CC BY
117
Вестник ПСТГУ
III: Филология
2013. Вып. 5(35). С. 59-75
Православные врачи на арабском Востоке К. А. Панченко
В статье рассматриваются персоналии православных врачей сиро-египетского региона, работавших в XII — начале XIV в. В центре внимания — клановые группировки врачей, их отношения между собой и с мусульманскими элитами, проблемы идентичности христианских врачей в мусульманском окружении, их участие в церковной истории православной общины.
Большинство народов Христианского Востока, как известно, развивалось в условиях отсутствия государственного устройства. Соответственно, их социальная структура была неполной, не имевшей прослойки военно-служилой знати, феодальной аристократии. Этот вакуум заполнили, с одной стороны, церковная иерархия, которая обрела политико-административные функции, и, с другой, — к в а з и - а р и с т о к р ат и ч е с к и е группы мирян. Светские элиты христиан были представлены прежде всего корпорацией писцов, чиновников государственной администрации, а также лицами свободных профессий — врачами и учеными, иные из которых достигали высокого положения при дворах мусульманских государей.
Широко известна та политическая и культурная роль, которую играли не-сторианские врачи в аббасидском Багдаде VIII—IX вв. Куда менее изучены аналогичные социальные группы в среде православных арабов (мелькитов) сироегипетского региона. Однако существующие источники, и прежде всего фундаментальный энциклопедический свод Ибн Аби Усайби‘а «Избранные главы о династиях врачей»1(далее — «Избранные главы...»), позволяют многое прояснить в структуре и роли светских интеллектуальных элит православной общины в Высокое Средневековье.
Изложение материала у Ибн Аби Усайби‘а разбито на главы по страновому признаку, а внутри каждой главы биографии врачей подаются в хронологическом порядке. Уже из простого чтения текста становится очевидным, что персоналии энциклопедии естественным образом укладываются в гомогенные блоки по этно-конфессиональному принципу. То есть существовали группировки врачей, которые на определенные периоды монополизировали оказание меди-
1 Ибн Аби Усайби'а (1203, Дамаск — 1270, Сархад), врач и биограф, составитель энциклопедического сборника биографий знаменитых врачей: Муваффак ад-Дин Абу-л-'Аббас Ахмад ибн ал-Касим ибн Халифа ибн Йунус ал-Хазраджи ал-ма'руф би-Ибн Аби Усайби'а. ‘Уйун ал-анба' фи табакат ал-атыбба’. Бейрут, [б. г.]. В настоящей статье ссылки даются на английский перевод этого сочинения: 1Ъп АЫ Usaibi'ah. History of Physicians / Transl. L. Kopf. Jerusalem, 1971 (далее: IbnAbi Usaibi'ah).
цинских услуг «властям предержащим» и более-менее эффективно оттесняли от этого прибыльного занятия конкурентов из других общин.
Например, среди египетских врачей, начиная со времени династии Тулуни-дов и до первых Фатимидов (примерно до середины правления аль-Хакима)2, преобладали мелькиты местного происхождения, хотя удельный вес православной общины Египта был крайне незначителен. Из 17 знаменитых врачей, работавших в этот период, христианами были 9, т. е. около 55 %3. Остальные в равной пропорции были представлены мусульманами и иудеями4.
Гонения аль-Хакима подорвали позиции египетских христиан. На протяжении большей части XI в. в Египте доминируют мусульманские медики и в первую очередь ‘Али ибн Ридван (f 1062), уроженец Гизы, начавший свою карьеру с нуля и упорным трудом пробившийся в первые ряды медицинской элиты. На пять или шесть врачей-мусульман в эти десятилетия приходится один еврей и лишь один христианин. Им был великий багдадец Ибн Бутлан, который, впрочем, пробыл в Египте недолгое время, заполненное яростной полемикой о методах лечения с Ибн Ридваном; их научные споры часто переходили в личные оскорбления и наоборот5.
Среди учеников Ибн Ридвана выделяется генерация еврейских врачей, которые вскоре заняли господствующие позиции в египетской медицине. На протяжении последних десятилетий XI и всего XII в. иудеи (в т.ч. караимы) местного и андалузского происхождения составили ровно 2/3 известных врачей Египта6; оставшаяся треть приходится на долю мусульман7. Еврейские специалисты заботились о здоровье последних фатимидских халифов, а потом почти в полном составе перешли на службу к Салах ад-Дину и его сыновьям. Однако с рубежа XIII в. число и влияние врачей-иудеев быстро падает. Причиной тому могло быть само становление Айюбидской конфедерации, в рамках которой врачи Египта испытывали растущую конкуренцию со стороны своих сирийских коллег. Возможно, сыграло свою роль и то, что еврейская медицинская корпорация связала свою судьбу с сыновьями Салах ад-Дина, которые проиграли борьбу за власть клану своего дяди аль- Адиля8: вслед за аль-Адилем в Египет потянулся шлейф
2 Этот временной отрезок охватывает около 140 лет. Ахмад ибн Тулун утвердил свою власть над Египтом в 869 г., Фатимидский султан аль-Хаким правил в 996—1021 гг.
3 Из этих девяти христианских врачей один был, скорее всего, иракским несторианином, пятеро прямо названы египетскими мелькитами, а оставшиеся три могут быть причислены к мелькитам с большой долей вероятности.
4Ibn Abi Usaibi'ah. P. 684—699. При проведении подсчетов лица неустановленного происхождения причислялись к мусульманам, так как обычно Ибн Аби Усайби'а специально оговаривал принадлежность своих персонажей к немусульманским общинам. С другой стороны, мусульмане, принявшие ислам в зрелом возрасте, учитываются среди своих прежних соплеменников, поскольку их религиозная идентичность вызывала сомнения у окружающих.
5 bid. Р 699-717.
6 Самым известным из них был Моисей Маймонид (1138—1204), знаменитый философ, придворный врач и глава еврейской общины Египта (раис алъ-яхуд).
1 IbnAbi Usaibi'ah. P. 717—769.
8 Об упадке еврейской общины в айюбидо-мамлюкском Египте см.: Stillman N. A. The Non-Muslim Communities: the Jewish Community / / The Cambridge History of Egypt / Ed. C. F. Petry. Cambridge, 1998. Vol. 1: Islamic Egypt, 640-1517. P. 198-210, здесь: p. 201, 208.
его придворных врачей, состоявший в значительной степени из мелькитов сиропалестинского происхождения.
В Большой Сирии позиции христианских врачей были намного сильнее, чем в Египте. За период с середины X по конец XII в. Ибн Аби Усайби‘а в числе выдающихся врачей Сирии называет 17 мусульман (включая многих осевших в Дамаске андалузцев и хорасанцев), примерно 11 христиан (главным образом, православных) и двух иудеев9. Христиане в указанный период составляли около 36,5% от общего числа врачей региона, причем большая часть упоминаемых христианских медиков приходится на вторую половину XII в.
Что касается государств крестоносцев, то в нашем распоряжении нет аналогичных цифр, однако известно о ревнивой конкуренции между европейскими и восточными врачами при дворах крестоносных монархов. Латинские источники донесли до нас жалобы на засилье мусульманских, иудейских и самаритянских лекарей, а арабские тексты сохранили уничижительные отзывы об уровне «франкской» медицины10.
