CC BY
1DOI: 10.24412/2226-0773-2024-13-4-355-363
EDN: FRFNOY
Православное благовестие среди народов
Крайнего Северо-востока России в XVII - начале XX вв.
А.И. Ткалич
Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет
127051, г. Москва, Лихов пер., д. 6, стр. 1
Orthodox St. Tikhon's Humanitarian University
Likhov side street, 6, build. 1, Moscow 127051 Russia
e-mail: tkalichai@mail.ru
Ключевые слова: Коренные народы, Христианизация, Крайний Северо-восток России, Чукотка, Якутия, Православная Церковь, Православная Миссия, Православное Благовестие.
Key words: Indigenous peoples, Christianization, Extreme North-East of Russia, Chukotka, Yakutia, The Petition complaint, Orthodox Church, Orthodox Mission, Orthodox Good News.
Резюме: Процесс христианизации коренных народов Крайнего Северо-Востока России в XVII - начале XIX вв. проходил в условиях суровой северной природы, среди прочно укоренившихся языческих представлений о мироздании. Православные миссионеры вынуждены были искать и находить неординарные решения для успешного распространения христианского вероучения. Способствовало этому процессу строительство православных храмов и часовен. Существенную роль в распространении Православной веры на Крайнем Северо-Востоке сыграла в указанный период деятельность Якутского Спасского монастыря.
Abstract: The process of Christianization of the indigenous peoples of the Far North-East of Russia in the 17th - early 19th centuries took place in the conditions of severe northern nature, among firmly rooted pagan ideas about the universe. Orthodox missionaries were forced to seek and find extraordinary solutions for the successful spread of Christian doctrine. The construction of Orthodox churches and chapels contributed to this process. A significant role in the spread of the Orthodox faith in the Far North-East was played by the activities of the Yakut Spassky Monastery during this period.
[Tkalich A.I. Orthodox evangelism among the peoples of the Far Northeast of Russia in the 17th - early 20th centuries]
Начало распространения христианства в пределах Крайнего Северо-Востока относится ко времени появления здесь русских казаков-землепроходцев. В их отрядах были свои священники, иконы и богослужебные книги. В 1640 году, в Якутский острог прибыл первый Якутский воевода, а с ним - несколько священников для духовного окормления служилых людей, а также для крещения коренных жителей, именуемых в те годы «инородцами». С основанием в 1662 году в Якутске Спасского монастыря, и особенно со времени Московского Собора 1681 года, определившего послать на Лену иеромонахов и священников «добрых и учительных» для христианского просвещения сибирских жителей, миссионерское дело пошло активнее (Православный Благовестник, 1909: 292).
В различных дореволюционных источниках встречаются сведения по случаям обращения в христианство местных жителей - юкагиров, эвенов (ламутов), якутов: «...В 1642 г. якутский князек Одейской волости (Одейский наслег Намского улуса до революции - А.Т.) Сергей Унегин подал челобитную царю Михаилу Федоровичу: «Есть, Государь, - пишет он, - у меня якутская девка Кыкан, и хочет та девка в православную веру креститься. Милосердный государь, Царь и Великий князь Михайла Федорович, всеа Руси, пожалуй, меня, сироту своего, позволь, государь, мне ту девку окрестить, в православную веру привести. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй». В январе 1642 г. последовала царская резолюция: «... женку велеть крестить, а от Сергея взять заручную запись, чтоб той женке жить в якутском остроге, в православной христианской вере, и в якуты не сбежать» (Якутские епархиальные ведомости, 1916).
В том же году якут Тинкин просил царя Михаила Федоровича, чтобы тот велел в Ленском (Якутском) остроге «черному попу» Симеону с братией окрестить его, Тинкина, и в православную веру привести. Михаил Федорович повелел (в октябре 1642 г.) поставить Тинкина с его отцом «с очей на очи», что и было сделано. При этом отец воспротивился крещению сына. Отсюда можно заключить, что для обращения инородцев в христианство, требовалось согласие родителей (Якутские епархиальные ведомости, 1916). Но это, как правило, практиковалось, по отношению к несовершеннолетним. Так, в 1698 г. один якут так же просил дозволения креститься, но отец его решительно воспротивился намерению сына. Воевода Траурнихт уступил желанию отца (Записки Сибирского отделения, 1856).
А вот еще один, весьма примечательный случай: «В 1641 г. била челом Михаилу Федоровичу, батурской волости якутская девка, ясырянка бывшаго якутскаго толмача Ивана Михайлова, и просила разрешить ей креститься в Якутском остроге» (Якутские епархиальные ведомости, 1916).
