.
Рассмотрев российское законодательство о суррогатном материнстве, попытаемся выделить его основные особенности. Прежде всего, законодатель отдает приоритет при определении дальнейшей судьбы ребенка суррогатной матери, а не генетическим родителям. Вторая особенность -жесткое установление генетической связи младенца с потенциальными родителями при требовании о полном отсутствии такой связи между младенцем и суррогатной матерью. Наконец, законодатель с большим подозрением относится к не имеющим пары потенциальным родителям (если женщине в таком случае использование ВРТ разрешается, то мужчина в законе не фигурирует), а также нетрадиционным парам (здесь и вовсе зияет законодательное «белое пятно»).
Теперь рассмотрим законодательство относительно суррогатного материнства в других странах, постараемся наметить его основные отличия от российского и разобрать причины этих отличий. Прежде всего, следует заметить, что в целом ряде западноевропейских стран суррогатное материнство прямо запрещено (Франция Норвегия, Германия, Австрия, Италия, Швейцария, Швеция). Полный запрет на суррогатное материнство существует также в ряде американских штатов (Мичи-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2020
ган, Нью-Йорк, Аризона, Нью-Джерси). Этот запрет обусловлен традиционно крепкими в этих странах позициями католической церкви, негативно относящейся к применениям новых биологических технологий для репродуктивных целей. Впрочем, Италия в последние годы сделала некоторые послабления - теперь семейной паре разрешается рождение ребенка с помощью суррогатного материнства. Однако для одиночек подобная практика недопустима. Запрещается также заморозка и уничтожение эмбрионов [14].
Еще в постановлении Специального экспертного комитета Совета Европы по биологической этике и искусственным методам деторождения (1989 г.) определены основные ограничения использования суррогатного материнства, имеющие ярко выраженный этический характер. Искусственное оплодотворение разрешается лишь при условии, что суррогатная мать не получает материальной выгоды от данной операции и имеет право после родов оставить ребенка себе. В связи с этим в целом ряде стран суррогатное материнство разрешено исключительно на некоммерческой основе (Австралия, Великобритания, Канада, Израиль, Нидерланды, Вирджиния в США). Причем в Англии разрешается оплата текущих расходов суррогатной матери на медицинские услуги, но без гонорара. Так же в целом ряде государств суррогатное материнство законодательно не регулируется, но фактически имеет место (Бельгия, Греция, Испания, Финляндия) [16, с. 144]. В Израиле, согласно Закону 1996 г., суррогатное материнство доступно исключительно гетеросексуальным супружеским парам, и только при условии отсутствии генетического родства с ребенком суррогатной матери. Право на процедуру оплодотворения можно получить только в специализированном комитете.
К государствам, где разрешено коммерческое суррогатное материнство, относятся Россия, ряд государств постсоветского пространства (Украина, Грузия, Беларусь, Казахстан), Польша, ЮАР и большинство штатов США. В белорусском законодательстве юридически закреплен правовой статус генетической матери ребенка, рожденного суррогатной матерью, а отцом такого ребенка признается супруг заказчицы [4]. При этом в Кодексе о браке и семье (п. 3, 4 ст. 53) четко определяется, что суррогатная мать не должна иметь генетического отношения к вынашиваемому ребенку, а применение ВРТ возможно лишь по медицинским показаниям, когда «вынашивание и рождение ребенка генетической матерью физиологически невозможно, или связано с риском для жизни ее или ребенка». Законодательно закреплены и требования к оформлению договора о
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2020
суррогатном материнстве (состоящие в браке лица обязаны заключать его с согласия супругов).
Аналогичное положение содержится в Семейном кодексе Украины (п. 2 ст. 123) - права генетических родителей на ребенка, появившегося на свет с помощью ВРТ, закрепляются в полном объеме [7]. При этом генетический материал может быть взят как от обоих супругов, так и от одного. Мало того, даже в случае генетической связи суррогатной матери с ребенком при наличии договора о суррогатном материнстве ребенок передается заказчикам. При этом в процедурах ВРТ может участвовать лишь пара, состоящая в законном браке (для гражданских пар и одиночек применение суррогатного материнства исключено) [7]. В Казахстане суррогатное материнство разрешено с 1998 г. (при этом регулирующие отношения сторон законы фактически отсутствуют). Статьи 15 и 49 Закона «О браке и семье» требуют составления договора о суррогатном материнстве [3]. Как и на Украине, ребенок передается потенциальным родителям даже в случае генетической связи между ним и суррогатной матерью. Аналогично украинскому варианту, программа суррогатного материнства остается недоступной для одиночек [3].
