CC BY
116
го уложения право владельца на удержание рассматривается в разделе 4 книги третьей, посвященной вещным правам.
Итак, ретентору в рамках права на удержание вещи принадлежат два правомочия:
1. как титульныш владелец вещи ретентор может совершать фактические действия по обеспечению сохранности удерживаемой вещи (ст. 14 ГК РФ) и защищать владение чужой (должника) вещью, используя весь арсенал вещно-правовыгх способов защиты (ст. 305 ГК РФ);
2. обладает правом на получение удовлетворения своих требований из стоимости удерживаемой вещи в объеме и порядке, предусмотренном для удовлетворения требований, обеспеченный залогом (ст. 360 ГК РФ).
Для применения удержания в качестве средства, побуждающего должника к исполнению своих обязанностей, не требуется обширных юридических познаний. Удовлетворение интересов должника находится в прямой зависимости от исполнения им своих обязанностей. Поэтому само законодательное определение удержания дает основание для отнесения его к разновидности мер оперативного воздействия, а именно к мерам оперативного воздействия, связанным с обеспечением встречного удовлетворения.
Анализ правовой природы удержания свидетельствует о достаточно высокой степени эффективности рассматриваемого способа обеспечения исполнения гражданско-правовыгх обязательств, его доступности и универсальном характере.
А.Е. Раздобудько*
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНОЙ УСТУПКИ ДЕНЕЖНОГО ТРЕБОВАНИЯ
Ключевые слова: основные черты обеспечительной уступки денежного требования, договор финансирования под уступку денежного требования, договор обеспечительной уступки, способы обеспечения исполнения обязательств, финансовый агент, клиент.
Since norms about secured assignment are included in Chapter 43 of Civil Code of Russian Federation (Financing Against the Assignment of a Monetary Claim), instead ofChapter 23 of Civil Code ofRussian Federation (Providing for the Discharge ofObligations), arises a problem of definition of secured assignment position in system of ways of maintenance. It is necessary to define, whether the execution may be carried
* Аспирант Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина.
out the assignment of any obligation or only such which arises within the limits of relations under the financing contract under an assignment of the monetary claim.
The author, considering various approaches of civil legislation experts in the decision of the designated problem, maintains a position according to which the application sphere of secured assignment is limited by legislator contract stipulating for financing against the assignment of the monetary claim. It has enabled the author to consider the assignment against monetary claim agreement for the purpose of clients s carrying out of his obligation before financial agent as a factoring contract.
Specific differentiation of contracts of financing against the assignment of a monetary claim has allowed the author to show specific features of the secured obligation and to reveal the basic peculiarities of a secured assignment.
Факторинг (от лат. facere — действовать, совершать; от англ. factor — комиссионер, агент, посредник) стал применяться в имущественном обороте России в последние десятилетия. В гражданском законодательстве обозначение данного института осуществляется посредством иного наименования — договор финансирования под уступку денежного требования, который является новым для гражданского права РФ (гл. 43 ГК РФ), хотя понятие «финансирование под уступку денежного требования», с точки зрения экономической сущности, было известно отечественной практике и до принятия нового ГК РФ 1.
По мнению многих цивилистов, правовую сущность названных договорных отношений составляет уступка денежного требования. Однако, как справедливо отмечает Е.А. Суханов, «отношения факторинга имеют более сложный характер, чем обычная цессия, сочетаясь не только с отношениями займа или кредита, но и с возможностью предоставления других финансовых услуг»2.
Предметом договора, по мнению Е.А.Суханова, может быть: а) передача денежного требования финансовому агенту в обмен на предоставление клиенту денежных средств; б) уступка клиентом фактору своего денежного требования в качестве способа обеспечения исполнения обязательства, имеющегося у клиента перед фактором 3, а с точки зрения Е.А. Павлодского, Д.А. Медведева, предметом договора является само денежное требование 4.
1 Так, например, операции подобного рода практиковались советскими банками и регламентировались до принятия ГК РФ письмом Госбанка СССР от 12 декабря 1989 г. № 252 «О порядке осуществления операций по уступке поставщиками банку права получения платежа по платежным требованиям за поставленные товары, выполненные работы и оказанные услуги».