В XIII в. известно около полусотни врачей сиро-египетского региона. Этно-конфессиональное соотношение в их среде выглядит так: мусульмане — 56%, христиане (мелькиты) — 28% (14 персоналий), евреи и самаритяне — по 8%и. Для сравнения, доля христианского населения в регионе, по осторожным оценкам, находилась где-то в диапазоне между 20 и 40%.
Можно выделить ряд православных династий, сыгравших выдающуюся роль в арабской медицине Высокого Средневековья. Родоначальником одной из них был митрополит Дамаска середины XII в. Джурджис, объездивший мир в поисках знаний, изучавший писания отцов Церкви в Византии и медицину в Ираке12. Врачебную профессию унаследовали трое его сыновей. Самым знаменитым из них стал Муваффак ад-Дин Абу Наср Асад ибн Абу-ль-Фатх Ильяс ибн аль-Матран («сын митрополита») (f 1191). Человек огромных познаний и изысканных манер, он был приближен Салах ад-Дином, стал его врачом, занял
9IbnAbi Usaibi'ah. P. 783—830. Подобные подсчеты приблизительны, их усложняет высокая географическая мобильность средневековых врачей. Для многих из них были характерны постоянные путешествия в поисках образования или богатой клиентуры. Придворные врачи перемещались вслед за двором своего государя, а айюбидские и первые мамлюкские султаны, как правило, не жили подолгу на одном месте.
10Kohlberg Е., Kedar В. Z. A Melkite Phisician in Frankish Jerusalem and Ayyubid Damascus: Muwaffaq al-Din Ya'qub b. Siqlab // Asian and African Studies: Journal of the Israel Oriental Society. Haifa, 1988. Vol. 22: The Medieval Tevant: Studies in Memory of Eliyahu Ashtor (1914-1984) / Ed.
B. Z. Kedar, A. L. Udovitch. P. 113—126, здесь: p. 113. См., в частности, мнение Усамы ибн Мун-кыза о европейских врачах: Усама ибн Мункыз. Книга назидания / Пер.: М. А. Салье. М., 1958.
C. 209-211, 214-215.
"IbnAbi Usaibi'ah. P. 737, 747—769, 830—946. В реальности, как явствует из разных источников, число христианских врачей было больше, чем упоминается на страницах «Избранных глав...». Однако их прибавление к персоналиям энциклопедии Ибн Аби Усайби'а приведет к искажению общей статистической картины этно-конфессиональной структуры врачебной корпорации, поэтому мы сочли за лучшее оперировать только с данными «Избранных глав...», признавая определенную неполноту и условность полученных цифр.
12 См. о нем: Ibid. Р. 818. Судя по тому, что его сыновья носили кунью «Ибн Ильяс» или «Ибн Джурджис ибн Ильяс», можно предположить, что наименование «Ибн Ильяс» было фамильным прозвищем всего этого клана.
влиятельную придворную должность хаджиба и прославился непозволительно роскошным образом жизни. Возгордившись, Муваффак стал мнить себя выше царствующих особ. Например, в военном лагере Салах ад-Дина он поставил себе красный шатер, подобный султанскому. Правитель прощал своему врачу гордыню и высокомерие ради его медицинских талантов. Впрочем, посещая занятия по грамматике в мечети, Муваффак вел себя неожиданно скромно, как и подобало смиренному ученику, ищущему знаний. В его библиотеке было 10 тысяч книг, и он держал на жаловании трех переписчиков, копировавших для него медицинские трактаты. Тесное вовлечение Муваффака в жизнь мусульманской элиты привело к тому, что он, в конечном итоге, принял ислам и, по свидетельству одного из современников, стал хорошим мусульманином13.
Более разветвленным был медицинский род Абу Фана, восходящий к знаменитому врачу и астрологу по имени Абу Сулайман Дауд ибн Аби-ль-Мина ибн Аби Фана (f на рубеже 1180-х — 1190-х гг.). Он был уроженцем Иерусалима, но перебрался в Каир и прославился при дворе последних Фатимидов. Иерусалимский король Амальрик (1163—1174 гг.) в конце 1160-х гг. просил фатимидского халифа прислать к нему искусного врача для лечения своего прокаженного сына Балдуина14. Абу Сулайман принял это предложение и перебрался в Иерусалим. У придворного медика было пять сыновей. Четверо из них пошли по стопам отца, пятый же, аль-Фарис Абу-ль-Хейр, стал оруженосцем прокаженного короля и, вероятно, даже его рыцарем — единственным известным автору статьи православным арабским рыцарем15.
На склоне лет Абу Сулайман принял монашество в лавре св. Саввы, а главенство в роде передал старшему сыну Мухаззабу Абу Са‘иду. По преданию, глубокие познания в математике и астрологии позволили Абу Сулайману еще в 1184 г. вычислить грядущие судьбы Иерусалима и его взятие Салах ад-Дином с точностью до дня. Ученый смог через аль-Фариса передать эту информацию египетскому султану и получил от него гарантии неприкосновенности и дальнейшего благорасположения. Овладев Святым градом, Салах ад-Дин удвоил жалованье врача и освободил от джизьи всех его потомков на вечные времена16.
13Ibn Abi Usaibi'ah. P. 817—828; Салах ад-Дин Халил ибн Айбак ас-Сафади. Китаб ал-вафи би-л-вафайат. Бейрут, 2000. Т. 9. С. 26-27.
“Балдуин занимал королевский трон в 1174—1185 гг.
15 Арабские источники называют его фарис («всадник»), это слово с определенной долей вероятности может иметь значение «рыцарь».
160бАбуСулайманесм.:7йя^4&/ Usaibi'ah. Р. 744—746. Ибн Аби Усайби'а в своей энциклопедии еще раз упоминает этого человека, не сумев, однако, его правильно идентифицировать. Среди учителей христианского врача из Иерусалима Я'куба ибн Сиклаба в последнем десятилетии перед битвой при Хитине (1185) он называет анонимного монаха монастыря Сик (лавры св. Саввы), великого философа, астролога и математика (Ibid. Р. 882). Это, несомненно, Абу Сулайман, как раз около этого времени принявший монашество. Э. Кохльберг и Б. Кедар ставили под сомнение отождествление монастыря Сик с лаврой св. Саввы, так как для той эпохи неизвестны примеры подобного наименования лавры св. Саввы, в то время как мусульманские авторы аль-‘Умари (f 1349) и Муджир ад-Дин аль-Ханбали (f 1521) называют монастырем Сик явно какую-то другую обитель, стоявшую в горах над Иерихоном (Kohlberg, Kedar. Op. cit. P. 125—126). На это можно возразить, что в том же столетии, когда жил Муджир ад-Дин, бывший насельник лавры митрополит Вифлеемский Иоаким назвал ее в одном из своих ко-
Абу Са‘ид служил Салах ад-Дину, аль-‘Адилю, его сыну аль-Му‘аззаму и умер в Египте в 1216 г. Его брат Абу Шакир (f 1216) состоял при другом сыне аль-Адиля, правителе Египта аль-Камиле (1177—1238). Братья-врачи имели исключительную привилегию въезжать верхом в ворота главных крепостей, так что им случалось обгонять идущих пешком айюбидских эмиров, авторитетных алимов и потомков Пророка, о чем не без гордости написал их современник коптский хронист Юханна ибн Вахб.17 Двое младших сыновей Абу Сулаймана, Абу Наср и Абу-ль-Фадль (1164—1246), служили правителю Керака ан-Насиру Давуду.18 Первый из них умер в Кераке, а второй впоследствии перебрался в Египет ко двору аль-Камиля и скончался в Каире в возрасте 82 лет19.
