ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 3 (15) 2022
Д. В. Дружинин
Православная «умная молитва» и йогическая медитация*
УДК [271.2-584.7+233-852.5]:159.98 DOI 10.47132/2541-9587_2022_3_12 EDN AWLBAC
Аннотация: Йогическая медитация, как совокупность теоретического учения и различных психофизиологических практик, основательно изучена с точки зрения её ревностных поклонников. Это явление также получило однозначную эмоционально-ценностную оценку с позиции Православной Церкви, говорящую о неприемлемости использования подобных практик в жизни христианина. Однако научные изыскания с точки зрения православного богословия по данной теме малочисленны и не носят системного характера, что ставит задачу восполнения исследований в этом направлении. В предлагаемой вашему вниманию статье автор обосновывает указанную выше церковную оценку и делает вывод о том, что, наряду с некоторым внешним сходством, между йогической медитацией и христианской аскетической практикой «умной молитвы» существуют кардинальные противоречия, причем как в области ставящихся целей, так и в используемых для их достижения техниках.
Ключевые слова: исихазм, молитва, йога, медитация, измененное состояние сознания. Об авторе: Дмитрий Валерьевич Дружинин
Магистр богословия, аспирант Санкт-Петербургской духовной академии.
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4885-5986
Для цитирования: Дружинин Д. В. Православная «умная молитва» и йогическая медитация // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2022. № 3 (15). С. 12-22.
Статья поступила в редакцию 01.04.2022; одобрена после рецензирования 03.05.2022; принята к публикации 10.05.2022.
* Данная статья основана на исследовании, материалы которого впервые были опубликованы в журнале «Богословско-исторический сборник» Калужской духовной семинарии № 12 (2018).
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 3 (15) 2022
Dmitriy V. Druzhinin
Orthodox «Mental Prayer» and Yogic Meditation
UDC [271.2-584.7+233-852.5]:159.98 DOI 10.47132/2541-9587_2022_3_12 EDN AWLBAC
Abstract: Yogic meditation, as a combination of a theoretical teaching and various psychophysiological practices, has been thoroughly studied from the point of view of its ardent admirers. This phenomenon has also received an unequivocal emotional and value assessment from the Orthodox Church position, which speaks of the unacceptability of using such practices in Christian life. However, scientific research on this topic from the point of view of Orthodox theology is few in number and does not have a systemic character, which sets the task of replenishing research in this direction. In the article brought to your attention, the author substantiates the above Church assessment and concludes that, along with some external similarities, there are cardinal contradictions between yogic meditation and the Christian ascetic practice of the "Noetic Prayer", both in the field of goals set and in techniques used to achieve them.
Keywords: hesychasm, prayer, yoga, meditation, altered state of consciousness. About the author: Dmitry Valerievich Druzhinin
Master of Theology, Postgraduate Student of the St. Petersburg Theological Academy.
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4885-5986
For citation: Druzhinin D.V. Orthodox "Mental Prayer" and Yogic Meditation. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2022, no. 3 (15), pp. 12-22.
The article was submitted 01.04.2022; approved after reviewing 03.05.2022; accepted for publication 10.05.2022.
Введение
Йогическую медитацию довольно часто (хотя и без должной аргументации) пытаются сопоставить с православной практикой «творения умной молитвы» или, иначе, «умного делания» — способа произнесения слов «Иисусовой молитвы», наиболее известного в монашеской традиции исихазма. Так, не только среди поклонников йоги, но и среди «независимых» современных исследователей широко распространено мнение, согласно которому «умную молитву» называют «православной медитацией». В настоящей статье мы постараемся разобраться, насколько такое представление является корректным.
В наше время словари, как правило, объясняют слово «медитация» (от лат. meditatio — размышление), как «умственное действие, цель которого — приведение психики человека в состояние углубленности и сосредоточенности <...> [сопровождающееся] телесной расслабленностью, отсутствием эмоциональных проявлений, [а также] отрешенностью от внешних объектов»1. Исторически сложившееся значение этого слова — размышление или рассуждение — сохраняется преимущественно в христианской традиции, в области библеистики и патрологии, где таким образом переводят лат. meditatio или его др.-греч. аналог — те1ей. (размышление, забота, упражнение, обучение), однако в некоторых современных светских словарях данное значение уже признается устаревшим.