2 Гражданское право / отв. ред. Е.А. Суханов. В 2 т. Т. II. Полутом 2. М., 2002. С. 230.
3 См.: Там же. С. 233.
4 См.: Павлодский Е.А. Договоры организаций и граждан с банками. М., 2000. С. 24; Гражданское право / отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. Т. 2. М., 2001. С. 436 (автор гл. 39—Д.А. Медведев).
Как видим, Е.А. Суханов имеет в виду юридический объект договора — действия клиента. С одной стороны, автор, думается, не случайно «уходит» от предложенного О.С. Иоффе подхода рассматривать в договоре и юридический, и материальный объекты: в этом договоре отсутствует материальный объект как таковой. Если, например, по договору купли-продажи в роли материального объекта выступает вещь, то в договоре факторинга нет подобного материального объекта, поскольку само право (денежное требование) идеально по своему генезису, т.е. является дематериализованным по природе объектом. В этой связи заметим, что в концептуальном плане нельзя отождествлять материальность с объективностью, а идеальность с субъективностью. Обязательственное право (требование) денежного характера, являясь идеальным по своей природе, существует объективно. Возникая из договора, оно существует не только объективно, но и имеет материальную форму выражения — закреплено в договоре как документе.
Но, с другой стороны, выделяя наряду с передачей в качестве предмета договора и уступку денежного требования, Е.А. Суханов подчеркивает тем самым, что договор факторинга может быть представлен двумя основными правовыми конструкциями. В первой конструкции речь идет о передаче денежного требования путем его покупки, а во второй конструкции право переходит в целях обеспечения. О двух видах договора факторинга пишут многие авторы '. Однако здесь возникает, на наш взгляд, некоторая понятийная нестыковка. Независимо от того, какой бы вид договора мы не рассматривали, его юридическая сущность не меняется. «Юридическую сущность этих отношений (т.е. факторинга. — А.Р.), — пишет Е.А. Суханов, — составляет уступка денежного требования»2. Не трудно заметить, что с точки зрения юридической логики сущность договора не сводима к его предмету, не может полностью совпадать с ним. Вот почему, понимая под предметом договора уступку денежного требования и рассматривая второй вариант договора, получаем сведение сущности договора (уступки) к его предмету — уступке клиентом фактору своего денежного требования в качестве способа обеспечения исполнения обязательства, что, безусловно, как отмечает Л.Ю. Василевская, с юридической точки зрения некорректно 3.
Итак, следует проводить видовое разграничение договоров финансирования под уступку денежного требования:
1 См., напр.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга пятая. В 2 т. Т. 1. М., 2006. С. 548; Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2003. С. 348—350.
2 Гражданское право / отв. ред. Е.А. Суханов. В 2 т. Т. II. Полутом 2. С. 230.
3 См. подр.: Василевская Л.Ю. Факторинг в России и Германии: особенности правового регулирования // Argumentum ad judicium. ВЮЗИ — МЮИ — МГЮА. Т. 1. М., 2006. С. 405—406.
1. так называемый классический договор финансирования, по которому уступка денежного требования осуществляется в качестве встречного предоставления;
2. договор финансирования, по которому уступка денежного требования совершается в качестве обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом.
Нормы об обеспечительной уступке включены законодателем в гл. 43 ГК РФ, а не в гл. 23 ГК РФ, посвященную обеспечению исполнения обязательств. Поэтому возникает проблема определения места обеспечительной уступки в системе способов обеспечения исполнения гражданско-право -вых обязательств, т.е. поиска ответа на вопрос: является ли данный способ обеспечения общим или специальным. Иными словами, необходимо определить, допустимо ли обеспечение исполнения уступкой любого обязательства или только такого, которое возникает в рамках отношений по договору финансирования под уступку денежного требования.
На наш взгляд, обеспечительную уступку денежного требования можно применять для обеспечения исполнения любого гражданско-правового обязательства, поскольку интерес кредитора при неисполнении обязательства должником может быть удовлетворен реализацией уступленных ему с целью обеспечения прав и получением удовлетворения своего притязания за счет сумм, полученных от дебиторов должника. Поэтому обеспечительную уступку можно рассматривать как универсальное средство для обеспечения исполнения любого обязательства, а не только обязательства из договора финансирования под уступку денежного требования.
