CC BY
104
УДК 347.2/3
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ОСНОВАНИЙ ВЛАДЕНИЯ ИМУЩЕСТВОМ ЮРИДИЧЕСКИМИ ЛИЦАМИ НЕСОБСТВЕННИКАМИ
JURIDICAL NATURE OF LEGAL PERSONS NON-OWNERS BELONGINGS
FOUNDATION
В. А. БОЛДЫРЕВ (V. A. BOLDYREV)
Автор доказывает, что отношения, обеспечивающие владение имуществом учреждениями и унитарными предприятиями, имеют вещные и обязательственные черты.
Ключевые слова: юридическое лицо, унитарное предприятие, учреждение, оперативное управление, доверительное управление, вещный характер.
The author prove, that relationships, providing institutions and unitary enterprises belongings foundation, have a nature of a right in rem and obligatory nature.
Key words: legal person, unitary enterprises, institution, operating control, trust managing, in the nature of a right in rem.
Решение вопроса о правовой природе хозяйственного ведения и оперативного управления - титулов владения имуществом, характерных для учреждений и унитарных предприятий, - отличается значительной сложностью в силу действия ряда факторов, характерных для отечественного правопорядка. Как известно, российским законодательством не даются признаки вещных прав, а система вещных прав включает различные по своему содержанию элементы. Кроме того, оперативное управление и хозяйственное ведение предполагает существование не только прав, но и обязанностей у юридического лица несобственника [1]. И наконец, отношения по поводу имущества учреждений и унитарных предприятий почти всегда включают таких нетипичных участников, как органы публичной власти либо публичные образования.
Попробуем рассмотреть конструкции права хозяйственного ведения и права оперативного управления с различных позиций, и прежде всего с позиции существования признанных постулатов римского частного права.
Основания приобретения права собственности принято делить на первоначальные и производные, о таком делении И. Б. Но© Болдырев В. А., 2011
вицкий писал: «Практическое значение различия первоначальных и производных способов приобретения вытекает из того, что поскольку при производном способе право передаётся одним собственником другому, получает применение правило “Никто не может передать другому большее право, чем то, которое имеет он сам”» [2]. В рамки приведённого римского правового постулата, сформулированного Ульпианом, - nemo plus juris ad alienum (in alium) transferre potest quam ipse habetc [3] - положение современных учреждений и унитарных предприятий не укладывается.
В случае отчуждения имущества, закреплённого за юридическим лицом несобственником, у приобретателя возникает право, большее по содержанию, чем у лица, осуществившего отчуждение. Например, в договоре купли-продажи между унитарным предприятием (продавцом) и гражданином (покупателем) вещные права приобретателя являются иными и по названию, и по содержанию по сравнению с теми, которые были у продавца. Лицо, наделенное ограниченным «вещным» правом, передаёт имущество в собственность гражданина.
Способность отчуждать имущество от своего имени, но в собственность иных лиц, для учреждений и унитарных предприятий делает их положение в отношениях с собственником близким к положению комиссионера в отношениях с комитентом (ст. 990, 996 ГК РФ). Похожие полномочия имеются у доверительного управляющего по отношению к имуществу учредителя управления (ст. 1012 ГК РФ), они же могут быть у агента в силу агентского договора (ст. 1005 ГК РФ).
Отметим, что владение комиссионера, агента, управляющего обычно считают владением не для себя и логично отказываются считать такое владение реализацией правомочия, поскольку в данных случаях точнее говорить об обязанности должника содержать вещь в своём хозяйстве [4].
Ранее был сделан интереснейший вывод, в какой-то мере объясняющий существование аномалии, характерной для права оперативного управления, т. е. нарушения принципа nemo plus juris ad alienum (in alium) transferre potest quam ipse haberet. Как указывал М. И. Брагинский, «Советский гражданский оборот молчаливо исходит в этом случае из фикции наличия у государственной организации права собственности на её имущество. Именно по этой причине никогда не возникало сомнений относительно возможности перенесения на приобретателя права собственности по сделкам, совершаемым... государственными организациями» [5].
Сегодня исходить из такой фикции было бы неправильным, поскольку собственность юридических лиц и публичных образований размежевана законом (п. 2 ст. 212, п. 4 ст. 214, п. 3 ст. 215, ст. 294, ст. 296 ГК РФ).
Отсюда вывод: хозяйственное ведение и оперативное управление не только и не столько субъективное право, сколько комплекс правомочий (владения и пользования), характерных для вещных прав, и полномочия распоряжаться имуществом, передавая
право в большем объёме, характерного для договорных отношений.