Представляется весьма вероятным, что данная смысловая трансформация, при которой медитация перестала восприниматься исключительно как размышление и начала означать практику совершенствования сознания и психики, могла произойти под воздействием т.н. «восточных духовных учений», в том числе индуистских. Эти учения, проникая из Индии, требовали перевода с санскрита на европейские языки. Не имея в них адекватной аналогии для выражения смысла индийских психотехник, было не вполне корректно заимствовать слово «медитация», происходящее из латыни и имевшее в тот момент иное основное значение, отличное от современного.
Сейчас под медитацией также понимают некоторые виды измененных состояний сознания (ИСС) и различные действия, предпринимаемые для их достижения. В частности, под медитацией может восприниматься глубокое размышление или мысленное созерцание, внутреннее сосредоточение сознания, фиксация внимания на каких-либо внутренних или внешних объектах, или их удержание в памяти, а также отвлечение органов чувств от факторов, рассеивающих внимание.
В йоге непосредственно к медитации традиционно относят только высшие стадии её практического освоения, а именно дхарану, дхьяну и самадхи, вместе образующие санъяму. В «Йога-сутрах» Патанджали (классическом руководстве этого учения) говорится: «Концентрация [(дхарана)] есть фиксация сознания на [определенном] месте. Созерцание (дхьяна) есть сфокусированность [однородных] состояний сознания на этом [месте]. Именно оно, высвечивающее только объект [и] как бы лишенное собственной формы, и есть
1 Большой энциклопедический словарь. М., 1993. С. 782. 14 Труды кафедры богословия № 3 (15), 2022
сосредоточение (самадхи). Три вместе — санъяма»2. В «Йога-сутрах» мы также находим важное определение, которое дает Патанджали: «Йога есть прекращение деятельности сознания»3. Его дополнительно комментирует Вьяса: «Йога есть сосредоточение [(самадхи)]»4. Отсюда следует, что санъяма является стержнем всей йогической практики, ставящей своей целью остановку деятельности сознания и достижение самадхи.
Заметим, что если бы в своё время для объяснения слова санъяма не было заимствовано довольно отдаленно передающее его смысл слово «медитация» и оно было бы оставлено без перевода, то терминологической неопределенности могло быть существенно меньше и, вероятно, нам не пришлось бы сравнивать такие христианские понятия как «размышление» и «молитва», с йогиче-ским — «санъяма». Тем не менее здесь, как и в целом при описании каких-либо исторических процессов, сослагательное наклонение неприменимо.
Медитация в йоге
В йоге существует восемь составных элементов практики, и все они являются ступенями или этапами, ведущими к осуществлению её высшей цели. Первые два — это яма и нияма, относящиеся к нравственным составляющим этого учения. Наибольшую популярность приобрел третий этап — асана. Асаны — это неподвижные (статические) положения тела, в которых упражняющийся пребывает некоторое время с целью добиться контроля над физиологическими процессами, которые, предоставленные сами себе, могут стать помехой на пути духовного восхождения. Помимо практики статических поз, в йоге огромную роль играет дыхание. Упорядочение его входит в четвертую ступень, называемую пранаяма, что означает управление праной (санскр. — дыхание, жизнь). С йогической точки зрения, пранаяма не является дыханием как таковым — это управление энергией, пронизывающей всю Вселенную и, практикуя дыхательные упражнения, приверженцы йоги стремятся «управлять жизненными токами».
Обратимся к «Йога-сутрам»: «Асана есть неподвижная и удобная [поза]. <...> При нахождении в ней [практикуется] пранаяма»5. Вьяса дополняет: «Именно благодаря использованию практики пранаямы [интеллект становится способным к концентрации]»6.
Пранаяма, как точка слияния «физической» и «ментальной» йоги является пограничной техникой (сравн. с холотропным дыханием Станислава Грофа, являющимся еще одним способом достижения ИСС) и условно может быть также отнесена к медитативным практикам. Тем более к ним (также условно) можно отнести и пятый этап осуществления йоги — пратьяхару.
Пратьяхара является базовой техникой по отношению к трем последующим более высоким стадиям йоги. Её цель — обуздание чувств или достижение
2 Классическая йога («Йога-сутры» Патанджали и «Вьяса-бхашья»). М., 1992. С. 147-148.
3 Там же. С. 87.
4 Там же. С. 86.
5 Там же. С. 143-144.
6 Там же. С. 145.
