CC BY
74DOI 10.47643/1815-1337_2022_4_15 УДК 34.023
ПРАВОСУБЪЕКТНОСТЬ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА LEGAL PERSONALITY OF ARTIFICIAL INTELLIGENCE
БОЛОТАЕВА Ольга Сергеевна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова. 677007, Республика Саха (Якутия), г. Якутск, ул. Кулаковского, 42. E-mail: hlolita@mail.ru;
Bolotaeva Olga Sergeevna,
Candidate of Juridical Sciences, Associate Professor of the Department of Constitutional and Municipal Law of the Law Faculty of the North-Eastern Federal University named after M.K. Ammosova. 677007, Republic of Sakha (Yakutia), Yakutsk, Kulakovsky str., 42. E-mail: hlolita@mail.ru
Краткая аннотация. Вопрос о потенциальной правосубъектности искусственного интеллекта сегодня активно обсуждается учеными-юристами. Речь идет о возможности наделения юнитов искусственного интеллекта правосубъектностью «электронного лица» с тем, чтобы обеспечить, в первую очередь, возможность несения ими юридической ответственности за правонарушения, совершенные в процессе функционирования технологии. Ряд ученых придерживаются мнения, что искусственный интеллект допустимо рассматривать исключительно как инструмент, используемый человеком для решения каких-либо задач. Однако некоторые исследователи уверены, что юниты искусственного интеллекта, обладающие значительной степенью автономии и способные принимать решения, имеющие в том числе правовые последствия, должны быть наделены правосубъектностью. Очевидно, что решение этого вопроса требует взвешенного подхода, сопоставления всех аргументов «за» и «против», а также определения элементов правосубъектности, которыми возможно наделить «электронное лицо».
Abstract: The question of the potential legal personality of artificial intelligence is currently being actively discussed by legal scholars. We are talking about the possibility of endowing artificial intelligence units with the legal personality of an "electronic person" in order to ensure, first of all, the possibility of incurring legal liability for offenses committed in the process of functioning of the technology. A number of scientists are of the opinion that artificial intelligence can only be considered as a tool used by a person to solve any problems. However, some researchers believe that artificial intelligence units, which have a significant degree of autonomy and are able to make decisions that have legal consequences, should be endowed with legal personality. Obviously, the solution of this issue requires a balanced approach, comparing all the arguments "for" and "against", as well as determining the elements of legal personality that can be endowed with an "electronic person".
Ключевые слова: правосубъектность, искусственный интеллект, электронные лицо, признаки субъекта права, критерии правосубъектности, правовая фикция.
Keywords: legal personality, artificial intelligence, electronic person, signs of a subject of law, criteria for legal personality, legal fiction.
Дата направления статьи в редакцию: 30.03.2022
Прогресс в сфере искусственного интеллекта привел к тому, что современные образцы данной технологии демонстрируют не только имитацию человеческих качеств и возможность заменять человека при выполнении многих видов задач, в том числе профессиональных, но и способность совершать юридически значимые действия как по поручению человека, так и в результате автономного принятия решений. Тот факт, что в основе функционирования технологии искусственного интеллекта лежит программный алгоритм, не исключает вероятности получения непредсказуемого результата в решении задачи, поставленной человеком.
Таким образом, вопрос о наделении искусственного интеллекта правосубъектностью далеко не праздный, и необходимость его решения уже давно назрела. По словам Алексеева С.С., юридические нормы, выражая потребность общественного развития, могут сузить или расширить круг субъектов права [1, с. 139-140]. Очевидно, что это суждение можно применить и в отношении появления новых видов субъектов права наряду с уже существующими: физическими лицами, юридическими лицами, публично-правовыми образованиями.
В Резолюции Европейского парламента от 16.02.2017 г. «Нормы гражданского права о робототехнике» отмечается, что благодаря развитию конкретного функционала, позволяющего роботам действовать автономно и осуществлять когнитивные процессы, роботы все больше и больше становятся похожи на агентов, которые могут взаимодействовать со своей средой и вносить в нее значительные изменения. В таком контексте одним из важнейших вопросов становится вопрос о правовой ответственности за вред, причиненный действием робота. Стандартных (существующих на сегодняшний день) правил наступления ответственности недостаточно в случаях, когда урон был нанесен по причине решений, принимаемых роботом самостоятельно, поскольку практически невозможно определить сторону, обязанную выплатить компенсацию и возместить причиненный ущерб [2].
Ключевые качества, которыми обладают существующие субъекты права, могут рассматриваться как аргументы в поддержку идеи о правосубъектности электронного лица. К таким качествам относятся, прежде всего, внешняя обособленность, персонификация, способность вырабатывать, выражать и осуществлять единую волю. Несмотря на то, что воля является исключительно человеческим качеством, искусственный интеллект способен к имитации такого качества, как и других свойств личности, связанных непосредственно с сознанием человека.