Однако законодатель поместил нормы об обеспечительной уступке денежного требования в гл. 43 ГК РФ, тем самым ограничив сферу применения обеспечительной уступки только лишь договорной конструкцией факторинга.
В современной цивилистике о возможности применения норм об уступке (цессии) для обеспечения исполнения обязательств за рамками отношений по финансированию под уступку денежного требования (со ссылкой на открытость перечня способов обеспечения исполнения обязательств) указывают В.В. Почуйкин и Е.Е. Шевченко 1.
Этот подход подвергает критике С.В. Сарбаш, который считает его недопустимым с позиций системного и телеологического методов толкования закона 2. В частности, он пишет, что «обеспечительную уступку денежного
1 См.: Почуйкин В.В. Уступка права требования: основные проблемы применения в современном гражданском праве России. М., 2005. С. 127—128; Шевченко Е.Е. Договор финансирования под уступку денежного требования в системе гражданского права России. М., 2005. С. 284.
2 См.: Сарбаш С.В. Основные черты обеспечительной уступки денежного требования в гражданском праве России // Гражданское право современной России / сост. О.М. Козырь, А.Л. Маковский. М., 2008. С. 160.
требования следует отнести к таким способам обеспечения, которые именуют фидуциарными»1.
Автор объясняет фидуциарность отношений между кредитором и должником тем, что «кредитор получает от должника более того, что ему необходимо для целей обеспечения. В отношениях сторон возникает элемент доверительности со стороны должника, поскольку он зависит от добросовестного поведения кредитора, имеющего возможность злоупотребить своим положением, обратив к своей выгоде полученное от должника для целей обеспечения вопреки данным целям»2.
На наш взгляд, при финансировании у сторон договора на практике всегда имеется возможность использовать полученные денежные средства для целей обеспечения, помимо этих целей. Поэтому ограничение обеспечительной уступки только сферой фидуциарных отношений вряд ли следует признать оправданной.
Более того, подкрепление элемента доверительности в отношениях сторон специальным субъектным составом на стороне кредитора (ст. 825 ГК РФ), о которой пишет С.В. Сарбаш, в настоящее время снято законодателем посредством отмены необходимого лицензирования для коммерческих организаций, выступающих в роли финансовых агентов.
Поэтому предположение автора о возможности снижения рисков должника за счет особого статуса фактора (кредитора) вряд ли следует считать оправданным. Законодательная презумпция о возможности коммерческой организации любой организационно-правовой формы выступить в статусе финансового агента и дает нам основание считать, что сферу применения обеспечительной уступки права не следует ограничивать только договорными отношениями по финансированию под уступку денежного требования.
В ст. 823 ГК РФ указывается, что уступка обеспечивает исполнение обязательства клиента перед финансовым агентом. Что это за обязательство законодатель не уточняет. Если ограничивать обеспечительную уступку денежного требования договорными рамками факторинга, то становится понятным, что речь идет об одной из форм финансирования, и в качестве базовой модели отношений можно принять заемные отношения. В этом случае, как указывает Л. А. Новоселова, обеспечительный характер имеет условие в договоре финансирования о праве финансового агента воспользоваться ценностью переданного ему (или подлежащего передаче) права требования для погашения обязательства заемщика (клиента)3.
1 Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 160.
2 Там же.
3 См.: Новоселова Л.А Указ соч. С. 375.
Соглашаясь с мнением автора, С.В. Сарбаш пишет, что «это самое условие есть договор между клиентом и финансовым агентом, который влечет возникновение особого обеспечительного правоотношения между ними»1.
С точки зрения элементарной логики, с этим трудно согласиться: условие договора — не есть сам договор, не может быть договора в договоре.
Если рассматривать обеспечительную уступку как универсальное средство для обеспечения исполнения любого обязательства, то базовой модели отношений быть не может: обеспечительная уступка может обеспечивать любое обязательственное правоотношение, в том числе и заемное.
Это означает, что при обеспечительной уступке между финансовым агентом и клиентом всегда в наличии два правоотношения: основное и дополнительное — обеспечительное. Следовательно, есть два договора:
1. любой гражданско-правовой договор, денежное обязательство должника из которого обеспечивается уступкой денежного требования;
2. договор финансирования под уступку денежного требования в целях обеспечения обязательства клиента (должника по первому договору).