В. П. Шкредовым под сомнение ставилась сама обоснованность выделения такого института, как оперативное управление [6]. Суть возражений сводилась к тому, что поскольку правомочия владения, пользования и распоряжения входят в состав права опера-
тивного управления, а для собственности характерны всё те же три правомочия, то соответственно юридические лица с правом оперативного управления являются собственниками, несколько отличными от государства. Данная концепция получила название «раздельной» или «расщепленной» собственности.
Теория расщепленной собственности к настоящему времени имеет приверженцев среди учёных-цивилистов. Например,
В. П. Мозолин говорит о государственной собственности на имущество юридического лица (госкорпорации): «Двум видам собственности корреспондируют два вида права собственности в отношении одного и того же государственного имущества: право собственности РФ как государства, выступающего в качестве самостоятельного субъекта гражданских правоотношений, и право собственности государственной корпорации, являющейся юридическим лицом. Указанные виды права собственности находятся между собой в состоянии юридико-генетической связи и взаимодействия в составе единой субъектной структуры права собственности, называемой нами непосредственной сложноструктурной моделью права собственности» [7].
Ещё до появления теории оперативного управления попытки найти ответ на вопрос, почему государственная собственность находится во владении, пользовании и распоряжении конкретных юридических лиц, приводила к необходимости обращаться к историческому опыту (персоне фидуциария в римском праве) и конструкциям иностранного, англо-саксонского права (трасту) [8], т. е. аналогии между оперативным управлением и хозяйственным ведением, с одной стороны, и комиссией, агентированием и доверительным управлением [9] - с другой, не являются принципиально новыми для объяснения феномена владения имуществом юридическим лицом, не наделенным титулом собственника.
Предприняв попытку оценить хозяйственное ведение и оперативное управление с позиции содержания постулата древнего права континентальной Европы, посмотрим на данные конструкции с позиций современных канонов европейского права.
Характеристика вещных субъективных прав, в том числе на основе признаков, выделяемых в немецкой юриспруденции, на наш
взгляд, наиболее обстоятельно осуществлена в работах Е. А. Суханова, ратующего за «... отказ от обоснования неких “смешанных”, “вещно-обязательственных” гражданских правоотношений» [10]. Он приводит признаки классических вещных прав: «принудительную типизацию» (ТурепЕ^'а^) и «принудительную фиксацию» (ТурепГтегц^), т. е. «...обязательное установление непосредственно законом закрытого перечня (пцшеш с1ашш) этих прав и исчерпывающей характеристики содержания каждого из них, исключающие возможность какого-либо их изменения соглашением сторон» [11].
Что касается «принудительной типизации» - очевидно, что данный признак относится к системе вещных прав, а не к какому-либо конкретному их типу. А вот «принудительная фиксация» содержания вещного права непосредственно законом без возможности изменения его волей сторон - черта яркая и при этом не совсем относимая к правам российских юридических лиц несобственников.
Если говорить о хозяйственном ведении, очень чётко можно наблюдать зависимость содержания внутренних отношений собственника и созданного им унитарного предприятия от воли первого из названных субъектов. В частности, согласно абз. 2 п. 1 ст. 295 ГК РФ собственник имеет право на получение части прибыли от использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении унитарного предприятия. При этом размер отчисляемой прибыли определяется самим собственником, т. е. обязанность унитарного предприятия (обладателя «вещного» права) зависит от воли другой стороны правоотношения. Во внешних отношениях, т. е. в связях с контрагентами, содержание права хозяйственного ведения унитарного предприятия также зависит от первоначально изъявленной воли собственника, который определяет цели и предмет деятельности юридического лица [12].
Ещё лучше видно, что признак «принудительной фиксации» не относим к юридическим лицам несобственникам в случае с оперативным управлением. Казенное предприятие и учреждение, за которыми имущество закреплено на праве оперативного управления, владеют, пользуются и распоряжаются этим имуществом в пределах, уста-
новленных законом, в соответствии с целями своей деятельности, заданиями собственника этого имущества и назначением этого имущества (п. 1 ст. 296 ГК РФ). Собственник имеет возможность определять порядок пользования и распоряжения, не изменяя учредительных документов, задающих цели создания юридических лиц. Для этого достаточно дать учреждению или казенному предприятию «задание».