Качества, которыми может обладать искусственный интеллект, говорят о наличии у него свойств правосубъектного лица. Это как свойства, напрямую определяющие принципиальную возможность быть носителем правосубъектности, так и свойства, которые опосредуют способность искусственного интеллекта проявлять правовое поведение. К ним относятся:
- способность распознавать и оценивать окружающую среду, квалифицировать обстоятельства;
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2022. № 4(208)
- способность выбирать вариант поведения, принимать решения и реализовывать их самостоятельно, без внешнего контроля или воздействия (автономность);
- способность действовать в условиях изменчивости внешних воздействий (адаптивность) [3, с. 47];
- способность к самообучению и самоорганизации;
- способность инициировать и совершать юридически значимые действия как с согласия человека, так и самостоятельно.
Однако надо учитывать и то, что в отличие от существующих субъектов права, юридические действия которых всегда являются действиями конкретных людей, действия искусственного интеллекта всегда являются результатом выполнения алгоритма компьютерной программы и не всегда связаны напрямую (а иногда совершенно не связаны) с действиями человека. Сочетание у искусственного интеллекта таких качеств как автономность и способность к самообучению приводит к вероятности совершения им действий, не предусмотренных производителем или программистом изначально [4, с. 70-71].
Очевидно, что правосубъектность искусственного интеллекта может быть только специальной, предусматривающей возможность иметь гражданские права, соответствующие тем целям, на достижение которых направлено функционирование конкретного юнита искусственного интеллекта, а также нести обусловленные этой целью обязанности. В этом проявляется сходство правосубъектности электронного лица со специальной правосубъектностью юридического лица, наделенного возможностью иметь гражданские права, соответствующие целям деятельности, предусмотренным в его учредительном документе, а также нести связанные с этой деятельностью обязанности [5].
Что касается деликтоспособности искусственного интеллекта, она также объективно ограничивается лишь возможностью нести имущественную ответственность за вред, причиненный его противоправными деяниями, поскольку применение мер юридической ответственности, связанных с необходимостью претерпевания нарушителем неблагоприятных последствий личного характера, в отношении искусственного интеллекта лишено какого-либо смысла. Здесь в полной мере может быть реализована лишь одна из функций юридической ответственности -правовосстановительная (компенсационная), для чего необходимо наделение юнита искусственного интеллекта обособленным имуществом. Осуществление карательной и воспитательной функций в данном случае практически невозможно, предупредительная (превентивная) функция может быть реализована только посредством внесения изменений в программный алгоритм искусственного интеллекта и исправления существующих ошибок.
Еще сложнее обстоит дело с виной правонарушителя в лице искусственного интеллекта, поскольку какое-либо психическое отношение субъекта к своему противоправному поведению совершенно исключено. Здесь также сложно провести параллель с виной юридического лица, которая проявляется через винновое поведение людей (работников организации), определяющих его действия. Очевидно, что лицо, не способное быть виновным, является юридически невменяемым и, как следствие, не способным нести юридическую ответственность.
Однако мы полагаем, что в отношении деликтоспособности электронного лица имеет значение не его вина в совершении правонарушения, а отсутствие вины третьих лиц, от которых зависит функционирование искусственного интеллекта (программисты, производители, пользователи). Таким образом, деликтоспособность искусственного интеллекта должна иметь вмененный характер.
Из всего вышеизложенного следует, что решение вопроса о наделении искусственного интеллекта правосубъектностью не может осуществляться исходя только лишь из тех критериев, которые, как принято считать, лежат в основе правосубъектности физического лица. Такие качества, как способность чувствовать, испытывать эмоции, страдать, сопереживать, эмпатировать, оценивать свои и чужие поступки исходя из нравственных представлений, свойственны человеческому сознанию и не могут проявляться у искусственного интеллекта (могут только имитироваться). Как отмечает Морхарт П.М., подход к наделению юнита искусственного интеллекта статусом электронного лица только лишь в силу свойств и качеств, позволяющих провести аналогию с человеческим существом, представляется недостаточно обоснованным в отличи е от института электронного лица - юридической фикции, позволяющей решать практические проблемы, связанные с применением технологии искусственного интеллекта [6, с. 77].
Юридическое признание правосубъектности искусственного интеллекта не следует связывать с гуманизмом и гипотетическими моральными обязательствами человека перед сущностью, имитирующей человеческое поведение. Потребность в признании института электронного лица не может быть обусловлена необходимостью наделения такого лица правами, естественно принадлежащими человеку. Решить вопрос о правосубъектности необходимо, прежде всего, с целью обеспечения защиты интересов людей, создающих и использующих искусственный и н-теллект, а также взаимодействующих с ним либо находящихся в зависимости от его действий и принимаемых им решений. Соответственно, в основе правового статуса искусственного интеллекта должны быть обязанности, запреты и ответственность, права же возможны исключи тельно как необходимые для полноценного функционирования технологии разрешения (дозволения), в том числе на доступ к информации и прочим ресурсам.
