CC BY
662
в силу того, что они регулируют отношения только контрагентов, следует применять термин «нормативный», но не правовой акт.
Л.В. Соцуро, определяя гражданско-правовой договор, попытался отказаться от употребления таких неоднозначных терминов, как «соглашение», «правовой акт», «набор обещаний» и т.д. У него договор предстает как «многоуровневая и многоплановая система юридических обязательств, в которой свободно выражается воля сторон, облеченная в предусмотренную законом форму, направленную на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей в общественно полезных целях»1. На наш взгляд, неуместным в приведенном определении является определение цели, в соответствии с которой заключается договор. Стороны договора, устанавливая его условия, стремятся реализовать свои личные интересы и потребности, в некоторых случаях — интересы третьих лиц, которые строго определены, но никак не потребности общества.
Таким образом, можно прийти к выводу, что, несмотря на существование различных концепций понимания договора, единая так и не выработана ни в законодательстве РФ, ни в законодательстве других государств. Одна из причин этого видится в самом понятии договора, который имеет несколько значений, в результате чего нельзя выработать и применить к нему одно универсальное определение.
Е.В. Коршикова *
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА УДЕРЖАНИЯ КАК СПОСОБА ОБЕСПЕЧЕНИЯ ИСПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
Ключевые слова: право удержания, предмет удержания, функции удержания, основания удержания, признаки удержания, удовлетворение требований кредитора за счет удерживаемого имущества, ретентор (кредитор, удерживающий вещь должника).
Deduction of the debtor's property is a new (in comparison with the 1964 Civil Code) way of carrying out civil-law obligations. The author, analyzing various opinions ventured by civil legislation experts on the legal nature of deduction, proves the approach according to which deduction cannot be considered as the unilateral transaction.
1 Соцуро Л.В. Гражданско-правовой договор как объект толкования // Арбитражный и гражданский процесс. 2000. № 1. С. 51.
* Аспирантка Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина. [departlena@yandex.ru]
In this work the author maintains that any transaction is directed at establishing, changing or terminating civil rights and duties. Functional orientation of deduction is different: its aim is to stimulate the debtor to appropriate execution of the duties. Besides, actions on deduction of property of the debtor do not result in a change of legal communication between the creditor and the debtor: there are no new rights and duties between them, the existing rights and duties, the nature of their legal relations remains unchanged.
Giving reason for the position, the author allocates the basic lines of deduction which allow to understand more deeply the nature and features of the specified way of carrying out civil-law obligations.
The article focuses on controversial questions connected with the characteristic of deduction as the subjective right, on the one hand, and as the unilateral act, carried out at the creditor's own will, on the other hand.
Право удержания (jus retentionis) — институт древнего происхождения, известный римскому праву и применяемый в настоящее время во многих правовых системах.
Для современного гражданского законодательства РФ институт удержания имущества должника является новым. После принятия ГК РФ, несмотря на внешнюю простоту изложения норм об удержании (всего две статьи, ст. 359—360), тем не менее уже высказаны различные точки зрения о правовой природе удержания, его предмете и пределах, о самой сути удержания как способе обеспечения исполнения обязательств. Вместе с тем, как показывает анализ судебно-арбитражной практики, отсутствие четко выраженного доктринального толкования создает немало проблем для правоприменения.
В самом деле, достаточно часто в юридической литературе можно встретить мнение, согласно которому удержание кредитором (ретентором) имущества должника следует рассматривать как одностороннюю сделку 1. На наш взгляд, соответствующие действия кредитора нельзя считать сделкой.
Известно, что правила ст. 359 ГК РФ, закрепляющие возможность удерживать кредитором вещь до исполнения обязательства должником, образуют правовые основания изменения соответствующего обязательственного правоотношения между кредитором и должником. Очевидно, что предусмотренные законодателем нормативные основания создают лишь абстрактную возможность изменения существующего правоотношения. И только при наличии определенного юридического факта — неисполнении
1 См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. М., 1998. С. 448—449; Гражданское право / отв. ред. Е.А. Суханов. В 4 т. Т. 3: Обязательственное право. М., 2006. С. 159.
должником в срок обязанностей по оплате вещи или возмещению кредитору связанных с ней издержек и других убытков, абстрактная возможность удержания превращается в конкретную возможность — право удерживать кредитором вещь должника.
На указанное обстоятельство следует обратить особое внимание, поскольку в цивилистике порой можно встретить подход, согласно которому «основанием удержания является долг, срок уплаты которого наступил»1.