состояния глубокой погруженности в себя (сравн. с сенсорной депривацией Джона Лилли, используемой в практике ИСС). Человек отрешается от всего мешающего самоуглублению. Он учится выключать чувства и делать их невосприимчивыми к внешним впечатлениям. Патанджали об этом пишет: «При отсутствии связи со своими объектами органы чувств как бы следуют внутренней форме сознания — [это и есть] отвлечение [(пратьяхара)]. Благодаря ему [достигается] полное подчинение органов чувств»7.
С точки зрения физиологии человека пратьяхара возникает не столько при искусственном ограничении внешнего воздействия на органы чувств, но прежде всего при формировании устойчивого очага повышенной нервной возбудимости или доминанты (термин, предложенный кандидатом богословия и академиком АН СССР А. А. Ухтомским).
Врач-нейрохирург, невролог и санскритолог Б. Л. Смирнов об этом пишет: «При создании любой доминанты импульсы, идущие от органов чувств, не участвующих в данной деятельности, плохо доходят до сознания по закону торможения слабых доминант более сильной доминантой. Слабые доминанты даже подкрепляют более сильную, их энергия, переходя в тормозное состояние, сливается с энергией главной, победившей доминанты»8. Он отмечает, что, по существу, для упражнения в пратья-харе йога рекомендует создать доминанту и легче всего она создается в зрительном анализаторе, при сосредоточении взгляда на каком-либо маленьком предмете, при крайней конвергенции глаз или с использованием иной техники. По мере овладения концентрацией взгляда, йоги переходят к более сложным упражнениям, например, фиксации внимания на одной из внутренних точек тела9.
Заметить, когда опытный йог переходит от пратьяхары (отрешение от чувств) к дхаране (удержание внимания), где завершается дхарана и начинается дхьяна (сосредоточение сознания или созерцание), когда дхьяна переходит в самадхи, практически невозможно10. Их отличие довольно тонкое. В состоянии дхараны субъект и объект строго различаются. Между дхараной и дхьяной нет качественной разницы, скорее тут можно говорить о различной длительности этих состояний по времени. Когда же при длительном сосредоточении исчезает какая бы то ни было форма объекта и отображается лишь его суть — это состояние самадхи11. В состоянии самадхи уже нет ни мышления, ни слуха, ни обоняния, ни зрения12. Человек не осознает ни внешние, ни внутренние объекты.
Для достижения успеха в медитации в йоге также существует множество различных приемов, связанных с самовнушением. Современный аутотренинг и другие направления, занимающиеся практикой ИСС, взяли из йоги
7 Там же. С. 146.
8 Махабхарата (Философские тексты). Вып. VII. Ч. 2. Книга о Бхишме. Книга о побоище палицами. Ашхабад, 1981. С. 211.
9 Там же. С. 212.
10 Шивананда. Концентрация и медитация. Киев, 2003. С. 32.
11 Махабхарата. С.213.
12 Шивананда. Йога и сила мысли. Киев, 2002. С. 79.
множество подобных приемов (сравн. с сознательным самовнушением Эмиля Куэ, с гипнозом Милтона Эриксона и с нейролингвистическим программированием Джона Гриндера и Ричарда Бендлера).
Причем если в православной молитвенной практике, как известно, одним из ключевых является наставление о её безобразности, то в йогической медитации, напротив, одним из самых важных является указание на необходимость воображения (представления, визуализации и т.п.). Приведем отдельные цитаты из различных источников, подтверждающие это требование.
Мирча Элиаде пишет: «[Духовная] практика [(садхана)] как таковая <...> заключается в визуализации изображения божества, его ментальном конструировании, или, вернее, проецировании на некий "внутренний экран" посредством акта творческого воображения»13; «За визуализацией божественного образа следует еще более сложное упражнение: идентификация с представляемым в сознании божеством»14.
Свами Шивананда: «Чем отчетливее вы визуализируете <...>, тем быстрее будет ваш прогресс»15; «Концентрируйтесь <...> на любом мысленном образе, <...> закройте глаза и визуализируйте этот образ»16; «Закройте глаза и мысленно представьте образ Бога»17.
Свами Вивекананда: «Представьте себе Золотого Единого, Всемогущего, Неосязаемого, Того, чье имя есть Ом, Невыразимого, окруженного лучезарным светом»18; «Представьте себе какое-нибудь место в вашем сердце и в средине его пламя»19; «Вообразите себе, что ум — это простирающееся перед вами тихое озеро»20.