В следующем поколении славу династии Абу Фана продолжил Рашид ад-Дин Абу-ль-Вахш Абу-Хулайка (1194—1277), сын аль-Фариса, того самого рыцаря. Аль-Фарис в начале XIII в. состоял в свите аль-Камиля, сына султана аль-Адиля. Однажды семилетний Абу-ль-Вахш попался на глаза султану, тот с ним милостиво побеседовал, а потом сказал его отцу, что мальчик слишком умен, чтобы делать из него воина, воинов хватает и так. Ребенок был отдан в обучение к дяде Абу Са‘иду, потом постигал врачебное искусство в Египте и унаследовал позицию придворного медика после другого своего дяди Абу Шакира. Источники сохранили память о феноменальных медицинских успехах Абу Хулайки, его чудодейственных лекарствах и близкой дружбе с султаном аль-Камилем (1218— 1238 гг.) — пульс своего государя врач узнавал с закрытыми глазами. Именно султан дал ему то прозвище, под которым он вошел в историю — Абу Хулайка, «Тот, что с колечком»: врач носил серебряное кольцо в ухе как амулет. После смерти аль-Камиля он служил его наследникам, последним Айюбидам, а потом — первым мамлюке к им султанам Египта20.
Абу Хулайка оставил троих сыновей, также ставших известными медиками. Старшим из них был Мухаззаб ад-Дин Абу Са‘ид (1223- 1285), фаворит султана Бейбарса. Ибн Аби Усайби‘а в самых восторженных тонах описывал профессиональное мастерство, благородные манеры и литературные таланты Абу Са‘ида, с которым состоял в дружеской переписке. Однажды он посвятил Абу Са‘иду стихотворный панегирик, воспевая, среди прочего, его авторитету единоверцев: «Даже священник молчит, когда он держит речь»21. Однако Абу Са‘ид предпочел
лофонов Сик Саба (см.: Панченко К. А. К истории Иерусалимской Церкви XVI в. Несостояв-шаяся арабская альтернатива греческой ксенократии или Когда и где начался Мелькитский Ренессанс? // ППС. 2011. Вып. 107. С. 271—284, здесь: с. 274).
17 См. об Абу-Са‘иде и Абу Шакире: Ibn Abi Usaibi'ah. P. 747—748; History of the Patriarchs of the Egyptian Church / Transl., annot. A. Khater, О. H. E. Khs-Burmester. Le Caire, 1974. Vol. 4. Pt. 1. P. 2-21.
18 Ан-Насир Давуд в 1227—1228 гг. правил Дамаском, а потом был изгнан своими сородичами и получил в управление маргинальный керакский удел. Никто из придворных врачей, окружавших Давуда в Дамаске, не последовал за ним в изгнание.
19Ibn Abi Usaibi'ah. P. 748.
20Об АбуХулайке см.: Ibid. P. 749—761. Ж. Насралла считает его годом рождения 1199/1200 (Nasrallah J. Histoire du mouvement litteraire dans l’Eglise melchite du V2 au XXе siecle. Louvain; Paris, 1981. Vol. 3(2). P. 104).
21 Ibn Abi Usaibi'ah. P. 764.
полностью интегрироваться в мусульманскую среду. Еще при жизни своего отца он принял ислам, взяв себе новое имя Мухаммад22.
Один из его младших братьев Муваффак ад-Дин Абу-ль-Хайр прославился как офтальмолог, а второй — ‘Алям ад-Дин Абу Наср (f 1308), тоже любимый врач Бейбарса, занял высшую в медицинской иерархии ступень раис алъ-атыбба, главы врачей Сирии и Египта. Автор сборника биографий той эпохи ас-Сука’и повествовал, что когда Бейбарс умирал от дифтерии и в его гортани вздувалась гнойная опухоль, никто из лекарей не дерзал прикоснуться к горлу султана, только ‘Алям ад-Дин взял на себя ответственность за лечение. Он рукой ощупал опухоль глубоко в гортани Бейбарса, убедился, что она созрела, и вскрыл ее. Извергся фонтан кровавого гноя, и султан остался жив. ‘Алям ад-Дин был одним из самых богатых и влиятельных людей среди египетских христиан, ему даже предлагали занять патриарший престол, однако он отказался и позднее тоже перешел в ислам, как и его брат Абу-ль-Хайр23.
Известны имена ряда других православных врачей из окружения Салах ад-Дина. Абу-н-Наджм (f 1202/3), сын феллаха из Хаурана, сумел подняться к вершинам профессиональной славы и передать свое ремесло сыну Амину ад-Дауля24. Христианин Абу-ль-Фарадж служил Салах ад-Дину и его сыну аль-Афдалю, правившему в Сумайсате. Сыновья Абу-ль-Фараджа, тоже врачи, состояли при дворе наследников аль-Афдаля25. Шейх Абу Мансур ан-Насрани, уроженец Иерусалима, после завоевания Салах ад-Дином Палестины два года входил в круг его придворных лекарей26.
Тот же Абу Мансур в бытность свою в Иерусалиме был учителем известного впоследствии христианского врача Муваффак ад-Дина Я‘куба ибн Сиклаба (1160-е—1228). Другим наставником Я‘куба выступал упомянутый Абу Сулайман, в то время уже монах лавры св. Саввы. Я‘куб начал свою медицинскую практику при крестоносцах, ассистировал Абу Мансуру в его операциях, а после падения власти франков в Палестине перебрался в Дамаск, открывавший более широкие карьерные возможности. Сохранился рассказ о том, как молодой врач обратился за протекцией к Муваффаку ибн аль-Матрану. Тот скептически оглядел Я‘куба, одетого по последней европейской моде в обтягивающее голубое трико, и посоветовал ему для начала сменить костюм, потому что мусульмане не доверяют франкской медицине. Я‘куб переоблачился в просторную шелковую джуббу без рукавов и тюрбан бакйар, и его карьера состоялась. Он в совершенстве владел греческим, что, похоже, было уже редкостью среди интеллектуалов той эпохи, и переводил на арабский медицинскую литературу. Я‘куб ибн Сиклаб славился феноменальной памятью, помнил наизусть чуть ли не весь корпус сочинений Галена. Правитель Дамаска аль-Му‘аззам (1218—1227 гг.) так ценил мудрость
22 Об Абу Са'иде см.: Ibid. Р. 762—764.