Можно ли подогнать по признаку принудительной фиксации хозяйственное ведение и оперативное управление под классические вещные права, отредактировав закон? Наверное, можно, но тогда данные конструкции лишатся своего практического значения. Гибкость содержания оперативного управления и хозяйственного ведения изначально задумана и реализована в законе в интересах собственника, с целью оградить имущество публичного образования от экономических рисков.
Говоря о принципах объективного вещного права, Е. А. Суханов называет принцип публичности (Pub1izititsgmndsatz), «в силу которого установление, изменение, переход или прекращение вещных прав на недвижимость подлежит обязательной государственной (“публичной”) регистрации» [13], и принцип специализации (Spezia1ititsgmndsatz), называемый также принципом определённости (Bestimmtheitsgmndsatz), в силу которого «объектом вещного права может быть только индивидуально-определённая вещь» [14].
Принцип публичности реализован в отечественной правовой системе применительно к правам на недвижимое имущество. В России подлежат регистрации наряду с правом собственности право хозяйственного ведения и право оперативного управления на недвижимость (п. 1 ст. 131 ГК РФ).
С принципом специализации дела обстоят сложнее. Понятно, что идея российского законодателя изначально сводится к тому, что любое имущество, принадлежащее учреждению или унитарному предприятию, находится у него на ограниченных вещных правах. Определено оно индивидуально или обладает исключительно родовыми признаками - разницы нет. При этом с позиции законодателя объектом вещного права в России может быть любое имущество, вне зависимости от возможности его индивидуализации.
Вещному праву свойственно следовать за объектом (вещью), «который они как бы “обременяют”, сопровождают» [15]. Суть права следования «. в том, что переход права собственности. на вещь. к другому лицу не является основанием для прекращения других вещных прав на эту вещь (т. е. право следует за вещью)» [16]. Ни право хозяйственного ведения, ни право оперативного управления не могут рассматриваться в качестве вещных, поскольку прекращаются вместе с передачей любому лицу, могущему обладать имуществом на праве собственности. Сомнения в правильности включения их законодателем в число вещных вообще [17] являются полностью обоснованными.
Наименование данных прав «искусственными вещными» [18], на наш взгляд, весьма удачно показывает, что по содержанию они вещными не являются, хотя и относятся к числу последних волей законодателя.
Из сказанного выше попытаемся сделать выводы относительно как оперативного управления, так и хозяйственного ведения.
Оперативное управление и хозяйственное ведение представляют собой гибридные, нетипичные для истории цивилистики и современного частного права конструкции. Они объединяют в себе признаки, характерные для ограниченных вещных прав (регистрация права, возникновение без договора с собственником), для обязательственных прав, связанных с пользованием имуществом (возможность регулировать содержание правоотношения волей его стороны - собственника), для полномочий, вытекающих из обязательственных правоотношений, связанных с представительством (возможность передавать право, большее по содержанию, чем принадлежит юридическому лицу несобственнику).
Оперативное управление и хозяйственное ведение - правоотношения, содержанием которых являются взаимные права и обязанности собственника (с одной стороны) и учреждения или унитарного предприятия (с другой стороны), а также обязанности неопределённо широкого круга лиц, должных воздержаться от посягательств на имущество, являющееся объектом хозяйственного ведения или оперативного управления.
Если считать, что хозяйственное ведение и оперативное управление являются гибридными конструкциями, то следует понять, какое место им может быть отведено в кодифицированном законодательстве при условии его изменения.
На наш взгляд, таким местом может быть структурная часть закона, посвященная особенностям регулирования отношений с участием публичных образований в действующем ГК РФ, - глава 5 «Участие Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством». Изложение норм об оперативном управлении и хозяйственном ведении вместе с нормами об особенностях участия публичных образований в отношениях, регулируемых гражданским правом, никоим образом не противоречит принципу самостоятельного участия в гражданских правоотношениях юридических лиц. Как уже говорилось, хозяйственное ведение и оперативное управление дают возможность владеть и пользоваться имуществом юридическому лицу, созданному в форме учреждения или унитарного предприятия. Вместе с тем основная масса норм, относящихся к оперативному управлению и хозяйственному ведению, регулирует отношения между собственником (государством или муниципальным образованием) и созданным им юридическим лицом.
Возможно ли отношение к оперативному управлению и хозяйственному ведению одновременно как к правоотношениям и как к субъективным правам на пользование имуществом? Ответ на данный вопрос, на наш взгляд, находится более в сфере языковой, чем юридической. Использование одного и того же термина для обозначения различных правовых явлений или рассмотрения правового явления с нескольких сторон часто встречается в юридической науке, например, давно принято говорить об оперативном управлении в объективном и субъективном смыслах [19].