Крестились в Якутском остроге не только якуты, но и другие жители «обретенных» в первой половине XVII века земель: В 1645 году боярский сын Иван Галкин просил царя Михаила Федоровича «велеть крестить в Якутском остроге, купленную им юкагирскую девку именем Катоя». Катоя была «спрошена», хочет ли она креститься, и после ее утвердительного ответа была послана «память» об ее крещении иеромонаху Порфирию (Якутские епархиальные ведомости, 1916).
В 1652 г. били челом государю и подали челобитные служилому человеку Семёну Епишеву, отправленному воеводой Францбековым и Охотский острожек, «тунгусския две бабы - обе об отпуске в Ленский острог для крещения их». Епишев исполнил их желания (Дополнение к Актам Историческим, 3 (92): 341).
В отписке (1668 г.) боярского сына Кузьмы Лошакова якутскому воеводе Ивану Голенищеву-Кутузову о нападении ламутов на Зашиверский острог упоминается крещеная «жонка» Оксинья «ламутского роду» (Дополнение к Актам Историческим, 5 (66): 338).
При тогдашней малочисленности сибирского духовенства, в Якутском остроге могли креститься только те инородцы, которые жили неподалеку; а из дальних - взятые в плен, или купленные и привезенные служилыми людьми в Якутск.
Христианское благовестие коснулось в первую очередь тех племен, которые наиболее тесно соприкасались с русскими землепроходцами и другими служилыми людьми. Первыми были якуты, затем - эвены (ламуты), чуванцы и юкагиры.
Чуванцы, одно из юкагирских племен, в числе первых приняли православие и русскую культуру. Хорошо владея языком своих ближайших соседей чукчей, чуванцы стали посредниками в установлении первых контактов между русскими и чукчами.
Русские казаки обустраиваясь в своих острогах-крепостях, стали обзаводиться семействами. В жены казаки брали местных девушек и женщин. Тогда же, и в те же годы появился термин «новокрещенец», «новокрещен». Новокрещенцы, представители коренного населения, принявшие крещение, могли выполнять те же обязанности, что и остальные служилые люди. Согласно мнению некоторых исследователей, в XVII в. правительство с большой неохотой относилось к крещению инородцев, так как теряло при этом ясачных людей. Видимо, поэтому, каждый случай специально оговаривался царским распоряжением, и каждый желающий креститься подавал челобитную на имя царя. Принявшему же, православную веру, не чинилось никаких препятствий, и он мог быть зачисленным в состав казацкого гарнизона на общих основаниях со своими единоверцами-русскими. В окладных книгах такие казаки еще назывались «новокрещенами», но их детей уже не отделяли от служилых людей русского происхождения (Фаст, 1994: 107).
Были, однако, здесь и свои «неувязки». В.И. Огородников (1920: 19) пишет, что со времени Первой [Петровской] ревизии, местные сибирские власти, приравнивая новокрещенцев к русскому населению, и облагая подушной податью, не освобождали их от уплаты ясака. Под влиянием такой политики новокрещенцы стали «до раскаяния приходить» и жалеть, что приняли крещение. Только через восемь лет, по специальному сенатскому указу от 1726 года, новокрещенцы были, наконец, освобождены от подушной подати.
1644 год можно назвать началом христианского просвещения коренных народов нынешней Чукотки. Именно в этом году была построена и освящена Спасская часовня в Нижнеколымском остроге. Спустя четыре года, в срединном течении реки Анадырь, Семеном Дежневым был основан знаменитый Анадырский острог, в котором была выстроена часовня во имя Спаса Нерукотворного.
Постройка часовен и церквей в русских острогах-крепостях дала толчок и начало последовательному процессу христианского просвещения коренного населения Крайнего Северо-Востока России.
В 1668 г. иеромонах Якутского монастыря Макарий, по указу митрополита Корнилия (1664-1678 гг.), был «послан для святительских дел за море, в Индигирку, и на Алазею, и на Ковыму (Колыму - А.Т.) реки» (Дополнение к Актам Историческим, 8 (48): 205). Пробыв на территории Крайнего Северо-Востока целых 15 лет, иеромонах Макарий вернулся назад. Воевода Барнышев, в «памяти», данной им служилому человеку Василию Тарасову, отправленному в 1677 г. на государеву службу на реки Омолон и Пенжину, велит возвращать «иноземцам» отнятых у них служилыми людьми жен, девушек и детей: «А будет, которые крещены в православную христианскую веру, и тех жонок, и девок, робят у всяких чинов людей имать и присылать в Якутской острог» (Дополнение к Актам Историческим, 7 (23): 193).
В это время иеромонах Макарий еще не возвратился в Якутский острог. Возможно, что именно он крестил некоторых из «иноземцев». А значит именно иеромонаха Макария можно вполне считать первым из известных на сегодняшний день миссионеров среди коренных жителей Крайнего Северо-Востока. «Заказчики», как назывались в те времена благочинные, наблюдали за деятельностью миссионеров. В 1743-1744 гг. «заказчиком» над всем духовенством районов Колымы, Чукотки и Якутии был схимонах Якутского Спасского монастыря Епифаний.