На наш взгляд, данная позиция С.В. Сарбаша страдает определенной сущностной неточностью, поскольку основаниями динамики изменения правоотношения признаются юридические факты. Именно они реализуют создаваемую нормативными (а также материальными и правосубъектными) предпосылками возможность движения правоотношения 2. Следовательно, не сам долг должника, а его неправомерное действие, точнее, само бездействие — неисполнение должником своей обязанности и является тем конкретным жизненным обстоятельством, с которым законодатель и связывает конкретную возможность удержания вещи.
В этой связи напомним, что в теории права юридические факты классифицируются по различным основаниям. По критерию связи с волей участников правоотношений они разделяются на события (обстоятельства, не зависящие от воли субъекта) и действия (обстоятельства, связанные с волей участников правоотношений). В нашем случае, как отмечалось, речь идет о конкретном обстоятельстве, связанным с волей должника, а именно: его бездействии по выполнению своей обязанности. А это означает, что рассмотрение долга должника в качестве основания удержания противоречит сути классификации юридических фактов.
Следовательно, на основании ст. 359 ГК РФ (нормативная предпосылка) и указанного юридического факта (неисполнение обязанностей должника) у кредитора в дополнение к имеющимся правам, вытекающим из конкретного правоотношения между ним и должником, появляется еще одно право — не передавать вещь должнику. Очевидно, существующее правоотношение не прекращается, а изменяется с появлением этой конкретной возможности — субъективного права кредитора на удержание вещи. Это новое субъективное гражданское право кредитора есть мера юридически возможного поведения, позволяющая кредитору удовлетворить его собственный интерес — получение определенной денежной суммы за вещь. Реализация этого права зависит от усмотрения управомоченного лица — кредитора.
1 Сарбаш С.В. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств. М., 1998. С. 146.
2 См.: Красавчиков O.A. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 27; Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств. М., 2002. С. 193.
Представляется, что соответствующие действия кредитора нельзя рассматривать как сделку. Известно, что любая сделка направлена на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ). В этом состоит основное назначение сделки. Указанная направленность сделки является ее основным конститутивным признаком, отсутствие которого не позволяет квалифицировать действие как сделку.
Совершенно иное назначение имеет удержание: оно призвано стимулировать должника к исполнению своих обязанностей в рамках существующего между ним и кредитором обязательственного правоотношения. Это — во-первых.
Во-вторых, действия по удержанию имущества должника не прекращают обязательства, не изменяют установленные в его рамках права и обязанности сторон. Появление нового субъективного права — удержание вещи должника — является дополнительным правом кредитора, которое не устраняет основные права и обязанности сторон. Наличие этого дополнительного (факультативного) права кредитора свидетельствует о том, что оно лишь порождает возможность частично изменить базовое правоотношение, не затрагивая его сути. И реализация этого права кредитора, т.е. действие кредитора по удержанию вещи должника не прекращает обязанности должника, не прекращает обязательства, существующего между ними. Но указанное действие, совершаемое по воле кредитора, не прекращая существующего обязательственного правоотношения, побуждает должника выполнить свою основную обязанность в рамках установленного обязательства. Вот почему действия кредитора нельзя рассматривать как одностороннюю сделку, поскольку такая квалификация удержания противоречит учению о сделках.
Это позволяет сделать вывод о том, что удержание как способ обеспечения гражданско-правовых обязательств необходимо рассматривать в двух основных «плоскостях»: во-первых, как субъективное гражданское право кредитора, порождаемое неисполнением должника своей основной обязанности в рамках существующего обязательства, и, во-вторых, как осуществление кредитором данного права, являющееся односторонним актом ретентора.
Удержание вещи во втором значении как акт осуществляется по воле кредитора и стимулирует должника к исполнению обязанности в рамках существующего между ним и ретентором обязательства.
Такая квалификация удержания дает возможность не согласиться с мнением авторов, рассматривающих его или как одностороннюю сделку 1
1 См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 448—449; Гражданское право. В 4 т. Т. 3: Обязательственное право. С. 159; Южанин Н.В. Удержание как способ обеспечения исполнения обязательств: дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2001. С. 13; Южанин Н.В. Удержание имущества — сделка? // Нотариус. 2008. № 1. С. 2; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части первой) / отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин. М., 2007. С. 345.
или как договор 1 В последнем случае, как справедливо отмечает Б.М. Гонга-ло, «выстраивается некая "конструкция", противоречащая сути удержания и нормам закона»2.