Наиболее передовой страной в плане использования ВРТ является США. Калифорния считается центром суррогатного коммерческого материнства - в этом штате предоставляются даже международные услуги вынашивающих матерей. Подобная ситуация сложилась начиная с 1992 г., когда законодательный орган штата признал, что «контракт на выполнение услуги суррогатного материнства не противоречит общественному сознанию». Согласно калифорнийским законам, все права на ребенка, рожденного суррогатной матерью, принадлежат генетическим родителям. Аналогичное законодательство в Арканзасе - здесь контракт об оказании услуг суррогатной матери является обязательным к исполнению - главным при решении вопроса о родителях ребенка законодатель считает выраженное в контракте намерение родителей-заказчиков. При этом в правовой доктрине США выделяется геста-ционное и традиционное суррогатное материнство. Во втором случае для оплодотворения используется яйцеклетка суррогатной матери и ребенок генетически родственен ей. Но правила заключения договора в обоих случаях одинаковы - после рождения ребенка суррогатная мать утрачивает все права на него и передает заказчику.
Подводя итоги обзора мирового законодательства о суррогатном материнстве, можно признать, что Российская Федерация входит в число государств с наиболее лояльным законодательством относительно применения ВРТ. При этом в
законодательстве РФ, в отличие от большинства подобных государств, четко не регламентированы условия составления договора о суррогатном материнстве, предусматривающие ответственность сторон и прежде всего - обязательную передачу ребенка генетическим родителям. В связи с этим приоритет в решении судьбы «суррогатного» ребенка в России отдается биологической матери, что является совершенно неприемлемым в других странах с развитым «суррогатным» законодательством. Из этого вытекает и требование об отсутствии генетического родства ребенка и суррогатной матери. Такое ограничение среди допускающих коммерческое суррогатное материнство стран допускается лишь в Беларуси, тогда как в США, Украине и Казахстане во главу угла ставятся исключительно условия договора вне зависимости от генетического родства младенца. С другой стороны, в РФ (в отличие от Украины и Казахстана) допускается суррогатное материнство не только для семейных пар, но и одиноких женщин (а фактически - и мужчин). В этом элементе Российская Федерация даже опередила своих географических соседей, допускающих применение ВРТ исключительно зарегистрированными семейными парами.
Список литературы:
[1] Закон Республики Казахстан «О браке и семье» № 321-I от 17.12.1998 г. [Электронный ресурс] (в акт. ред.). URL: https://kodeksy-kz.com/ ka/zakon_o_brake_i_seme.htm
[2] Кодекс Республики Беларусь о браке и семье № 278-З от 09.07.1999 г. [Электронный ресурс] (в посл. ред.). URL: https://www.etalonline. by/document/?regnum=HK9900278 (дата обращения: 07.12.2019).
[3] Об актах гражданского состояния [Электронный ресурс]: ФЗ от 15.11.1997 г. № 143-Ф3: принят Гос. Думой 22 октября 1997 г. URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_16758/ (дата обращения: 07.12.2019).
[4] Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации [Электронный ресурс]: ФЗ от 21.11. 2011 г. № З23-Ф3: ред. от 3.04.2017 г. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_121895/ (дата обращения: 07.12.2019).
[5] О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению [Электронный ресурс]: приказ Минздрава России от 30 авг. 2012 г. № 107н: ред. от 11.06.2015 г. URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_142595/ (дата обращения: 07.12.2019).
[6] Семейный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: ФЗ от 29.12.1995 г. № 223-ФЗ: ред. от 1 мая 2017 г. URL: http://www.consultant.
ru/document/cons_doc_LAW_8982/ (дата обращения: 07.12.2019).