Сами коренные народы Крайнего Северо-востоке так же видели преимущества и вполне объяснимую выгоду от соседства с русскими пришельцами. Единая вера и регулярная уплата небольшого ясака позволяли им беспрепятственно заниматься посреднической торговлей, получать в достаточном количестве «русские» товары - железные и медные изделия (топоры, котлы), муку, ткани, и совершенно незнакомое раньше снаряжение для охоты. Уплата ясака гарантировала также надежную защиту от нападений неясачных племен и государственную поддержку, как в голодные годы, так и в годы массовых эпидемий.
Государственные указы и послания сибирским воеводам того времени полны рекомендаций, действовать в отношении «инородцев» больше ласкою и уговорами, нежели оружием и силою (Стрелов, 1916).
В состав Якутской епархии, которая появилась в 1869 г., входило все православное население Якутской области, в том числе - часть Чукотки, часть Охотского побережья, Оймякон, районы Колымы и г. Якутск. Основную массу населения епархии составляли коренные жители Якутской области - якуты, эвенки, эвены, юкагиры, чукчи и эскимосы, всего - 91,5%.
С 1799 г. на территории Якутской области действовала Чукотская Миссия, когда Иркутский Преосвященный Вениамин (Багрянский) прислал первую походную церковь-палатку вместе со складными - иконостасом, престолом и жертвенником. Хранилось все это поначалу в нижнеколымской Спасской церкви, а позже - при Никольской часовне Анюйской (Островновской) крепости.
Первым епископом Якутским и Вилюйским стал в 1870 г. Преосвященный Дионисий Хитров, - блестящий проповедник, миссионер и знаток якутского языка, посланный на свое служение святителем Иннокентием Вениаминовым. При Якутской епархии существовали два монастыря - Якутский Спасский мужской (необщежительный) и Покровский женский, который, кстати, в 1721 г. восстанавливал после пожара знаменитый Игнатий Козыревский, иеромонах, строитель Камчатской Рождественской Пустыни. С 1886 г. и до 1917 г. при Якутской епархии издавались Якутские Епархиальные Ведомости.
С 1872 г. при Якутском епархиальном управлении действовала Духовная Консистория, а с 1873 г. - Епархиальный Комитет Православного Миссионерского общества. С 1894 г. при Якутском Спасском монастыре образовано Благотворительное Братство Христа Спасителя. К 1909 г. в епархии насчитывалось 120 церквей и свыше 250 часовен. В Якутске имелось епархиальное женское училище, духовное училище и духовная семинария. Кроме того, в епархии имелось 57 церковно-приходских школ и школ грамоты, в которых обучалось 993 человека.
Разъяснением основ православной веры, проповедованием христианского миропонимания среди коренных жителей Крайнего Северо-Востока с XVIII в. стали заниматься специально направляемые для этого миссионеры. В то время они назывались «походными» священниками, выезжающими в тундру с «походной» церковью, которая состояла, из антиминса, раскладного иконостаса и священных сосудов. Были в ней также принадлежности для совершения Таинства крещения в специальном крестильном ящичке, а также нательные крестики, свечи, богослужебные книги.
После экспедиции 1820-1823 гг., которую возглавлял Ф.П. Врангель, во взаимоотношениях русских и чукчей наступил перелом в лучшую сторону. Чукчи чаще стали приезжать на Анюйскую ярмарку, а нижнеколымские старожилы уже без боязни ездили в чукотские стойбища и выходили на охоту в прибрежные воды Восточно-Сибирского моря.
Почва для этих добрых взаимоотношений была в немалой степени подготовлена трудами православных миссионеров, и, в частности, деятельностью протоиерея Григория Слепцова. Отец Григорий возглавил деятельность созданной в 1799 году Чукотской миссии. По словам о. Андрея Аргентова, Слепцов много сделал для просвещения чукчей, эвенов и юкагиров, уча «не яко книжницы, но яко имевый помазание свыше» (Аргентов, 1857: 20). На Колыме и Малом Анюе и сейчас живут семьи чукчей, юкагиров и эвенов Слепцовых, чья фамилия пошла от восприемника при крещении их предков - о. Григория Слепцова.
Честное и сердечное отношение миссионера к своей кочующей пастве сослужили добрую службу в установлении взаимопонимания и добрососедства в регионе. В 1812 г. о. Григорий отправился в свою последнюю поездку к чаунским чукчам. Во время пребывания там, он много говорил с чаунскими тойонами о необходимости для чукчей дружбы с соседями, и особенно - с русскими. Затем он пригласил представителей двух влиятельных чукотских семей для переговоров с русскими властями и принятия российского подданства. В тот раз о. Григорий проделал по «Чукоции» более 5000 верст. В том же, 1812 г., будучи уже в преклонных годах, протоиерей Григорий попросился на покой и отправился в Якутск. Там, в Спасском монастыре, он принял монашеский постриг незадолго до своей кончины.