На наш взгляд, В.Н. Белов не учитывает следующее обстоятельство. Особенностью этого способа обеспечения исполнения обязательства является то, что субъективное право кредитора возникает в силу закона. Следовательно, в основании удержания налицо отсутствие такого юридического факта, как предварительно достигнутого соглашения сторон об удержании вещи. Не следует забывать, что положения ГК РФ об удержании носят дис-позитивный характер (п. 3. ст. 359). Поэтому стороны вправе предусмотреть в договоре условия и сроки удержания, отличающиеся от предусмотренных в законе, а также удержание в случаях, не указанных в законе. Но такая возможность, предоставленная законом сторонам обязательства, вовсе не означает необходимость заключения самостоятельного договора удержания, о чем пишет В.Н. Белов.
Немало споров в цивилистике возникает и по вопросу предмета удержания, которым согласно ст. 359 ГК РФ могут быть только вещи. Это означает, что имущественные права не могут быть предметом удержания.
Закон не содержит никаких ограничений права удержания в зависимости от вида вещей, находящихся у кредитора. Так, по мнению М.И. Брагинского, «существует возможность удержания любой, не изъятой из оборота вещи, включая деньги»3. Аналогичной позиции придерживается и О.Н. Садиков 4.
Другие цивилисты (например, В.В. Витрянский, С.В. Сарбаш) предметом удержания рассматривают только вещи за исключением денег 5. Противоположной позиции придерживается Б.М. Гонгало, утверждая, что «гражданское законодательство, относя деньги к вещам, частично пользуется фикцией: безналичные деньги в виде вещи реально не существуют, однако признаются ею (ст. 128, 140 ГК)»6.
На наш взгляд, законодатель, ограничивая предмет удержания только вещами, выводит безналичные денежные средства, являющиеся по своей юридической природе правами требования, из перечня объектов предмета удержания.
1 См.: Белов В.Н. Финансовые договоры. М., 1997. С. 120—131.
2 Гонгало Б.М. Указ. соч. С. 194.
3 Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). М., 1997. С. 612.
4 См.: Гражданское право / отв. ред. О.Н.Садиков. Т. 1. М., 2006. С. 187.
5 См.: Брагинский М.И, Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. С. 448—449; Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 157.
6 Гонгало Б.М. Указ. соч. С. 202. К аналогичному выводу приходит Л.Г. Ефимова (см.: Ефимова Л.Г. Правовые проблемы безналичных денег // Хозяйство и право. 1997. № 2. С. 39—49).
Вместе с тем неясным остается вопрос: может ли недвижимое имущество служить предметом удержания? По мнению В.В. Витрянского и С.В. Сарбаша, предметом удержания могут быть только движимые вещи 1. С указанной позицией не соглашается Б.М. Гонгало, считая, что «поскольку закон не содержит ограничений в отношении возможности удержания недвижимости, постольку оно должно допускаться на общих основаниях»2.
На наш взгляд, недвижимость не следует исключать из круга объектов предмета удержания. Более того, отметим, что в ряде государств континентальной правовой системы законодательно закрепляются отдельные случаи удержания недвижимости. Например, Гражданский кодекс Нидерландов предоставил арендатору недвижимости право удерживать ее в случае невыплаты собственником причитающегося в определенных случаях арендатору возмещения (ст. 100 книги 5 Гражданского кодекса Нидерландов).
Безусловно, удержание недвижимости может стать весьма эффективным способом обеспечения, однако коммерсанты зачастую не решаются использовать этот механизм обеспечения обязательств, так как попросту не знают, какими правами и обязанностями будут обладать, как оформить соответствующие отношения.
Известно, что юридическим актом признания и подтверждения государством возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения прав на недвижимое имущество является государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним (п. 1 ст. 2 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним».
В соответствии с п. 1 ст. 4 данного Закона наряду с государственной регистрацией вещных прав на недвижимое имущество подлежат государственной регистрации ограничения (обременения) прав на него, в том числе сервитут, ипотека, доверительное управление, аренда. Как видим, удержание среди ограничений прав на недвижимое имущество не указывается. Перечень обреме-нений законодатель оставил открытым. Следовательно, по заявлению собственника может быть зарегистрировано любое обременение вещного права, в том числе и удержание, тем более, что оно вполне соответствует определению понятия ограничения (обременения) как «условия, запрещения, стесняющего правообладателя при осуществлении права собственности либо иных вещных прав на конкретный объект недвижимого имущества» (ст. 1 Закона).
В связи с этим отметим, что В.А. Микрюков вполне обоснованно задается вопросом, почему «забытыми» остались право удержания, право поль-
1 См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. С. 448—449; Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 157.
2 Гонгало Б.М. Указ. соч. С. 203.