23 Известен сын ‘Алям ад-Дина Мухаммад, тоже занимавшийся медициной. См. о младших сыновьях Абу Халайки: Ibid. Р 765; ал-Муваффак Фадл Аллах ибн Аби-л-Фахрас-Сука‘и. Тали китаб вафайат ал-а‘йан. Дамаск, 1974 (далее: ас-Сука'и). С. 46 (араб, текст); Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 106.
24Ibn Abi Usaibi'ah. P. 830.
25 bid. P. 831.
своего врача, что советовался с ним не только по медицинским, но и по политическим вопросам и предлагал пост в администрации, однако Я‘куб предпочел заниматься одной медициной27.
Сын Я‘куба Рашид ад-Дин Абу Са‘ид (f нач. января 1249 г.)28 служил султану аль-Камилю и его преемникам, в том числе Салиху Наджм ад-Дину Айюбу. Источники сохранили память об острейшем конфликте Абу Са‘ида и Абу Хулайки, двух придворных врачей, боровшихся за первенство в окружении Наджм ад-Дина. Султан страдал от гангренозной язвы на бедре, Абу Хулайка был не в силах ему помочь и попал в опалу по наговору Абу Са‘ида. Как говорит Ибн Аби Усайби‘а, государь бросил гневный взгляд на Абу Хулайку, тот молча поднялся, вышел из дворца и сел перед воротами, где обычно собирались врачи, ожидая вызова из султанских покоев. Абу Са‘ид сумел занять место своего соперника, однако вскоре прямо в присутствии султана был поражен инсультом и по прошествии нескольких дней умер, а через десять месяцев за ним последовал и Наджм ад-Дин29.
Ж. Насралла выделяет особую «Керакскую школу» мелькитской медицины, однако это едва ли правомерно. Керак, крупнейший христианский город Заиор-данья, действительно был родиной нескольких выдающихся врачей, но их профессиональное становление происходило в Дамаске и других центрах арабской учености. Так, Абу-ль-Фарадж ибн аль-Кафф (1232—1286) постигал медицинскую науку под руководством Ибн Аби Усайби‘а и других медиков мусульманского и самаритянского происхождения, десять лет был лекарем в заиорданской крепости Аджлун, потом работал и преподавал в Дамаске. Он был известен как искусный хирург (военные кампании Бейбарса, несомненно, дали ему возможность обрести богатейший опыт по этой части), а также как один из первооткрывателей законов кровообращения и основоположник науки о гигиене30.
Земляк Ибн аль-Каффа ‘Алям ад-Дин Тума ибн Ибрахим аш-Шавбаки (f 1324) служил Бейбарсу и тоже оставил целый ряд ученых трудов31.
Православные медики блистали не только при дворах сирийских и египетских владетелей. Бар Эбрей упоминает врача и астронома последних аббасид-ских халифов ‘Ису аль-Багдади, известного под именем Ибн аль-Кассис, т. е. «Сын священника»'2. Когда монголы в 1260 г. вторглись в Сирию, большинство дамасских ученых бежало в Египет. Однако, как известно, многие христиане
27Ibn Abi Usaibi'ah. P. 821, 880—883. См. также: Kohlber, Kedar. Op. cit.
28 Ибн Аби Усайби'а поместил их биографии в двух разных главах своего сочинения и, видимо, забыл или не счел важным упомянуть об их родстве. Однако этот факт очевиден во-первых из самого имени Рашид-ад-Дина Абу Са'ида ибн Муваффак ад-Дина Я'куба, во-вторых, подтверждается его иерусалимским происхождением, и, в третьих, временем его жизни, ровно на поколение отстоявшим от Я'куба ибн Сиклаба.
29Ibn Abi Usaibi'ah. P. 765—766.
30 Об Ибн аль-Каффе см.: Ibid. Р. 944—946; ас-Сука‘и. С. 43 (араб, текст); Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 108—110; Hamarneh S. Kh. Ibn al-QufFs Writings on Hygienic Regulations and the Reservation of Health // Studies in the History and Archaeology of Jordan. Amman, 1982. Vol. 1. P. 373-383.
31 Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 110.
32 Григурийус Абу-л-Фарадж ибн Харун ат-Табиб ал-Малати ал-ма'руф би-Ибн ал-'Ибри. Та’рих мухтасар ли-д-дувал. Бейрут, 1891(далее: Ибн алъ-'Ибри). С. 478—479; Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 108.
приветствовали приход монголов и сотрудничали с завоевателями. Православный врач из Дамаска Нафис ад-Дауля ибн Тулайб попал ко двору монгольского хана Хулагу и стал его главным медицинским консультантом. Служил Хулагуи-дам и сын Нафиса по имени Сафи ад-Дин, тоже врач.33
При изучении биографий христианских врачей средневекового Востока неизбежно встает вопрос о том, насколько правомерно представлять их монолитной группой, противостоящей другим врачебным кланам, складывавшимся по такому же этно-конфессиональному принципу? Думается, картина взаимоотношений внутри врачебной корпорации была намного сложнее. Из вышеописанного столкновения Абу Хулайки и Абу Са‘ида видно, что православные врачи зачастую находились в весьма конфликтных отношениях друг с другом. Муваффак ибн аль-Матран тоже был ревнив к успехам своих коллег-христиан при султанском дворе. Когда однажды Салах ад-Дин пожаловал врачу Абу-ль-Фараджу денег на приданое его дочерям, Ибн аль-Матран просто почернел от горя и не успокоился, пока не получил такую же сумму34. Еврейские врачи точно так же поносили друг друга в сатирических касыдах, которые Ибн Аби Усайби‘а с удовольствием включал в свою книгу ". Одним словом, конкуренция врачей была не конфессионально, а личностно мотивированной. По-настоящему любить друг друга и доверять друг другу могли только близкие родственники или, в некоторых случаях, учителя и ученики. Хотя нельзя отрицать и конфессиональной солидарности поверх кровно-родственной и, на еще более высоком уровне, надконфессионального чувства корпоративной общности всех причастных к врачебной профессии.
Что касается личных и профессиональных связей врачей, то тут мы видим сильнейшее межобщинное переплетение — православные, яковиты, мусульмане, иудеи, самаритяне учатся друг у друга, спорят, переписываются, обмениваются стихотворными панегириками, вращаются в одной и той же среде космополитической арабоязычной городской культуры. Примеры интерконфессиональных связей учеников и учителей можно приводить до бесконечности — учитывая, что каждый средневековый врач стремился набраться знаний у разных учителей и охотно делился опытом, едва ли найдется хоть один, в чей круг общения не входили бы иноверцы. Ограничусь примером светила арабской медицины мусульманского ученого ‘Аля ад-Дина Ибн ан-Нафиса ад-Димашки. Когда он в 1288 г. скончался, его ученик-христианин ас-Сафи Абу-ль-Фатх оплакал своего наставника в стихах на классическом арабском языке, составленных по всем законам арабской поэзии. Фрагмент этой касыды, которую включил в свой биографический свод ас-Сука'и, по объему равен приведенной им биографии ученого36.
Представление о глубокой интеграции христианских интеллектуалов в светскую культуру халифата — ими же в значительной степени и созданную — достаточно широко распространено в научной литературе, однако по-настоящему понять степень этого взаимопроникновения можно, лишь услышав голос источни-
33Ибн алъ-'Ибри. С. 480, 501; Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 108.