Кроме того, различные техники визуализации применяются на всех стадиях физической йоги и особенно при пранаяме. Свами Шивананда пишет: «Представьте себе, что вы втягиваете в себя прану с атмосферным воздухом»21; «Представьте себе, что прана проникает во все ткани и клетки»22.
Андрэ ван Лисбет: «Сконцентрируйтесь на движении воздуха и, конечно же, попытайтесь представить движение праны»23; «Представьте, что сквозь ваши пальцы проходит невидимый пранический поток»24; «Ученик должен представлять, как он поглощает прану через ноздри в виде чистой энергии»25 и так многократно. Например, в одной только 41 главе его книги «Пранаяма. Путь к тайнам Йоги» слово «представляйте» и идентичные ему по смыслу призывы повторяются 12 раз.
13 Элиаде М. Йога: Бессмертие и свобода; Патанджали и йога. М., 2013. С. 198.
14 Там же. С. 459.
15 Шивананда. Наука пранаямы. Киев, 2000. С. 125.
16 Шивананда. Йога и сила мысли. С. 66.
17 Шивананда. Концентрация и медитация. С. 170.
18 Вивекананда. Философия йоги. Магнитогорск, 1992. С. 453.
19 Там же. С. 453.
20 Там же. С. 467.
21 Шивананда. Наука пранаямы. С. 78.
22 Там же. С. 93.
23 Ван Лисбет А. Пранаяма. Путь к тайнам Йоги. Киев, 2001. С. 53.
24 Там же. С. 88.
25 Там же. С. 114.
Таким образом, йогические медитативные упражнения можно без преувеличения назвать практикой визуализации, родственной магическим техникам ментального конструирования. Если христианское учение призывает к безобразности при молитве и предупреждает: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Пет 5:8), то йога и различные практики достижения ИСС с помощью визуализации широко раскрывают двери ума перед дьяволом и его демонами. Несмотря на указанное очевидное отличие, исихастскую молитвенную практику «умного делания» продолжают часто сравнивать с йогической медитацией.
Сравнение «умной молитвы» и йогической медитации
Такое сравнение мы встречаем, например, у профессора Чикагского университета, филолога, историка религий и религиоведа, Мирчи Элиаде: «Аскетические упражнения и молитвенная практика монахов-исихастов обнаруживают общие черты [с йогическими техниками]»26. Хотя Элиаде и говорит здесь о некотором подобии, но он сам же и признает: «Не стоит обманываться внешними аналогиями <...>. Дисциплина дыхания и телесные позы имеют целью у иси-хастов подготовку "умной молитвы", [а] в "Йога-сутрах" эти упражнения преследуют "объединение" сознания и подготовку медитации»27. Таким образом, он корректно выделяет различие уже на уровне целеполагания.
Рассмотрим, что еще кроме целей и отношения к визуализации отличает йогическую медитацию от практики исихазма, а также постараемся ответить на вопрос — можно ли тут говорить о влиянии на исихазм «индийской мистической физиологии»28.
Действительно, в исихастской традиции рекомендуется фиксировать взгляд (в области пупа или сердца), а также уделяется внимание выбору места для творения Иисусовой молитвы (оно должно быть темным и тихим). И тут возникают прямые аналогии с формированием доминанты и отвлечением чувств от внешних воздействий, за которые в йоге отвечает пратьяхара.
У исихастов существуют предписания относительно дыхания (его необходимо сдерживать и по возможности замедлять) — что может указывать на некоторое сходство с пранаямой.
Также есть указания на положение тела во время молитвы (нужно сесть на низком стуле, опустить голову к коленям и упереться подбородком в грудь) — что может вызывать ассоциации с йогическими асанами.
Тем не менее, указанное родство возникает на уровне общечеловеческой физиологии, а не «индийской» и/или «мистической». Детальное сравнительное исследование могло бы показать лишь дополнительные отличия, обнаруживаемые во внешне подобных техниках.
Так, положение тела, предлагаемое (но не являющееся обязательным) в исихазме для творения молитвы, совершенно не похоже ни на одну из асан, рекомендованных в йоге для медитации.
26 Элиаде М. Йога: Бессмертие и свобода; Патанджали и йога. С. 93.
27 Там же. С. 407.