В научных публикациях в качестве причины, по которой необходимо наделить искусственный интеллект правосубъектностью, также указывается потребность в гарантиях на получение вознаграждения за некоторые результаты деятельности искусственного интеллекта, в том числе в связи с созданием им объектов интеллектуальной собственности [7, с. 26]. Если предположить юридическую возможность наличия у электронного лица обособленного имущества, а, следовательно, возможности его приращения (увеличения стоимости), такая позиция представляется вполне обоснованной.
Полагаем, что наиболее приемлемым вариантом оформления правосубъектности искусственного интеллекта является создание правовой фикции по аналогии с юридическим лицом. Юридическое лицо является субъектом права в силу обладания им качествами внешней обо-
собленности и способности вырабатывать, выражать и осуществлять единую волю, а также наделения посредством правовых норм способностью быть носителем субъективных прав и юридических обязанностей, участвовать в правовых отношениях. Однако если за любыми решениями и действиями юридического лица всегда стоят конкретные люди, которые и вырабатывают единую волю, то в отношении искусственного интеллекта действуют совершенно иные закономерности. Воля лиц, создавших искусственный интеллект, далеко не всегда может определять принимаемые им решения и совершаемые им действия. При этом сам искусственный интеллект способен имитировать волевые качества и принимать решения, имеющие волевой характер. Соответственно, предлагаемая правовая фикция имеет иное содержание и концептуально отличается от института юридического лица.
Очевидно, что обусловленные цифровизацией трансформации, происходящие во всех сферах, включая право, не могут не затронуть представлений о существующих правовых категориях, явлениях и процессах, в том числе могут значительно измениться и представления о природе субъекта права. Именно это и происходит сегодня в процессе многочисленных дискуссий о правосубъектности электронного лица.
Библиогра фия:
1. Алексеев С.С. Общая теория права: Курс в 2-х т. / Т. 2. - М.: Юридическая литература, 1981.
2. Нормы гражданского права о робототехнике. Резолюция Европарламента от 16 февраля 2017 года 2015/2013(INL) P8_TA-PROV(2017)0051, включает текст Хартии робототехники. - URL: https://robopravo.ru/riezoliutsiia_ies (дата обращения: 23.03.2022).
3. Душкин Р.В. Искусственный интеллект. - М.: ДМК Пресс. - 2019. - 280 с.
4. Морхарт П.М. Проблемы определения юридической ответственности за действия искусственного интеллекта // Право и государство: теория и практика. 2017. №9. - С. 70-74
5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 №51-ФЗ // Официальный интернет-портал правовой информации. -URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102033239 (дата обращения: 23.03.2022)
6. Морхарт П.М. Концепт индивидуального субъекта права применительно к электронному лицу (правосубъектность юнита искусственного интеллекта, коррелируемая (соотносимая, сопоставимая) с правосубъектностью человека) // Право и государство: теория и практика. 2018. № 8(164). - С. 74-77.
7. Крысанова Н.В. К вопросу о правосубъектности и правовом развитии искусственного интеллекта // Социальные и гуманитарные науки. Отече-
ственная и зарубежная литература. Серия 4: Государство и право. Реферативный журнал. №1. 2021. - С. 23-31.
References:
1. Alekseev S.S. General theory of law: Course in 2 t. / t. 2. - M.: Legal literature, 1981.
2. Norms of civil law on robotics. Resolution of the European Parliament of February 16, 2017 2015/2013(INL) P8_TA-PROV(2017)0051, includes the text of the Robotics Charter. - URL: https://robopravo.ru/riezoliutsiia_ies (date of reference: 03/23/2022).
3. Dushkin R.V. Artificial Intelligence. - M.: DMK Press. - 2019. - 280 p.
4. Morkhart P.M. Problems of determining legal responsibility for the actions of artificial intelligence // Law and the State: theory and practice. 2017. No. 9. - pp. 70-74
5. The Civil Code of the Russian Federation (part one) of 30.11.1994 No. 51-FZ // Official Internet portal of legal information. - URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102033239 (accessed: 03/23/2022)
6. Morkhart P.M. The concept of an individual subject of law in relation to an electronic person (the legal personality of an artificial intelligence unit, correlated (correlated, comparable) with the legal personality of a person) // Law and the state: theory and practice. 2018. No. 8(164). - pp. 74-77.
7. Krysanova N.V. On the question of legal personality and legal development of artificial intelligence // Social and humanitarian sciences. Domestic and foreign literature. Series 4: State and Law. Abstract Journal. No. 1. 2021. - pp. 23-31.