,4Ibn Abi Usaibi'ah. P. 819.
35 bid. P. 720.
ков. Того же Ибн Аби Усайби‘а, мусульманина, писавшего о своих христианских коллегах (в данном случае, Рашид ад-Дине Абу Хулайке) в таких выражениях: «Для своего времени он не имел равных в медицинском искусстве и философских дисциплинах, преуспел в науках и словесности, был хорошим целителем, искусным в применении лекарств, мягким [в обхождении] с больным, стремящимся делать добро, соблюдающим ритуалы веры, которой он принадлежал, и стремившимся строго выполнять свои религиозные обязанности. Я встречался с ним несколько раз и нашел его человеком такого врачебного искусства, дружелюбного поведения и идеального характера, что это превыше описаний»37. Как один из примеров душевного благородства Абу Хулайки упоминается изготовление им по упрощенной технологии и из дешевых компонентов лекарства тери-ак, которым врач бесплатно пользовал бедняков. Делал он это, как подчеркивает автор, не ради мирской славы, денег или расположения государя, а для того, чтобы угодить Богу, помогая его созданиям и являя милосердие ко всем. Был во всем этом, правда, и циничный элемент клинических испытаний. Когда султан призвал врача и спросил, почему он лечит своим чудодейственным снадобьем всякую чернь и утаивает новое снадобье от своего государя, Абу Хулайка ответил, что не рискнул бы предложить лекарство обитателям дворца, не опробовав предварительно его действие на простонародье38.
Самые же изысканные восхваления в книге Ибн Аби Усайби‘а посвящены не врачу, а христианскому писцу «несравненному и умудренному шейху» Му-ваффак ад-Дину Я‘кубу ибн Исхаку, чьим сыном был вышеупомянутый врач Ибн аль-Кафф. Как пишет автор, Муваффак «был моим другом, хранившим наши отношения близкими и крепкими всю свою жизнь. Его общество дарило приятный и драгоценный опыт, а наслаждение его дружбой было большим удовольствием, чем счастливейшая свадьба. Он был светом своего поколения и самым умным из современников, несравненным в знании поэзии, истории и жизнеописаний. Он преуспел в освоении арабского [красноречия] и блистал в словесных искусствах, соединяя в себе владение всеми стилями письма... Его каллиграфический почерк был отрадой для глаза, не превзойденным ни одним копиистом мира»39.
Удивительно, что эти строки написаны мусульманином, который был старшим современником таких знаменитых фанатиков, как Ибн Таймийя и шейх Хадир аль-Михрани. Впрочем, подобные агрессивные персонажи попадаются и на страницах «Избранных глав...». Например, именно так автор описы-
11 Ibn Abi Usaibi'ah. P. 749. Можно привести также характеристику его сына Мухаззаб ад-Дина Абу Са'ида: «Одаренный от Аллаха совершеннейшим интеллектом, изысканными манерами, редкостной сообразительностью и широкими познаниями, он постиг врачебное искусство и освоил философские науки. Он был несравненным во всем, и никто другой не обладал столь блестящими способностями, которые он сочетал в себе... В месяце шаввале... я получил от него письмо, которое показывало его предельную утонченность, широту познаний, проницательное понимание, великую любовь и беспредельную доброжелательность» (Ibid. Р. 762-763).
38Ibid. Р. 754-755.
39 Ibid. Р. 944. JI. Копф дал весьма вольный перевод этого пассажа Ибн Аби Усайби'а, написанного вычурной рифмованной прозой.
вает суфийского шейха Наджм ад-Дина аль-Хаубашани, нетерпимого аскета-фундаменталиста, жившего во времена Салах ад-Дина в Каире при мечети около дворца везиров. Обладая острым языком, шейх, вместо того, чтобы восхвалять Бога, изощрялся в поношениях обитателей дворца, видимо, за недостаток у них благочестия. Суфий, помимо прочего, был знатоком шариата и всех ограничений, налагаемых им на немусульман. При виде зиммия, едущего верхом, он приходил в ярость и порывался убить нечестивца, так что зиммии стали обходить стороной его место жительства. Когда однажды еврейский врач Муваффак ибн Шу’а имел неосторожность проезжать мимо на муле, шейх метко бросил в него камнем и выбил ему глаз. У Ибн Шу’а, не только хирурга, но также музыканта и стихотворца, была лишь одна возможность отомстить обидчику — написать сатирическую касыду про шейха и свой глаз. Арабы ценят острое слово, и Ибн Аби Усайби‘а через сто лет сохранил строки этой поэмы: «Не удивительно, что ослепнут глаза, если смотреть на восходящее солнце. Но удивись тому, как мой глаз ослеп, посмотрев на звезду (имя шейха Наджм ад-Дин переводится как «Звезда веры». — К. П.), такую тусклую и еле различимую»40. Излишне пояснять, на чьей стороне был мусульманский автор.
Примеры тесного межконфессионального сотрудничества интеллектуалов арабского Средневековья и неоднократные случаи обращения в ислам христианских (так же, как иудейских и самаритянских) врачей заставляют задуматься о религиозной идентичности светской элиты христиан. Насколько было важно христианское исповедание для этих космополитичных людей?
Кажется, лучший ответ на этот вопрос дает Ибн Аби Усайби‘а устами своего друга Муваффак ад-Дина Я‘куба, отца Ибн аль-Каффа. Этот человек рассказывал об Абу-ль-Фарадже ибн ат-Таййбе, знаменитом христианском враче и ученом, жившем в Багдаде в начале XI в. Однажды двое персов пришли проситься к нему в ученики. Врач в этот момент был в церкви, и гости последовали туда. Им показали Абу-ль-Фараджа — им оказался человек во власянице, с непокрытой головой, который ходил по церкви с кадилом и кланялся образам. Путешественники были поражены до глубины души: то, что они увидели, никак не вязалось с образом великого философа. После службы Абу-ль-Фарадж переоделся в дорогие одежды, сел на мула и поехал домой в сопровождении слуг. В разговоре с ним персы не удержались и высказали свое недоумение по поводу неподобающего, на их взгляд, поведения прославленного мудреца. Абу-ль-Фарадж ответил, что возьмет их в ученики лишь после того, как они совершат хадж в Мекку. По возвращении учитель расспросил новоявленных Хаджиев о ритуалах паломничества: бегали ли они полунагими, замотавшись в один ихрам? Метали ли камни в шайтана? Ученики, надо думать, несколько смутились. «[Вы делали] то, что должно, — резюмировал Абу-ль-Фарадж. — Все, что связано с религией, — вопрос традиции, а не рассудка»41. Не важно, насколько достоверна эта история. В ней отразилась идентичность рассказчика, да и самого Ибн Аби Усайби‘а. Каждый из этих людей жил в двух параллельных мирах, в сфере светской профессиональной деятельности и в мире религиозных традиций.
ю1ЪпАЫ 115а1Ы‘ак. Р. 734—735.
411Ыс1. Р. 461.