28 Там же. С. 408.
Исихастская техника сдерживания дыхания и его совмещения со словами Иисусовой молитвы никак не похожа ни на один из алгоритмов дыхания (чередования различной длительности выдохов, вдохов и задержек дыхания в заданном ритме), рекомендованных в йоге.
Наиболее интересным в практике йоги и исихазма является сопоставление техник концентрации внимания и созерцания. В «Йога-сутрах» указано: «[Благодаря санъяме] на пупочной чакре [появляется] знание строения тела. <...> [При санъяме] на сердце [достигается] постижение сознания»29. Вместе с тем свт. Григорий Палама в своих «Триадах в защиту священно-безмолвствующих» пишет: «Если сами мы определенно знаем, что наша способность мысли расположена <...> в сердце как своем орудии, то мы узнали это не от людей, а от самого Творца людей, который <...> говорит: [Исходящее из уст — из сердца исходит (Мф 15:19)]. <...> Монаху <...> пригодится привычка не блуждать взором то туда, то сюда, но словно на каком-нибудь упоре останавливать его на своей груди или пупке»30, — заключает он.
Приведем также наставление прп. Симеона Нового Богослова в сопоставлении с йогическими представлениями:
Прп. Симеон:
«Сев в безмолвной келье и наедине в одном углу, постарайся сделать то, что я говорю тебе. <...>
Устремляя чувственное око
со всем умом
в середину чрева, то есть пуп,
удержи тогда и стремление носового дыхания, чтобы не дышать часто,
и внутри исследуй мысленно утробу, дабы обрести место сердца, где пребывают обычно все душевные силы»31.
Практика йоги:
Неподвижная и удобная поза, или асана.
Фиксация взгляда и создание доминанты, или пратьяхара.
Концентрация внимания и созерцание, или дхарана и дхьяна.
«Познание строения тела».
Успокоение и сосредоточение ума с помощью дыхания, или пранаяма.
«Постижение сознания».
На первый взгляд, возникает ощущение полной идентичности техник. Присутствуют аналогии со всеми ступенями йоги (асана, пранаяма, пратья-хара, дхарана и дхьяна), кроме самадхи. Упоминание нравственных аспектов (яма и нияма) отсутствуют в данной фразе, но подразумеваются изначально. Однако складывающееся впечатление весьма обманчиво.
29 Классическая йога. С. 167-168.
30 Григорий Палама, свт. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М., 1995. С. 43, 49.
31 Византийские исихастские тексты. М., 2012. С. 99-100.
Поверхностный и общефизиологический характер схожести молитвенной практики исихазма с йогическими асанами, пранаямой и пратьяхарой уже были отмечены ранее. Относительно высшей ступени йоги — самад-хи — мы можем констатировать полное отсутствие подобных параллелей не только у прп. Симеона, но и в целом в исихастской и христианской аске-тике. Напротив, вместо стремления к полной остановке деятельности сознания в йоге, в исихазме мы обнаруживаем противоположное указание на необходимость осуществления двух действий ума одновременно: во-первых, внимания или концентрации сознания в области сердца и, во-вторых, непрерывного творения Иисусовой молитвы. Так, прп. Филофей Синайский пишет: «Со всяким сердечным вниманием в чувстве душевном будем совершать путь свой. Внимание и молитва, будучи на всякий день сочетаемы вместе, совершают нечто подобное огненной Илииной колеснице, подъемля на высоту небесную того, кто им причастен»32.
Для объективности нужно отметить, что в христианской литературе все же можно обнаружить отдельные места, которые при поверхностном прочтении, вырванном из общего контекста святоотеческих творений, могут быть истолкованы пристрастными читателями как наставления о необходимости остановки деятельности сознания. Так, например, сщмч. Дионисий Ареопагит пишет, что «по прекращении всяческой умственной деятельности происходит соединение обожаемых умов со сверхбожественным светом»33. Однако, прп. Максим Исповедник, комментируя эти слова поясняет, что речь здесь идет о прекращении умственной «деятельности <...> посредством чувства <...> [или] мышления <...> связанной с материей»34.
В произведениях авторов VII-VIII вв., относящихся к восточносирий-ской христианской мистической традиции35, мы также встречаем высказывания о «прекращении движения ума», которые могут быть истолкованы как остановка деятельности сознания, но там же мы обнаруживаем и упоминания о том, что такое «прекращение движения», «успокоение», «молчание» или «пустота» ума возникает вследствие «изумления» и «оцепенения» при видении божественного света и «поглощения» божественной любовью.
