CC BY
32
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Н. В. Володина «ПРАВОСЛАВНЫЙ РОМАН» И ЕГО АВТОР
Макиевский А. Незавершенная литургия. Православный роман.
СПб., 2006
Протоиерей А. Мокиевский определил жанр своего первого крупного произведения «Незавершенная литургия» как «православный роман»1. На фоне известных классификаций романа (исторический, психологический, семейно-бытовой и пр.) это авторское обозначение выглядит явно не традиционно. Вместе с тем перед нами, несомненно, роман, в котором есть константные признаки этого жанра: эпическое миросозерцание, обнаруживающее себя в рамках «индивидуальной ситуации» (Гегель); сосредоточенность повествования «на судьбе отдельной личности в процессе ее становления и развития»2; др.
В романе А. Мокиевского изображены две группы персонажей. В центре одной — священник Василий Сосновский (автобиографическийгерой); другой — мальчик Саша. Однако лейтмотивом повествования является трагическая (и типичная в своей трагичности) судьба одного из храмов на русском Севере, знаменитом своими древними монастырями, —Кирилло-Белозерским, Ферапонтовым, Горицким; храма, где в 20-е годы XX в. прямо во время литургии Губчека арестовало священника, и служба осталась незавершенной — отсюда название романа. Действие его развивается в нескольких временных планах, захватывая разные периоды XX — начало XXI в. Пространственный план представлен русским Севером, Ярославской землей и Казахстаном, где начинал свою службу как священник Василий Сосновский. Совмещая различные пространственные и временные измерения, романный хронотоп в то же время словно фокусируется внутри храма Покрова: «Вам не кажется, что мы с вами стоим на рубеже времени и пространства? — тихо произнес отец Василий. — Мы с вами не только в церковь зашли, мы шагнули в вечность, над которой не властно мимотекущее время. То, что на церковном языке звучит как “во веки веков”, это не просто “очень долго”, это выражение вот такого состояния — надвременности свершающихся событий» (С. 256).
Жизненный путь Василия Сосновского — путь к этому храму, к той прерванной литургии, которую именно ему — в начале XXI в. — суждено было довести до конца. К этому ведут случайные, на первый взгляд, события: встреча В. Сосновского в маленькой казахской деревушке со старцем, батюшкой Георгием, который когда-
то служил в храме Покрова и был арестован там; позднее — встреча с мальчиком Сашей, который просит его провести литургию в том же храме.
Определяя сущность романной ситуации, исследователи, начиная с Гегеля, говорят о роли в ней «случайности внешних обстоятельств»3. Однако эти случайности в православном романе в конечном итоге воспринимаются как строго закономерные, хотя причинно-следственные связи, между ними возникающие, сложно объяснить реальными обстоятельствами жизни героев. В их судьбы вмешивается чудо, не поддающееся объяснению здравым смыслом и законами логики. «Чудо в религиозной жизни,—пишет прот. С. Булгаков,—занимает очень важное место, для верующей души оно является как бы доказательством бытия Божия, действием Бога в мире.»4 Герои романа настроены на встречу с чудом, хотя сначала размышляют о нем в рамках привычных для них измерений бытия. Для мальчика Саши чудом становится встреча с необыкновенной девочкой (он называет ее Светой), которая говорит на старославянском языке, способна идти по поверхности озера и открывает ему неприступные до сих пор для кого-либо двери храма. Только в конце романа становится понятно, что это ангел, призывающий мальчика выполнить особую миссию — найти священника, который завершит в полуразрушенном храме прерванную когда-то литургию.
О чуде говорит старец Георгий, бывший настоятель храма: «Иногда доходишь, кажется, до последней черты, и вдруг совершается чудо. Чудо не в смысле чего-то волшебного или сказочного, а такое событие, вероятность которого ничтожно мала, но это происходит, и ты спасен» (С. 210). Чудо, наконец, — сама служба Василия Сосновского в храме Покрова, где сохранилось нетронутым не только убранство храма, но и святые Дары, приготовленные к Причастию. Сразу же после окончания литургии, проведенной Василием Сосновским, храм начинает мгновенно разрушаться, исчезать, таять, как фантастическое видение. Вообще в романе несколько раз появляется описание службы, причем описание, которое способен дать только человек, знающий ее и понимающий ее сокровенный смысл. В авторский замысел, несомненно, входила и просветительская задача: обозначение всех атрибутов службы, воссоздание характера церковного обряда и проч. (терминологически значимые слова даже выделены особым шрифтом), хотя эта просветительская установка иногда подчиняет себе повествование.