Одним словом, религиозные убеждения значили немало для христианских интеллектуалов. Можно вспомнить, как Абу Сулайман ибн Аби Фана на склоне лет ушел в монастырь. Набожность Абу Хулайки с похвалой отметил даже его мусульманский биограф42. По некоторым данным, Абу Хулайка тоже окончил свои дни в монастыре43. Есть много примеров того, как медициной занимались христианские священнослужители. Упомянутый выше ‘Иса аль-Багдади, сын священника, получил свои медицинские познания от отца, который был выдающимся врачом44. В библиотеке Синайского монастыря хранится рукопись Лек-ционария 1279 г., который, как гласит колофон, «написал убогий раб ради милости Господа его и довольства Его Ибрахим ибн Юханна ат-Табиб (врач. — К. П.) ад-Димашки»45. То есть врач посвящал свой досуг переписыванию богослужебных текстов. Известен также живший в конце XIV в. медик Юсуф аль-Мысри, который одновременно был пресвитером кафедрального собора в Каире и переписывал церковно-канонические книги. В колофоне одной из его рукописей содержится также имя его сына Фахр ад-Дауля — имя, которое на самом деле является почетным званием государственного служащего, возможно, высокопоставленного врача. Был ли Фахр ад-Дауля врачом — сказать трудно, но очевидно, что он и его отец Юсуф аль-Мысри принадлежали к христианской знати Каира46.
Наиболее яркий пример вовлечения придворных врачей в церковные дела представляет Абу Шакир, сын Абу Сулаймана и дядя Абу Хулайки. Он, как уже говорилось, был врачом правителя Египта аль-Камиля и, по определению коптского хрониста, ближе всех из христиан стоял к султанскому трону47. После кончины в начале января 1216 г. коптского патриарха Юханны в Церкви началась наделавшая много шуму борьба за замещение опустевшего престола. В этих интригах наибольшую агрессивность проявили сторонники священника Дауда аль-Файюми (много лет спустя ставшего патриархом под именем Кирилл III ибн Лаклак). Абу Шакир возглавил группировку его противников и несколько месяцев успешно блокировал притязания Дауда. Придворный врач обсуждал кандидатуры на патриаршество с коптскими старейшинами и влиятельными писцами, консультировал султана по поводу процедуры избрания патриарха, получал прошения от противоборствующих группировок, разыгрывал хитроумные комбинации, продвигая альтернативных кандидатов. Смерть Абу Шакира в конце
42 См. сноску 37.
43 Johnstone P. Abu Hulayqah // СЕ. 1991. Vol. 1. P. 19.
44Ибн аль-'Ибри. С. 478.
45 Sin. Аг. 123, fol. 195 — http://www.e-corpus.org/eng/notices/99772-Microfilms-des-manu-scrits-arabes-du-Mt-Sinai-.html [Электр, ресурс]; Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 106. Строго говоря, имя допускает еще одно прочтение: «Ибрахим, сын врача Юханны, ад-Димашки».
46Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 174—176. Аналогичные примеры врачей-богословов дает коптская община того времени. Так, Абу-ль-Хайр ибн ат-Тайиб ар-Рашид (| после 1245 г.), плодовитый писатель, автор апологетических трактатов, был священником и врачом одновременно. Ибн Аби Усайби'а не упоминает его среди выдающихся медиков своей эпохи, но в истории копто-арабской литературы Абу-ль-Хайр занимает почетное место (Frederick V. Abu al-Khayr al-Rashid ibn al-Tayyib // CE. 1991. Vol. 1. P. 20-21).
47 Точнее, источник называет двух высокопоставленных христиан — помимо Абу Шакира также писца султана аль-‘Адиля Ниш аль-Халифу Абу-ль-Футуха (History of the Patriarchs... Vol. 4. Pt. 1. P. 2-3).
1216 г. сильно поколебала позиции противников Дауда. Врач был торжественно похоронен в коптском монастыре аль-Хандак под Каиром, рядом с могилой своего брата Абу Са‘ида48.
Самое удивительное то, что Абу Шакир по всем обстоятельствам должен быть православным. Его отец был уроженцем Иерусалима, где в первой половине XII в. не было коптов, и принял монашество в православной лавре св. Саввы. Интеграция Абу Шакира в коптскую среду поразительна. Возможно, активное его участие в коптских церковных проблемах объясняется именно его высоким положением и способностью влиять на принятие решений в султанской администрации. А еще несколько размытыми конфессиональными границами в ближневосточной христианской среде Высокого Средневековья. Однако это тема для особого исследования.
Абу Шакир фигурирует в еще одном историческом источнике — коптском «Мученичестве Иоанна Фаниджойтского» 1211 г.49 (далее — «Мученичество...»). Герой повествования, мусульманин в первом поколении, желающий вернуться к Христу через мученический венец, обращается за советом не к коптскому патриарху, как ему рекомендовали, а к «мудрому старцу» Абу Шакиру. Тот пытается успокоить собеседника, доказывая, что его обращение в ислам было не богохульством (страшным грехом), а ложью, то есть моральным проступком меньшей тяжести. «Мы сами говорим ложь все время», — признавался придворный врач50. «Мудрый старец» изо всех сил старался не довести дело до гибели добровольного мученика, советуя ему «уйти из этой земли, полной народов, ненавидящих нас» (имеются в виду мусульмане, которых автор жития представляет в этнических категориях)51. И далее, когда Иоанн уже сидел в темнице в ожидании казни, врач предлагал договориться с султаном и дать узнику возможность бежать из заключения и скрыться52. Дж. Заборовский, издатель «Мученичества...», подчеркивает, что Абу Шакир стремился балансировать между христианской общиной и султанским двором, предотвращать открытые религиозные конфликты. Тем не менее, мироощущение этого человека, по крайней мере, как его изображает автор «Мученичества...», строится на четкой антитезе «мы против них». Одной из причин того, что «Мученичество...» было написано не на общепонятном арабском, а на умирающем коптском языке, было желание не повредить Абу Шакиру в глазах его мусульманского окружения53.
Это произведение, появившееся как реакция на растущую исламизацию египетских христиан и попытка консолидации тающей христианской общины, тоже не дает однозначного ответа на вопрос о вероисповедной принадлежности Абу Шакира. Дж. Заборовский, как само собой разумеющееся, причисляет его к
48 History of the Patriarchs... Vol. 4. Pt. 1. P. 1—21.
49 Благодарю С. А. Моисееву и JI. P. Франгулян за указание на этот источник и содействие в ознакомлении с ним.
50 The Coptic Martyrdom of John of Phanijoit. Assimilation and Conversion to Islam in Thirteenth-Century Egypt / Ed. J. R. Zaborovski. Leiden; Boston, 2005. P. 18. (The History of Christian-Muslim Relations; 3).
51 Ibid. P. 19. 69.
коптам. Ж. Насралла, точно так же без объяснений, относит придворного врача кмелькитам54. Автору «Мученичества...» такие тонкости вообще были не важны: он не воспринимал коптов как «этноцерковь», его идентичность зиждилась на антитезе «христиане — агаряне». Характерно, что тело мученика предали земле пленные ромеи, которых коптский агиограф считает «своими»55. Если православные почитали коптского мученика, почему бы копту не пойти за советом к православному «мудрому старцу»?