Для этих двух договоров характерен единый субъектный состав: кредитор первого договора является финансовым агентом второго договора, а должник первого договора — клиентом второго договора. И по второму договору клиент в целях обеспечения исполнения своего денежного обязательства по первому договору уступает финансовому агенту (кредитору в первом договоре) денежное требование к третьему лицу, вытекающее из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу.
Очевидно, что, заключая второй договор в целях обеспечения обязательства клиента (должника по первому договору), финансовый агент (кредитор по первому договору) не финансирует клиента, как это имеет место в случае заключения «классического» договора финансирования под уступку денежного требования, осуществляемую в качестве встречного предоставления со стороны клиента. Именно поэтому можно согласиться с мнением Е.А. Пав-лодского о том, что обеспечительная уступка «является односторонним договором, так как не предполагается встречное финансирование» 2.
В самом деле, как и любое другое обеспечение, обеспечительная уступка предполагает получение кредитором в основном обязательстве (по первому договору) соответствующей гарантии без встречного предоставления за обеспечение. Очевидно, что последнее объясняется функциональной ролью обеспечения.
1 См.: Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 161—162.
2 Павлодский Е.А. Указ. соч. С. 21.
На этот момент обращает внимание и В.В. Витрянский, который считает, что в тех случаях, когда по договору финансирования под уступку денежного требования соответствующее денежное требование уступается клиентом финансовому агенту в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом, на стороне клиента нет обязательства по возврату полученных денежных средств. Клиент несет ответственность перед финансовым агентом лишь за остаток долга, который не был получен финансовым агентом путем предъявления уступленного ему денежного требования непосредственно должнику — контрагенту клиента по договору о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг. Далее он указывает, что финансовый агент не вправе потребовать от клиента возврата денежных средств, а должен предъявить уступленное ему денежное требование к должнику 1.
Именно поэтому отсутствие встречного финансирования при обеспечительной уступке — это еще один довод в пользу вывода о том, что обеспечительная уступка денежного требования может рассматриваться как способ обеспечения исполнения какого-либо обязательства клиента перед финансовым агентом.
Выяснение правовой природы обеспечительной уступки предполагает рассмотрение вопроса о соотношении ее с общегражданской уступкой. В этом вопросе среди цивилистов также отсутствует единство мнений.
Так, Е.А. Павлодский достаточно аргументировано доказывает в своей работе, что «финансирование под уступку денежного требования существенно отличается от цессии»2.
М.В. Кротов отрицает идентичность уступки права требования и уступки в рамках договора факторинга, утверждая, что «факторинг не влечет перемену лиц в обязательстве, а представляет переадресовку исполнения в пользу финансового агента»3.
По мнению А.С. Комарова, нормы, включенные в гл. 43 ГК РФ, по отношению к нормам Общей части обязательственного права об уступке требований (ст. 382—390) имеют специальный характер. Поэтому положения Общей части применяются к отношениям по договору о финансировании под уступку денежного требования, если в данной главе не содержится иного регулирования 4.
1 См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 559, 577.
2 Павлодский Е.А. Указ. соч. С. 20.
3 Кротов М.В. О некоторых проблемах перемены лиц в обязательстве // Очерки по торговому праву / отв. ред. Е.А. Крашенинников. Вып. 6. Ярославль, 1999. С. 66.
4 См.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Текст. Комментарии. Алфавитно-предметный указатель / отв. ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковский, С.А. Хохлов. М., 1996.С. 445.
Сравнивая нормы о цессии (§ 1 гл. 24) с нормами о факторинге (гл. 43 ГК РФ), Л.Г. Ефимова приходит к выводу о том, что уступка требования (в рамках договора финансирования) может рассматриваться как особая разновидность общегражданской уступки права требования, «которая, однако, не носит самостоятельного характера, а входит в договор финансирования как его элемент»1.
Таким образом, передача требования, по мнению автора, в рамках договора финансирования под уступку денежного требования — частный случай цессии 2.
В отличие от Л.Г. Ефимовой, Е.А. Суханов, напротив, считает, что «данный договор не следует рассматривать в качестве разновидности цес-сии»3.