[7] Семейный кодекс Украины № 2947-III от 10.01.2002 [Электронный ресурс] (в акт. ред.). URL: https://kodeksy.com.ua/ka/simejnij_kodeks_ ukrainy.htm (дата обращения: 07.12.2019).
[8] Постановление от 16 мая 2017 г. № 16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с происхождением установления детей» // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2017. - № 7. URL: https://www.vsrf.ru/ files/24107 (дата обращения: 07.12.2019).
[9] Андрианов А.В. О проблемах законодательства РФ в сфере применения программ суррогатного материнства // Юридический вестник Самарского гос. ун-та. - 2015. - Т. 1. - № 1. - С. 17-25.
[10] Душина А.Д., Керша Ю.Д., Ларкина Т.Ю., Проворова Д.Д. Легитимация коммерческого суррогатного материнства в России // Экономическая социология. - 2016. - Т. 17. - № 1. - С. 62-82.
[11] Иваева Э.А. Проблемы реализации конституционных прав человека в Российской федерации на примере суррогатного материнства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2004.
- 22 с.
[12] Кокорин А.П. К вопросу о получении согласия суррогатной матери на запись родителями ребенка супругов, предоставивших свой генетический материал // Семейное и жилищное право. - 2010. - № 1. - С. 28-31.
[13] Лебедева О.Ю. Некоторые проблемы регулирования вспомогательной репродукции в свете нового Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Медицинское право. - 2012. - № 3. - С. 16-20.
[14] Метелева Е.Н. Реализация суррогатного материнства за рубежом // Науч.-практ. электронный журнал «Аллея науки». - 2018. - № 3 [Электронный ресурс]. URL: https://www.alley-science.ru/ domains_data/files/8March18/ (дата обращения: 07.12.2019).
[15] Митрякова Е.С. Правовое регулирование суррогатного материнство в России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Тюмень, 2006. - 23 c.
[16] Моисеенко Т.А., Лысогорская К.И., Федо-ренко О.С., Щекина Е.Н. Сравнительный анализ института суррогатного материнства в российском и зарубежном законодательстве // Вестник Ростовского гос. эконом. ун-та. - 2016. - № 4. - С. 142148.
[17] Момотов В.В. Биоэтика в контексте законодательства и правоприменения (суррогатное материнство) // Lex Russica. - 2019. - № 1. - С. 29
- 39.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2020
[18] Пестрикова А.А. Обязательства суррогатного материнства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Краснодар, 2007. - 19 c.
[19] Стеблева Е.В. Правовое регулирование посмертного суррогатного материнства // Семейное и жилищное право. - 2012. - № 1. - С. 27-31.
[20] Стеблева Е.В. Проблема реализации прав участников отношений суррогатного материнства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2012. - 18 с.
Spisok literatury:
[1] Zakon Respubliki Kazahstan «O brake i sem'e» № 321-I ot 17.12.1998 g. [Elektronnyj resurs] (v akt. red.). URL: https://kodeksy-kz.com/ka/ zakon_o_brake_i_seme.htm
[2] Kodeks Respubliki Belarus' o brake i sem'e № 278-Z ot 09.07.1999 g. [Elektronnyj resurs] (v posl. red.). URL: https://www.etalonline.by/document/?reg-num=HK9900278 (data obrashcheniya: 07.12.2019).
[3] Ob aktah grazhdanskogo sostoyaniya [Elektronnyj resurs]: FZ ot 15.11.1997 g. № 143-FZ: prin-yat Gos. Dumoj 22 oktyabrya 1997 g. URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_16758/ (data obrashcheniya: 07.12.2019).
[4] Ob osnovah ohrany zdorov'ya grazhdan v Rossijskoj Federacii [Elektronnyj resurs]: FZ ot 21.11. 2011 g. № 323-FZ: red. ot 3.04.2017 g. URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_121895/ (data obrashcheniya: 07.12.2019).
[5] O poryadke ispol'zovaniya vspomogatel'nyh reproduktivnyh tekhnologij, protivopokazaniyah i ogranicheniyah k ih primeneniyu [Elektronnyj resurs]: prikaz Minzdrava Rossii ot 30 avg. 2012 g. № 107n: red. ot 11.06.2015 g. URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_142595/ (data obrashcheniya: 07.12.2019).