Наиболее интересный сюжет, связанный с корпорацией христианских врачей, — их сращивание с высшей церковной иерархией, то есть с теми структурами, которые осуществляли руководство общиной. Для многих христиан той эпохи было естественно, что знаменитые врачи, люди богатые, авторитетные в правящих кругах и искушенные в хитросплетениях мирских дел, более подходят для того, чтобы возглавлять своих единоверцев, чем благочестивые аскеты-отшельники, гнушающиеся мирской суеты. Примеров врачей-архиереев достаточно, чтобы говорить о сложившейся закономерности.
Можно начать с Дамасского митрополита середины XII в., отца Муваффака Ибн аль-Матрана. Следует вспомнить также историю с предложением патриаршего престола ‘Алям ад-Дину Абу Насру, сыну Абу Хулайки. Возможно, речь идет об избрании м ел ьк и тс ко го Александрийского патриарха в 1263 г. Аль-Макризи сообщает об обмене в том году посольствами между Бейбарсом и византийским императором Михаилом Палеологом и просьбе императора разрешить египетским православным избрать себе патриарха. В конечном итоге на патриарший престол был возведен человек, которого аль-Макризи называет ар-Рашид аль-Каххаль, то есть «офтальмолог»56. Ж. Насралла, знакомый с этой историей из вторых рук, рассуждал о возможности отождествления с указанным патриархом то Рашид ад-Дина Абу Хулайки, то его сына-офтальмолога Муваффак ад-Дина Абу-ль-Хайра57. Подобные гипотезы не выглядят убедительными, однако обращает на себя внимание сам факт избрания на патриаршество мирянина-врача.
Наиболее показательна биография дамасского врача Абу-н-Наджма Ибн ас-Сафи ибн аль-Арши. Он жил в первой четверти XIV в. и был сыном и внуком врачей. Ж. Насралла выявил боковую ветвь клана аль-Арши, также представленную четырьмя поколениями врачей, последний из которых, диакон Сабик ибн Аби-ль-Фарадж аль-Арши, жил около 1300/1301 г.58. Отец Абу-н-Наджма, ас-Сафи (f 1303/4), занимал кафедру православного митрополита Дамаска. Ему наследовал человек по имени Давуд ибн аль-Матран, то есть «сын митрополи-
54Nasrallah. Op. cit. 1988. Vol. 2(2). P. 164.
55Коптская община не была этнически замкнутой, ее патриарх Марк III (1163—1189 гг.) был сирийцем, а великий коптский историк аль-Макин (1205/6—1273/4) был из семьи иракского происхождения и большую часть жизни провел на государственной службе вне Египта (The Coptic Martyrdom... P. 175-178).
56 Ахмад ибн ‘A/ill ал-Макрйзй. Китаб ас-сулук ли-ма‘рифат дувал ал-мулук. Каир, 1936. Т. 1(2). С. 471. В византийской историографии этот патриарх фигурирует под именем Николай II (1263 — ок. 1275 гг.). Он сразу же отбыл в Константинополь и впоследствии принимал активное участие в византийской церковной жизни.
57Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 105—106.
58 Ibid. P. 107.
та», архиерей во втором поколении. По отзыву ас-Сука’и, новый митрополит вел себя недостойно своего сана. Что не так и удивительно, если мы имеем дело со сложившимися архиерейскими династиями. После него в 1318/19 г. на кафедру взошел Абу-н-Наджм, который до этого занимался медицинской практикой и принял монашество только перед рукоположением в архиерея. В 1322 г. умер Антиохийский патриарх, и митрополиты Киликийской Армении избрали нового первосвятителя Софрония, монаха из Тира. Однако Абу-н-Наджм привлек на свою сторону ряд сирийских епископов, которые провозгласили его патриархом. Раскол Антиохийской Церкви продолжался несколько месяцев, до смерти Ибн аль-Арши в июле 1323 г.59.
Эта малоизвестная история демонстрирует любопытную тенденцию превращения архиерейской и патриаршей власти в наследственную, передававшуюся от отца к сыну в рамках нескольких «аристократических» семей. В наиболее явственном виде эта традиция существовала у ассирийцев-несториан Нового времени, правда, там будущие кандидаты на патриаршество с детства готовились к духовной карьере и не вступали в брак, а наследование осуществлялось от дяди к племяннику. Такие же трайбалистские связи можно наблюдать в среде греческого пост-византийского духовенства, хотя бы на примере Иерусалимских патриархов XVI — начала XVIII в., образовывавших настоящие династии, где каждый патриарх окружал себя братьями и племянниками, одному из которых и передавал свой сан. У православных арабов Позднего Средневековья прослеживаются схожие явления. Например, Антиохийский патриарх Михаил II, правивший в 1395—1404 гг., был сыном митрополита Востры и племянником патриарха Михаила I (1366—1373)60. Иерусалимский патриарх Филофей (1419—1424) был сыном своего предшественника Дорофея I (1377—1419)61. Как можно видеть, для сообщества средневековых врачей были характерны такие же династические тенденции, и иногда обе элитарные христианские группы — врачи и архиереи — сливались, как то видно на примере клана Ибн аль-Арши.
Стоит заметить, что аналогичные явления прослеживались в еврейской общине средневекового Египта. Должность главы общины — раис алъ-яхуд — монополизировали сменявшие друг друга династии врачей62.
Анализируя биографии мелькитских врачей XII—XIII вв., исследователь неизбежно столкнется с вопросом: каковы были дальнейшие судьбы этого сообщества? К сожалению, нынешний уровень изученности проблемы не позволяет дать убедительный ответ. Возможно, «столетие гонений», самая мрачная полоса в истории христиан Мамлюкского государства, привело к упадку светских хри-
59Ас-Су.ка‘и. С. 190—191; Nasrallah. Op. cit. Vol. 3(2). P. 107.
60Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским / Пер.: Г. А. Муркос. М., 2005. С. 678-679.
61 Пападопуло-Керамевс А. И. Предисловие // Описание св. мест безымянного конца XIV в. / Изд., предисл.: А. И. Пападопуло-Керамевс; пер.: Г. С. Дестунис. 1890. С. I—XVI, здесь: с. X-XI. (ППС; Т. 9. Вып. 2).
62 Придворный лекарь Иуда бен Са'адия и члены его рода занимали этот пост с 1064 по 1126 г. (с небольшим перерывом). Потомки Маймонида передавали по наследству руководство иудейской общиной вплоть до османского завоевания (Stillman. Op. cit. P. 205—206).
стианских элит, массовому обращению их в ислам. Среди жертв мамлюкских репрессий XIV в. один раз упоминается христианский врач. После поджога Дамаска в апреле 1340 г. власти объявили о раскрытии заговора христиан, якобы осуществивших этот теракт. Среди осужденных фигурировал некий хирург, которому инкриминировали поджог Кайсарии лучников около мечети Омейядов по заданию руководителей заговора63.