Л.А. Новоселова, анализируя взгляды российских цивилистов по этому вопросу, приходит к выводу, что к отношениям сторон при уступке прав на основании договора факторинга общие нормы ГК РФ об уступке подлежат применению в случае, если в гл. 43 отсутствуют специальные нормы. При этом она подчеркивает, что «само возникновение специальных норм о финансировании под уступку требования было вызвано тем, что традиционные нормы об уступке не в полной мере обеспечивали интересы и фактора, и должника, а в ряде случаев — и клиента при использовании прав требования как объекта коммерческих сделок. Поэтому в рамках договора факторинга ряд отношений урегулированы иным образом (например, последствия включения в договор между должником и клиентом условия о недопустимости уступки, возможность дальнейших переуступок и т.п.)»4.
По мнению Е.А. Павлодского, российское законодательство вслед за Оттавской конвенцией о международном факторинге признает его отдельным договором 5. С позицией не согласна Л.А. Новоселова: «...последняя точка зрения, по-видимому, является результатом заблуждения автора (т.е. Е.А. Павлодского. — А.Р.) относительно природы отношений по финансированию под уступку требования в международной торговле. Оттавская конвенция не называет факторинг отдельным договором, она лишь выделяет различные договорные конструкции, в рамках которых осуществляется финансирование на условиях передачи финансирующей стороне дебиторской задолженности, и делает это для того, чтобы определить сферу приме-
1 Ефимова Л.Г. Банковские сделки. М., 2000. С. 231, 239.
2 См.: Гражданское право. Часть вторая / отв. ред. В.П. Мозолин. М., 2004. С. 484.
3 Гражданское право / отв. ред. Е.А. Суханов. В 2 т. Т. II. Полутом 2. С. 230.
4 Новоселова Л.А. Финансирование под уступку денежного требования // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. № 11. С. 92.
5 См.: Павлодский Е.А. Указ. соч. С. 23.
нения специальных правил, регулирующих отношения по передаче (уступке, цессии) денежного требования финансовому агенту»1.
Более того, Л.А. Новоселова утверждает, что «установление специальны« правил об уступке, совершаемой в рамках определенного круга сделок, не должны рассматриваться как правила о новом, самостоятельном типе договора, существующем наряду с другими договорами, на основании которых право требования денежных сумм в качестве оплаты за товары, работы и услуги передается другой стороне против предоставления денег или обязательств их предоставить»2.
Поэтому вывод о наличии самостоятельного типа договора — договора финансирования под уступку денежного требования, по мнению автора, несмотря на наличие отдельной главы в ГК РФ, представляется не соответствующим характеру правового регулирования этих отношений 3.
При этом Л.А. Новоселова выделяет два основныгх условия, которые рассматриваются ею в качестве критериев разграничения договора факторинга и других видов договоров. Во-первых, специальные правила об уступке должны применяться к любым сделкам, предметом которых является денежное право требования кредитора к третьему лицу (должнику), вытекающее из предоставления кредитором товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу. Если право (требование) не является денежным либо денежное требование возникло по иному основанию (например, из займа, из причинения вреда, из неосновательного обогащения), уступка, по мнению автора, должна регулироваться общими нормами гл. 24 ГК РФ. Вторым условием отнесения сделок к сделкам финансирования является то, что денежные права требования должны передаваться против встречного предоставления денежный средств лицом, которому уступается право. В силу этого, как считает Л.А. Новоселова, правила гл. 43 ГК РФ неприменимы к сделкам, в которыж сторона, уступающая право, получает иное имущество (товары, работы, услуги), отличное от денежный средств 4.
На наш взгляд, с указанным суждением Л.А. Новоселовой трудно согласиться. Ранее нами быш сделан вывод о том, что обеспечительная уступка денежного требования к должнику не может сопровождаться встречным предоставлением со стороны финансового агента в виде финансирования клиента, который уступил денежное требование для обеспечения исполнения своего обязательства перед финансовым агентом. Иначе теряется смысл обеспечения исполнения обязательства.
1 Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 94.
2 Там же. С. 96.
3 См.: Там же.
4 См.: Там же.
Как видим, противоречивых суждений по договору финансирования под уступку денежного требования в целях обеспечения в нашей юридической литературе предостаточно. Выскажем по этому вопросу свое мнение.