зования имуществом, предоставленное завещательным отказом? Почему нельзя открыто признать вещными и законодательно закрепить в качестве таковых права, обладающие необходимыми для этого характеристиками?1
Судебная практика, касающаяся удержания недвижимости, весьма ограничена, что, несомненно, является следствием отсутствия четкого законодательного регулирования. Следует отметить, что в целом суды не отрицают возможности удержания недвижимого имущества. В качестве примера можно привести спор между кооперативом и Краснодарским краевым учреждением юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним о признании недействительным зарегистрированного права собственности открытого акционерного общества на объект недвижимости. Одним из доводов истца было заявление о том, что регистрация права собственности за ОАО нарушает право кооператива, являвшегося подрядчиком при строительстве спорного объекта, на удержание результата выполненных, но не оплаченных работ. В решении по этому делу суд указал: «...интересы кредитора, не воспользовавшегося своим правом на удержание результата подрядных работ и не получившего своевременного исполнения денежного обязательства по судебному акту, подлежат защите путем применения мер принудительного исполнения этого судебного ак-та»2.
Как видим, суд, не удовлетворяя требований истца, допускает возможность использования кредитором права удержания недвижимости.
Рассмотрение правовой природы удержания предполагает выделение его основных признаков, среди которых можно отметить следующие:
а) производность. Удержание может возникнуть при условии существующего обязательства между кредитором и должником. При этом право удержания обеспечивает обязательство между кредитором и должником, независимо от того, что является основанием его возникновения — договор, причинение вреда, неосновательное обогащение или иные юридические факты, указанные в ГК РФ. В этой связи отметим, что не все авторы согласны с этим. Так, Н.В. Южанин утверждает, что «удержание является способом обеспечения исполнения обязательств по договору и не применяется во внедоговорных обязательствах»3. Ограничивая сферу применения удержания договорными обязательствами, автор не приводит убедительной аргументации своей позиции. На наш взгляд, законодатель не регламентирует сферу применения данного способа обеспечения обязательств и тем самым
1 См.: Микрюков В.А. Ограничения и обременения гражданских прав. М., 2007. С. 84.
2 См.: Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 21 апреля 2004 г. № Ф08-5000/2004 // СПС «КонсультантПлюс».
3 Южанин Н.В. Указ. дис. С. 7 и сл.
допускает возможность его применения к самым разнообразным гражданско-правовым обязательствам. Это дает возможность рассматривать удержание как универсальный способ защиты прав кредитора, в том числе и в случае, если должник окажется неплатежеспособным;
б) неделимость предмета удержания. Право удержания в соответствующих случаях распространяется на имущество, находящееся у кредитора (а не передаваемое ему с целью обеспечения исполнения обязательства). Отмечая универсальный характер указанного способа обеспечения, подчеркнем, что удержанием вещи должника могут обеспечиваться любые обязательства, в том числе и такие, которые не связаны с оплатой удерживаемой вещи или возмещением издержек на нее и других убытков. В качестве примера следует привести частный случай такого удержания по договору подряда, предусмотренного ст. 712 ГК РФ. В соответствии с правилом указанной статьи подрядчик при неуплате заказчиком обусловленной цены вправе удерживать не только результат работы, но и другое оказавшееся у подрядчика имущество заказчика: принадлежащее ему оборудование, вещи, переданные для переработки, остаток неиспользованного материала 1;
в) право следования. Согласно п. 2 ст. 359 ГК РФ, кредитор сохраняет право удержания вещи, несмотря на то, что после того, как эта вещь поступила во владение кредитора, права на нее приобретены третьим лицом. Это — во-первых. Во-вторых, при переходе права требования к другому лицу новый кредитор одновременно получает и право удержания. В-третьих, де-тентор, в случае нарушения права удержания, вправе истребовать вещь из чужого незаконного владения, а также защиту права удержания от нарушений, не связанных с лишением владения (ст. 305 ГК РФ)2. Иной позиции придерживается В.В. Витрянский. Сравнивая удержание с залогом, он указывает: «...удержание не обладает таким неотъемлемым признаком залога, как право следования, напротив, выбытие имущества из фактического владения кредитора прекращает право удержания, поэтому субъект права удержания, в отличие от залогодержателя при закладе, не наделен правом истребовать предмет удержания у третьих лиц»3.
Очевидно, чтобы ответить на вопрос: является ли право следования основным признаком удержания, необходимо уяснить:
1 В настоящее время позиция Высшего Арбитражного Суда РФ в отношении правомерности завладения удерживаемой вещью определяется, в частности, положением, выраженным в Информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 января 2002 г. № 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой» // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. № 3. С. 17.