После о. Григория Слепцова епископ Иркутский Михаил (Бурдуков) назначил чукотским проповедником священника Нижнеколымской церкви Александра Трифонова. Местом миссионерской деятельности последнего стала Анюйская «крепостца», где о. Александр проповедывал, служил и окрестил «немало чукчей и коряков, приходивших на ярмарку» (Винокуров Зиновий, прот., 1890: 90).
Выходцы из купеческой семьи Трифоновых - Михаил, Прокопий, Алексий, Александр, а немного позднее, сын о. Александра, - Иван, стали первыми постоянными священниками в Западной Чукотке и на Колыме. В сохранившихся документах той поры читаем, что в 1753 г. в Нижнеколымской церкви служил о. Михаил Трифонов, в 1757 г. - о. Прокопий. В 1758 г. о. Прокопий был переведен в Спасскую церковь Анадырского острога. После упразднения острога в 1764 г., он перевез всю церковную утварь в Нижне-Колымск.
Священники Александр и Алексий Трифоновы в разные годы служили на приходах Колымских церквей. Так, о. Алексий, сообщали «Якутские Епархиальные Ведомости», являлся «исправным в деле проповеди», за что был награжден епархиальным начальством набедренником. Служа в приходе Нижнеколымской Спасской церкви, он «постоянно выписывал духовные журналы и современные проповеди для прочтения в церкви. Прихожане были весьма благодарны ему за его наставления и поучения» (Якутские епархиальные ведомости, 1887).
От времени служения о. Александра Трифонова в 40-х гг. XIX в., в архиве Чукотской миссии хранилось послание Преосвященного Михаила (Бурдукова) к «благородным тоенам Беломорским и Чукотским» и ветхий экземпляр заповедей и молитв на чукотском языке, изданные в Иркутске.
С 1843 г. в Чукотской миссии служил о. Андрей Аргентов, который надолго оставался в памяти чаунских чукчей и жителей Колымы как неутомимый и ревностный проповедник, настоящий подвижник в деле обращения чукчей в православие (Олсуфьев, 1896: 35). Именно его и купца 3-й гильдии Василия Ивановича Трифонова стараниями в 1848 г., при впадении Большой реки (р. Раучуа) в Ледовитый океан была построена первая постоянная церковь на Чаун-Чукотке.
Таким образом, подводя итоги, можно отметить результаты работы Миссии Якутского Спасского монастыря к началу XX века:
1. Упорядочение духовно-просветительской деятельности в регионе;
2. Подготовка квалифицированных кадров миссионеров;
3. Работа Переводческой епархиальной комиссии (переводы богослужебной литературы на языки коренных народов региона);
4. Организация регулярных поездок миссионеров к кочевникам-оленеводам Крайнего Северо-востока;
5. Поддержка работы Чукотской миссии;
6. Подготовка и выпуск «Якутских епархиальных ведомостей», которые освещали церковную жизнь обширной территории через публикацию материалов;
7. Организация торжественных богослужений в монастыре, которые могли видеть представители коренных народов Крайнего Северо-востока и принимать в них участие.
ЛИТЕРАТУРА
Аргентов А. Путевые записки священника-миссионера в приполярной местности. ЗОРГО. СПб., 1857. 68 с.
Винокуров Зиновий, прот. 1890. Краткие сведения о чукчах и Чукотской миссии. - Якутские епархиальные ведомости. 6: 87-93.
Дополнение к Актам Историческим. 3 (92).
Дополнение к Актам Историческим. 5 (66).
Дополнение к Актам Историческим. 7 (23).
Дополнение к Актам Историческим. 8 (48). Из отписки воеводы Бибикова к царю Федору Алексеевичу.
Записки Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Издана под редакцией секретаря общества Е.И. Ламанского. Книга I. Санкт-Петербург: В типография Эдуарда Праца, 1856.
Огородников В.И. 1920. Русская государственная власть и сибирские инородцы в XVI - XVIII вв. Иркутск. 45 c.
Олсуфьев А.Ф. 1896. Общий очерк Анадырской округи. СПб., Типография Императорской Академии Наук. 246 c.
Православный Благовестник. 1909. 7.
Стрелов Е.Д. 1916.Акты архивов Якутской области: с 1650 г. до 1800 г. Т.1. – Якутск: Издательство Якутской областной ученой архивной комиссии. 350 c.
Фаст Г., прот. 1994. Енисейск православный. Енисейск. 239 c.
Якутские епархиальные ведомости. 1887. 5.
Якутские епархиальные ведомости. 1916. 23
Поступила / Received: 01.03.2024
Принята / Accepted: 25.03.2024