Действительно, договор обеспечительной уступки денежного требования необходимо отличать от сходных отношений, хотя различие между ними проводить нелегко в силу того, что договор факторинга является сложной сделкой, включающей в себя элементы различных договорных конструкций.
Во-первых, достаточно часто договор финансирования под уступку денежного требования в целях обеспечения отождествляют с общегражданской уступкой (требования), с чем трудно согласиться, поскольку правовой режим этих сделок различен. Договор факторинга есть договор комплексный, представляющий своеобразный симбиоз взаимосвязанных (в многообразных комбинациях) элементов различных видов обязательств, а уступка требования как сделка имеет, по общему правилу, самостоятельный характер. В договоре факторинга уступка клиентом денежного требования может проводиться как в целях отчуждения требования фактору, так и в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед фактором (абз. 2 п. 1 ст. 824 ГК РФ).
В последнем случае смысл уступки денежного требования состоит в привлечении третьего лица (должника) к исполнению обязательства клиента по возврату предоставленных ему денежных средств (в случае заемных отношений между фактором и клиентом) или по уплате определенной денежной суммы как исполнения иного обязательства клиента перед финансовым агентом.
Во-вторых, применение второго вида договора факторинга — обеспечительной уступки — имеет целью гарантировать исполнение основного обязательства клиента по погашению имеющегося у него перед фактором долга. В этой правовой конструкции, как отмечает Л.Ю. Василевская, права фактора (при предъявлении им денежного требования к исполнению) на денежные средства, полученные от должника, фактически аналогичны правам залогодержателя на суммы, полученные им от реализации заложенного имущества (п. 5 и п. 6 ст. 350 ГК РФ). Если суммы, полученные от должника по уступленному денежному требованию, превысят сумму долга клиента, то фактор обязан передать клиенту сумму превышения, а если эти суммы окажутся меньше долга клиента фактору, то клиент остается ответственным перед фактором за остаток долга (п. 2 ст. 831 ГК РФ)1.
Таким образом, при покупке денежного требования фактор совершает коммерческую сделку, поэтому ответственность клиента наступает лишь за
1 См. подр.: Василевская Л.Ю. Указ. соч. С. 411—412.
недействительность требования (п. 1 ст. 827 ГК РФ), а все остальные финансовые риски, как уже отмечалось, несет фактор. При обеспечительной уступке факторинг выполняет гарантийную функцию, поэтому ответственность клиента выходит за рамки уступленного требования: он несет ответственность за остаток долга независимо от реальной стоимости переданного требования.
Н.А. Дорохова *
УСЛОВИЕ О КАЧЕСТВЕ В ДОГОВОРЕ ПО ПОИСКУ, ОБРАБОТКЕ, ХРАНЕНИЮ И ПЕРЕДАЧЕ ИНФОРМАЦИИ
Ключевые слова: качество процесса оказания информационных услуг, своевременность, оперативность, требования к качеству информации, лицензирование информационных услуг, сертификация информационных услуг, достоверность и полнота информации, качество фиксации.
The article deals with the analysis of quality condition in agreements on searching, analyzing, saving and transferring of information. There are considered general requirement to the quality of the process of providing information services and to the result quality, as well as quality requirements for certain types of information services. Existing in the legal literature proposals on improving legislation that stipulates the quality of information services are also discussed in the article. Therewith an emphasis is put on the problem of the expediency of information services licensing. There are analyzed such requirements to the process of providing information services as timeliness and promptitude, as well as such requirements to the information as compliance, reliability, completeness, e.t.c. The article is written with regard to diverse acts of Russian Federation, Quality standards of public services in the Volgograd Region Act, Appendix № 3 to the Convention on International Civil Aviation. There are also given some examples from agreements of organizations that provide information services.
В юридической литературе сложилось определение качества как совокупности свойств предмета, обеспечивающих возможность его использования в соответствии с назначением 1, а также как требования к процессу оказания услуги, так и к его результату в соответствии с ГОСТ Р 50646-94 «Ус-
* Аспирантка Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафи-на. [[email protected]]
1 См.: Брагинский М.И. Общее учение о хозяйственных договорах. Мн., 1967. С. 147.