Объясняя практику Иисусовой молитвы, прот. Думитру Станилоэ делает важное замечание о том, что внимание должно быть обращено не столько на произнесение слов молитвы, сколько на Того к кому они обращены — на Самого Бога. Он говорит, что на высших ступенях освоения повторение слов молитвы может быть даже оставлено, но важно при этом сохранять в уме их смысл36. Т. е. речь здесь идёт не об остановке деятельности сознания, а о его качественном усовершенствовании — о возможном прекращении слов, но вместе с тем и о сохранении внимания на содержании молитвенного обращения и на Том, к кому оно направлено.
32 Добротолюбие: в 5 т. Т. III. М., 2014. С. 412-413.
33 Дионисий Ареопагит, сщмч. Сочинения. СПб., 2002. С. 231.
34 Там же. С. 231.
35 Бёлэ Р. Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции. М., 2021. С. 35-36, 93, 183-184, 197, 200.
36 Stäniloae D., Pr. Rugäciunea lui Iisus §i experienja Duhului Sfânt. Sibiu, 1995. P. 58.
В конечном итоге, если в святоотеческом наследии и встречаются какие-либо слова, которые в той или иной степени можно воспринять как говорящие об остановке деятельности сознания, то в отличие от практики йоги-ческой медитации они ни в коем случае не являются наставлением или рекомендуемым средством и, тем более, целью «умного делания». Это лишь один из «симптомов», сопутствующих богосозерцанию — указание на последствия практики молитвы, на её результат.
Заключение
Резюмируя изложенное, прежде всего отметим, что сравниваемые практики имеют совершенно различные цели. В медитации это достижение самадхи, ведущее к слиянию с абсолютом, утрате индивидуальности и освобождению из круговорота рождений и смертей, а в молитве это богосозерцание и обожение.
При этом с технической стороны мы также наблюдаем кардинальные отличия. Во-первых, мы видим, что в противоположность йоге в православной практике не только отсутствуют, но и находятся под строгим запретом какие-либо приемы визуализации или ментального конструирования. А во-вторых, при осуществлении молитвы нет свойственного медитации устремления к остановке деятельности сознания.
Подводя итог осуществленному сравнению, вспомним, что высшие состояния в исихастской практике творения Иисусовой молитвы даруются исключительно Богом, в то время как глубокие йогические медитативные состояния являются следствием человеческого самообольщения и впадения в прелесть. Следует помнить, что «источником силы» в йоге является враг рода человеческого, а люди, занимающиеся этой практикой, калечат свою психику зачастую необратимо.
Источники и литература
1. Бёлэ Р. Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции. М.: Познание, 2021. 392 с.
2. Большой энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1993. 1630 с.
3. Ван Лисбет А. Пранаяма. Путь к тайнам Йоги. Киев: Янус, 2001. 256 с.
4. Вивекананда. Философия йоги. Магнитогорск: Амрита, 1992. 512 с.
5. Византийские исихастские тексты. М.: ИМП, 2012. 560 с.
6. Григорий Палама, свт. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М.: Канон, 1995. 384 с.
7. Дионисий Ареопагит, сщмч. Сочинения. СПб.: Алетейя, 2002. 854 с.
8. Добротолюбие: в 5 т. Т. III. М.: Сибирская Благозвонница, 2014. 440 с.
9. Классическая йога («Йога-сутры» Патанджали и «Вьяса-бхашья»). М.: Наука, 1992. 262 с.
10. Махабхарата (Философские тексты). Вып.УП.Ч. 2. Книга о Бхишме. Книга о побоище палицами. Ашхабад: Ылым, 1981. 292 с.
11. Шивананда. Йога и сила мысли. Киев: София, 2002. 288 с.
12. Шивананда. Концентрация и медитация. Киев: София, 2003. 398 с.
13. Шивананда. Наука пранаямы. Киев: София, 2000. 144 с.
14. Элиаде М. Йога: Бессмертие и свобода; Патанджали и йога. М.: Ладомир, 2013. 560 с.
15. Staniloae D., Pr. Rugaciunea lui Iisus §i experien|a Duhului Sfânt. Sibiu: Deisis, 1995. 128 p.