2 Аналогичной позиции в отношении указанного признака придерживается и Б.М. Гон-гало (см.: Гонгало Б.М. Указ. соч. С. 189).
3 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. С. 449.
1. является ли обладание кредитором вещью должника владением?
2. если можно говорить о владении кредитором вещью должника, то какова природа, характер данного владения?
3. вправе ли кредитор в случае нарушения права удержания истребовать вещь из чужого незаконного владения, т.е. вправе ли он пользоваться вещно-правовыми способами защиты как владелец чужой вещью?
На наш взгляд, обладание кредитором вещью должника, безусловно, является владением, поскольку оно (в отличие от большинства других способов обеспечения исполнения обязательств, возникающих на основании договора) возникает из закона, основано на нем. Наделение кредитора правом удержания на основании закона и позволяет рассматривать владение ретентора как законное владение, а самого ретентора считать законным владельцем. Вот почему утверждение Н.И. Южанина о том, что «владение предметом удержания является фактическим беститульным владением»1 ошибочно по своей сути.
Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением К.И. Скловского и A.A. Рубанова о том, что владение удерживаемой вещью является незаконным 2. В.В. Витрянский справедливо в связи с этим отмечает: «Остается неясным, как можно признавать незаконным владение вещью, если право кредитора ее удерживать прямо предусмотрено Кодексом»3.
Итак, можно сделать вывод о том, что ретентор как законный (титульный) владелец чужого имущества в силу закона вправе защищать свое право владения имуществом даже против его собственника (должника). Защита законного владения ретентора вещно-правовыми способами возможна и в отношении третьих лиц. В этом смысле можно говорить об абсолютной (вещно-правовой) защите права удержания ретентора, поскольку защищается право владения чужой вещью как абсолютное по своей юридической природе правомочие кредитора. Это значит, что право следования — один из основных признаков права удержания.
Такой вывод позволяет согласиться с мнением E.A. Суханова, что «право удержания представляет собой ограниченное вещное право»4. Такая классификация права удержания, на наш взгляд, не противоречит правовой сути удержания. В этой связи отметим, что это право отнесено к ограниченным вещным правам в ст. 895 Швейцарского гражданского кодекса и в ст. 151s—151v Гражданского кодекса Чехии. В § 1000 Германского гражданско-
1 Южанин Н.В. Указ. дис. С. 8, 127.
2 См.: СкловскийК.И. Собственность в гражданском праве. М., 1999. С. 294; Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. М., 1996. С. 565.
3 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. С. 445.
4 Гражданское право / отв. ред. Е.А. Суханов. В 4 т. Т. 2. М., 2005. С. 159.
го уложения право владельца на удержание рассматривается в разделе 4 книги третьей, посвященной вещным правам.
Итак, ретентору в рамках права на удержание вещи принадлежат два правомочия:
1. как титульный владелец вещи ретентор может совершать фактические действия по обеспечению сохранности удерживаемой вещи (ст. 14 ГК РФ) и защищать владение чужой (должника) вещью, используя весь арсенал вещно-правовых способов защиты (ст. 305 ГК РФ);
2. обладает правом на получение удовлетворения своих требований из стоимости удерживаемой вещи в объеме и порядке, предусмотренном для удовлетворения требований, обеспеченных залогом (ст. 360 ГК РФ).
Для применения удержания в качестве средства, побуждающего должника к исполнению своих обязанностей, не требуется обширных юридических познаний. Удовлетворение интересов должника находится в прямой зависимости от исполнения им своих обязанностей. Поэтому само законодательное определение удержания дает основание для отнесения его к разновидности мер оперативного воздействия, а именно к мерам оперативного воздействия, связанным с обеспечением встречного удовлетворения.
Анализ правовой природы удержания свидетельствует о достаточно высокой степени эффективности рассматриваемого способа обеспечения исполнения гражданско-правовых обязательств, его доступности и универсальном характере.
А.Е. Раздобудько*
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНОЙ УСТУПКИ ДЕНЕЖНОГО ТРЕБОВАНИЯ
Ключевые слова: основные черты обеспечительной уступки денежного требования, договор финансирования под уступку денежного требования, договор обеспечительной уступки, способы обеспечения исполнения обязательств, финансовый агент, клиент.
Since norms about secured assignment are included in Chapter 43 of Civil Code of Russian Federation (Financing Against the Assignment of a Monetary Claim), instead ofChapter 23 of Civil Code ofRussian Federation (Providingfor the Discharge ofObligations), arises a problem of definition of secured assignment position in system of ways of maintenance. It is necessary to define, whether the execution may be carried
* Аспирант Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина.
168