Многие термины, используемые в отечественном законодательстве, носят несколько значений и далеко не всегда это влечёт возникновение проблем в правоприменении. Например, законодатель ведет речь о
«праве аренды» (п. 2 ст. 313, пп. 3 ст. 335, 340 ГК РФ), несмотря на существование юридической конструкции договора аренды, создающего для арендатора не только права, но и обязанности.
Оперативное управление и хозяйственное ведение следует считать в широком смысле правоотношениями, а в узком - субъективными правами. Данный тезис подтверждается также закреплённой законом необходимостью их регистрации.
Возможное, на наш взгляд, в перспективе отнесение оперативного управления и хозяйственного ведения к числу прав, не являющихся вещными, образует другую проблему. В настоящее время регистрации подлежат все те права, которые являются вещными, а вот обязательственные права, допускающие пользование имуществом, в частности аренда и ранее упомянутое доверительное управление имуществом, предполагают регистрацию ограничений вещных прав [20].
Лишив оперативное управление и хозяйственное ведение легальной характеристики как «вещного права», законодательство о регистрации следует изменить одним из двух способов: допустить регистрацию не только вещных прав или установить, что хозяйственное ведение и оперативное управление подлежат регистрации как обременение права собственности публичного образования. В последнем случае (кажущемся нам предпочтительным) необходимо будет закрепить в законе, что одновременно регистрируется сделка - передача публичным образованием имущества учреждению или унитарному предприятию. Системно-структурная модификация гражданского кодифицированного законодательства, т. е. приведение закона в соответствие с правовой природой хозяйственного ведения и оперативного управления, неизбежно повлечет необходимость содержательного изменения ряда правовых норм.
1. Из тезисов Б. И. Пугинского // Право собственности в СССР / под ред. Ю. К. Толстого,
B. Ф. Яковлева. - М. : Юрид. лит., 1989. -
C. 25.
2. Новицкий И. Б. Основы римского гражданского права. - М. : Зерцало, 2007. - С. 93.
3. Б. 50. 17. 54. U1pianus ИЬга 46 ad edictum.
4. Белов В. А. К проблеме содержания вещных прав // Законодательство. - 2009. - № 8. -С. 20.
5. Из тезисов М. И. Брагинского // Право собственности в СССР / под ред. Ю. К. Толстого,
B. Ф. Яковлева. - М. : Юрид. лит., 1989. -
C. 237.
6. Шкредов В. П. Экономика и право. - М. : Экономика, 1967. - С. 103-112.
7. Мозолин В. П. Правовой статус государственной корпорации и юридическая природа права собственности на принадлежащее ей имущество // Журнал российского права. -2009. - № 1. - С. 25.
8. См. об этом: Советское гражданское право: Субъекты гражданского права / под ред. С. Н. Братуся. - С. 58.
9. См.: Утка В. Доверительное управление публичной собственностью // Хозяйство и право. - 2009. - № 2. - С. 119
10. Суханов Е. А. О понятии и видах вещных прав в российском гражданском праве // Журнал российского права. - 2006. - № 12. -
С. 50.
11. Там же. - С. 47.
12. См.: Пункт 1 ст. 3 и п. 3 ст. 18 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. № 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» // СЗ РФ. - 2002. - № 48. -Ст. 4746.
13. Суханов Е. А. О понятии и видах вещных прав в российском гражданском праве. -
С. 47.
14. Там же. - С. 48.
15. Суханов Е. А. Развитие института вещных прав при переходе к рынку // Гражданское право России - частное право / отв. ред.
B. С. Ем. - М. : Статут, 2008. - С. 195.
16. Ахметьянова З. А. К вопросу о совершенствовании законодательства о вещном праве // Рос. юстиция. - 2009. - № 9. - С. 10.
17. Суханов Е. А. Ограниченные вещные права // Гражданское право России - частное право / отв. ред. В. С. Ем. - М. : Статут, 2008. -
C. 306.
18. Суханов Е. А. Понятие и виды ограниченных вещных прав // Гражданское право России -частное право / отв. ред. В. С. Ем. - М. : Статут, 2008. - С. 238.
19. Кириллова М. Я. Развитие института права оперативного управления // XXVI съезд КПСС и проблемы советского гражданского права : межвузовский сборник научных трудов. - Свердловск : Тип. изд-ва «Уральский рабочий», 1982. - С. 112.
20. Пункт 1 ст. 4 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» // СЗ РФ. - 1997. - № 30. -Ст. 3594.