В начале XIV в. еще можно встретить сетования мусульманских авторов на засилье врачей-зиммиев, подобные аналогичным хрестоматийным жалобам аль-Джахиза IX в. Египтянин Ибн аль-Ухувва (f 1329 г.) с горечью писал, что хотя медицина «есть занятие, [необходимое] для всей мусульманской общины, но нет ни одного мусульманина, практикующего ее. Во многих городах нет врачей, кроме как из зиммиев»64. В 1448 г. султан Якмак издал беспрецедентный указ о запрещении христианским и иудейским врачам лечить мусульман — ближневосточная медицина стала терять свой надконфессиональный характер. За предшествующие двести лет появилось несколько обличительных трактатов о «врачах-вредителях» из среды зиммиев и их недоброжелательстве к мусульманским пациентам65. Повеление Якмака, впрочем, едва ли строго выполнялось. В хронике Ибн Ияса под 1514 г. есть рассказ о том, как еврейский врач сделал инъекцию больному мусульманину, от которой пациент умер через два дня. Врач предстал перед судом по обвинению в умышленном убийстве и, опасаясь за свою жизнь, уже был готов принять ислам, однако, сумел откупиться от следствия. Судья вынес вердикт, что больной скончался от естественных причин (злоупотребления алкоголем) и снял подозрения с лекаря. Общественность откликнулась на оправдание «врача-убийцы» сатирическими стихами66.
Возможно, впрочем, и не было никакого насильственного разрушения корпорации христианских врачей. Проблема в резком сокращении источников по истории мамлюкского Египта с каждым десятилетием XIV—XV вв. Не создавалось ничего подобного энциклопедическим сводам Ибн Аби Усайби‘а или Ибн аль-Кыфти. Персоналии врачей, в том числе немусульман, изредка мелькают на страницах хроник позднемамлюкского периода, но эта информация случайна и отрывочна. Христианские врачи известны на Ближнем Востоке и в османское время, что позволяет предположить сохранение традиции медицинских знаний в христианской среде. Однако всё это — тема для дальнейших изысканий.
Ключевые слова'. Арабы-христиане, медицина, Айюбиды, мамлюки.
63 Панченко К. А. Поджог Каира 1321 г. и проблема христианского терроризма в Мамлюк-ском государстве // Вестник ПСТГУ. Сер. III: Филология. М., 2011. Вып. 4(26). С. 96—124, здесь: с. 119-120.
64Цит. по: The Coptic Martyrdom... P. 184.
65Stillman. Op. cit. P. 209.
66Мухаммад ибн Ахмад ибн Ийас ал-Ханафй ал-Мисрй. Ал-Мухтар мин бада'и' аз-зухур фи ваьа'и' ад-духур. Каир, 1960. С. 965.
The Melkite Physicians in the Arabic East K. A. Panchenko
The article is devoted to biographies of prominent Melkite physicians who worked at the Ayyubid and Mamluk courts. Clans of the physicians, their relations with the Muslim elites, identity of the Chrisitan doctors in the Muslin environment, their role in an ecclesiastical life of their community are the main points of the research.
Keywords: Christian Arabs, physicians, Ayyubids, Mamluks.
Список литературы
1. Ахмад ибн Алй ал-Макрйзй. Китаб ас-сулук ли-ма‘рифат дувал ал-мулук. Каир, 1936. Т. 1(2).
2. Грйгурииус Абу-л-Фарадж ибн Харун ат-Табйб ал-Малатй ал-ма'руф би-Ибн ал-‘Ибрй. Та’рих мухтасар ли-д-дувал. Бейрут, 1891.
3. Муваффак ад-Дин Абу-л-Аббас Ахмад ибн ал-Касим ибн Халифа ибн Йунус ал-Хазраджи ал-ма'руф би-Ибн Аби Усайби'а. ‘Уйун ал-анба’ фи табакат ал-атыбба’. Бейрут, [б. г.].
4. ал-Муваффак Фадл Аллах ибн Абй-л-Фахр ас-Сука‘й. Тали китаб вафайат ал-а‘йан. Дамаск, 1974.
5. Мухаммад ибн Ахмад ибн Ийас ал-Ханафй ал-Мисрй. Ал-Мухтар мин бада’и1 аз-зухур фи вака’и1 ад-духур. Каир, 1960.
6. Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским / Пер.: Г. А. Муркос. М., 2005.
7. Панченко К А. К истории Иерусалимской Церкви XVI в. Несостоявшаяся арабская альтернатива греческой ксенократии или Когда и где начался Мелькитский Ренессанс? // ППС. 2011. Вып. 107. С. 271-284.
8. Панченко К А. Поджог Каира 1321 г. и проблема христианского терроризма в Мамлюкском государстве // Вестник ПСТГУ. Сер. III: Филология. М., 2011. Вып. 4(26).
С. 96-124.
9. Пападопуло-КерамевсА. И Предисловие // Описание св. мест безымянного концаХ1Ув. / Изд., предисл.: А. И. Пападопуло-Керамевс; пер.: Г. С. Дестунис. 1890. С. I-XVI.
10. Салах ад-Дин Халйл ибн Аибак ас-Сафадй. Китаб ал-вафи би-л-вафайат. Бейрут, 2000. Т. 9.
11. Усама ибн Мункыз. Книга назидания / Пер.: М. А. Салье. М., 1958.
12. Frederick V. Abu al-Khayr al-Rashld ibn al-Tayyib // CE. 1991. Vol. 1. P. 20—21.
13. Hamameh S. Kh. Ibn al-QulFs Writings on Hygienic Regulations and the Reservation of Health// Studies in the History and Archaeology of Jordan. Amman, 1982. Vol. 1. P. 373-383.
14. History of the Patriarchs of the Egyptian Church / Transl., annot. A. Khater, О. H. E. Khs-Burmester. Le Caire, 1974. Vol. 4. Pt. 1.
15. Ibn Abi UsaibVah. History of Physicians / Transl. L. Kopf. Jerusalem, 1971.
16. Johnstone P. Abu Hulayqah // CE. 1991. Vol. 1. P. 19.
17. Kohl berg E., Kedar B.Z. A Melkite Phisician in Frankish Jerusalem and Ayyubid Damascus: Muwalfaq al-Din Ya‘qub b. Siqlab // Asian and African Studies: Journal of the Israel Oriental Society. Haifa, 1988. Vol. 22: The Medieval Levant: Studies in Memory of Eliyahu Ashtor (1914-1984) / Ed. B. Z. Kedar, A. L. Udovitch. P. 113-126.
18. Nasrallah J. Histoire du mouvement littdraire dans l’Eglise melchite du V au XXе sifccle. Louvain; Paris, 1981. Vol. 3(2). 1988. Vol. 2(2).
19. Stillman Ni A. The Non-Muslim Communities: the Jewish Community / / The Cambridge History of Egypt / Ed. C. F. Petry. Cambridge, 1998. Vol. 1: Islamic Egypt, 640-1517. P. 198-210.
20. The Coptic Martyrdom of John ofPhanijoit. Assimilation and Conversion to Islam in Thirteenth-Century Egypt / Ed. J. R. Zaborovski. Leiden; Boston, 2005. (The History of Christian-Muslim Relations; 3).