Рассказ о реальных событиях и людях в романе органично взаимодействует с мистическим планом повествования. Речь идет о мистике в религиозном смысле этого слова. В контексте христианской метафизики мистикой называется «особый род религиозно-философской познавательной деятельности», предполагающей «возможность непосредственного общения между познающим субъектом и абсолютным предметом познания — сущностью всего, или Божеством»5.
Этот мистический взгляд на мир свойственен, прежде всего, автору романа, но им могут обладать и герои. В произведении А. Мокиевского именно это общение — человека и Божества — заменяет традиционную «романную ситуацию», которую, по мнению А. Я. Эсалнек, можно представить как «взаимоотношения личности, микросреды и среды»6. При этом в классическом романе, как правило, присутствует оппозиция: герой — общество, ибо «необходимое для романического героя развитие личностного начала происходит в историческом процессе обособления личности от целого»7. В православном романе процесс формирования самосознания героя, обретение им внутренней свободы не предполагает обязательного конфликта с окружающими, с миром, противопоставления своего Я другим.
В связи с этим иначе рассматривается и вопрос о роли обстоятельств в жизни человека. Идея социальной и исторической детерменированности личности заменяется здесь идеей ведущей роли Духовного Промысла в человеческой судьбе. Автобиографический герой романа убежден в том, что «дело нашего спасения свершается внутри нас, внешние обстоятельства вторичны, они могут лишь содействовать либо препятствовать нашему совершенствованию в Боге, но не определять и не иметь решающего значения» (С. 231). Так их воспринимает и старец Георгий, рассказывая Василию Сосновскому о периоде своей жизни в КАРЛАГе: «... чем страшнее испытание, тем сильнее помощь Божия» (С. 209). «А какая там сильная была молитва, — продолжает он, — я так на воле никогда не молился — истово, при всяком удобном случае. А какое ощущение внутренней свободы было у меня! Телесно я был под игом, а внутренне совершенно свободен» (С. 210).
Путь Василия Сосновского к храму — это и путь к вере, обретение которой оказывается для него процессом познания и одновременно духовного просветления. От эстетического отношения к религии, познавательного интереса к Церкви, который возник у студента биофака университета, он приходит к служению этой Церкви, участию в ее жизни. Сама художественная логика повествования «задана» текстом молитвы, отсюда — названия глав: 1 — «Благословенно царство», 2 — «Отца и Сына», 3 — «И Святого Духа», 4 — «Ныне и присно», 5 — «И во веки веков» «Аминь» (вместо эпилога)». Вместе с тем этот путь героя к вере представляется недостаточно мотивированным его внутренней жизнью, его нравственно-психологическими исканиями. В «Незаконченной литургии» изображена скорее судьба героя, чем его характер.
В романе возникает множество бытовых подробностей, имеющих место в судьбе частного человека, появляется рассказ о его жене, семье, доме. Правда, здесь нет обязательной для классического романа любовной линии — она носит факультативный характер. Для автора было важнее показать замечательную семейную атмосферу, понимание, которое Василий Сосновский находит в семье, и духовную поддержку.
«Незавершенная литургия» — это не только роман о роли христианской религии в жизни человека (такого рода проблемы не раз возникали в русской литературе), но взгляд на жизнь, объяснение ее с позиции священнослужителя, обладающего особым знанием и особым правом приобщения людей к вере.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Макиевский А. Незавершенная литургия. Православный роман. СПб., 2006. —Далее цитируется в тексте с указанием страницы.
2 Богданов В. А. Роман // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 329.
3 Гегель Г. Ф. Собр. соч. М., 1938. Т. 13. С. 273.
4 Булгаков С. О чудесах евангельских. М., 1994. С. 5.
Христианство: Энциклопедический словарь. М., 1995. Т. 2. С. 121.
6 Эсалнек А. Я. Основы литературоведения. Анализ романного текста. М., 2004. С. 21.
7 Богданов В. А. Указ. соч. С. 330.