[6] Semejnyj kodeks Rossijskoj Federacii [Elektronnyj resurs]: FZ ot 29.12.1995 g. № 223-FZ: red. ot 1 maya 2017 g. URL: http://www.consultant.ru/docu-ment/cons_doc_LAW_8982/ (data obrashcheniya: 07.12.2019).
[7] Semejnyj kodeks Ukrainy № 2947-III ot 10.01.2002 [Elektronnyj resurs] (v akt. red.). URL: https://kodeksy.com.ua/ka/simejnij_kodeks_ukrainy. htm (data obrashcheniya: 07.12.2019).
[8] Postanovlenie ot 16 maya 2017 g. № 16 «O primenenii sudami zakonodatel'stva pri rassmotrenii del, svyazannyh s proiskhozhdeniem ustanovleniya detej» // Byulleten' Verhovnogo Suda RF. - 2017. - №
7. URL: https://www.vsrf.ru/files/24107 (data obrashcheniya: 07.12.2019).
[9] Andrianov A.V. O problemah zakonodatel'stva RF v sfere primeneniya programm surrogat-nogo materinstva // Yuridicheskij vestnik Samarskogo gos. un-ta. - 2015. - T. 1. - № 1. - S. 17-25.
[10] Dushina A.D., Kersha Yu.D., Larkina T.Yu., Provorova D.D. Legitimaciya kommercheskogo sur-rogatnogo materinstva v Rossii // Ekonomicheskaya sociologiya. - 2016. - T. 17. - № 1. - S. 62-82.
[11] Ivaeva E.A. Problemy realizacii kon-stitucionnyh prav cheloveka v Rossijskoj federacii na primere surrogatnogo materinstva: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. - M., 2004. - 22 s.
[12] Kokorin A.P. K voprosu o poluchenii soglasiya surrogatnoj materi na zapis' roditelyami rebenka suprugov, predostavivshih svoj geneticheskij material // Semejnoe i zhilishchnoe pravo. - 2010. - № 1. - S. 28-31.
[13] Lebedeva O.Yu. Nekotorye problemy reg-ulirovaniya vspomogatel'noj reprodukcii v svete novogo Federal'nogo zakona «Ob osnovah ohrany zdorov'ya grazhdan v Rossijskoj Federacii» // Medicinskoe pravo. - 2012. - № 3. - S. 16-20.
[14] Meteleva E.N. Realizaciya surrogatnogo materinstva za rubezhom // Nauch.-prakt. elektronnyj zhurnal «Alleya nauki». - 2018. - № 3 [Elektronnyj resurs]. URL: https://www.alley-science.ru/domains_ data/files/8March18/ (data obrashcheniya: 07.12.2019).
[15] Mitryakova E.S. Pravovoe regulirovanie surrogatnogo materinstvo v Rossii: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. - Tyumen', 2006. - 23 c.
[16] Moiseenko T.A., Lysogorskaya K.I., Fedorenko O.S., Shchekina E.N. Sravnitel'nyj analiz instituta surrogatnogo materinstva v rossijskom i zarubezhnom zakonodatel'stve // Vestnik Ros-tovskogo gos. ekonom. un-ta. - 2016. - № 4. - S. 142-148.
[17] Momotov V.V. Bioetika v kontekste zakono-datel'stva i pravoprimeneniya (surrogatnoe materin-stvo) // Lex Russica. - 2019. - № 1. - S. 29 - 39.
[18] Pestrikova A.A. Obyazatel'stva surrogatnogo materinstva: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. - Krasnodar, 2007. - 19 c.
[19] Stebleva E.V. Pravovoe regulirovanie pos-mertnogo surrogatnogo materinstva // Semejnoe i zhilishchnoe pravo. - 2012. - № 1. - S. 27-31.
[20] Stebleva E.V. Problema realizacii prav uchastnikov otnoshenij surrogatnogo materinstva: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. - M., 2012. - 18 s.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2020
